выше нас только звезды

       — К отцу возвращаться не планируешь?       Олег не был против того, что Сашка оформила, так сказать, вид на жительство в его квартире — она перестала быть такой пустой и давить на него своими стенами, в которых никогда не было тепла и воспоминаний, как снег, обрушивающийся на голову. Было хорошо жить с кем-то. Не с какой-то там девушкой, которая непременно будет пилить мозг. Не с кошкой или собакой, за которыми нужен постоянный присмотр, тогда как за самим ним нужно закрепить взрослого.       Если бы кто сказал ему раньше, что он будет скучать по тем временам, когда жил вместе с Сашей и Саней, то покрутил бы пальцем у виска и ещё добавил бы:        — Я правильно расставил приоритеты и все, чего я хочу, самостоятельности.       Самостоятельность получил, а вот что теперь с ней делать, хрен его ведает.       Когда в пятницу вечером Саша позвонила ему и с самой злобной интонацией, на какую только была способна, попросила его забрать её как можно скорее, он больше обеспокоился, чем обрадовался.       Его мышь, несмотря на достаточно скверный ехидный характер и слишком высокий уровень агрессии, была больше пацифистом, который предпочитал оставить конфликт без реакции, которую так добивался настойчивый оппонент, но порой её все же удавалось доводить до той степени, когда Саша была готова наплевать на все и хладнокровно идти убивать.       В этом она была слишком похожей на него: единственное, что могло их вывести из себя, это несогласие в чем либо со стороны родных и близких. А ещё намеренные негативные высказывания в адрес этих самых родных и близких. Он сам весь прошлый год то и дело, что агрессировал на своих коллег, когда те имели наглость катить бочку на Сашу, то обещая переварить, как Гецати, то как Влад — просто бессмысленно кидаясь оскорблениями.       Перебрав все возможные варианты, Олег понял одно — Сашу вывел из себя непосредственно отец, который наверняка высказал свое громкое родительское «нет» в ответ на желание своего ребёнка пойти и принести в их дом очередную победу. А она, будучи истинной дочерью Александра Шепса, эффектно хлопнула дверью, будучи злой, как тысяча чертей.       И квартира уже почти неделю как начала дышать.       На каждом углу встречались сашины тряпки: то кардиган, то носки.       На полках в ванной появилась косметичка, тогда как его пена для бритья перекочевала на стиральную машинку.        — Планирую. — для убедительности кивнула. — Но после отборочных.        — Хоть позвони, а то он мне скоро весь мозг выест или сам сюда припрется.       Саша закатила глаза и ничего так в итоге и не ответив, ушла на кухню, крепко прижимая себя коробку с пончиками, оставив Олега в одиночестве, а тот не сильно и расстроился — засел за компьютером и теперь его танком оттуда не согнать.       Мальчишка, точно такой же мелкий, как и она, не смотря на пройденный порог в четверть века.       Он был прав: позвонить папе надо, причём чем быстрее, тем будет лучше, потому что никто не знает Александра Шепса лучше его дочери — он ведь реально может на всех парах прилететь в квартиру младшего брата, чтобы лично убедиться, что с его своенравной дочерью все в порядке.       Но и звонок мог быть чреват последствиями.       Они расстались на плохой ноте, Саша так вообще, чуть ли нахуй его не послала, в то время как Александр сжимал челюсти и всем своим видом демонстрировал недовольство её поведением.       Разговор по душам может помочь обрести душевное равновесие, если папа, все-таки, нашёл в себе силы принять её выбор и поддерживать на этом пути. А вот если он все также будет настаивать на том, что битва — не про неё, она лишь сильнее расстроится и сашина продуктивность значительно упадёт, а она очень хотела стать первым Шепсом, которому удалось пройти испытание багажником.       Задумчиво глядя на лежащий с краю телефон, Саша тяжело вздохнула и откусив ещё сладкого теста пончика, слизала глазурь с губ.       Потянулась к телефону, ввела пароль и пересилив себя, набрала наизусть вызубренный номер.       Все-таки, папу она любила больше, чем кого бы то ни было в этой жизни и знала, что он любил её так же сильно, никого не замечая вокруг себя с тех пор, когда она родилась и как снег на голову свалилась прямо в руки шестнадцатилетнему молодому папаше, который толком не знал, что делать с маленькими детьми, — даже не смотря на наличие такого же мелкого Олега — а в особенности с девочками, которую мать-кукушка воспитывать и в целом признавать своей отказалась.        — Привет, солнышко.       Саша не могла сдержать в себе улыбку — стало так тепло и хорошо, когда до ушей донесся его слегка усталый, но бесконечно обрадованный её первым шагом голос.        — Привет, папуль.        — Вспомнила про своего старика? — в своей привычной шутливой манере, спрашивает Александр. — Как у тебя там с битвой дела?       Принял.       Он, все-таки, принял её решение пойти на проект и в очередной раз доказать всем и каждому, что Шепс — не просто красивая фамилия, а громкое и звучное знамя победы, под которой стоит только родиться, как место в очерёдности победителей формируется буквально на глазах. Теперь Саша точно уверенна, что папа будет рядом с ней каждую секунду, пока она не дойдёт до финала и не заберёт свою синюю руку.        — Олежа тогда был прав: это пиздец.        — Саша!       Она только позабавлено фыркает в ответ на его возмущения, как бы напоминая, что ей уже давно не шестнадцать лет.        — Марьяна отправила своего Артюшу на кастинг. — поспешила добавить она, пока отец не разошёлся в своём стремлении изгнать ненормативную лексику из жизни врученного ему под контроль ребёнка, — а точнее уже-давно-не-ребёнка Олега — и не перешел ещё и на нее саму.       И это, как всегда срабатывает, хотя она не сомневается, что папа это так просто не отпустит.       Он же Александр Шепс, етить его.        — Ого, и как он?        — Пока не знаю, на самом деле. Я с ним пересечься не успела, видела только, что Ирка его в оборот взяла после ширмы.        — Певчая тоже прошла? — удивления в голосе отца было хоть отбавляй и это его неверие в силы её подруги до сих пор Сашу буквально убивало.       Она не скроет того факта, что когда Александр Шепс и Ирина Певчая впервые столкнулись в комнате отдыха, после, скажем так, летних каникул для экстрасенсов, он в начале и не догадался, что она та самая родственница и ученица чернокнижника, про которую Влад так много рассказывал в перерывах между анекдотами демонического происхождения и выяснениями отношений. Сказал, что слишком слабая, а девушка парировала тем, что предпочитает отстояться в тени, нежели лезть во всю гущу событий, пока те её не касаются.       В конце концов, они вместе провели достаточно много времени на кладбище, демонстрируя друг другу свои техники, разрабатывали новые и набивая руки, чтобы когда придёт время, не облажаться на первом же испытании из-за того, что забыл последовательность действий при ритуале или ещё чего. И Саша чувствовала её силу — густую, мрачную и такую манящую, какая всегда присутствует у тех, кто крепко-накрепко повязан с чернухой.       Ира не была сильнее своего наставника и не факт, что когда-то станет, но она не была настолько слабой, чтобы даже не обратить внимание на её старания и все те потрясающие вещи, которые она может делать своими напевками.        — Конечно прошла, куда она денется? — невольно голос медиум чуть повысился и стал немного холоднее.        — Ну всё-всё, я помню. Молодец она.       Саша была готова поспорить на все деньги мира, что сейчас отец демонстративно закатил глаза, сделав такой вид, словно его заставили сказать эти слова.        — Олег говорил, завтра у тебя багажник.       Она машинально кивнула головой в знак согласия, так и не привыкнув, что находясь в квартире сидит не перед папой, а разговаривает с ним по телефону, даже забыв, что через стенку стенку сидит дядя и живёт она сейчас в его квартире, а не в своей — родной и любимой.       Но Александру её ответ и не требовался: родительское сердце прекрасно все чувствовало самостоятельно и что-что, а вот его он, за столько-то лет, научился слышать безошибочно, узнавая о всех проблемах раньше, чем Саша успевала даже подумать о том, чтобы подойти к нему и поделиться.        — Не переживай: я уверен, ты справишься.       Девушка мимолетно улыбается, обводя кончиком ногтя ободок кружки.       Олег говорил ей эти слова на протяжении всей недели, но слышать их именно от папы оказалось приятнее всего.        — А если и не справишься, все равно пройдёшь на битву.        — Пап… — протянула, закатив глаза.       Эта святая уверенность в том, что её возьмут в сезон просто потому, что Саша по глупости указала в анкете свою настоящую фамилию, а не вымышленную, как это часто делают другие экстрасенсы для собственного спокойствия, немало её раздражала, хотя и было кристально ясно, что этот факт имел вес, причём весьма значительный, в то время как ей хотелось доказать, что она достойна этого места, потому что она хороший медиум, а не потому что она Шепс.        — Ни Олег, ни я, в свое время, так и не смогли найти человека в багажнике, хотя были очень близки к цели и посмотри: мы все равно забрали первые места. И ты заберёшь, потому что…        — … Потому что я умница, а умницы всегда лучшие, только без синдрома отличницы.       На минуту между ними повисает молчание, прерываемое тихим хихиканьем с обеих сторон: оба вспоминали сашин девятый класс и её жуткий стресс из-за приближающейся сдачи ОГЭ. Когда тени под глазами стали напрягать даже учителей, которые последние два месяца только и делали, что наседали на учеников, папа именно это ей и сказал, не став ругать, когда она притащила с экзамена тройку за физику и в конечном итоге послала ту на три общеизвестные буквы, выбрав уже на ЕГЭ обществознание.        — Удачи.       … — Это пиздец. — без всяких предисловий заявила вернувшаяся с испытания Певчая. Она стянула с головы платок и принялась комкать между пальцев, лихорадочно бегая взглядом по помещению.       Ира была одной из ряда тех «счастливчиков», кому в каждом сезоне выпадала великая честь стать первопроходцами и судя по чрезвычайно озабоченному виду, что-то явно там пошло не так.       Даже если она и не смогла найти человека в багажнике, то Саша глубоко сомневается, что именно этот факт стал тем самым катализатором для отправления несчастной похоронной певуньи в практически полноценное предистерическое состояние. Неужто Илья что-то успел учудить? Или все вышло так плохо, что Ире придётся сцепив зубы испытывать удачу уже в следующем году?       Да нет, быть такого не может.        — Что случилось? Илья тебя увидел и испугался, что опять именем Толяна будут на кладбище откупать? — Саша хохотнула во всю мощь лёгких, привлекая к ним непрошенное внимание, но тут же закашлялась, когда Ира перевела на неё уничтожающий взгляд.        — Хуже.       Что там было такого невъебически худшего, Шепс спросить так и не успела: организатор, — миловидная низкорослая и весьма бойкая девушка — преодолела расстояние между ними и вцепилась в сашин локоть, тут же потащив за собой, заставляя высокую худощавую медиум пару раз чуть не навернуться под насмешливым взглядом наблюдающего за ней исподтишка Артёма, что то и дело облизывался, слыша чёткий сладкий аромат её энергетики, которую ему страсть как хотелось попробовать на вкус.       Саша, без сомнений, была ей благодарна, что та не стала озвучивать её полные фамилия-имя в присутствии всех претендентов на место в проекте, но все ещё была недовольна что её, как какого-то заигравшегося щенка на выгуле, так дерзко и весьма нагло тащат за собой чуть-ли не на буксире.       Но да ладно: ради сохранения анонимности, она готова немного потерпеть.       Наверное.       Весь этот осмотр, с приказами встретившей её наблюдательный в стиле — «повернитесь», «отвернитесь», «загнитесь», «разогнитесь» отправил Сашу в воспоминания прошлого, когда двадцатилетний отец снимал каждое мало-мальски значимое событие в её жизни и практически точно также, только куда более мягким и любящим тоном, призывал её покрутиться, чтобы он мог, так сказать, оценить новое платьице со всех возможных ракурсов.       Утомленная, она в третий раз поднимает волосы, позволяя проверить на наличие микронаушников и всяких других дополнительных штучек для жульничества, которые по мнению наблюдательный можно было с лёгкостью запрятать среди объёмного ворота олеговой толстовки или запутать в проводах выданного ей микрофона и надетого непосредственно самими сотрудниками.       Если Иру мурыжили точно также, то тогда она понимает, почему та вернулась такой раздражённой и растерянной, потому что такой острый скептически настрой человека по отношению к тебе правда может сбить все мысли в один большой кокон и в таком случае работа вряд-ли пойдёт на «ура».       Но Саша только улыбается и со всей возможной вежливостью отвечает на все возникающие в чужой голове вопросы раньше, чем те успевают быть озвученными.       Наконец, спустя бессчётное количество времени, Саше позволяют подобрать свою сумку с атрибутикой и направиться прямиком ко входу в ангар через уже такую знакомую дымовую завесу, которая из года в год все не меняется.       И только дойдя до первых припаркованных машин, она ясно понимает, что именно заставило Певчую так обеспокоиться, несмотря на то, что она достаточно сильна в своей стихии.       Сергей, мать его, Сафронов, стоял практически в самом центре своеобразного прямоугольника из автомобилей и широко улыбался своей второй жертве, даже не догадываясь, что на этот раз, кажется, станет жертвой он сам.        — Здравствуйте, меня зовут Сергей. Представьтесь, пожалуйста, и назовите свой род деятельности.       Вау, какая ебанутость: спрашивать имя ребёнка человека, которого ты десять лет назад пытался ссаными тряпками выгнать в шаге от финала просто потому, что по твоему мнению он оказался «слишком хорошим экстрасенсом» и его было слишком много.       И какого только хрена он здесь вообще забыл?        — Александра, медиум.       Разумно решив не упоминать о своём весьма близком родстве с двумя победителями предыдущих сезонов, один из которых также является вторым победителем не так уж и давно окончившейся Битвы сильнейших, Саша ни коим образом не даёт такому талантливому манипулятору, как Сафронов, считать её эмоции.       Слишком много чести.        — Что-ж, Александра, — как-то по особенному противно выделив её имя, Сергей улыбается, чем вызывает у девушки колики где-то в районе желудка и судя по безразлично-агрессивно блеснувшим глазам ведущего, мимолетное отвращение все же выразилось на её лице. — Смею надеяться, что вы прекрасно ознакомлены с правилами проведения испытания.       Она лишь кивает в ответ, чуть прикусив язык, чтобы не сболтнуть ничего лишнего.        — Вам нужно время на подготовку?       И снова кивок, только в этот раз отрицательный.       Сафронов лишь кивает в ответ на её решение и безмолвно передаёт мешочек с личной вещью спрятанного человека и просто запускает таймер, даже не предупреждая, что отсчёт, только что, пошёл.       Если он и птица, то точно не высокого полёта, а строит из себя целого фламинго.       Саша расстилает покрывало, быстрыми резкими движениями раскладывает всё необходимое и нисколько не удивляется, когда свечи моментально загораются с первым же чирком зажигалки, хотя в любой другой ситуации она бы потратила как минимум три минуты на это, казалось бы, не хитрое дельце.       «Главное ни о чем не думать. Не обращать внимания на посторонние фантомы и идти только к указанной цели», она ловит мелькнувшую в одном из зеркал тень и быстро разбивает оставшиеся два, чтобы откликнувшаяся на её зов душа никуда не сбежала в самый ответственный момент, когда придется делать выбор.       Быстро перемещаясь между стройными рядами машин, она вертит головой из стороны в сторону, прислушивается к своим ощущениям и без конца поглядывает на отражение, из всех сил стараясь целиком и полностью наладить отношения с душой, чтобы сделать правильный выбор и стать первой из Шепсов, кто смог избавиться от пресловутой приставки «не поисковик и не гадалка».       Если нужно будет, ради победы она станет и тем, и другим и кем-нибудь ещё, кого только потребуют.       Мертвый, кстати, оказался не таким уж и болтливым человеком - наверное потому, что суицидник, а такие много не говорят. Будь на ее месте Череватый, в два счета смог бы заставить говорить, но она, к сожалению, не он и к таким практикам пока разумно решила не приходить.        — Александра, к вам пришёл кто-то из близких участника? — склонив голову к плечу, спросил следующий за ней по пятам Сафронов.       Молчание.        — Он уже вам что-то сказал?       Молчание.        — Александра, можете описать человека, которого мы ищем?        — Девушка, немного за двадцать. Светлые волосы, светлые глаза. Добрая такая, светлая… Но одновременно с тем, будто, очень злопамятная особа. Резкая на слово, боевая прям. Словно два диаметрально противоположных человека поселились в одном теле. — отрывисто, с придыханием прошептала Саша, просто чтобы мужчина отстал от неё и не мешал улавливать и так едва слышные волны.       Саша замирает ближе к концу, где, как на подбор, в шахматном порядке припарковали только чёрные и белые автомобили, из-за чего невольно начинает кружиться голова.       Именно здесь её с силой ударило в грудь, призывая замереть на месте, и понесло отчетливым запахом живой человеческой энергетики.       Неужели правда найти смогла.       Да Олег ведь обзавидуется, если узнает!       Радость ушла так же стремительно и незаметно, как и возникла: стоило Шепс подойти к багажнику белой машины, стоящей справа от неё, прикоснуться ладонями к крышке и почувствовать мягкий импульс, как её буквально железными крюками потянуло назад, к полностью отличающемуся автомобилю — чёрному, покрытому парочкой застарелых, так и не замазанных царапин и в целом выглядевшего менее презентабельно.       Подойдя ко второму претенденту, Саша не успела даже взметнуть руки вверх, как опять то же ощущение — её тянет назад.       Растерянная, она замирает между двумя автомобилями и не может понять, что вообще только что произошло.       Как это вообще контрить? Какую эмоцию ей сейчас юзнуть, чтобы все точно поняли, что тут творится какая-то хуйня?        — Александра, время практически на исходе. — «услужливо» припоминает ведущий и нисколько не скрывая торжествующего блеска в глазах, улыбается.       Как же он, все-таки, скучал по всему этому.        — Не понимаю… — сдавленно шепчет Саша, продолжая метаться из стороны в сторону.       Такое на её практике было впервые — чтобы на поиске человека тянуло сразу в два места и энергетика так бессовестно двоилась, вызывая полный диссонанс внутри? Да бред ведь какой-то! Она хороша в поиске и прекрасно об этом знает, потому что в какой-то момент так заколебала Олега своими просьбами устраивать внеплановые проверки, что однажды тот забыл, куда успел деть свое кольцо и без её помощи так и остался бы несчастным потеряшкой, чем заслужила от гордого дяди помимо "мыши" еще и второе погоняло, от которого он так старательно открещивался во время съемок двадцать первого сезона - "навигатор".       Но сейчас не помогал ни её прокаченный скилл, ни даже точно также метающая душа.        — Я не знаю. — признавая собственное поражение, Саша отворачивается и разбивает зеркало, освобождая несчастного, позволяя уйти по своим мёртвым делам. — Открывайте любую из этих, какая вам больше по вкусу.        — Александра, мне напомнить вам правила? Машину выбирает экстрасенс, а не ведущий. — недовольно припоминает Сергей, складывая руки на груди, сжимая в ладони такой родной секундомер, который не один год служил ему верно и преданно, ни разу не подводя.       Эксцентричность этой девочки кого-то настойчиво ему напоминала, но ведущий все никак не мог уцепить рыбу за скользкий хвост, чтобы выпотрошить и понять, что за странное чувство дежавю не даёт ему покоя.       Саша только отходит подальше и приглашающе машет рукой.        — Энергия двоится, будто вы человека на двое разделили и распихали по багажникам. Душа мечется, тоже выбрать не может и сказать ничего не может, потому что неупокоенная. Суицидник. — она пожимает плечами и складывает руки на груди.       Проиграла. Не прошла. Облажалась, потому что это, твою мать, Сафронов, который с вероятностью в девяносто девять и девять процентов откроет тот багажник, в котором как раз никто не будет спрятан.       Ведущий только поднимает руки.       Сафронов подходит к первой, белой машине и открывает багажник, пока Саша пофигистичным взглядом наблюдает за тем, как он издевательски медленно поднимает крышку багажного отделения.       Мгновение кажется вечностью.       Сердце пропускает несколько ударов, а потом с силой бьёт по рёбрами, заставляя морщиться от боли.       Саша ошарашенно смотрит на улыбающуюся ей из багажника девушку и, наконец, отпускает себя, громко взвизгивая и подпрыгивая, не боясь переломать себе ноги.       Справилась!       Справилась, твою мать!       Таки стала первым Шепсом в истории битвы, которому удалось стать полноценным поисковиком.       Но куда больше её удивляет открывающийся багажник чёрной машины, из которой тоже вылазит девушка, как две капли воды похожая на первую.       Близнецы.       Блядские близнецы.       Вот и все ответы на ее вопросы: и почему энергетика двоилась, и почему возникало ощущение двух душ в одном теле и даже метающийся покойник.       Закрыв лицо ладонями, она с широкой улыбкой слышит аплодисменты в свой адрес и тяжело облегчённо выдыхает. Её буквально распирает от радости из-за собственного успеха и лёгкой раздражительности из-за подставы от ведущего — мог бы и предупредить, что ей решили усложнить задание. Так бы она нашла их обеих раньше, не тратя время на перебежки между автомобилями, пытаясь понять, что за сбой произошел в системе и почему ее мотыляет, как какую-то наркоманку.        — Решили свинку подложить, Сергей? — озорно спрашивает Саша, не переставая улыбаться.        — Не смог удержаться.        — А ведь мы с вами и правда уже встречались. — тихонько произносит Саша практически на ушко Сафронову, пока восторженная толпа спешит прорваться к ней, чтобы задать тысячу и один свой вопрос. — Тоже на Битве, только на финале.       Сергей вопросительно-удивленно поднимает брови, оборачиваясь к этой наглой самоуверенной девочке, возомнившей о себе невесть что и пытается вспомнить, в какой момент времени успел упомянуть о своём душащем чувстве дежавю.        — Четырнадцатой битвы. — поясняет она и с удовольствием наблюдают за вспыхнувшем пониманием в чужих глазах, но ничего больше так и не говорит, решив пойти на встречу наблюдателям.       «Лучше бы я, блять, этого не знал», рассеяно думает временный ведущий, вспоминая, что единственной девчонкой двенадцати-тринадцати лет тогда, на финале, когда Александр Шепс одержал ошеломительную победу, была, как раз таки, его собственной дочерью. «Да ну нахуй этих Шепсов: я тут не останусь».       Сафронов сжимает зубы и покидает съёмочную площадку на неопределённый промежуток времени, пока сияющую медиум со всех сторон облепили люди.