выше нас только звезды

      Развалившись на удобном диванчике в комнате ожидания, Шепс тоскливо пинала воздух, уже не зная, чем себя занять, чтобы не повеситься со скуки. Мистера Х она прошла самой первой и вполне удачно, целиком и полностью завладев вниманием Билана к своей персоне, который был, на удивление, очень даже хорошим и послушным наблюдателем.       Ноги-руки не скрещивал, не ощеривался на каждое её неверно подобранное слово, не закрывался от сашиного практически всевидящего ока, а когда пришла пора снимать маску, хлопал ей, как ребёнок дрессировщику тигров после феноменального выступления, до глубины души пораженный и работой, и ею в целом.       После, конечно, отнял у неё добрых пятнадцать минут времени, не уставая задавать новые вопросы и внимательно слушать ответы на них, периодически смеясь с каждого её добавления — «я, конечно, не гадалка с ТВ3, но…», — единственный титул, стоит заметить, который она не стремилась за собой закрепить — и глядя на девушку бесконечно тёплым симпатизирующим взглядом.       Но все же, это был интересный опыт — с медийными личностями Саша встречалась крайне редко и то, далеко не как экстрасенс, а как верная поклонница чужого творчества, лишь изредка давая небольшие советы, выдавая их за просто «мысли вслух». С кем ни бывало, верно? И что, что её слова помогали прислушивающимся к ней избежать больших ошибок в своих жизнях?       Правильно, никто, потому что по прошествии времени, все, так или иначе, забывали её, не помня ни лица, ни имени, ни даже места, где юная медиум со всей искренностью желала им помочь всем, чем только может в таких скудных условиях, не имея при себе ничего, кроме зажигалки и огрызка свечи в растянутом кармане старой и нежно любимой худи, когда-то принадлежащей Олегу.       А ей было до глупого радостно, что кто-то смог избежать проблем.       Олег бы за такое рвение к свету похвалил бы, погладив по голове, в то время как папа, на пару с Череватым, в один голос бы заявили, что Олежа — дурак непроходимый, раз так отказывается верить в то, что Саша чернушница до мозга костей и только и ждёт первого же удобного момента, чтобы выпустить свой яд, отравляя все вокруг в радиусе десяти километров.       И они были правы, а Олег только шикал в их сторону и усиленно строил из себя ничего не понимающего лопуха, хотя на самом деле лопухом не был, раз уж пару раз гонял с ней на кладбище, после индивидуальных уроков у господина чернокнижника и внимательно наблюдал, готовый в любой момент подстраховать.       Всё-таки, не одна Саша видела во тьме что-то привлекательное и не она одна мучилась над «неэкологичными» практиками, в которых несколько ранее младшего Шепса заподозрил всемогущий аланский провидец и ведь не скажешь, что Гецати был тогда не прав! Прав, еще как прав, просто Олег вовремя успел свернуть лавочку, когда душа девушки согласилась идти на контакт по доброй воле, в то время как сам медиум просто напросто не успел подчистить за собой хвосты.       Дуралей.       Тяжело вздохнув, Саша перевернулась на другой бок, оказавшись к спинке дивана передом, а к двери задом, сразу обозначив свое отношение к каждому, кто попробует с ней заговорить помимо Певчей, которая в этот раз была вынуждена ждать своей очереди, будучи седьмой. Разглядывая присущие мебели нулевых узоры, которые рисовали на абсолютно всех обтяжках, она и не заметила, как медленно закрылись глаза, а сознание уплыло.       Далеко.       Надолго.       Но не навечно.       Шепс чувствовала, как её кожа начинает буквально плавиться под изучающим любопытный взглядом кого-то ей неизвестного, как тело немеет от неприличной близости кого-то другого, а на загривке волосы подымаются дыбом, когда щиколотки касаются тонкие пальцы и извращенно-нежно сжимают в большой крепкой ладони, полностью легшей на её несчастную конечность.       Тысячи мурашек пробежали по беззащитной тушке, а мозг едва сдерживал панику в себе.       Саша не сказала бы, что в этот момент почувствовала страх — ей он, в большинстве случаев, был в принципе неизвестен, просто она человек, а никому из представителей этой расы не чужд самый простой инстинкт самосохранения. И ей в том числе.       Она резко садится и подбирает ноги под себя, с удивлением отметив, что с нее чудесным образом испарились ее драгоценные полусапожки, а с плеч соскользнула чья-то тяжелая кожаная куртка — и кто только в такую погоду оказался таким смельчаком, раз уж во всю в летнем прикиде щеголяет по полурастаявшей Москве? Она не смотрит в сторону неизвестного диким испуганным взглядом, скорее наоборот, старается делать так, чтобы это ее боялись.       Но в ответ на ее хотелки этот «кто-то» отвечает коротким высоким смешком и он кажется Саше подозрительно знакомым.       Наконец проморгавшись, Шепс с трудом фокусирует замыленный взгляд на темной фигуре, сидящей на противоположной стороне дивана и с удивлением узнает в ней того самого вампира с поляны, который имел неосторожность заявить ей, что ее запах так привлекателен для него, что похоже, сдерживаться было очень трудно.       Артем, — она узнала как его зовут только сегодня утром, когда гримерша призывала чрезмерно радостного парня перестать мешать ей работать, несколько раз возмущенно позвав того по имени — с абсолютным безразличием и всяким отсутствием вины смотрел на Сашу в ответ, незамысловато играясь со своим телефоном, в котором, судя по всему, зависал, параллельно поглаживая ее ноги.       Глубоко вздохнувшая для начала поучительной лекции, она едва не поперхнулась, осознав все происходящее.       Этот парень, который около двух недель назад со всей честностью признался, что не просто хочет её, а конкретно так, блять, сожрать, неизвестно сколько находился с ней в одном помещении и гладил ее ноги, которые она, сонная идиотка, позволила ему закинуть себе на колени и очнулась только тогда, когда все происходящее начало мало-мальски переходить грань приличного.       Что это за вообще пиздец происходит на двадцать четвертой битве?       Это что, какой-то массовый рофл или, быть может, это так было всегда и папа с Олегом ей просто никогда не решались о таком рассказать?       О чем ей вообще думать и в какой форме выдвинуть свои претензии?        — Какого хуя? — хриплым голосом спрашивает Саша и заметив свои одиноко стоящие вплотную к дивану полусапожки, немедленно тянется за ними.       Вопрос остается открытым и настойчиво ждет пояснений, но Артем молчит, будто воды в рот набрал и только наблюдает за растерянной и ничего не понимающей девушкой, вдыхая в себя ее запах, которым успела пропитаться и комната, и его куртка и даже он сам.       Потрясающий, сладкий, чуть терпкий от бесчисленного множества трав, в прямом смысле дурманящий обычно светлую и холодную голову.       Артем не знал кто она, откуда, по какой причине ведет такую близкую дружбу со свояченицей и ученицей победителя предыдущего сезона и честно говоря, ему было это не особо важно — важны были лишь эмоции, который эта Александра, — и в своей голове, и на яву, он упивался звучанием каждой мягко перекатывающейся буквы в ее имени, млея так, словно до корня языка дошло потрясающего вкуса вино — вызывала в нем и ее потрясающая сила, которая взывала к нему, манила своим существованием и чуть-ли не умоляла забрать себе.        — Ты че здесь делаешь?        Артем приподнимает брови, не до конца уверенный, верно ли он услышал сашин вопрос, но встретив ее раздраженный взгляд понял, что все-таки, верно.        — Не поверишь: испытание прошёл, теперь вот, отдыхаю. — ехидно отзывается вампир и складывает руки на груди.       Каждому, кто мог бы войти сейчас в комнату и застать эту картину, могло бы показаться, что они откровенно флиртуют друг с другом, соревнуясь, кто кого больше смутит и наверняка бы поставили на то, что лидировал явно новоиспеченный вампир и лишь те немногие, у кого есть глаза и мозг, могли бы обратить внимание на неприсущую медиум зажатость.       Вероятно осознавая это, парень тяжело вздохнул и убрал куртку к себе на колени, открыв больше пространства для девушки, но та, словно приклеенная, продолжала вжиматься в подлокотник и подозрительно поглядывать на него.       Артем тяжело вздохнул.        — Вопрос, между прочим, все еще открыт: какого хуя?       Требовательные нотки в нежном, чуть низком голосе заставляют его умилиться и не скрываясь растянуть губы в той самой зубастой улыбке, о которой Певчая без умолку трещала, когда оповещала Шепс о том, что «тот-самый-красавчик-вампир-не-может-оторвать-от-тебя-взгляд-но-боюсь-что-Александр-и-Олег-оторвут-ему-кое-что-раньше-чем-он-успеет-убежать», так и не прекратив припоминать подруге ее шедевральное выражение лица в тот момент.       Коза, не иначе.       Артем внимательно оглядывает ее с ног до головы цепким взглядом, заставляя ее внутренние органы сжаться и от этого ему становится неприятно: её сила была слишком интригующей и желанной, ему хотелось попробовать ее на зуб, а потом, если понравится, иссушить до самого конца, получив такой экстаз, какой никогда не дадут ни одни наркотики в этом мире.       И вместо того, чтобы расположить девушку к себе, он не сдерживает себя и сначала прямо заявляет, что ее запах очень привлекателен, а теперь так вообще, принялся в наглую лапать, хотя как такового двойного подтекста в его действиях, на самом деле, не было — ему отчаянно хотелось почувствовать даже самый маленький, почти незначительный отголосок силы, чтобы хоть немного утолить голод.       Идиот.       Он стопроцентно подтвержденный идиот.        — А в чем проблема? — словно не произошло ничего из ряда вон выходящего, спокойно интересуется он и переводит взгляд на загоревшийся экран своего телефона.       Он что, издевается сейчас над ней?        — Ты, блять, серьезно? — зверские агрессивные нотки в голосе Шепс могли напугать много кого, но точно не Краснова. Его, казалось, наоборот, лишь раззадоривает так легко выводимая на эмоции девушка, которую всего-то стоит пальцем тронуть, чтобы вспыхнула, как спичка и горела ярко-ярко, никак не собираясь потухать. — Нахрена руки распускал, я спрашиваю.        — Господь помилуй, Александра! Никто руки не распускал.        — А что это тогда было только что?       Парень закатывает глаза, словно правда утомлен этим разговором и откладывает телефон в сторону.        — Ты своей не самой маленькой тушкой заняла весь диван, а мне, после испытания, срочно требовался отдых, вот я тебя и подвинул. — популярно, выделяя каждое слово, словно для какой-то тугодумки, отвечает вампир и смотрит на нее своими невозможными пронзительными глазами, пуская очередные импульсы по телу и легкое чувство покалывания где-то в том районе, где еще недавно лежала его ладонь. — Еще вопросы будут, мисс недотрога?        — Лапал нахрена? — уперевшись, словно баран, она вновь повторяет свой вопрос.        — Понравилась, захотел все оценить, так сказать, заранее. — серьезное лицо и твердый уверенный взгляд заставляют Сашу тяжело сглотнуть. Он же сейчас не серьезно?.. — Расслабься, милашка, я пошутил.       Ебанутая шутка.       И он, кстати, тоже ебанутый.        — Я же говорил, что пахнет от тебя очень вкусно. Очень сильно и очень сладко.        — И-и-и? — упорно не догоняет Шепс, будучи никак не в силах провести логическую цепочку от «классно пахнешь» до «м-м-м, ножка, дай-ка потрогаю»        — Не удержался, захотел попробовать.       Еще и плечами пожимает, как ни в чем не бывало, гадина!       Псих.       Он просто, блять, какой-то конченный псих.       Потому что какой адекватный человек будет так липнуть к кому-то, просто потому что понравился привкус энергетики?       Саша закрывает приоткрытый рот и отворачивается.       Артем поджимает губы, скрывая ухмылку и крепко сжимает в ладони телефон.       Он мог бы что-нибудь соврать — для него это было бы буквально плевым, ничего не стоящим делом, но он будто знал, что где-то там, внутри у медиум, был спрятан полноценный детектор лжи, который начинал орать не своим голосом каждый раз, когда замечал признаки вранья. А так, он сказал ей правду и Артем знал, что эта правда ее зацепит, если уже не сделала этого.       Кому не понравятся слова о том, что его сила ощущается очень сильной и сладкой, настолько желанной, что нет никак сил держать себя в руках?       Между ними повисает неловкое молчание, которое каждый из них интерпретирует по-своему: Сашу все также не отпускает мысль о том, что на двадцать четвертый сезон пришел какой-то обонятельный извращенец с диким необузданным фетишем на чужие запахи и не считает нужным пытаться реанимировать этот порядком осточертевший разговор, а Артем просто молча наблюдает за ней и злится на самого себя, что не предусмотрел всех возможных исходов и так облажался.       Теперь надо сделать хотя-бы так, чтобы девушка не сбежала.       Сейчас, когда она под завязку наполнена эмоциями и энергией, расплескивающая силу во все стороны, для него все ощущалось куда ярче чем даже в первый раз и ему не требовалось никакого физического контакта для получения своей почти что героиновой дозы.       Она с облегчением выдыхает, когда дверь открывается и на пороге показывается Певчая в обнимку с марьяниным учеником, при виде которого Саша позволяет себе улыбнуться и искренне обрадоваться.       Артем, этот Артем, на сто процентов был нормальным и адекватным, которого не штырило от ее присутствия, как наркомана с ломкой и этот факт заставлял Сашу любить этого милейшего парня в три раза больше, чем она обычно ему это говорила.       Резво подскочив, она в несколько шагов преодолевает расстояние между ними и буквально выталкивает из комнаты, радостно щебеча, — Шепс готова со всей честностью заявить, что у нее будто отшибло память в этот момент, потому что вот хоть убей, а она все равно не вспомнит ни одного своего слова — всякие шутки из просмотренных ею утром тиктоков, параллельно думая закупить чеснока.       Он же вроде помогает отпугивать вампиров, нет?       Медиум закрывает за собой дверь, оставляя вампира в гордом одиночестве.