Взращивая монстра

Драко, как ошпаренный, выбегает из морга, одновременно набирая номер телефона Нотта. Его широкие шаги и напряженные плечи выдают всю тяжесть накопившегося за день раздражения. Я даже не сразу понимаю, как именно он осознал, что в морозилке для трупов совсем другая сестра. Но когда Малфой передает мне айфон с фотоснимком, все становится предельно понятно. У Олисии от глаза до самого подбородка есть огромный шрам. У трупа же лицо без единого рубца. Обе блондинки с одинаковым телосложением, поэтому, пока маска на одной из них, незнакомому человеку трудно их различить. А что же родители? Уж они-то точно знали, что перед ними совсем другая дочь. Драко настолько разъярен, что его гнев, словно туман, распространяется вокруг, оседая на коже проходящих мимо людей. Им сразу хочется отвести от него взгляд и перейти на другую сторону дороги. Когда Малфой захлопывает дверь машины с такой силой, что даже стекло дребезжит, мне становится не по себе. — Я им мозги повышибаю! И, видимо, в подтверждение своих слов он достает из кобуры ствол, перезаряжает и бросает его в бардачок. Я хочу скукожиться на сиденье, наблюдая, как агрессия поглощает его все больше и тянет куда-то на самое дно. — К твоему несчастью, ты вынуждена ехать со мной, — он произносит это, выплевывая каждое слово и сжимая руль до побелевших костяшек. Когда Малфой ведет себя так разъяренно и пугающе, даже опасение, что мной снова завладеют кошмары, не кажется таким уж значительным, чтобы отправляться с ним куда-либо. — Я могу снова побыть с Хосе или дождаться тебя в лобби отеля, — монотонно отвечаю я. — Нет, блять, ты не можешь! От его крика моментально печет глаза, а в горле застревает ком, наполненный обидой и злостью. Рискуя собой в морге, чтобы выполнить его просьбу, я ожидала получить хотя бы легкий кивок, обозначающий благодарность, а вместо этого оказалась сливным бачком для его отстойного состояния. — Катись к черту! — Малышка, а я как раз от него выбрался восемь лет назад. Хотя тебе ли не знать, ты ведь тоже там была! — он повышает голос, произнося последние слова. И меня так разбивает о его ярость, что я даже не понимаю, как кидаю свою сумку ему в лицо и выскакиваю из машины, несясь куда глаза глядят. Судя по тому, что дверь с его стороны хлопает и я отчетливо слышу его быстрые, догоняющие меня шаги, мое решение уйти его не устроило. Горечь и досада врезаются в мою кровь, побуждая двигаться стремительней. Деньги и палочка остались там. Ну и пусть подавится. Ни за что не вернусь обратно! — Грейнджер, мать твою, если ты сейчас не сядешь в машину… — Отвали! — выкрикиваю я, ускоряя шаг. — Стой! Слезы застилают глаза, а воздух, наполненный прохладным ароматом начинающегося вечера, заставляет сильнее кутаться в толстовку. Драко никогда так со мной не разговаривал, даже в той самой злополучной ссоре он сохранял видимость контроля над собственными эмоциями. Но как Малфой сказал мне утром — я не знакома с его новой версией. — Грейнджер! Мерлин, он словно охотник, преследующий свою жертву. Это осознание побуждает кожу покрыться мурашками, разнося бесконтрольную дрожь по всему телу. Мне кажется, мы еще долго так будем идти, пока крепкая рука не сжимается вокруг моего локтя, заставляя резко развернуться и впечататься в грудь этого придурка. Малфой хватает меня за подбородок, запрокидывая мое лицо чуть выше. Его ладонь болезненно сжимает мою талию, но тот факт, что он взбешен, разносит всплески эйфории в моем сознании. Прямо сейчас он соткан из гнева и ненависти, но мое собственное раздражение затмевает любые опасения, атаковавшие меня ранее. Его грудь так часто вздымается, как будто Драко пробежал стометровку. Он быстро дышит, выпуская холодный пар из приоткрывшегося рта. — Какого хрена ты творишь? Я пытаюсь освободиться от его натиска, изворачиваясь, как змея. Но это как двигать руками валун в сто килограммов. Бесполезно. — Отпусти! — Перестань, — говорит он, растягивая каждую букву. — Отпусти. — Садись в машину. — Отпусти. — Ты поедешь со мной. — Отпусти! — Это не обсуждается. — Малфой, ты оглох? — я буквально кричу ему в лицо. Он не отвечает, а только забрасывает меня на плечо, таща, как дикарь, к себе в берлогу. Я колочу по его спине, но, как и раньше, все напрасно. Драко открывает машину и закидывает меня на пассажирское сиденье, пристегивая при этом ремнем безопасности. А после захлопывает выход с моей стороны. Я еще никогда не была так взвинчена. Дважды за день он ограничивает мои движения, указывая, что и когда мне делать. И это еще не считая кучи язвительных комментариев тут и там, брошенных им сегодня. Если он думает, что это остановит меня, то Малфой совсем меня не знает. Я нажимаю на кнопку защелки, но ничего не происходит. Придурок! Он запрыгивает на водительское сиденье и, замечая мои неувернувшиеся успехом старания, растекается в ухмылке. — Какой же ты конч… Не успеваю договорить, как яростное прикосновение его губ вышибает из меня весь воздух. А сердце так сильно сжимается, что, чудится, меня хватил инфаркт. Еще несколько секунд я не могу даже пошевелиться, а после, словно очнувшись от наркоза, открываю рот шире, чувствуя требовательную ласку его мягкого языка, так настойчиво проникающего внутрь. Он хватает меня за волосы и наматывает их на кулак, оттягивая хвост назад. Это проносит болезненное удовольствие по всему телу. Я не должна этого делать! Плохая идея. Надо оттолкнуть его! Но мне, видимо, не до причитаний внутреннего голоса, потому что мускатный одеколон с нотками ванили и мяты окутывает меня, посылая возбуждение по венам. Горячие звуки влажного поцелуя, смешанные с моими тихими стонами, разносятся по всей машине. Может, я сплю? Прикосновение его тяжелой руки к бедру посылает миллион маленьких фейерверков по позвоночнику, и я выгибаюсь, полностью поглощенная желанием оказаться ближе к его телу. Он легко считывает это намерение, потому что я слышу писк и звук отстегивающегося ремня. Малфой хватает меня за талию и с рывком перетаскивает на свое сиденье. Мне приходится оседлать его, чтобы уместиться удобнее. Ощущение его влечения, твердеющего с каждой секундой все сильнее между моих бедер, пробирает меня до дрожи. Низ живота сводит, и все, о чем я могу мечтать, — его пальцы в месте сосредоточения уже насквозь промокшего вожделения. Я скольжу чуть вверх, а после снова вниз, пытаясь снять накопившееся напряжение между ног, потираясь о его крепкий член, скрытый, как назло, тканью брюк, но только распыляю в себе и без того охватившую меня животную похоть. Драко останавливает поцелуй, и я даже успеваю расстроиться. Но он тут же цепляется за края моей толстовки, стягивая ее и бросая на заднее сиденье. А после набрасывается на мою грудь, как изголодавшийся зверь, исследуя своим языком каждый сантиметр бархатной кожи. Он касается моей спины, а после проникает под резинку лосин, сжимая мягкие ягодицы. Мне кажется, звуки этого порочного удовольствия слышит сам Питер в морге на минусовом этаже. Пальцы Драко двигаются еще дальше, оттягивая уже влажную ткань трусиков, а его губы переходят на мою шею, ощутимо прикусывая нежную плоть. Лучше уже не может быть, но он наконец-то касается скопления моего возбуждения, смазывая моими соками пылающее естество, а после углубляет проникновение, и я вскрикиваю от наслаждения. Чувство натяжения и заполненности сносит крышу. Я хватаю его за волосы, истомно целуя и вкладывая в это действие всю горечь от восьми лет разлуки. Он издает гортанный рык, и этого достаточно, чтобы внутри все сжалось и онемело от неутолимого желания. Его пальцы двигаются так быстро и уверенно, а губы исследуют мои с такими страстью и похотью, что не проходит и минуты, как закрученная спираль в моем теле взрывается, принося от стоп до самой макушки ощущение освобождения. Подтверждение моего вожделения врезается громким стоном прямо в ушные перепонки. Тело становится ватным, и я ложусь на Малфоя, стараясь перевести дыхание. Через несколько минут он отстраняется, заглядывая прямо мне в глаза. Не знаю, что он пытается там рассмотреть, но осознание, чему я позволила случиться, бьет меня кнутом прямо меж лопаток. Драко подтягивает лосины с нижним бельем на мою задницу, а после помогает мне сесть обратно на пассажирское сиденье. Его твердость легко проглядывается сквозь штаны, а пальцы Драко все еще в моих соках. Наверное, надо предложить ему салфетку… Или он использует палочку? Но прежде чем я успеваю сказать это, он подносит руку к своему рту и слизывает доказательства моего недавнего возбуждения. Мои щеки моментально краснеют. Конечно, мы спали с ним много раз в прошлом. Но такой прелюдии с таким Драко Малфоем у меня никогда ничего не было. Он подмигивает мне, и я теперь точно знаю, что такое американские горки, ни разу не прокатившись на них. Еще двадцать минут назад я была готова оказаться где угодно, кроме этой машины, а теперь сижу тут с опухшими губами и влажными лосинами. Да, шизанулась я знатно. — Успокоилась? Меня хватает только на то, чтобы слегка кивнуть. — Вот и отлично, — говорит он. Если это его способ меня усмирить, то я готова психануть еще раз. Не могу поверить, что подумала об этом. Малфой бросил меня, оставив в руинах собственных слез и соплей на долгие годы. А я растянулась тут перед ним, как полная дура. Он, наверное, теперь думает, насколько я безотказная. Хочу дать сама себе смачную пощечину. Я скрещиваю руки на груди, и взгляд Драко прослеживает за этим движением. — Если ты так расстроилась, что я не кончил, то мы можем исправить эту ситуацию, пока я веду машину. Так сказать, по старой памяти. Ему весело. Просто прекрасно. — Обойдешься. Он выдает свою абсолютно неадекватно действующую на меня усмешку и выезжает с парковки. Спасибо, Мерлин, что Малфой не пытается заговорить со мной, пока мы едем. Он снова становится серьезным, а его внутренний дискомфорт легко считывается по нахмуренным бровям. Челюсть напряжена, и ладони, окутанные глубокими синими венами, крепко сжимают руль. Такое обилие спутанных эмоций давит на меня, порождая головную боль. Откидываюсь на спинку сиденья, пытаясь хоть немного расслабиться, и проглатываю застрявшую в горле слюну. — Все нормально? — внезапно уточняет он. Нет. — Да. — Драко напоминает мне ястреба, способного замечать маленькую мышку с высоты полета. — Просто немного разболелась голова. — Дай знать, если почувствуешь себя странно. Уже. — Конечно. Еще через несколько минут мы останавливаемся рядом с другой машиной абсолютно такой же марки, но глубокого синего цвета. Тео. Только эти два сиамских близнеца могли купить одинаковые автомобили. Малфой выходит, и свет от фар, которые он не выключил, позволяет мне видеть, как Нотт шагает ему навстречу. Ого. А он стал шире. Его плечи, стянутые тканью пиджака, так и кричат: «Я занимаюсь в зале каждый день». Если Драко всегда выглядел атлетично, все свободное время летая на метле и занимаясь в зале, то Тео утолял скуку в бесконтрольно сменяющих друг друга вагинах. Надеюсь, он не стал таким же злобным придурком, как его напарник. Нотт обменивается рукопожатием с Малфоем и переводит свое внимание на меня, растягивая губы в улыбке. Не стал. Я машу ему, но слегка прищуренные глаза Драко не дают мне насладиться этим действием. Теперь что не так? Они еще немного разговаривают, а после сосредотачиваются на доме справа от нас. Малфой идет обратно и отворяет пассажирскую дверь с моей стороны, поднимая руки и облокачиваясь на кузов. — Мы пойдем внутрь. — Ладно. — Оставайся в машине. — Как скажешь. Блаженная улыбка растекается по его лицу. — Если бы я знал с утра, что оргазм так сильно тебя усмирит, я бы засунул свою голову между твоих ног еще до обеда. Не понимаю, что так сильно меня будоражит: его грязный флирт или тот факт, что я сама подумала об этом чуть ранее. Мне нужно серьезно притормозить. Он действует на меня нездорово. Драко достает из бардачка пистолет и палочку. — Я надеюсь на твое благоразумие, — говорит он и захлопывает дверь. Пока они идут ко входу, оба засовывают стволы за пояс, закрывая их тканью пиджаков. Уже стемнело, и вся улица поглощена светом уличных фонарей, выстроившихся в строгую линию по периметру. Дом из белого кирпича, в который Малфой хочет наведаться, выглядит стандартным. Два этажа с большими окнами, выходящими на внешнюю сторону, завешаны светлыми шторами. Перед зданием аккуратно скошена трава, а на первом этаже горит свет, льющийся через немного прозрачную ткань занавесок. Ничего примечательного. Начинает немного накрапывать, и небольшие капли дождя стекают змейками по лобовому стеклу. Ветер усиливается, поднимая опавшие листья вверх и закручивая их в своем собственном танце. Воздух наполняется ароматом влажной земли с нежными оттенками травы. Драко заносит руку и стучит, второй ладонью накрывая волшебную палочку. А меня одолевает липкое, как капля меда, пугающее предчувствие. Ответ не поступает слишком долго. Мучительное ожидание сгущает панику, делает ее более ощутимой. Тео дергает за ручку, и дверь отворяется сама по себе. Она изначально не была закрыта. Малфой бросает на меня тревожный взгляд из-за плеча, а после вытаскивает пистолет перед собой. Нотт проделывает то же самое с палочкой. И стоит широкой спине Драко скрыться внутри дома, как чувство тревоги наполняет меня, как пустой сосуд, до самых краев. Я стараюсь глубоко дышать, чтобы вернуть себе контроль над страхом. Но краем глаза замечаю, что занавеска на втором этаже чуть дергается, и очертание когтистой руки, которая касается окна, вышибает меня из салона Паника гудит, побуждая бежать быстрее к главному входу. — Драко! Я вбегаю внутрь и последнее, что замечаю, прежде чем провалиться в небытие, это огромная лужа крови. Еще шаг назад я была в другом месте, а теперь я стою посередине… Малфой-мэнора. Да, это точно семейный особняк Драко. Я бывала здесь пару раз, прежде чем мы с ним съехались. Тут все как я помню. Большой дубовый черный стол стоит посередине комнаты. Прямо над ним роскошная многоуровневая хрустальная люстра, про которую мне так часто говорила Нарцисса. Но почему-то стулья разбросаны по полу, который покрыт грязными следами. Как будто несколько людей одновременно ходили по кругу. Звук скрипа открывающейся двери позади приводит меня в состояние ужасающего ступора. Во рту моментально сохнет, а холодный пот выступает по всей спине. Я медленно поворачиваю голову из-за плеча в сторону, откуда разносится шум. Но натыкаюсь только на чуть приоткрытый вход в подвал. Облегчение вырывает страх из моего тела, и я расслабленно выдыхаю. Но стоит мне развернуться обратно, как возникшее лицо урода передо мной и его бешеный рев, как укол адреналина, распространяют по жилам психоз. Запах мертвой плоти въедается в легкие, заполняя их отвращением. Крик застывает в горле, и я отшатываюсь. Задеваю ногой валяющийся стул и падаю спиной на пол. Резкая боль ничто по сравнению с ужасом, охватившим мое сознание. Я карабкаюсь назад, не отводя взгляда от монстра, который уже обнажил свои сгнившие зубы и наблюдает за мной. Он делает быстрый шаг по направлению ко мне, и я ничего не успеваю предпринять, как существо уже хватает меня за горло, поднимая над полом. Мой хриплый вскрик разносится по комнате. Слезы застилают глаза, и отчаяние овладевает мной. Все не по-настоящему. Я не здесь. Он нереален. Но ощущение его сжимающихся рук на горле говорит совсем об обратном. Я пытаюсь противостоять, стискивая и корябая его ладони. Но он только сильнее надавливает на мою шею. Я умру здесь. — Гермиона! Драко. Урод отбрасывает меня и начинает вертеться вокруг, видимо пытаясь найти, откуда исходит голос. Я быстро вскакиваю на ноги и несусь, словно ошалевшая, на второй этаж. Не знаю, сколько времени я бегу и в какой части здания нахожусь, но легкие горят, побуждая меня остановиться. Страх, паника и недостаток кислорода переполняют меня. Мое шумное дыхание разносится по коридору, отскакивает от стен, как эхо. — Гермиона. — Драко, — шепчу я. — Я не знаю, слышишь ли ты меня. Но где бы ты сейчас ни была, оно не настоящее. «Лгуньям отрезают язык», помнишь? Посмотри в глаза своему страху, только так можно выбраться. Слезы бегут по моему лицу, и я громко всхлипываю. Звук тяжелых шагов возвращает меня в эту реальность, и я вбегаю в первую попавшуюся комнату, баррикадируя за собой вход пустым стеллажом. Не уверена, что существо вообще можно остановить, но мне нужно хоть немного его задержать. Чуть отдышавшись, соображаю, что никогда не была в этом кабинете. Посередине стоит черный письменный стол. Справа — большой книжный шкаф. А слева странная, полностью потертая серая деревянная дверь. Она так сильно выбивается из интерьера, как будто ее не должно быть здесь. Я подхожу вплотную к ней и дергаю пару раз за круглую ручку. Заперта. Моей ноги что-то касается, и я отпрыгиваю назад. Маленькая бледная рука, едва двигающаяся, торчит из-под двери. Что происходит? Закрытый мной ранее вход вышибает порывом ветра, и я пячусь к стене. Монстр заходит внутрь и начинает двигаться на меня. Лгуньям отрезает язык. Я проглатываю слюну, прежде чем произнести фразу, которая разделит жизнь Драко на до и после. — Это я дала Нарциссе зелье смерти, — еле слышно признаюсь я. Но психопат напротив меня это прекрасно улавливает, его лицо искажает довольная гримаса, и он продолжает приближаться ко мне. Урод подходит вплотную, обнажая свои зубы, а я отворачиваюсь, зажмурив глаза. — Передай любимому вот это. Не успеваю понять, что он имеет в виду, как его зловонная рука надавливает на мою челюсть, заставляя ту широко открыться, второй ладонью он что-то настойчиво просовывает мне в глотку. Рвотный рефлекс сразу же атакует мое горло. А после сшитые черной нитью глаза сменяются на серые и такие до боли знакомые. Я вернулась. Малфой обнимает меня, лежащую на полу, и моя голова плотно прижата к его груди. Возможно, я даже смогла бы насладиться этим моментом, но тошнотворные позывы внезапно спазмируют все мое тело, заставляя резко перевернуться и облокотиться на колени. Что-то лезет из меня, царапая стенки гортани. Я молюсь всем богам, чтобы это выбралось быстрее, чем я потеряю сознание от отвращения. Ладонь Малфоя поглаживает меня по щеке. Судорога, как последнее предупреждение, побуждает меня открыть рот, из которого вываливается что-то, обильно смоченное кровью. Это крест внутри круга на длинной цепочке. Мерлин, я думала, это что-то живое. Вздох облегчения разносится по комнате, и я откидываюсь головой на бицепс сидящего на полу Драко и смиренно прикрываю глаза. Его тихое мятное дыхание касается моей шеи, словно убаюкивая, как ребенка. — Зелье? — это Тео. Я даже не заметила, что он был тут. Драко забирает колбу из его рук и прислоняется к стене. Моя спина касается его груди, и я откидываю голову на его плечо. — Давай, Гермиона. Я поднимаю на него взгляд и вижу намек на беспокойство и даже заботу. Он наклоняет сосуд с изумрудной жидкостью и вливает это в мой едва приоткрытый рот. Небольшая капля стекает по шее, и Драко нежно стирает ее с моей кожи, продолжая неотрывно смотреть на меня, заглядывая в самую душу. Единственное, что меня волнует после случившегося, — слышал ли он, что я сказала? Судя по тому, что он все еще касается меня, он ничего не знает. — Я сообщил ребятам внизу, что ей поплохело от увиденного, — говорит Нотт. — Спускайтесь, как будете готовы. — Спасибо, — едва слышно благодарит Драко. Тео уходит и закрывает за собой дверь. Звуки его удаляющихся шагов означают, что мы остались одни. И только сейчас я начинаю задаваться вопросом, а где, собственно, мы находимся. Царит интимный полумрак, и ощущение тяжелых рук Малфоя на талии затуманивает и без того одурманенное сознание. — Мы на втором этаже, — его хриплый голос и теплое дыхание рядом с моих ухом моментально закручивают вожделение внизу живота. Не могу поверить, что эта маленькая деталь забирается мне под кожу, побуждая испытывать приятное волнение рядом с ним. Как будто я неопытная девственница, впервые оставшаяся наедине с парнем. Мерлин. Я чуть не умерла, второй раз за день. Меня вырвало каким-то старинным крестом. За мной гнался психованный монстр. Обо мне знает на всю голову больной убийца, а я развалилась тут, как на курорте, обдумывая, каково оно — заниматься сексом с Малфоем. Блестяще, Гермиона. Сто очков Гриффиндору. Я поворачиваю голову обратно и задеваю его нос, едва касаясь своими губами. От этого легкого движения сердце скручивается в узел. — Почему Тео сказал, что мне стало плохо от увиденного? — На первом этаже два изуродованных тела. Даже пару авроров стошнило. — Кто убит? — Родители Олисии. — Господи. — Мы сейчас спустимся на первый этаж, и ты можешь сразу пройти к выходу. Просто не смотри вправо. После садись в машину, и мы поедем домой. Ко мне. — К тебе? — Ты же не думала, что поедешь в отель после всего, что сегодня случилось? Он медленно поднимает руку, и его пальцы осторожно касаются моей пряди, отводя ее за ухо. Малфой едва наклоняется ко мне и оставляет невесомый поцелуй у виска легко и нежно, как лепесток, прикасающийся к поверхности спокойного озера. У меня замирает сердце от такой мягкости. Чувство вины обрушивается на меня, заворачивая желудок в тугой узел невыразимой тревоги, и сдавливает грудь нестерпимо тяжелым валуном. Я не могу ему сказать. Что бы ни случилось, это останется тайной. Пусть хоть мифологический Зевс покарает меня молнией в самую задницу. Я унесу это с собой в могилу. Потому что?.. Потому что я хочу, чтобы он еще раз так дотронулся до меня. Я жмусь еще ближе к нему, ощущая, как он сжимает меня сильнее, опуская голову на мою макушку. — Драко. — Да? — В Малфой-мэноре есть комната со странной серой дверью с круглой ручкой? — Не припомню. Почему ты спрашиваешь? — Я видела что-то. Руку маленького ребенка. — В видении? — Да. Он чуть отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза, а после подбирает крест, валяющийся на полу. — Тот же самый знак, что и на телах, — утверждает он. — Существо засунуло мне это в рот и просило вручить тебе. Передай любимому. — С каждой минутой возникает все больше вопросов, — он кладет находку в карман брюк. — Нам нужно идти. Я встаю и жду, когда он сам поднимется следом. Драко берет меня за руку, и бабочки, видимо проснувшись от многолетней комы, начинают, как умалишенные, порхать внутри моего живота, щекоча своими крыльями органы. Один день после восьми лет разлуки, и я готова идти за ним, не задавая вопросов. Может, именно поэтому Рохиры исчезли? Они последовали за кем-то, кому отчаянно верили. Малфой выходит, и мы начинаем спускаться на первый этаж. Гам голосов, состоящий из обрывистой мужской речи, настигает меня, стоит пройти несколько ступенек. Наверное, Драко прав, мне правда лучше не смотреть. Но его массивная спина и такая твердая ладонь, властно сжимающая мою собственную, помогают обрести уверенность в своих силах. Как поддерживающие крики папы, когда я, шестилетняя, прыгала на тарзанке. Сине-красный свет от включенных проблесковых маячков полиции на улице отражается на стенах первого этажа. Я на несколько секунд удивляюсь, однако вспоминаю, что мы в доме маглов. Малфой начинает идти быстрее, пытаясь оградить мне просмотр комнаты на первом этаже. Но я хочу взглянуть. Мне нужно знать, с чем мы имеем дело. — Драко… — я еле шепчу его имя. Он поворачивается ко мне, подходя вплотную. — Даже не проси. — Но мне необходимо увидеть, чтобы понять и разгадать посыл убийцы. — Гермиона, там облевались подготовленные бойцы. Ты поселишь кошмары в свой сон до конца жизни. Они будут атаковать тебя хуже демонов из магловской преисподней. — Только так мы сможем победить. Если посмотрим в глаза своему страху. — Ты слышала меня? — У меня получится. Он измученно вздыхает и отходит от проема. — Я использую на тебя Обливиэйт, если пойму, что это подействовало на тебя. Мерлин, какой романтик. Я делаю аккуратный шаг, обходя Драко, и вся комната встает передо мной. Омерзение и приступ тошноты таранят мое нутро, посылая сигнал, чтобы я зажмурилась. Я впиваюсь ногтями в кожу ладони, чтобы взять эмоции под контроль. Женщина и мужчина прибиты огромными штырями по рукам и ногам к стене. Их головы наклонены вперед. На них только трусы, полностью пропитанные кровью. Грудь женщины оголена. Тела изуродованы тем же самым символом, которым меня вырвало ранее. Органы свисают из брюшной полости, и жидкости, все еще сочащиеся из них, въедаются в белый махровый ковер. Сердца удалены из тел и лежат под их ступнями. Люди в форме и белых защитных костюмах громко переговариваются и ходят вокруг, собирая что-то в прозрачные пакеты. Вспышки от фотокамеры в руках незнакомой мне девушки слепят. Она опускает объектив и подмигивает мне. Только через несколько секунд я осознаю, что этот жест адресован Малфою за моей спиной. Я дышу через сжатые зубы, стараясь сдержать рвотные позывы и откуда-то взявшееся легкое раздражение. Мне совсем не стоит этого делать, но я поворачиваюсь обратно к Драко, переплетая его пальцы со своими. Он немного сжимает их, но его лицо остается безразличным. Обращаю свое внимание на рисунок во всю стену. Все тот же символ, только сама окружность не завершает линию, оставляя немного нетронутого пространства. — Круг… — сообщаю я. — Что с ним? — Он не закончен. — И? — Убийца с таким рвением уродовал тела, а потом просто не дорисовал? Такого не может быть. — Что ты пытаешься сказать? — Что наш психопат и человек, который изобразил это на стене, — разные люди. — Мы объявили в розыск старшую сестру и раздали ориентировки во все отделы. Мне поступит звонок, как только будут новости. А сейчас поехали. Это был самый худший и одновременно безумно волнующий меня день. Мягкая кровать и горячий душ смогут расслабить мои мышцы и подарить ощущение чистоты. Потому что влажное нижнее белье я так и не просушила магией. Когда мы выходим из дома, который навсегда останется выжженным клеймом смерти посреди этого спального района, Тео уже стоит около своей машины и курит. Дым от сигареты медленно поднимается вверх, отражая лучи фонаря, стоящего позади Нотта. — Гермиона, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает он, подходя к нам и отбрасывая окурок на землю. — Да, мне лучше. — В таком случае мы можем ехать, — он обращает внимание на наши все еще переплетенные пальцы. — Если хочешь, можешь сесть со мной, если этот злой белокурый дядька тебя пугает. Я широко улыбаюсь и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Малфоя. К моему удивлению, на его лице добродушная ухмылка. — Тео, едь к моему дому. — К какому из? — По соседству с тобой. Они еще и особняки рядом купили. Удивлена, как до сих пор не съехались. Нотт кивает и запрыгивает в автомобиль. Мы делаем то же самое, и стоит Малфою отъехать от этого прокаженного места и открыть окно, давая прохладному воздуху заполнить все вокруг, как я моментально расслабляюсь. Огни приборной панели освещают пространство, а быстро сменяющие друг друга виды на улице приковывают внимание. Я так и не посмотрела город. — Почему ты была сегодня расстроена? — Что? — Когда я забрал тебя из музея. Он заметил. — Жак сказал, что я должна рассматривать Рохиров с точки зрения истории, а не эмоционального подтекста. А я… Не думаю, что ему будет интересно слушать. — Гермиона, расскажи, — настаивает он. — Они ведь были людьми, понимаешь? С больными мыслями и искаженной верой, но все еще просто людьми. Мне хочется узнать не сухие даты и данные, а что скрывалось за ними. Какую мораль они выдумали себе, убивая тех, кто не может дать сдачи. Если любили, то как сильно? Одолевало ли родителей горе, видя ежедневные мучениях своих детей. Бились ли они в безутешной скорби, когда маленькие ручки тянулись к ним и молили о спасении? — Я думаю, это прекрасная идея. — Правда? — Да. Легкая улыбка трогает мое лицо, и чувство спокойствия и внутренней силы окутывает сознание. Завтра скажу Жаку, что буду писать так, как считаю нужным. И пусть он лучший историк поколения, но я тоже проделала большой путь и хочу видеть свою работу своей. Драко так похож прямо сейчас на человека, в которого я восемь лет назад была влюблена, что мне становится физически больно. Почему он тогда не вернулся? Я верила, что он придет. Первые недели просто спала под дверью, как брошенный щенок, непрерывно ожидая, что вот именно сейчас я услышу звук открывающегося замка. Спустя месяц меня одолела тоска. Она каждый день оглушала меня чувством утраты и пустоты. Через два месяца я увидела те самые, будь они прокляты, колдографии Пэнси, а через четыре месяца я узнала от Нарциссы, что Драко хочет переехать в Мадрид. Тогда последняя надежда угасла, сдавливая грудь невидимыми ладонями. Я провела часы, задаваясь вопросом: неужели он больше не появится? Эта глубокая ностальгия о том, что было или могло бы быть, вернись он тогда, затапливала меня еще долгие дни. Конечно, со временем под шумом повседневности боль утихала, но я никогда не чувствовала себя до конца излечившейся до момента, пока не вычитала, что он женился. Как будто последние внутренние едва осязаемые связи между нами наконец-то полностью иссохли, оставляя после себя ощущение завершенности. Но спустя почти два года после этого он сделал то, о чем я так долго его молила в своей голове, — вернулся. А вдруг?.. Нет, забудь. Его поведение вечером — ничего больше, чем просто попытка поддержать меня после кошмаров. Если я хоть ненадолго дам ему войти прямо в свою душу, то уже никогда не смогу излечиться, оставшись в руинах собственных чувств с израненным на куски сердцем. Под свои безнадежные мысли я не успеваю заметить, как Драко нажимает какую-то кнопку, и большие ставни забора разъезжаются в разные стороны. Мы приехали. Малфой проезжает глубже внутрь, а машина Тео следует за ним. — Он всегда паркуется здесь, потому что около его дома нет места, все заставлено мотоциклами. Мы их коллекционируем. Их братская любовь меня умиляет. Надеюсь, хоть трусы они не делят. До сих пор не могу поверить, что два закоренелых слизеринца, дети Священных двадцати восьми, собирают байки и живут не в поместье, а в обычном спальном районе. С учетом того, что каждому досталось внушительное наследство, они оба могли позволить себе что угодно, но выбрали сажать зло под землю. Когда я выхожу из автомобиля, передо мной возвышается двухэтажный белый дом с темно-коричневой крышей. Справа забор, утопающий в зелени. Различные виды небольших деревьев полностью закрывают обзор, уходя в глубь территории. Слева находятся просторная площадка с подстриженным газоном и уютное место для барбекю с мягкими стульями. Также здесь есть маленький искусственный ручей, который прокладывает себе путь среди камней и зелени. Его журчание приносит ощущение прохлады и умиротворения. Воздух насыщен тонкими запахами свежести и цветения. Несколько небольших фонарей расположены по периметру дома, делая картину еще более уютной. Наверное, это все выбирала Агата. И эта мысль оседает в легких, как пыль на старом трюмо, заставляя усиленно кашлять. — Драко, — это Нотт. — Я знаю, мы собирались обсудить все вечером, но я валюсь с ног, да и вам нужен отдых. Я приду завтра с литрами кофе и вкусным завтраком, и мы обсудим, что делать. — Хорошо. Они обмениваются рукопожатиями и быстрыми объятиями. А после Тео идет прямо к забору с внутренней стороны. Он что, собирается перепрыгивать? Но он вытаскивает связку ключей и, потратив несколько секунд, чтобы найти нужный, вставляет в замок двери, которую я в темноте не заметила. Никакой магии. Естественно, у него есть свой собственный вход и выход в дом Малфоя. Как я сразу не догадалась? Они же близнецы. Я улыбаюсь своим мыслям. И это привлекает внимание Драко. — Почему ты улыбаешься? — Ты и Тео с ума бы сошли, разлучи вас на неделю. Малфой в ответ только ухмыляется, поднимаясь по небольшим ступенькам на веранду. Он достает какую-то карточку из кармана и проводит ею по стене рядом со входом. Раздается щелчок, и Драко надавливает на ручки, позволяя двери приоткрыться. Никакой магии. — Пойдем, — говорит он и поворачивается ко мне. Ладно. Ну что самое плохое может случиться? Он же не положит меня туда, где они спали с бывшей женой. Я следую за ним, заходя внутрь. Освещение автоматически включается, озаряя комнату мягким желтым светом по бокам. Здесь очень красиво и… пусто. Справа в большом углублении расположен кухонный гарнитур, и это меня одновременно шокирует и восхищает. Я уже знала, что Малфой перенял некоторые привычки маглов, но, видимо, я недооценила степень этого влияния. Слева стоит большой белый диван с пышными подушками, а напротив него — огромная плазма. Рядом с диваном лежит игровая приставка, а два джойстика валяются на полу. Я вдруг осознаю, что за целый день действительно не видела, чтобы он колдовал. Мне хочется спросить его об этом, но я понимаю, что, возможно, не имею на это права. Недалеко от телевизора находится закрытая дверь, а после кухни есть лестница, ведущая наверх. — У меня с собой нет одежды, чтобы переодеться, и мне нужно принять душ. — Я дам тебе свою. — Ты имеешь в виду свою или… — слова застревают в горле. — Или?.. — он приподнимает одну бровь. — Бывшей жены. Мерлин, зачем я это сказала? Если бы я могла трансгрессировать, то, клянусь, сделала бы это прямо сейчас. — Ты знаешь, что я был женат? — Нечаянно наткнулась в газете. — Агата никогда не была в этом доме. Мы жили в другом месте. — Извини за глупый вопрос. Это не так уж и важно. Вести себя как дура весь день — мой лозунг на сегодня. — Рабочий душ в твоей комнате. На втором этаже есть пока что только туалет. Драко подходит к той самой двери. Открывает ее и позволяет мне пройти внутрь. Здесь очень уютно. Стены окрашены в теплые пастельные тона. Большая незаправленная кровать из черного дерева с темно-зеленым свисающим по краям балдахином. Напротив незажженный камин. Недалеко от него открытый вход, там, видимо, душ. Судя по тому, что его вещи лежат по всей спальне, он, скорее всего, здесь ночует. — Драко, если ты привык к этой комнате… — Нет. — Хорошо. — Я принесу полотенце и футболку. Он оставляет меня одну, и я слышу его поднимающиеся наверх шаги. Если бы вчера мне кто-то сказал, что сегодня я буду ночевать в доме Малфоя, я бы отправила этого человека к психиатру. Я подхожу чуть ближе к окну, завешанному белыми занавесками, и немного отодвигаю их в сторону. Отсюда можно видеть дом Тео и яркую луну, расположившуюся далеко в космосе. Не успеваю я подумать об этом, как падающая звезда привлекает все мое внимание. Чего я хочу? Быстрее! Я желаю… Мне нужно… Было бы хорошо… Пусть мы все выйдем из этого мрака живые и с незапятнанными душами. Возвращающиеся шаги Малфоя заставляют меня отойти от окна. И у меня спирает дыхание. Он переоделся. Черная футболка очерчивает его мускулы и открывает вид на часть татуировки, которой раньше у него не было. Такого же цвета спортивные штаны идеально сидят на его бедрах. Картина целиком посылает свои неоднозначные сигналы в мое тело, и я краснею, как чертова свекла. Он проходит мимо меня в ванную и кладет принесенное им внутрь. — Я положил все, что тебе может понадобиться, — сообщает он, когда выходит обратно. — Спасибо. — Когда закончишь, приходи, я пока приготовлю что-нибудь поесть. Если бы я могла потерять сознание, это произошло бы со мной прямо сейчас. Мне кажется, я забываю, как меня зовут. Я киваю, и Драко уходит, закрыв за собой дверь. Звук от только что включенной им песни где-то в гостиной придает ситуации болезненного уюта, потому что в реальности оно таковым никогда не станет. Голос разума твердит, что мне нужно прийти в себя. Но композиция на фоне и комната, пропахшая его одеколоном, обволакивают меня, словно туман. Ничего не вижу дальше руки. Я еле заставляю себя оторваться от самобичевания и принять горячий душ. Закончив, надеваю его футболку, которая доходит мне до колен, и, почистив зубы ранее подготовленной для меня щеткой, чуть дольше, чем следовало бы, кручусь перед зеркалом. Очищаю свои вещи палочкой и складываю их на стуле. Стискиваю в руке трусики, и мне в голову приходит невероятно адекватная идея. Не надеть их. А оставить только футболку на теле. Это кажется такой провокационной шалостью, наполненной каплей разврата и щепоткой порочности, что мой внутренний голос даже не успевает проснуться, чтобы убедить в полной несостоятельности данного решения. Когда я выхожу в гостиную, запах вкусной еды сочится по комнате. Тусклый свет на кухне — единственное освещение, которое он оставил. — Я думал, ты утонула, — говорит Драко и кладет две тарелки на барный стол. Он почти не смотрит на меня, постоянно отводя глаза. — Очень вкусно пахнет. — Это курица в томатном соусе. Я сажусь на высокий стул, поправляя задравшуюся футболку. И вот теперь Малфой приковывает свое внимание ко мне. И это купает меня в ощущении растерянной ранее уверенности. Драко ставит два стакана и наполняет их белым вином. А после молча садится рядом, передавая мне вилку. Нужно расспросить его, почему он так глубоко перенял привычки маглов. Драко десять лет назад, увидев машину, сказал, что только отсутствие самосохранения может кого-то заставить влезть в эту металлическую коробку. А теперь он использует магловский свет и слушает обычную музыку. Потому что песня сменяется на «Too sweet» группы Hozier, и теперь я уже ничему не смогу удивиться в этой жизни. — Даже магловская музыка? — спрашивая я быстрее, чем успеваю подумать. — Даже магловская музыка, — на его лице застывает ухмылка. — Твое удивление мне льстит. Я могла бы спросить его, связано ли это с тем событием восемь лет назад, но в прошлый раз мы расстались после такого разговора. Вкус еды и легкое опьянение от нескольких глотков вина расслабляют мои плечи, и я неосознанно начинаю двигать ногой в такт музыки. Мы молчим, но это не давит, а только делает вечер более комфортным. — Какие магловские фильмы ты смотрел? Он издает смешок, прежде чем ответить. — Я все ждал, когда ты спросишь, — он забирает наши уже пустые тарелки и кладет их в раковину, подливает больше вина и отвечает на мой вопрос: — Мне понравились многие фильмы. — Назови, — настаиваю я, а губы растягиваются в улыбке. — Крепкий орешек. — Врешь! Он смеется чуть громче. — Зеленая миля. — Да, он трогательный. — Властелин колец. Я ахаю и накрываю рот руками. — Удивил? — Да. Он перемещается на диван, и я просто следую за ним, желая задать еще тысячи вопросов о его магловских предпочтениях. Драко сцепляет пальцы за головой и откидывается на спинку дивана, я встаю перед ним, не зная, куда себя деть. Он ведет взглядом от моих обнаженных ног до самого лица, и рой мурашек моментально покрывает мою кожу. Песня сменяется на «Buttons» группы The Pussycat Dolls. И мое лицо растягивается в шоковом удивлении. Малфой заливается смехом. — Это плейлист Тео. Если бы я продала эту информацию в газету, мне бы больше никогда не нужно было бы работать. Он встает, чтобы сменить музыку на группу Two Feet, и мягкие мотивы песни «I feel like I’m drowning» разносятся по комнате, проникая мне в кровь, и делают мое опьянение после двух бокалов ощутимее. Малфой касается моей талии, и я вздрагиваю. Он резко разворачивает меня, прижимаясь своей грудью к моей спине. Моментальное возбуждение сводит низ живота. — Знаешь, что еще тебя удивит? Его пальцы легким касанием проводят линию по коже бедра, задирая мою футболку, и тот факт, что я не надела нижнее белье, не остается им незамеченным. Это была тупейшая идея. Худшая из мной принятых. И даже расщепление от трансгрессии не кажется таким же страшным, как мысль, что нужно посмотреть на Малфоя. Я хватаюсь за края ткани, но его крепкие руки резко останавливают меня. — Не смей, — его властный голос с нотками грубости проносится рядом с моим ухом. Сердце начинает отстукивать сумасшедший ритм, работая на пределе своих способностей. Он движется дальше, проникая под футболку. Мне кажется, он скульптор, а я — мягкий воск, который плавится под его прикосновениями. Его руки очерчивают мой живот и поднимаются к груди, ненасытно сжимая два полных полушария. Я откидываю голову на его плечо, и он наклоняется ко мне, оставляя несколько миллиметров между нашими губами. Раздается звонок телефона, убивая столь интимный момент. Малфой чертыхается и опускает мою футболку обратно. — Это может быть важно, — произносит он. Драко берет трубку и замирает, а после переводит на меня свой взгляд. Его лицо моментально искажает ярость. — Она не будет в этом участвовать. Я начинаю подходить, но он выставляет между нами руку, преграждая мне путь. — Блять! — Драко, в чем дело? Он ставит айфон на громкую связь и кладет его на барный стол. — Кудряшка, — говорит роботизированный голос. Каждая буква звучит по-разному, как нарезка из разных фильмов или песен. Меня бросает в холодный пот, и я забираю телефон, медленно поднося его ближе к себе. — Давай поиграем? Я перевожу взгляд на Малфоя. — Во что ты хочешь поиграть? — Тебе уже рассказали правила? — Да. — Тогда выбирай. Правда или действие. Драко выхватывает айфон из моих рук. — Она не будет в этом участвовать! — А ведь твоя принцесса наврала тебе, — чуть смеясь, произносит голос. Он смотрит на меня, и мне кажется, что я падаю. Как будто меня затягивает в водоворот посреди океана и я тону, пытаясь сделать вдох, но вместо кислорода в легкие попадает вода. Они горят, и органы сводит судорогой. Убийца не может знать. Это невозможно! — Ох, — измученно произносит голос. — Опять повторять. Если вы со мной не играете, то в вашем деле появляется новое тело. Неужели ранее я неясно изъяснился? — Я ведь очень скоро найду тебя, гандон ты штопанный. Я твои кишки сначала из тебя вытащу, а потом заставлю их сожрать! — Мне не терпится с тобой увидеться. — Поверь, ты эту встречу не забудешь, — обозленно отвечает Драко. — Кудряшка, ты же не хочешь, чтобы я навестил Лисичку? Я хватаюсь руками за столешницу, потому что мои ноги моментально немеют. — Она здесь ни при чем! — У нее есть кое-что, что я очень люблю, — голос издает стон, и я покрываюсь мурашками отвращения. — Приторная, как сахар в карамели, ложь. О чем психопат говорит? — Хорошо. Давай играть, — монотонно отвечаю я. Малфой резко разворачивается ко мне спиной и кладет руки на голову, сжимая ее чуть сильнее, чем следовало бы. Я не хочу сейчас это обсуждать с ним. Но я не подставлю Джинни под удар. — С тобой намного веселее, чем с Драко, — возбужденно отвечает звонивший. И это звучание, пусть и искаженное чем-то, такое странное. Он говорит как ребенок. — Правда, — отвечает за меня Малфой. — Гермиона, время рассказать это Драко. И ты знаешь, о чем я. У вас пятнадцать часов. Тик-так. Звонок обрывается, оставив за собой лишь гулкое эхо молчания и наше тяжелое дыхание, будто последний аккорд несуществующей симфонии, оборвавшись резко и неожиданно, разлетается в воздухе тысячами невидимых осколков. И они целятся мне прямо в сердце. — Почему ты выбрал правду? — выпаливаю я раздраженно. — Потому что это был безопасный ход. Очень в этом сомневаюсь! — Я знаю, что он хочет, что бы ты рассказала. Если бы он действительно знал, то уже выжег бы меня в своей ярости, подливая мое тело бензином, пока от меня бы не остались только угли. — Так скажи мне. — Гермиона, перестань прикидываться дурой! — Тогда я слушаю тебя. — Психопат хочет, — говорит Драко и засовывает руки в карманы штанов, — чтобы ты рассказала, — он делает несколько медленных шагов, пока не оказывается вплотную ко мне, — о своей измене. Ощущение, как будто Малфой ударил меня в солнечное сплетение, а после столкнул на острые скалы, наблюдая, как моя плоть насаживается на пики с громким звуком ломающихся костей. Его лицо не выражает эмоций, и только стиснутые зубы позволяют мне осознать — этот придурок верит в то, о чем он говорит. — Повтори.