Сказание о Драконорожденном

26 день месяца Последнего Зерна 201 год. 4 эра. Где-то вблизи Ветренного пика. Владение Вайтран. Империя Тамриэль.

Руки Мариона быстро задвигались в воздухе, а сам мер поскользнувшись поднялся с пня. С громким хлопком руки аристократа разъединились, формируя в пространстве тонкий сияющий алым луч, тепло которого быстро нагревало поляну. Левая рука данмера оказалась занесена назад, словно мер занес руку для броска обычного, пусть и созданного из яркого пламени, копья. Ткань палатки зашевелилась, являя спутникам вид слегка заспанного Малика. Черные глаза смотрели на них с решимостью, словно редгард уже принял для себя какое-то решение. С тихим, угрожающим металлическим звуком, висевший на поясе человека скимитар оказался обнажен, после чего уроженец пустыни Алик’р в несколько шагов оказался перед магами. Фигура Малика, полностью закрыла собой тихо прошипевшего проклятие данмера, тогда как оставшийся без дополнительной защиты Мартин, левая рука которого не задумываясь поднялась вверх. Сформированное в разуме намерение задержать противника возникло в разуме имперца неосознанно, сопровождаясь отточенными действиями сгибания и соединение пальцев. Согнувшиеся слегка мизинец и безымянный палец, вместе с соединившимися указательным и большим сопровождались гортанными звуками, обратившегося к древним силам имперца. Стальные глаза опалило жаром, тогда как на конце указательного пальца возникла маленькое, едва заметное зеленое сияние. Вместе с этим, правая рука бывшего заключенного обнажила меч, заставляя имперца понять, что он совершенно не помнил о том, как обращаться с подобным оружием. Молчание окутало поляну, тогда как крупное величественное животное приблизилось к ним. Пламя костра вновь дрогнуло, позволяя Мартину заметить густую серую шерсть взрослого волка, размер которого превосходил любого видимого раньше Мартином волка. Под светом луны шерсть, медленно шагающего в их направлении зверя, сверкала мистическим серебром, тогда как длинный, пушистый хвост был опущен и подметал за собой снег. Острые, небольшие уши, осторожно двигались, словно пытаясь что-то услышать. Приоткрытая пасть на крупной вытянутой морде, обнажала острые клыки, которые казалось могли прокусить даэдрические доспехи. Высокие, сильные лапы, оставляли за собой глубокие следы, а металлический блеск когтей заставлял сердце опасливо сжиматься. Марион обеспокоенно выдохнул, слегка пятясь назад и с удивлением наблюдая за тем как зверь останавливается перед ними. Закрывавший данмера Малик угрожающе выставил перед собой скимитар, заслуживая в ответ скептически наклоненную голову животного. Черные круглые пятна вокруг глаз заставили сердце Мартина дрогнуть, тогда как умный, наполненный верностью, взгляд льдисто-голубых глаз был ему слишком хорошо знаком… «Усталый, покрытый грязью и землей, имперец присел рядом с молодым человеком, заботливо касаясь его прохладной руки. На прекрасном, женственном лице появилась мягкая улыбка, тогда как в золотых глазах он с легкостью прочитал немой вопрос. Возродившаяся между ними связь слегка дрогнула, позволяя Мартину почувствовать бережные и осторожные касания теплой души, стремившейся исцелить видимые и невидимые взору раны. Забота и мягкость любимого им человека всегда трогала сердце имперца, который в ответ доверчиво раскрыл перед ним свою душу. Ответная усталость и вымотанность заставили его душу испуганно вздрогнуть, тогда как пробудившийся по его зову зверь, привычно окутал бретонца чувством безопасности. Глаза Мартина не открываясь смотрели на лицо бретонца, отмечая бледность светлой, лишенной каких-либо изъянов кожи и выбившиеся из высокого хвоста пряди серебряных волос. Имперец осторожно коснулся связи, углубляясь и пытаясь успокоить себя, увидеть то, что он не попытался нарушить клятвы Богам, вновь переворачивая судьбу и спасая всех и каждого. Тихое, практически неслышимое, тявканье настороженно поднявшего голову серого щенка заставило имперца вздрогнуть. Сидящий в ногах бретонца маленький серый комочек смотрел на него круглыми льдисто-голубыми глазами, забавно двигая большими острыми ушами». Мартин вздрогнул, невольно делая шаг вперед. Тихое предупреждающее шипение Малика и испуганный вздох Мариона были проигнорированы бывшим заключенным. Меч в его руке слишком быстро вернулся в ножны, тогда как горевшее на левой руке заклинание развеялось. Величественный зверь присел перед ним, тихо скуля и словно пытаясь что-то сказать. Волк не пытался напасть на имперца, смотря на него с тоской и верностью, словно ожидая от Мартина ответных действий. «Я не смог оставить его и его братьев на произвол судьбы» - тихий мягкий голос божества пронесся в его голове слишком внезапно, тогда как ощущение тяжести с его плеча исчезло…Непослушное сердце дрогнуло, позволяя имперцу почувствовать желание вернуть чужую голову себе на плечо...дать ему возможность отдохнуть и убедиться, что доброта бретонца не заставила сработать данную перед Дибеллой клятву. Убедиться, что он не исчезнет вновь из его объятий, а сам имперец успеет защитить его от возможного гнева Девяти. Подчиняясь неясному порыву, бывший заключенный опустился перед волком на колени, протягивая ему руку. Холодный, мокрый нос ткнулся в его руку, после чего зверь прикрыл глаза. Испуганно вскрикнувший Марион и сделавший шаг вперед Малик были проигнорированы, пребывающим словно в тумане, имперцем. Виски болезненно ныли, а сам он не мог отделаться от предстающей перед его глазами цветущей зеленой поляной, среди высоких деревьев которой на него смотрит маленький, сидящий на руках любимого человека, волчонок. Тихое, успокаивающее урчание, заставило Мартина вздрогнуть, чувствуя как боль в висках медленно уходит, тогда как проносящиеся перед его глазами картины замедляются, позволяя ему взять их под контроль. Скрывающийся в его душе зверь, умиротворенно опустил голову, доверяя прибывшему волку, который наклонил голову, выпрашивая у бывшего заключенного ласку. Глаза имперца обожгло, тогда как его рука заботливо прошлась по меху…маленького, желающего заслужить чужое одобрение волчонка, с надеждой смотрящего в мягкий, неуверенный взгляд, золотых глаз. – Это ведь… - пораженно пробормотал Марион, оказываясь рядом с имперцем. В фиолетовых глазах мера мелькнуло смешанное с неверием восхищение. – О, Ригель милосердный… – Валк и валк, хараша хат ни набадаит. – покачал головой подошедший следом Малик. – Хат и странна все эта. Аткуда здис взятся дамашниму валку, асабенна знающиму гасбадина Мартина? – Вы безграмотный дурак, Малик. – прошипел в ответ данмер, поджимая губу и почтительно склоняя голову перед зверем. – Если бы Вы хоть немного читали книги или посещали бы другие храмы, то знали бы чей это «валк» и кому по легендам принадлежит огромный, сияющий серебром при свете лун, зверь. – Уважаимый Мариан, я знаю лигинды. – новые слова редгарда заставили аристократа возмущенно выдохнуть, поднимая на темнокожего спутника яростный взгляд. – Миня бисбакаит балши част про знающига гасбадина Мартина. Марион замолчал, обращая свой взгляд на молчавшего Мартина. Мер не был дураком и бывший заключенный, успевший за время путешествия узнать о вере спутника, понимал, что тот начал сопоставлять имеющиеся у него данные. Пораженный вздох и недоверчивый взгляд коснулся лица Мартина, вызывая непонимание у вернувшего скимитар в ножны редгарда. – Как ига имя? – спросил внезапно Малик, вызывая в голове имперца картину ритуала единения душ, совершенный когда-то между божеством и его спутником. – Ами. – мягкий голос улыбающегося бретонца слился в унисон с глубоким голосом Мартина. Рука имперца мягко провела по шерсти волка, заслуживая в ответ, тихий, обеспокоенный рык. Глаза зверя раскрылись, позволяя бывшему заключенному увидеть в них немую мольбу…безмолвную просьбу о вмешательстве и спасении. Сердце Мартина дрогнуло, а сам он тихо, понимая бессмысленность своего вопроса, прошептал: – Он…он в порядке? Легкий наклон головы и уткнувшийся в его ладонь нос дал ответ лучше, чем если бы Ами говорил. Он не был в порядке…всесильное божество не было в порядке и Мартину казалось, что он знал кто был причиной всему этому. Имперец видел в своих воспоминаниях картину, сводя их воедино и понимая из отрывков чужих разговоров свою вину. Вину, которую родной человек понимал, позволяя бывшему заключенному играть в игры Богов и несмотря ни на что, направляя ему такую необходимую помощь. – Я все исправлю. – пообещал Мартин, видя, как пасть волка раскрывается и мокрый, шершавый язык зверя облизывает его руку. Ами верил ему, доверяя ему точно также как Риг…ель. Длинный пушистый хвост, подобно маятнику, провел по земле, после чего волк громко тявкнул, разворачивая голову в сторону деревьев. Волк повторил подобное несколько раз, каждый раз возвращая свой взгляд на прикусившего губу Мартина. Пораженно выдохнувший Марион, в восхищении забормотал: – Он показывает путь до пика…Ригель…святые Десять…Вы и вправду…вправду подобно представителю благословенной крови Дракона заставили божество ответить Вам… – Талка бравилна ли будит сийчас атбравится в буть? – спросил словно бы в пустоту Малик, скрещивая руки на груди. – Бажиствинный ли знак ил нит, на мы смиртны и далжны атдыхат. В тимнати асаба ни багирайствуиш. Мартин промолчал, внимательно смотря в глаза терпеливо ожидавшего его волка. Каждый из спутников имперца был по-своему прав. Малик был прав в том, что собираться в путь ночью было не самой разумной идеей, тогда как слова Мариона напоминали о драконе, который мог в любой момент совершить нападение на деревни. Вместе с этим, никто не мог с точностью сказать, сколько продержится милость божества путей и сколько продержится в плане смертных его посланник. Отдых же…имперец все еще помнил, как в Ривервуде ему говорили о том, что дикие звери не рискуют подходить к древним нордским руинам. – Малик, я приношу Вам свои извинения, но мы действительно должны отправиться в путь сейчас. – быстро сказал Мартин, принимая решение. – Поверьте, мы у входа в пик мы разобьем лагерь. Черные глаза вспыхнули в болезненном недоверии, тогда как поджатые губы и опустившиеся плечи выразили недовольство и усталость уроженца Хаммерфелла. Торжество появившиеся в фиолетовых глазах мера быстро угасло, после чего Марион коснулся рукой кошеля, вынимая из него небольшой флакон из зеленого стекла. – Благадарю, сирджа Мариан. – в голосе редгарда послышалась признательность, когда руки мера передали Малику зелье. – Серджо Марион. – поправил человека мер, наблюдая за тем как тот залпом выпивает зелье и прикрывая глаза, возвращает пустой флакон в руки данмера. – И…просто Марион. Я...видит Ригель, я не желаю слышать, как Вы коверкаете мой язык своим «сирджа». – Мариан…я…бризнатилин Вам. – повторил свое благодарность редгард, склоняя голову перед мером. – Марион…надеюсь, когда-нибудь вы сможете избавиться от этого ужасного и часто непонятного нормальным гражданам Империи акцента. – покачал головой данмер, убирая флакон и отходя к палатке. Присев возле темной ткани, Марион начал быстро сворачивать лагерь, шепча себе что-то под нос и изредка проводя рукой по уменьшающейся палатке. В глазах наблюдавшего за данмером Малика застыло непонимание, тогда как застывшая в воздухе рука дрогнула. Тихое тявканье Ами, оказавшегося подле темнокожего человека, заставило двух людей насторожиться. Божественный зверь осторожно потерся о Малика, начиная тихо урчать и создавая тем самым вокруг свертывающегося лагеря ауру спокойствия. Не понимая из глаз человека исчезло, а его рука опустилась. На лице редгарда появилась умиротворенная улыбка, тогда как смешанные с подозрительностью усталые движения исчезли. – Зиля бадийствавали ранши. – пробормотал спокойный Малик, неосознанно поглаживая подставившего морду волка. – Бачиму данмиру ни нравится кагда я называю ига «Мариан»? Мартин нахмурился, привычно потирая виски. Тихое умиротворяющее урчание волка казалось снимало тянущую боль висков, позволяя имперцу сосредоточиться на вопросе спутника. Медленно проплывающие в его голове обрывочные воспоминания о жизни в Кропсфорде и обучении в Университете возвращали в его память лица множества знакомых имперцу данмеров. Прикусив губу, имперец коснулся морды, повернувшего в его сторону голову, волка. Умные льдисто-голубые глаза зверя смотрели на него слишком внимательно, словно перед ним было не животное, а обычные целитель или священник, пытающийся помочь нуждающемуся в помощи. – Обычно меры не любят, когда их имена коверкают или сокращают. – объяснил наконец Мартин, пытаясь прекратить кусать нижнюю губу. – Те, кто жили вдали от родных провинций и кто не имеет за спиной знатного рода, могут относиться к таким вещам проще…Однако, в большинстве случаев подобное воспринимается как оскорбление, за которое некоторые меры раньше могли вызвать на дуэль. – В Хаммирфилли, таже ни любят кагда кавиркают бамят рада. – понимающе кивнул редгард, отводя взгляд от данмера, убирающего свернутую палатку в кошель. Не прекращая поглаживать серую шерсть божественного зверя, Малик уточнил: – Значит мни ни слидуит называт данмира «Марианом»? – Я думаю, серджо Марион будет здесь терпелив. – ответил спутнику имперец, вновь прикусывая нижнюю губу. – Он сам позволил Вам называть его по имени. В остальном…данмеры, по сравнению с альтмерами, обычно более терпеливы к подобному, и я думаю…что если, в последствии, вы с ним продолжите общаться, то он, учитывая Ваш акцент, даст Вам на адаптацию около трех месяцев. – Тагда самниваюс, чта мни нужна исправлятся. – усмехнулся в ответ Малик, убирая руку с шерсти и благодарно склоняя голову перед имперцем: - Благадарю, Вас, госбадин Мартин, за абъяснинии. Я бриму Ваш савит к свидинию. Мартин кивнул, замечая, как к ним возвращается отряхивающий одежды от снега Марион. Фиолетовые глаза с восхищением наблюдали за тем, как медленно отстранился от редгарда волк. Высокие, мощные лапы животного, осторожно прошествовали мимо группы, устремляясь к темным, покрытым снегом, деревьям. Ночь и сверкающие серебром высокие сугробы, раскинувшиеся позади вечнозеленых елей, не пугали зверя, который повернув в сторону смертных голову громко тявкнул. На лице Мартина невольно появилась теплая улыбка, а сам он первым сделал шаг в сторону их проводника. «Узкие каменные улочки, по которым перемещались огромные толпы людей казались не были преградой для маленького, громко лающего волчонка. Тонкие, неуклюжие лапки зверька быстро передвигались между группами бегающих между домами и аллеями детей, привлекая их внимание и выпрашивая у них ласку. Связь дрогнула, позволяя ему ощутить всепоглощающую нежность, исходящую от шагающего по левую руку бретонца. Оказавшаяся в его руке чужая прохладная рука заставляла сердце биться чаще, а сам он едва сдерживал собственные желания, твердившие о том, чтобы вопреки всем осторожностям и правилам приличия коснуться губ истинного сокровища этого мира. Он повернул в его сторону голову, пораженно застывая и с восхищением наблюдая за тем, как полный жизни и радости взгляд золотых глаз проходит по лицам спасенных им когда-то людей. Дыхание имперца внезапно прервалось, тогда как его глаза с нежностью в сердце следили за тем как бретонец, не скрывая своих эмоций, позволил себе мягко улыбнуться, вслушиваясь в тихие баллады и подставляя скрытое под плащом лицо редким каплям, падающего с небес, дождя». Мартин вздрогнул теряя, возникшую перед его взором, умиротворенную картину из узких улочек и красно-оранжевых домов крупного города. Покрытые толстым слоем снега, темные деревья вновь возникли перед ним, заставляя его попятиться назад. Под внезапным, сильным порывом ветра, ветви деревьев задрожали, заставляя скопившийся на них снег упасть на промерзшую землю. Следы Ами оказались заметены, тогда как снегопад вновь возобновился, скрывая за появившимися тучами луны и звезды. Рядом с ними внезапно вспыхнула белая сфера, тогда как потеревший друг о друга руки Марион, плотнее закутался в плащ. Громкий вой, медленно шагающего по невидимой тропе, серого волка вел путников все дальше вглубь чащи. Скользкая, заледеневшая тропинка, по обе стороны от которой были заметны белые кустарники с темными круглыми ягодами, начала медленно подниматься. – Вы общались с Ним не как верующий с божеством. – тихий шепот, внезапно появившегося рядом с Мартином, данмера стал для бывшего заключенного вестником грядущей бури. Повернув голову, имперец заметил мелькнувшую в глазах мера задумчивость. – Риг…так Повелителя называли до того, как Он раскрыл свою истинную личность на заседании Совета Старейшин. Некоторые слышали, как так Его называл король Вэйреста, однако ему как старшему брату божества подобное было простительно. – На что вы намекаете, серджо Марион? – голос Мартина дрогнул, а сам он отметил, как мер внимательно всматривается в его лицо. Слова аристократа звучали для Мартина очередным доказательством той…возникшей в разуме предательской мысли. «Риг» – подобное имя звучало для Мартина правильным…близким, выделяющим его среди все, кто обращался к бретонцу как к «Ригелю». Позволяющим видеть в нем все того, же человека, а не всесильно божества, способного уничтожить мир мановением руки. Доказывающим, что несмотря на пройденный путь…они навсегда остались бы друг для друга простым, пришедшим в момент отчаяния магом и обычным…стремящимся искупить грехи прошлого…последователем Акатоша? Марион бросил взгляд на шедшего слегка позади них редгарда. Внимательные глаза человека оглядывали местность, а сам он подобно истинному защитнику и стражу, прислушивался к тихим шорохам. Рука Малика лежала на рукоятке скимитара, тогда как его движения приобрели настороженность и неспешность. Убедившись, что их спутник был отвлечен на поиск угроз, Марион задумчиво произнес: – Знаете, аристократов учат, что узнать настоящего Дракона можно по стали в глазах. Септимовская сталь, как ее называют при дворах, проявляющаяся в глазах каждого находящегося в близком родстве с благословенной кровью. Ее не подделать маскирующими зрение линзами, не сделать при помощи школы Иллюзии или зелий. Увидев один раз, не спутать с другими. – Хотите назвать меня…Септимом? – Мартин сглотнул, понимая наконец причину взглядов генерала и ярла. – Ни один потомок благословенной крови Дракона никогда не называл Великого Защитника, подобно Вам. – продолжил между тем Марион, задумчиво потирая глаза. – И ни один из них не смог бы призвать спутника Ригеля, зная его имя и пользуясь его явным расположением. Что если я открою древние трактаты? Что если найду портрет одного из посредников священного договора? – То я буду благодарен Вам за ответ, который беспокоит и меня, серджо Марион. – произнес дрогнувшим голосом Мартин. Имперец слишком хорошо понимал, что если часть воспоминаний не сможет вернуться, то именно Марион со своими связями и положением может стать нитью, ведущей его к прошлому. Если конечно…портрет… молодого бастарда Уриэля Септима VII, не окажется внезапно среди страниц учебников по истории. – Вы…не знаете? – в голосе данмера послышалось искренние удивление, после чего он задумчиво потер переносицу. Внимательный взгляд пробежался по фигуре бывшего заключенного, после чего мер тихо уточнил: - Неужели картина так печальна? Мартин прикусил губу, наблюдая за тем как останавливается ведущий их Ами. Хвойные деревья, окружающие их на протяжении всего пути внезапно исчезли, уступая место каменным скалами и вырывающимся из-под земли, грубым, наклоняющимся колоннам. Острые напоминающие клыки хищного зверя камни медленно выстраивалась по обе стороны, от обрывающейся тропинки, соединяясь и создавая над их головами широкие, потрескавшиеся от времени арки. Темные, покрытые снегом, каменные ступеньки на которые ступил их отряд, вели вверх, заворачивая и скрываясь в ночном снегопаде. Вышедший вперед Малик быстро догнал волка, поднимаясь по ступенькам лестницы и исчезая среди широких колонн. Марион же остановился, взмахивая рукой и направляя в сторону редгарда сияющую белую сферу. Его фиолетовые глаза терпеливо смотрели в лицо имперца, ожидая него какого-либо ответа. Стоила ли информация и возможная помощь не так давно встреченного им Мариона, риска? Не соврал бы ему молодой данмер, который мог воспользоваться его обрывочными воспоминаниями и внушить имперцу все, что было выгодно самому меру? С другой стороны, подобную информацию Мартин со временем смог бы выяснить и сам…но сколько, в случае потерявшихся окончательно воспоминаний, подобный поиск мог занять времени? Не проще ли было довериться, шагая в неизвестность и проверяя искренность возможного союзника? – Насколько редким среди босмеров может быть имя Селия? – внезапно спросил Мартин, решаясь и делая шаг навстречу данмеру. – И как часто детей называют Титом, Уриэлем и Ригелем? Чью семью может охранят молодая босмерка, чьи волосы подобны огню, а сама она всем своим видом похожа на последователя даэдрического принца Охоты, но молится при этом Кинарет? Марион вздрогнул, отшатываясь от него. Глаза мера недоверчиво смотрели на бывшего заключенного, словно слова Мартина сказали ему о многом. Имперец видел, как аристократ быстро проводит параллели, соединяя всю выданную ему информацию. Видел, как тот недоверчиво касается рукой груди, после чего с хрипотой в голосе выдыхает: – Ярл Виндхельма был прав…Богам действительно понадобился герой, способный изменить утратившую Их благословение Империю. – мер замолчал, делая шаг к имперцу и хватая его за плечи. В фиолетовых, смотрящих прямо в душу, глазах Мариона появилось безумие. Тихий, наполненной мольбой шепот, прозвучал для Мартина как предупреждение: – Молчите об этом. Во имя Ригеля, молчите и не говорите больше никому о том, что рассказали мне. До тех пор, пока угроза слухов о драконе или эта бессмысленная война не закончится, молчите об этом миге. Скрывайтесь в тенях и молчите до тех пор, пока судьба действительно не подтвердит Вашу истинную роль в божественном плане. Взгляд и слова данмера подтвердили теорию имперца, который все еще не желал признавать собственную теорию. Его сердце твердило о том, что благодаря влиянию Богов невозможное событие действительно могло произойти…что все увиденное им на самом деле было истинным. Однако это были лишь слова, слова за которыми могли стоять лишь предположения, не несущие за собой ничего из того, что они могли придумать в своем разуме. До полного восстановления памяти…до того момента пока он не услышит то имя…не увидит то, что невозможно было бы трактовать иначе…он не был им. Не был бастардом…несущим в своих жилах драконью кровь. До этого момента простой, пришедший в себя в закрытой повозке с повстанцами, заключенный не являлся Драконом. Не являлся тем, чье внезапное возвращение из небытия меняло положение всей Империи.