Сказание о Драконорожденном

17 день месяца Последнего Зерна 201 год. 4 эра. Близ поселения Хелген. Владение Фолкрит. Империя Тамриэль.

Когда-нибудь кто-то сказал бы, что в тот день он просто упал с неба. Возможно, один говорил бы об этом с придыханием и восхищением, видя в этом знаки милости бессмертных Богов. Другой бы, был бы более категоричен, шипя или возмущаясь из-за его вмешательства в дела, участником которых он не должен был стать. Третий, отличающейся от предыдущих близостью к душе и сердцу, закатил бы глаза, громко смеясь и утверждая, что ему следовало бы лучше продумать свой план и подготовить…более безопасную посадку. Сам же он, открыв глаза в темноте почувствовал тогда лишь непонимание. Его голова раскалывалась, словно по ней несколько раз ударили чем-то тяжелым. Неподвижное тело словно медленно двигалось куда-то, поднимая в нем волну тошноты, которую он смог подавить только, сосредоточившись на дыхании. Воспоминания в голове смешались, удивляя его неуловимыми быстрыми картинами чьих-то лиц и имен. С болезненным стоном, его рука потянулась к виску, улавливая металлический звон. Его рука так и не дотянулась до виска, заставляя его почувствовать, как что-то тянет его руку в ином направлении. Приглушенный голубой свет, исходивший от загоревшихся на его руках кандалах слегка осветил узкое, полностью закрытое пространство, что в свою очередь дало ему смутное представление о нынешнем положении вещей. Одновременно с этим рядом с ним послышался мягкий, немного быстрый голос: – Я уже думал имперцы нам мертвеца подкинули. Его серые как сталь глаза нахмурились, когда он почувствовал, как слова неизвестного поднимают в его душе легкое раздражение. Сквозь легкий туман, возникший перед его глазами, невольный пленник смог разглядеть сидящего перед ним молодого широкоплечего человека в легком кольчужном доспехе. Грязные, доходящие до плеч светлые волосы были редкими. На грубоватом светлом лице была заметна, покрытая засохшей кровью, короткая борода, а под круглыми светло-голубыми глазами были заметны синяки. Руки человека были скованы серебряными кандалами, которые были закреплены к железному пруту, расположенному посередине замкнутого металлического пространства. К этому же пруту были прикреплены и кандалы, сдерживающие руки пришедшего в себя человека. – Прошу прощения? – в вырвавшимся из его горла приятном глубоком голос звучал отголосок боли. Грубоватое лицо слегка побледнело, позволяя ему заметить мелькнувшую в глаза вину. Впрочем, его собеседник быстро взял себя в руки, тепло ему улыбаясь и объясняя: – Не обижайся, имперцы просто засунули тебя сюда, закрепляя кандалы и даже не пытаясь привести тебя в чувство. А после ты практически весь путь не двигался и не пытался подать признака жизни. Поэтому я и подумал, что эти слепые меровские псы на нервах убили человека, а после кинули сюда, с целью повесить на нас убийство. Пришедший в себя заключенный нахмурился еще сильнее, ощущая как недовольство в его душе нарастает. Слова собеседника казались ему излишне категоричными, однако откуда-то он понимал, что они не были лишены смысла. Словно с доблестной стражи порядка действительно сталось бы повесить на невиновного человека убийство. Но…знал он и то, что такие ситуации были незаконны и, благодаря бдительности и возможности пожаловаться в вышестоящие инстанции, случались все реже и реже. – Вы всегда бы смогли оспорить обвинение. – высказал он свои мысли, морщась от раздавшегося рядом с ним недоверчивого смешка. Раздавшийся смешок раздался справа от него, заставляя его повернуть голову. Перед его взором предстали две мужские фигуры в глазах которых был заметен легкий интерес. Словно им был любопытен разговор между светловолосым человеком и не до конца пришедшим в сознание заключенным. – Услышал что-то смешное, ворюга? – в голосе светловолосого человека послышался вызов, а сам он с угрозой посмотрел на сидящего справа от него темноволосого человека в точно таких же доспехах. Концы сальных темных волос человека были опалены. У виска была заметна засохшая ссадина, ясно говорившая о том, что слегка загорелого человека кто-то хорошо приложил чем-то тяжелым. Широкий нос человека был сломан в нескольких местах, а в уголках тонких губ были заметны засохшие пятна крови. В лисьих светло-голубых глазах стояла насмешка. – Определенно. – грубый голос темноволосого человека дрогнул, а сам он вызывающе улыбнулся в ответ, обнажая грязные зубы, часть которых была выбита. – Так и вижу, как имперцы после всего что натворили братья бури выслушивают их и снижают меру наказания. – У нас по крайней мере есть шанс, что нас выслушают! – воскликнул раздраженно светловолосый, пытаясь поднять закованные руки. Натянувшаяся цепь громко зазвенела, вызывая у не так давно пришедшего в себя заключенного новый приступ головной боли. – Не то, что у тебя! Дезертиров и конокрадов никто не любит! – Это все из-за вас! – возмущенно вскричал темноволосый, брезгливо морщась. – Если бы не вы и ваши крики, то я спер бы ту лошадь и сбежал бы в Хаммерфелл! А там все было бы иначе! Не было бы горящих деревень и постоянных нападений на имперские заставы! – Замечательно! – ярость в голосе собеседника была искренней, а сам он вытянул левую ногу пытаясь пнуть собеседника. – Ты не только дезертир, но еще и клятвопреступник, предавший Императора! Боль в голове нарастала, тогда как ощущение тошноты вновь появилось в его теле. Заключенный уже несколько раз пожалел, что необдуманно сказал про пересмотр приговора. Быть может, если он промолчал, то собеседники бы промолчали, а сам он не пытался бы подавить очередной приступ тошноты. Прикрыв глаза, он приложил голову к холодной металлической стенке. Ощущение постоянного движения было неприятным, однако холод слегка ослабил боль, позволяя заключенному немного взять свои чувства под контроль. Крики заключенных вместе с ним людей не сильно прояснили ситуацию, позволяя понять лишь то что Империя ведет борьбу с некими братьями бури, которые совершили что-то серьезное. При этом, судя по крикам светловолосого человека, который скорее всего принадлежал к расе нордов – коренных жителей Скайрима, самой холодной провинции Империи, братья бури не считали себя виновными в чем-то серьезном. Вместо этого, они считали себя верными подданными Императора… Всплывающая в его голове незнакомая ему информация вызывала в нем новые вспышки боли. Он понимал, что значение многих слов не было для него тайной. Знал о всемогущей Империи Тамриэль, раскинувшейся по всему континенту…прекрасно понимал где расположена жаркая и пустынная провинция Хаммерфелл, славившаяся своими воинами и являвшаяся родиной темнокожих редгаров, представляющих собой еще одну человеческую расу этой земли…осознавал кто такие имперцы и мог увидеть перед собой прекрасных меров, разделенных на несколько отдельных народов…Однако все это словно приходило откуда-то издалека. Словно каждый раз кто-то щелкал в его голове, зажигая небольшую свечу, сообщавшую заключенному о том, что ему следовало знать в данный момент. – Это еще неизвестно кто кого предал! – грубый голос темноволосого вызвал у него новый приступ головной боли. – Быть может Империя действительно права и ярл Виндхельма напиздел всем с три короба! В конце-концов до вашего появления на землях Скайрима было тихо, и ни Империя, ни меры не пытались навязать нам новые порядки! Рядом раздался возмущенный, слегка приглушенный кашель, исходивший от последнего сидящего здесь заключенного. Приоткрыв глаза, невольный заключенный, случайно попавший в это место, увидел достаточно высокого и хорошо сложенного норда. Широкие плечи и могучее тело делали его похожим на медведя, тогда как богатые темно-синие меховые одежды, изредка блестевшие металлическими вставками, выдавали в нем представителя знати. Знатность в человеке выдавала и прямая осанка, которая не колебалась ни из-за скованных рук, ни из-за постоянного подскакивающих металлических лавок, на которых они сидели. Густые, доходящие до плеч золотые волосы были слегка опалены, а на правильном лице были заметны синяки. Миндалевидные серо-зеленые глаза с наигранной яростью смотрели на темноволосого человека, а проходящий через левую сторону лица глубокий шрам, внушал некие опасения. Сквозь плотную повязку, мешающую человека говорить были заметны золотые волоски бороды. – Думай, что говоришь, клятвопреступник! – возмущенно вскричал светловолосый норд, вновь пытаясь пнуть своего противника. В его светло-голубых глазах отразилась целая буря эмоций, а сам он с торжеством провозгласил: - Тот, кого ты оскорбляешь в данный момент сидит прямо перед тобой! Тебе должно быть стыдно, что ты усомнился в истинном короле Скайрима и будущем спасителе нашего Императора! Темноволосый человек пораженно замолчал, не отрывая взгляда от аристократа. В его глазах был заметен панический ужас, тогда как с лица сошли все возможные краски. Вместе с ним, внимательно посмотрел на норда и заключенный. Через легкий туман перед глазами и сильную головную боль он видел на лице человека, расправившего плечи, наигранное возмущение. Казалось словно тот, кого назвали истинным королем Скайрима просто играл какую-то роль, пользуясь верой своих сподвижников, не замечавших пропитанных фальшью действий человека. – Даэдра… - выдохнул тем временем темноволосый, на секунду прикрывая глаза. – Я…ведь просто хотел сбежать от всего этого…я ведь не хотел оказаться в одной повозке с вожаком восстания…милостивые Десять…они ведь везут нас в город? Его глаза широко раскрылись, после чего темноволосый с надеждой посмотрел на молчавшего заключенного. Страх в светло-голубых глазах был слишком хорошо заметен для болезненного морщившегося человека, который мог поклясться, что когда-то в прошлом он множество раз пытался успокоить испуганных или потерявших веру людей. – Куда бы нас не везли, мы ведь знаем, как меры решают проблемы с несогласными. – горькая усмешка светловолосого норда заставила конокрада задрожать. Посеревший лицом человек со звоном цепей, попытался обхватить себя руками, едва не падая на металлический пол. Норд между тем, осуждающе покачал головой, добавляя: - По крайней мере нас всех ждет Совнгард. Совнгард – своеобразное место упокоения для достойно умерших воинов, почитающих одного из разрешенных в Империи богов Смерти. Сквозь головную боль, заключенный слегка качнул головой. Он слишком хорошо помнил, что пусть большинство норды и верили в некого Шора, однако никто не отменял и множества других бессмертных, поклонение которых было разрешено или условно легализовано на территории Тамриэля. Столь явно говорить о Совнгарде, забывая об остальных Богах было бы неразумным. Неразумным было и говорить о смерти в тот момент, когда об их судьбе ничего не было известно. Улыбка заключенного вышла ободряющей, а сам он, словно попадая в давно забытое прошлое заметил: – Я не согласился бы с Вашими словами. Перво-наперво, наша судьба еще не определена. – он прикрыл глаза, болезненно морщась и задерживая в памяти небольшое всплывшее воспоминание. Глубоко вздохнув, он сказал: - Насколько я знаю порядки Империи, нас всех должен ожидать суд. Быть может…ярла…Виндхельма в соответствии с его верой и действиями действительно ждет Совнгард. Однако, причастность остальных и их вовлеченность в так называемое восстание еще нужно доказать. Если же, решение суда окажется не в нашу пользу, в чем исходя из ваших слов я сомневаюсь то в дело вмешиваются уже другие факторы. Совнгард, насколько мне известно, план, предназначенный для последователей Шора, доказавших свое смелость в бою. Но здесь следует отметить, что большая часть известных нам текстов упоминает именно о смерти и смелости в бою или смелостью перед пытками, тогда как казнь являет собой нечто иное. При этом, нам не следует забыть о самом понятии смелости, которое определяет уже само божество. Не говоря уже о почитании других Богов, разрешенных на территории Империи… Его голос резко оборвался, а сам он почувствовал новую вспышку боли. Разум заключенного словно сопротивлялся ему, моля об отдыхе или исцелении. Травма головы, а это, по мнению заключенного, скорее всего была именно она, вызывала в нем легкое раздражение и желание использовать чары. Где-то глубоко в его душе возникло воспоминание о прохладных руках, бережно касавшихся его висков и способных забрать любую боль. Что-то в сердце заключенного тоскливо сжалось, а сам он невольно потянулся к быстро исчезающим воспоминаниям, успевая ухватиться лишь за сладкий медовый запах белых цветов. – Ты был защитником? – спросил у него внезапно светловолосый норд. – Защитником? – в голосе заключенного послышалось непонимание, тогда как само слово вызвало в нем новый виток неизвестной ему тоски. – Крепко тебя приложили похоже. – покачал головой его собеседник, бросая на него наполненный жалостью взгляд. – Тот, кто защищает преступников в суде. Отстаивает их интересы при помощи знания законов. – Быть может… - неуверенно пробормотал в ответ человек, глубоко вздыхая и прикрывая глаза. Ощущения тоски, за которые тот пытался зацепиться и понять, слишком быстро исчезли, а боль в голове на несколько секунд затихла. С легким раздражением заключенный понимал, что ему определенно были необходимы зелья или же помощь грамотного целителя, который смог бы не только убрать боль, но и излечить травму головы, позволяя ему восстановить периодически всплывающие воспоминания. – Быть может ты был священником? – внезапно спросил у него темноволосый человек. Удивленный взгляд стальных глаз, заставил конокрада вздрогнуть, пожимая плечами и объясняя: – Не каждый защитник начал бы размышлять о других культах Империи, поднимая вопрос о том, кого пустят в Совнгард. Заключенный промолчал, понимая, что так невольно собравшиеся здесь люди пытаются отвлечься от тяжелых мыслей. Это было знакомо ему, и он действительно мог поклясться в том, что когда-то видел похожие взгляды или самостоятельно пытался задать вектор развития безобидного разговора, призванного облегчить груз чужих душ. Важно было лишь слушать…и вставлять периодические комментарии, которые бы помогли людям отвлечься…кажется за этим они всегда приходили к заключенному. Кажется, они всегда приходили чтобы облегчить груз вины и поговорить с тем, кто с понимающей улыбкой выслушает их. – Быть может, если бы я знал больше, то смог бы помочь. – вырвавшиеся из него слова несли в себе память прошлого, за которое он все никак не мог ухватиться. Впрочем, воспоминания прошлого скрывала и фальшивая мягкая улыбка, которая словно неправильная, нарисованная чьей-то рукой, маска пристала к его лицу. Будто бы он точно также, как и золотоволосый норд играл определенную роль, забывая о себе настоящем. Однако, по крайней мере так он смог бы выяснить величину надвигающейся на него проблемы. Его собеседники переглянулись между собой, словно молчаливо решая стоит ли им прояснять для него ситуацию. В их взглядах были заметны сомнения, будто бы они решали, что именно ему рассказать и как преподнести ему сказанное. Тусклый голубой свет, исходящий от горящих на кандалах рун начал медленно затухать, постепенно погружая их обратно во тьму, которая вновь исчезла стоило только аристократу, сидящему справа от заключенного, натянуть цепь и попробовать что-то сказать. Руны ярко вспыхнули, освещая лица присутствующих и заставляя золотоволосого норда тихо зашипеть, на несколько секунд прикрывая глаза. Вырезанные на кандалах руны предупреждающе горели, позволяя сквозь вернувшийся туман и головную боль рассмотреть восхищенный и испуганный взгляды остальных заключенных. – Что именно ты знаешь? – спросил у него светловолосый норд, быстро добавляя: – Вдруг не придется объяснять некоторые общеизвестные вещи. – Я бы предпочел услышать Вашу версию с самого начала. – произнес спокойно заключенный, желая закрыть глаза и потереть переносицу носа. Боль в голове накатывала на заключенного периодическими волнами, заставляя его искать привычный для его тела способ отвлечения. Неосознанно он прикусил губу, прокусывая ее и чувствуя, как капельки крови попадают в рот, успокаивая его и позволяя сконцентрировать свое внимание на норде. Неловкая улыбка скользнула по его лицу, напоминая ему о глупой детской привычке, от которой заключенный так и не смог исправиться. Как бы его не пытались отучить и как бы это не вредило здоровью… – Ну наверно стоит начать с того, что чтобы не писали подконтрольные мерам газеты, мы сражаемся не против Империи, а за нее и Императора. – неуверенно начал говорить светловолосый. Под тихий смешок сидящего рядом с ним человека, норд продолжил: - Понимаешь, проблема ведь не в нас, а в том, что альтмерская сука околдовала разум Императора, заставляя его забыть о собственной гордости и жертвах, принесенных его народом в великой войне. Проблема в том, что она при помощи магии заставила нашего Императора жениться на ней, подарила ему трех блядских полукровок и все сильнее подминает под себя Империю, угрожая нам со временем отказаться от Талоса или забыть о наших обычаях, подчиняясь «альтмерскому цивилизованному обществу» … Норд замолчал брезгливо морщась и едва удерживаясь от того, чтобы плюнуть на пол. Заключенный молчал, рассматривая лицо остальных спутников. Темноволосый конокрад скривил губы в усмешке, пожимая плечами и не решаясь вставить собственный комментарий. Презрительный взгляд, направленный на светловолосого лучился насмешкой, словно он не верил словам человека. Иным был взгляд золотоволосого аристократа, который склонил голову. Мелькнувшая в его глазах сталь отдавала решимостью, которую заключенный мог трактовать по-разному. Ему было слишком сложно понять, считал ли аристократ произнесенные слова правдивыми или же тот точно также, как и конокрад сомневался. – Ярл Ульфрик, сидящий перед тобой получил призыв о помощи от принцессы Августы, которая узнала о гнусных планах мачехи. – продолжил тем временем норд, заставляя аристократа печально вздохнуть, что, бормоча в мешающий ему говорить кляп. Казалось, словно упоминание неизвестной заключенному принцессы болью отозвалось в душе золотоволосого норда, заставляя его тосковать вдали от девушки. – Ее Императорское Высочество попросила о помощи, моля нашего ярла вмешаться, моля его спасти нашего Императора. В ответ ярл, поступил как человек чести, взывая к милости бывшего верховного короля Скайрима. – А когда тот отказал в помощи, убил его при помощи крика. – вставил слово темноволосый, вызывая возмущенное шипение светловолосых нордов. – Это была честная схватка! – возмущенно воскликнул норд, внимательно смотря в стальные глаза заключенного. – Ярл Ульфрик должен был стать новым верховным королем, однако из-за интриг меров его объявили предателем и попытались предать суду. Вопрос лишь за что?! За то, что он победил в честной схватке?! За то, что Боги оказались на его стороне, уберегая от смерти того, кого представительница благословенной крови попросила о помощи?! За то, что он во имя любви выступил там, где остальные не заметили подмены или начали лизать туфли альтмерской суке?! Заключенный нахмурился, медленно осознавая произнесенные нордом слова. Рассказанная им история словно сошла со страниц древней рыцарской поэмы, присущей больше изящному Хай-Року, но никак не суровому Скайриму. Упоминание родины бретонцев, еще одной человеческой расы их континента, ведущих свое происхождение от альтмеров с островов Саммерсет, подняло в его груди новое ощущение тоски. Перед глазами на секунду возникла слабая улыбка, скрывающаяся в уголках губ и переходящая в теплый взгляд золотых глаз. Приятный, мягкий голос в его голове постоянно смущаясь рассказывал что-то о древних романтичных балладах провинции, уделяя особое внимание романтичным линиям между смелым рыцарем и прекрасной принцессой, которую тот всегда спасал. Воспоминание исчезло также быстро, как и появилось, оставляя после себя лишь тоску и печаль, которым заключенный все никак не мог дать ответ. Исчезли из его головы и пронесшиеся только что легенды, оставляя после себя уверенность в том, что рассказанная нордом история повторяла большую часть баллад, изменяя лишь действующих лиц. – Вызов был брошен по всем правилам дуэли? – внезапно уточнил заключенный, пытаясь найти выход из проблемы. Открывший рот норд внезапно покачнулся, едва не падая на темноволосого человека. Ощущение движения резко исчезло, вызывая в заключенном новые волны головной боли и тошноты. В ответ он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на дыхании и пытаясь взять под контроль собственные чувства. Резкий звук распахнувшихся металлических дверей болезненно прошелся по слуху заключенного, заставляя его поморщиться еще сильнее. Порыв холодного ветра коснулся его лица, проникая дальше и заставляя его вздрогнуть всем телом, которое совершенно не спасала надетая на нем одежда. Впрочем, неосознанно он знал и то, что когда-то похожие ощущения были привычны ему, тогда как в особых случаях вокруг него всегда горел магический щит, защищающий его и…еще кого-то от холодов заснеженных гор. Громкие шаги и бряцанье ключами вызвали новый виток головной боли, тогда как хриплый голос приказал: – Выходите по одному и вставайте друг за другом. – Мы не повстанцы! – в голосе конокрада послышалась паника, а его дыхание сбилось. – Мы здесь по ошибке! – Все так говорят. – ответил им хриплый голос, удаляясь и покидая узкое пространство. – Прими смерть с достоинством, клятвопреступник. – в голосе светловолосого норда слышалось презрение. Металлический звон кандалов, больно ударил по ушам, заставляя заключенного сильнее прикусить губу. Сквозь неприятные, пульсирующие удары, раздающиеся в его голове, заключенный услышал наполненные жалостью слова норда: - Пойдем, не будем заставлять Богов дожидаться. Может у них для тебя найдется средство от головной боли. Последние слова норда прозвучали для заключенного насмешкой, поднявшей в его груди волну раздражения. Его глаза открылись, а сам он с глубоким вздохом поднялся с узкой металлической лавки, прибитой к темной стальной стенке. Кандалы на его руках были отцеплены от металлического прута, что в свою очередь позволило ему сделать несколько шагов к выходу. Серое, затянутое тучами небо казалось готово было заплакать. Где-то вдалеке слышался гром приближающейся бури, грозящей обрушиться на представшую перед заключенным каменную крепость, окруженную множеством длинных неаккуратных домиков с высокой соломенной крышей. За обманчивой простотой созданных из серых бревен, скрывалась плотная цепь рун, обеспечивающую магические щиты, направленные против левитации или магии перемещения. Взгляд заключенного быстро касался мощных, темных каменных стен крепости, в бойницах которой виднелись небольшие отряды солдат, вытянутые руки которых направляли в их сторону знакомые ему небольшие металлические предметы, которые кажется когда-то можно было встретить лишь у одного смертного. Над их головами горел защитный купол, тогда с каждой каменной башни спускался алый флаг, в центре которого был изображен расправляющий, тянущиеся вверх, крылья золотой дракон, которого на землях Империи было принято называть «имперским». В просторном дворе крепости в несколько рядов выстраивались, выходящие из четырех черных металлических повозок, заключенные. Люди, облаченные в кольчужные доспехи синими вставками плотной ткани, заметно морщились, пытаясь быстро привыкнуть к естественному источнику света. Часть из них с ненавистью бросала взгляды на окруживших их солдат, руки которых лежали на рукоятках слегка вытянутых металлических предметов. Потянувшийся к закрывающей рот повязке аристократ, с раздражением опустил закованные руки, делая шаг вперед и бросая взгляд на закрывшиеся металлические ворота крепости, за которыми слышался шепот множества любопытных голосов. Заключенный болезненно поморщился, успевая услышать громкие детские голоса, желающие посмотреть на солдат Империи, которые вот-вот разберутся с предателем. Восторг в их голосах пугал, тогда как вера в непогрешимость легиона и Империи поднимала в его душе непонятную ему неловкость. – Надо же, каким высоким составом нас будут судить. – тихо хмыкнул оказавшийся рядом с ним знакомый светловолосый норд. Заключенный, проследив за наполненным ненавистью взглядом голубых глаз обратил свой взгляд на закрытые ворота. Прямо перед воротами в крепость на лошадях сидели три фигуры, одна из которых скрывала свое лицо под темным капюшоном мехового плаща. Серые как сталь глаза быстро прошлись по хрупкой молодой альтмерке, чьи длинные пшеничного оттенка полосы были убраны в высокий пучок, поддерживаемый множеством длинных шпилек. Миндалевидные янтарные глаза надменно смотрели на выстраивающихся в несколько рядов заключенных. В ее руках находился закрытый свиток, который она не глядя передавала находящемуся слева от нее загорелому имперцу. Седой, коротко стриженный человек с благородными чертами лица спокойно забрал из рук девушки свиток, разворачивая его и быстро пробегаясь по нему взглядом. Тонкие губы сжались в тонкую линию, тогда как прямая осанка слегка дрогнула, показывая недовольство человека. – Не желаете рассказать? – тихо попросил собеседника заключенный, быстро задерживая взгляд на кожаных доспехах имперца, грудь которого защищал металлический панцирь, с вытесненным на нем имперским драконом. Заключенный нахмурился, отмечая странность доспехов солдат Империи, в которых словно стало меньше металла. Вместе с этим, в них почему-то были добавлены красные оттенки, выбивающиеся через короткие кольчужные руками или части кожаной юбки. На его памяти легион всегда одевался более закрыто, не оставляя открытыми локти и колени. – Серьезно не знаешь? – удивился тем временем норд, быстро кивая и объясняя: - Тот с недовольной физиономией – генерал Туллий, военный наместник представляющий Императора в Скайриме. Золотокожая шлюха, смотрящая на всех как на дерьмо – высокий посол Эленвен, ближайшая подруга «Императрицы» и посол сраных альтмеров в Скайриме. Скрывающий свое лицо… - норд замолчал, прищуриваясь и бледнея. -…судя по дракону на поясе представитель ордена Клинков. Новая волна головной боли, заставила заключенного тихо застонать, закрывая глаза. Из всех названных нордов, лишь последний вызвал в нем непонятную бурю эмоций. Ощущение легкого раздражения, смешались с почтением и уважением, переходя в ощущения спокойствия и безопасности. Он чувствовал за своей спиной призрачные внимательные взгляды, а умиротворяющий треск пламени казался ему слишком знакомым. Впрочем, как и частые завывания холодного ветра, прорывающиеся из-за часто открывающихся плотных дверей. – Когда вызовем делайте шаг вперед! – из плена воспоминаний заключенного вырвал холодный женский голос. – Любят же имперцы следовать списку. – с насмешкой прошипел светловолосый норд, бросая на него слегка виноватый взгляд. – Не принимай близко к сердцу, просто вы правда постоянно трахаете мозг своими справками и бумагами. Подавив очередную волну тошноты и головной боли, заключенный невольно улыбнулся. Эта шутка про имперцев и бумаги слишком часто вылетала из уст прочих рас Империи. Впрочем, для каждой провинции были свои привычные словесные шпильки. Высокомерие и гордость альтмеров, хитрость и постоянные интриги бретонцев, наглость и бессовестность данмеров, когти и мех каджитов, внешность орсимеров…заключенный даже не понял момента, когда такие шутки стали его скорее веселить, чем раздражать...кажется в начале знакомства его друзья часто острили про придирчивость имперцев, переключая после внимания на «бретонский подход» или взгляды альтмеров. – Мы просто держим все под контролем. – произнес заключенный, замечая на себе удивленный взгляд норда. – В конце-концов логично перед судом проверить, все ли добрались до места живыми. Забудешь о ком-то или напишешь лишнего, и обиженные родственники дойдут до Зеленой Императорской Тропы. – Ульфрик Буревестник, ярл Виндхельма! – громкий, отдающий хрипотой мужской голос дрогнул. Под внимательными, наполненными подозрением и ненавистью, взглядами солдат золотоволосый аристократ сделал шаг вперед. Некоторые легионеры дернулись в его сторону, сжимая руки на рукоятках своих оружий, название которых никак не хотело всплывать в голове заключенного. Гордо расправивший плечи Ульфрик поднял голову смело обращая свой взор на сидящего на лошади генерала. В его глазах не было ни капли страха, тогда как рыжеволосый худой данмер, стоящий под крышей одного из домов, с горящим взглядом начал что-то быстро записывать в тонкой черной книжке. – По крайней мере хоть в газеты попадем. – хмыкнул тихо собеседник имперца, кивая в сторону данмера. – Удивительно как быстро они пригласили представителя «Вороного курьера» или «Скайримского вестника». – Суд над тем, кого, по твоим словам, обвиняют в восстании, крупное дело, которое должно быть освещено во всех уголках Империи. – пожал плечами заключенный, чувствуя, как в душе появляется нехорошее предчувствие. Сейчас, глядя на представителя газет и предпринятые меры безопасности, имперец сильно сомневался в том, что их привезли на суд. Это предположение укреплялось с каждым новым именем, называемым солдатом имперского легиона. Словно приговор был уже вынесен и теперь дело оставалось лишь за виселицей или топором. – Ралоф из Ривервуда! – под новый крик светловолосый норд сделал шаг вперед. Называвший имена невысокий темноволосый норд вздрогнул, бросая презрительный взгляд на вызывающе улыбающегося повстанца. Впрочем, солдат быстро справился с эмоциями, опуская взгляд в бумаги и называя новое имя: – Локир из Рорикстеда! Темноволосый норд задрожал всем телом, застывая на месте. Светло-голубые глаза в панике бегали по внутреннему двору крепости, проходясь по настороженным легионерам и словно ища пути к отступлению. Взгляд человека был слишком хорошо знаком заключенному, который мог поклясться Богами, что видел подобный взгляд слишком часто. Взгляд, после которого его обладатель совершал смертельную глупость. – Локир из Рорикстеда! – повторил темноволосый норд, окидывая ряды повстанцев. – Нет! – закричал внезапно Локир, смертельно бледнея и напрягаясь всем телом. – Нет! Я не виновен! Я не повстанец! Я… - он замолчал, быстро бросая взгляд на ведущую внутрь крепости дорожку. Мелькнувшая в его глазах решимость рассказала о его намерениях больше, чем слова или действия. – Я…не дамся живым! Стальные глаза видели, как человек пытался сделать отчаянный рывок, как сжимающие рукоятки легионеры резко дернулись…он не должен был вмешиваться во все это…Локир вряд ли бы попал в список, если бы был невиновным…если бы их действительно привезли бы на суд…Империя всегда знала, что делать с преступниками и повстанцами…все преступники должны были быть наказаны в соответствии с законом и быть может на счету темноволосого норда было множество невинных жизней…Однако, он помнил и виноватый взгляд, прекрасных золотых глаз, которые безвинно пострадали от действий легиона и просто оказались рядом не в тот момент времени…что позволило им встретиться и узнать друг друга. – Прошу прощения, а в чем нас обвиняют?! – громко спросил имперец, делая шаг вперед и слегка прикрывая испуганного норда. Ощущение тоски в его сердце слегка померкло, когда он увидел удивленные и непонимающие взгляды легионеров, которые словно пытались найти в его словах шутку. Он глубоко, вздохнул, принимая окончательное решение и повторяя свой вопрос: - Позволите узнать об обвинении и том, кто вынес нам приговор?! Темноволосый норд бросил неуверенный взгляд на стоящую рядом с ним слегка загорелую женщину, скрывающую свое лицо под металлическим шлемом. Карие глаза раздраженно коснулись его лица, заставляя имперца скептически приподнять бровь в ожидании ответа. Это было его право, и он знал об, пусть и не мог ответить откуда к нему пришло это знание. – Мятеж против Императора, восстание, нападение на невинных граждан Империи, распространение лживых слухов, порочащих честь Императорской семьи и поднимающих ненужную панику на землях Тамриэля. – раздраженно ответила женщина, прищуриваясь и бросая на имперца презрительный взгляд. – Свидетели этому есть? – спокойно уточнил заключенный, не успевая удивиться своей наглости или смелости. С другой стороны, всем находящимся здесь людям кажется уже успели вынести приговор. И смутно понимая имперские законы, сурово поступающие с клятвопреступниками и предателями, здесь нельзя было ограничиться отсидкой в тюрьме, штрафом или общественными работами. – Не прикидывайся идиотом. – прошипела женщина, сжимая руки в кулаки. – Значит кто-то назвал Вам мое имя. – кивнул в ответ имперец, подавляя очередной приступ головной боли. Ощущая на себе удивленные и восхищенные взгляды собравшихся, заключенный спокойно продолжил: - Вы проверили взаимоотношение свидетеля и обвиняемого? Выслушали другую сторону конфликта? Предоставили ли обвиняемому возможность судебного поединка или публичной клятвы пред ликом Богов? Слова вырывались из него неосознанно, словно он действовал на рефлексах. Закованный в кандалы имперец смотрел сквозь солдат имперского легиона, видя перед собой искаженные строчки старых книг, касающихся законов. Кажется… кто-то довольно часто говорил имперцу о том, что тот разбирается в законах Империи лучше многих. Стальные глаза спокойно оглядели собравшихся, после чего имперец уточнил: – Мне нужно клясться перед ликом всевидящих Богов в том, что я не помышлял ничего дурного против Империи или представителя благословенной крови Дракона? Или мне предоставят возможность, в соответствии с законами провинции защитить свою честь посредством поединка? Или, быть может, нам хватит опроса свидетелей, которые смогут ответить на Ваши вопросы и обвинения? – Что здесь происходит? – спокойны низкий голос, спешившегося с лошади генерала, заставил легионеров вздрогнуть. – Генерал…тут один из повстанцев решил испытать себя в роли защитника. – произнесла женщина, поджимая губы и бросая на имперца наполненный презрением взгляд. Каре-голубые глаза устало посмотрели на имперца, позволяя тому заметить темные круги под глазами генерала. Внимательный взгляд прошелся по лицу заключенного, после чего благородные черты лица побледнели. В глазах военного появился удивление, а сам он, пристально глядя в глаза имперца спросил: – Как…как Ваше имя? Заключенный вздрогнул, когда перед его глазами возникла хрупкая, стоящая посреди разрушенных зданий и мертвых тел, фигура. Длинные серебряные волосы молодого испуганного бретонца были обожжены, тогда как в золотых глазах была заметны присущие ему неуверенность и мягкость. Тогда им кажется нужно было представиться…снять напряжение, отвлечься от огня и неожиданных, наполненных болью известий…просто познакомиться с тем, кто пришел за ним в уничтоженный город… Он глубоко вздохнул, чувствуя, как нужное имя само приходит в его голову. Как он с затаенной радостью вспоминает о небольших каменных домиках и прекрасных, тихих водоемах. Как в его голове мелькают заботливые объятия матери и громкие, раздражающие крики, изредка нападающих на родное поселение гоблинов…как в разуме проносятся слова на данмерисе, а приезжие из Ресдайна торговцы рассказывают удивительные легенды, обучая его слабым заклинаниям школы Разрушения. – Мартин. – ответил заключенный, чувствуя, как на губах появляется наполненная грустью и тоской улыбка. – Мартин из Кропсфорда.