Сказание о Драконорожденном

26 день месяца Последнего Зерна 201 год. 4 эра. Ветреный пик. Владение Вайтран. Империя Тамриэль.

Древние нордские руины встретили поднявшихся спутников громким волчьим воем. Величественная фигура Ами возвышалась на вершине лестницы, практически скрываясь под арочным сводом просторной террасы. Угрожающий, наполненный явным предупреждением вой, божественного животного внушал дрожь, пробивая тело и проникая в каждый камешек постройки. Марион и Мартин удивленно переглянулись между собой, поднимаясь по представшей их взгляду левой лестнице. Их взору предстали массивные открытые врата, грубо вбитые в каменную стену нордской постройки. В потрескавшемся камне пола виднелись застрявшие обломки костяных стрел, тогда как покрытые хрупкой коркой снега вырезанные в полу круги заставили Мариона поскользнуться. Покачнувшийся мер резко коснулся рукой металлической двери, тихо шипя и и восстанавливая равновесия. Вой Ами затих, после чего волк медленно прошествовал мимо них, скрываясь за открытыми дверьми, ведущими вглубь руин. – Если хотите… - предложение подошедшего к меру Мартина сопровождалось протянутой рукой, которую мер тут же сжал. – Лишь на пару шагов, пока мы не окажемся вдали от этого снега. – пробормотал в ответ данмер, отпуская руку от двери и тут же скользя немного назад. – Ригель милосердный, я все никак не могу научиться. – Прежде всего в подобном занятии учатся падению. – мягкая улыбка коснулась лица Мартина. Неосознанно и слишком внезапно для имперца в памяти мелькнуло воспоминание как отец…как приемный отец осторожно проводил по его щекам, стирая слезы боли, а после беря его под руку и ведя по льду. Одновременно с этим, в его памяти возник образ хрупкой, закутанной в белый плащ фигуры, руки которой он всегда сжимал с особой нежностью, проводя по костяшкам и переплетая их пальцы. Мартин вздрогнул, делая шаг вперед и заводя под просторные своды постройки покачавшего головой мера. – Я думал важнее всего равновесие. – сказал в ответ Марион, благодарно склоняя перед имперцем голову. – Равновесие присуще каждому меру. – заметил бывший заключенный, замечая, как через многочисленные, небольшие проломы в потолке на пол падают хлопья снега. Гуляющий в просторном, каменном холле, ветер свистом проносился по обрушившимся колоннам, проникая через трещины в стенах. Тихо выдохнувший рядом с ним Марион, заставил имперца добавить: – Однако, даже хваленная грация Вашего народа не может уберечь от внезапного падения. – Хотел бы я поспорить с Вами, доказывая Вашу неправоту… - в голосе мера послышалось тихое возмущение, позволяющее имперцу понять, что своими словами он случайно задел гордость аристократа. Рука Мартина дрогнула, когда внезапно поскользнувшийся мер усилил свою хватку на руке бывшего заключенного. Побледневшая еще сильнее серая кожа показывала страх Мариона, тогда как сам мер дрогнувшим голосом пробормотал: – Впрочем, вынужден признать, что никто из нас неидеален и даже среди меров встречаются…подобные прецеденты. За практически полностью обрушившейся широкой колонной, держащей на себе часть свода, послышался тихий болезненный вскрик. Рука Мариона дернулась, а сам мер, вырвав свою руку поспешил в глубь руин, изредка скользя по полу и спотыкаясь о трещины, через которые росли покрытые инеем травы. Последовавший вслед за спутником Мартин, увидел, как выпрямляется рядом с погасшим костром редгард, со скимитара капала кровь. На темном плаще редгарда были заметны бурые пятна, а сам человек медленно проходил мимо, дрожащих и неспособных подняться с пола, фигур. Тихие, наполненные страхом, стоны людей были больше присуще загнанным в угол больным животным. Скимитар редагарда, словно протыкающее обувь шило, проникал в грудь и живот людей, вызывая у них тихие предсмертные крики и пачкая темные меховые одежды кровью. Сидящий у открытого полукруглого туннеля Ами, внимательно окидывал взглядом затихающие тела, издавая с каждой новой смертью громкое тявканье. – А как же Ваша честь? – в голосе Мариона послышалась насмешка, тогда как скинувший с лица капюшон мер, недовольно поджал губы. – Ани убивали и грабили нивинных бутникав. – пожал плечами редгард, кивая в сторону большого прямоугольного сундука, доверху заполненного мешочками с деньгами, серебряным оружием или богатыми украшениями. – Я лиш васбалзавался благаславлиниим бажиства. – Как удобно. – пробормотал тихо данмер, скрещивая руки на груди. Мартин прошелся взглядом по мертвым телам, чувствуя, как в его разуме появляется понимание поступка уроженца Хаммерфелла. Они не смогли бы доставить этих людей на заслуженный суд. Не смогли бы обеспечить им безопасность до прибытия стражи. И определенно не смогли бы задержать их на в руинах до того момента пока стража владения не прибыла бы в руины. Рисковать потерять преступников, на чьих плечах лежали жизни простых граждан Империи…Мартин признавал, что никто из них не мог пойти на этот риск. Удачно совершенный побег, новые найденный руины и эти люди, вновь принялись бы за старое… Пусть он и не одобрял подобного самосуда, однако признавал его необходимость, гоня из головы истинные причины, толкнувшие людей на подобное. Оправдать и найти причину можно было любому поступку, однако не каждый смертный был готов простить виновного, отпуская его грехи. Не каждый гражданин Империи верил в искупления… Однако в случае близкого человека всегда находил искупление, становясь лицемером и закрывая глаза на тянущиеся за ним реки крови…иногда же причины подобному поведению становились другими, называясь сильными мира «долгом» и «меньшим злом». Оправдывало ли это совершенное? Каждый решал это сам, ставя границы дозволенного и пытаясь оправдаться придумать оправдание, способное обмануть совесть. – А чта думаит госбадин Мартин? – вопрос редгарда вырвал бывшего заключенного из мыслей, заставляя того поднять взор на спутников. – Он считает подобное необходимостью, подходящей под ситуацию, в которой мы не увидели более разумного выхода. – честно ответил Мартин, замечая, как понимающе кивает поджавший губы Марион и как на лице Малика появляется молчаливая благодарность. Скимитар Малика быстро довершил тело, а сам редгард уступил место прочитавшего молитвы Мартина, который под тихое тявканье Ами закрывал глаза мертвецов. Глаза волка едва заметно сияли потусторонним светом, а сам он внимательно провожал переходящего от тела к телу имперца, за которым следовал Марион. Руки данмера горели ярким пламенем, при помощи которого тот быстро сжигал тела, оставляя после них горстки пепла и запах горелой плоти, подхватываемый гуляющим в стенах руин ветром. Мартин морщился, потирая виски и прогоняя из разума возникающие перед взором образы темной часовни или выжженной, промерзшей земли на которой лежали нуждающиеся в его помощи люди и меры. Гнал из разума яростные крики отступивших от Девяти смертных, черные доспехи которых горели в его руках. Пытался пропустить мимо себя вой тварей Обливиона, которых касались окутанные пламенем белые лепестки. – Огонь приносит не только смерть. – произнес внезапно Марион, чье осторожное касание вырвало Мартина из мыслей. – Сосредоточьтесь на настоящем и вспомните, что огонь в правильных руках несет защиту. – Запах горелой плоти эти воспоминания не убирают. – заметил в ответ бывший заключенный, чувствуя осторожно трется о его мантию подошедший Ами. Улыбка коснулась лица имперца, тогда как правая рука провела по мягкой серой шерсти зверя. Воспоминания в его разуме померли, а неприятный запах оказался скрыт холодным ветром. Глубоко вздохнув, имперец окинул взглядом пустой зал, говоря: - Если никто сейчас не хочет отдохнуть, то мы можем продолжить путь. Глаза имперца коснулись лица Малика, который отрицательно качнул головой. Сомневающийся больше всех в необходимости путешествия редгард сейчас не пытался опуститься на камень. Движения человека не несли в себе усталости, а сам он явно был готов продолжить поиск каменной скрижали. Вместе с Маликом, возражений не выказывал и Марион, рассматривающий выбитые на камне пересеченные или соединяющиеся друг с другом круги. – Исли ни вазражаити… - произнес Малик, выставляя перед собой скимитар и первым делая шаг в глубокий, спускающийся вниз тоннель. Вслед за редгардом в тоннель шагнул щелкнувший пальцами Марионом, над головой которого вновь засияла белая сфера. Последними же ступили на широкие каменные ступеньки Мартин и Ами, рассматривая снижающиеся каменные своды. В стены темного тоннеля были вбиты грубые костяные факела, концы которых были вытянуты, напоминая раскрывающего пасть дракона. Прямой, достаточно широкий коридор был частично покрыт тонким слоем, рвущейся от любого движения путешественников, паутины, тогда как в глубине тоннеля медленно появлялись, находящиеся в стене закрытые гробы. На крышках закрытых гробов лежали небольшие бронзовые урны, напоминающие своей формой яйцо. Руки Мариона осторожно проходились по частично разрушенным стенам нордской гробницы, рассматривая потрескавшиеся от времени картины. Изредка мер спотыкался о проросшие через камень корни неизвестных Мартину деревьев, которые оплетали разрушенные колонны и проходили через лежащие на земле каменные жаровни, выпавший пепел которых можно было обнаружить в трещинах расколовшегося пола. Постепенно тоннель начал разветвляться, образуя сеть запутанных, переплетающихся между собой дорог, спускающихся все ниже. Лежащие в стенах гробы медленно менялись, уступая место более светлому камню и большему количеству, увеличившихся в размерах, урн. Взгляды путников касались керамических тарелок и стальных мечей, которые начали попадаться им на пути. В углах тоннелей стали заметны расколотые темные вазы, осколки которых неприятно хрустели под их ногами. Тихое тявканье, шедшего рядом с Мартином, Ами указывало им путь все ниже, помогая разбираться в коридорах и медленно выводы их в высокий, просторный зал. Взгляд имперца прошелся по изображенным на стенах барельефам, чей темный цвет сильно отличался от ставших его взгляду относительно светлых стен гробницы. Изображенные на барельефах звероподобные существа слегка сияли серебром. Присмотревшись Мартин заметил, как по периметру зала по очереди проходят чередующиеся изображения орла, змея и небольшой вытянутой рыбешки. Вместе с этим, справа от зашедших в комнату путников обнаружились три колонны с выбитыми на них изображениями двух змей и одной рыбешки. Находящиеся рядом с каждой колонной металлические рычаги выстроились в небольшую, постоянно опускающуюся лестницу, тогда как расположенный перед поднятой решеткой рычаг был направлен в их сторону. Над их головами обнаружились небольшие каменные тумбочки, на которых стояли знакомые им уже урны и вазы. Крышки стоящих по обе стороны от входа каменных гробов были расколоты, тогда как на треснутом камне были заметны осколки керамических урн, стоящих когда-то перед захоронениями. – А гди тила? – удивился Малик, подходя к одному из гробов. Руки редгарда расколовшегося надвое топора, лежащего в осколках. Прямое, грубое лезвие древнего топора блеснуло в свете сферы, а сам Малик тихо прошипел. На большом пальце, проверившем остроту древнего орудия выступила кровь, заставившая Мариона брезгливо поморщиться. – Рассыпались после вскрытия гробницы. – сказал спокойно данмер, пробегаясь взгляду по точно таким же осколкам урн, находящиеся у противоположного гроба. В фиолетовых глазах мера виднелось неодобрение, характерное для почитающих предков данмеров. Рядом с Мартином угрожающе зарычал Ами, закрывая бывшего заключенного собой и устремляя свой взор в сторону открытого тоннеля. Серая шерсть животного встала дыбом, вызывая беспокойство побледневшего мера и насторожившегося редгарда. Слегка наклонив голову, волк повел носом, внезапно срываясь с места и скрываясь в темноте коридоров. – Все ище увирины, Мариан? – с вызовом спросил Малик, провожая взглядом божественное животное. – Марион. – терпеливо поправил спутника данмер. – Наверное…господин Ами почувствовал мародеров, которые могли бы навредить нашим поискам. – Мертвецы не восстают из могил после вознесения Десятого божества. – согласился с мером Мартин, чувствуя, как неприятный холодок касается его души, пробуждая в нем дурное предчувствие. Возникший в голове туман не был для имперца неожиданным, а сам он пытался зацепиться за ускользающее от него воспоминания…воспоминания об исключении и старых правилах…приводящих законы мира в медленный хаос…Имперец вздрогнул, сглатывая и теряя исчезнувшую нить, способную объяснить ему неприятные ощущения. Под внимательным взглядом нахмурившегося мера, Мартин потер рукой висок, тихо отвечая: – Нам…нам нужно идти. В любом случае Ами разберется с опасностью…однако мы можем помочь ему. Слова имперца стали знаком для смело шагнувшего вперед Малика, готово в любой момент ответить на неизвестную им угрозу. На руках, проследовавших следом за редгардом магов возникли слабые огоньки, тогда как сияющая над их головами сфера стала тоньше, медленно растворяясь в воздухе. Горевшие на руках мера и имперца алое пламя, осветило новый каменный зал, занимаемый большими каменными столами на которых лежали неизвестные Мартину инструменты. Костяные крики и ножны казались имперцу слегка странными, тогда как длинные изогнутые щипцы были покрыты засохшей кровью. В открытых урнах были заметны мертвые, полусгнившие личинки, а в воздухе отчетливо чувствовался запах смерти и крови. Взгляд имперца пробежался по открытым каменным сундукам, заполненным практически полностью истлевшими кусками серой ткани. Оказавшийся у высоких каменных шкафов Марион придирчиво осматривал глубокие керамические миски, стирая с них пыль и задумчиво хмурясь. Появившийся в фиолетовых глазах мага страх был понятен бывшему заключенному, понимавшему что, в условиях обитания в руинах мародеров, пыль не должна была находиться на подобных изделиях. Впрочем, не должны были находиться здесь и сами изделия, большая часть которых должна была почти сразу же оказаться у скупщиков…или же у входа в сами руины, где мародеры разбили свой лагерь. Спокойнее вел себя настороженный Малик, обошедший по кругу длинную винтовую лестницу, ведущую вниз. Взгляд уроженца пустыни Алик’р касался лежащих на полу старых книг, страницы которых не позволяли даже предположить об их содержимом. Одновременно с этим, редгард рассматривал и изображенные на барельефах стен круги, под которыми застыли расправляющие крылья звери. Вытянутые шеи и тянущиеся к кругам узкие симметричные крылья, словно щит закрывали собой изображенные ниже тощие маленькие фигуры. Подошедший к редгарду Мартин, провел рукой по барельефам, чувствуя, как что-то в его груди отзывается теплотой, а перед глазами предстает имперский дракон, изображающийся на гербе и флагах Империи. Громкий, яростный лай, донесшийся откуда-то снизу, эхом пронесся по руинам, заставляя невольных союзников переглянуться. Выступивший вперед Малик, сделал несколько шагов, начиная быстро спускаться по длинной ничем неогороженной лестнице. Деревянный доски под ним дрожали, а часть темных щепок опадала на пол, оставляя после себя запах старого дерева. Начавший спускаться вслед за редгардом Мартин услышал громкий пораженный вздох, после чего мимо них вниз упала фигура данмера. Опущенные руки мера были скрючены, а сам он замедлил падение, мягко касаясь ногами пола. Бледный как смерть мер пробежался взглядом по лестнице, заставляя Мартина почувствовать неладное. Треск и внезапный грохот, заставили бывшего заключенного побледнеть, понимая причину страха аристократа. Стальные глаза имперца быстро коснулись пошатнувшегося редгарда, доски под которым начали обваливаться. Протянувший правую руку в направление союзника Мартин, сжал левой рукой кольцо, шепча просьбу о помощи и понимая, что не успевает дотянуться до Малика. Редгард вскрикнул, роняя скимитар и взмахивая рукой, в попытке сжать протянутую руку. Одновременно с этим начал движении и Марион, левая нога которого сделала шаг назад. Мощный порыв ветра окутал фигуру тощую фигуру мера, тогда как фиолетовые глаза засияли ярким голубым светом Этериуса. Обе руки мера резко поднялись в воздух, сжимаясь в кулаки. Быстрые, отточенные движения мера начали выводить снизу круг, соединивший кулаки вместе. Мир перед ними дрогнул, становясь бледнее, когда Марион разжал руки, образуя в раскрытых ладонях сияющие круговые сферы. Скрипы и грохот обваливающейся лестницы затих, а фигура Мариона покачнулась. – Вниз… - пробормотал слабо маг, удерживая дрожащие руки в воздухе. Сосуды в глазах мера полопались, а в уголках глаз скопились медленно текущие полосы крови. Кровь пролилась и из носа, начавшего внезапно заваливаться на спину мера. Рванувший вниз Малик первым оказался на нижнем этаже руин, бережно подхватывая закрывшего глаза мера. Следовавший вслед за спутником Мартин почувствовал как пол под его ногами исчезает, тогда как грохот и скрип возвращаются. Над головой имперца пронеслись падающие вниз обломки досок, на которые почти сразу же упал и сам имперец. Крик боли пронесся по нижним этажам руин. Резко бросившийся вперед Мартин с легкостью избежал остатков упавшей лестницы. Боль, пронзившая левую ногу имперца заставила того вновь вскрикнуть, прикусывая губы и хромая в направлении спутников. Стальные глаза коснулись Мариона, сферы в руках которого погасли. Хриплое дыхание и залитое кровью лицо внушали нешуточное беспокойство. Под испуганный взгляд Малика и медленно поднимающуюся грудь мера, бывший заключенный протянул руку. Не задумываясь имперец снял с правой руки Мариона меховую перчатку, крепко сжимая потную, тощую руку. Заклинания школы Восстановления, обернутые в намерение спасти чужую жизнь были слишком хорошо знакомы Мартину. Загоревшаяся золотым рука имперца заставила аристократа тихо застонать, вздрагивая в руках бледного как смерть Малика. Заостренные черты лица мера исказились, тогда как прикусивший губу Мартин проходился по повреждениям, исцеляя лопнувшие капилляры и наполняя тело союзника силой. Целитель мысленно касался груди и головы, прогоняя из чужого тела истощение и заставляя разум хмурившегося от боли мага забыть о боли. Смутно помня порядок действий, имперец направлял часть своих собственных сил в тело человека, забирая на себя чужую усталость и продвигая необходимую чужому телу энергию к сердцу. Покачнувшийся имперец отпустил чужую руку, замечая, как глаза мера открываются. Глубоко вздохнувший Марион, смотрел в глаза державшего его Малика, тогда как Мартин устало присел на пол. Задеревеневшие тело уставшего имперца молило Мартина об отдыхе. Просил о перерыве и разум бывшего заключенного, пытающийся проанализировать случившееся. Однако, вместо необходимого телу отдыха, имперец сжал в руках кольцо, дотрагиваясь до связи и чувствуя, как присматривающий за ним Риг…ель исцеляет занывшую от боли ногу и убирает из его тела усталость. Теплые, бережные ощущения были знакомы имперцу, который словно чувствовал, как по его телу проходятся мягкие прохладные руки, несущие с собой ощущения заботы и безопасности. Прикрыв глаза, имперец доверчиво потянулся к связи, вновь ощущая, как урчит в груди неизвестный ему зверь, расправляющий крылья и пытающийся коснуться чужой души. В бок имперца уперлась вытянутая морда виновато тявкнувшего Ами. Льдисто-голубые глаза зверя преданно смотрели в лицо открывшего глаза Мартина, который успокаивающе улыбнулся спутнику божества. Рука имперца мягко провела по шерсти, приподнявшего голову зверя, морда которого была частично залита темной кровью. – Сбасиба, Мариан. – услышал имперец тихий шепот Малика. – Сработало… - раздался вслед за этим удивленный шепот Мариона, пропустившего мимо себя чужую благодарность. Тихий, радостный смешок мера, отчетливо прозвучал в пустынных залах руин. – Несколько секунд…несколько секунд…получилось на несколько секунд… Звучащая в голосе мера искренняя радость, заставила Мартина прикусить губу, вспоминая увиденную им магию. Одновременно с этим в его голове проносились разговоры с мером. Прибывший в Скайрим для важного открытия мер, выказывающий интерес к древним руинам, в которых могут быть скрыты древние знания. Оговорки о видимых им тропах, тихий вскрик в момент обвала досок…зелье против ясновидения и несколько словно подаренных Богами секунд, избавившие их от более серьезных травм… – Как давно Вы изучаете магию времени? – поинтересовался внезапно Мартин, замечая, как медленно выпрямляется данмер. Фиолетовые глаза испуганно вспыхнули, после чего мер потер глаза, вытирая пятна крови. Поддерживающий мер под руку Малик, оторвал от рукава своих темных шелковых одежд клочок ткани, которая тут же была протянута аристократу. Недоверчивая улыбка коснулась лица мера, а сам он, забрав клочок ткани вытер свое лицо. Переглядываясь между собой все они в молчании ждали развития событий. Спутники понимали, что Марион мог не отвечать. Данмер спас их от падения, хотя мог и не делать этого. Он мог отшутиться, напоминая им о долге спасенной жизни или грубо говоря о том, что подобные вопросы совершенно не касались их. Однако в дело вступала и гордость. Молодой, гордый от собственных достижений Марион хотел поделиться своим открытием, начиная своими словами новый виток развития магической науки. Глубоко вздохнув, мер все же поделился: – С тех пор как услышал в Университете волшебства Имперского города лекцию приглашенного псиджика и узнал о записях Ригеля, разработавшего при жизни собственное направление магии. – Но бочему Скайрим? – вновь спросил Мартин, кусая губы и пытаясь понять поступки спасшего их мера. – Двемеры. – коротко ответил Марион, возвращая ткань в руки нахмурившегося Малика. – У каждого из нас свой способ решения загадки. Я выбрал время. – На бачиму не Рисдайн? – удивился Малик, наблюдая за тем как гордо поднимает голову хмыкнувший Марион. – Разви ни лагична изучат двимирав там, гди их была балши всига? – Именно из-за подобного пренебрежения и из-за пропаганды Хортатора, о том, что двемерологу зазорно изучать двемеров не в Ресдайне мы до сих пор топчемся на месте. – спокойно объявил им Марион, пряча руки за спиной. – Никто не говорил, что причина может быть одна. Быть может их было несколько. Быть может это была эпидемия. Быть может причина была в мутации. Узнать об этом можно лишь проследив путь на каждой территории, а не только в Ресдайне. В Скайриме проблема двемеров изучена из рук вон плохо и шансов добиться успеха и признания выше, чем в других местах. Мысли Мариона и вправду звучали необычно. Согласно восстановившимся воспоминаниям Мартина, все желающие изучать культуру и историю двемеров обычно направлялись в Ресдайн. Это было непреложной истинной для каждого ученого мага, точно также как изучение айлейдов на территории Сиродила или нордских руин и драконьих курганов на территории Скайрима. Маормеров или так называемых морских меров обычно изучали на Алиноре, тогда как культуру йокуданцев отдавали на милость жителям Хаммерфелла. Кого изучали народы остальных провинций Империи Мартин вспомнить не мог, однако знал о том, что у каждого народа были свои исторические особенности, которыми те гордились. Однако, сейчас слыша об изучении истории двером на территории Скайрима, Мартин чувствовал лишь интерес. Быть может Марион действительно был прав и для решения одной из загадок плана смертных им действительно нужно было расширить границы известного. Решение же проблемы через магию времени пусть и звучало опасно, определенно могло дать результаты. – Я буду рад когда-нибудь прочитать о результатах Ваших исследований. – произнес Мартин, замечая на лице спутника благодарную улыбку. – Эта все замичатилна, аднака как мы вирнемся? – поинтересовался внезапно Малик, бросая взгляд в сторону разрушенной лестницы, обломки которой лежали на полу. – При помощи магии. – не задумываясь ответил Марион, замечая скептический взгляд редгарда. – На руины рассеивание магии и нейтрализация магии перемещения или левитации не распространяется. Как только разберемся со скрижалью и если рядом с нами не окажется тайного хода, вернемся сюда. Мы с сэра Мартином немного отдохнем после чего я попытаюсь поднять каждого из вас наверх. – А исли Ваших сил не хватит? – поинтересовался в ответ Малик, заставляя данмера возмущенно поджать губы. – То он поднимет одного из нас. – предложил Мартин, мягко улыбаясь и благодарно кивая данмеру. – Тот, кого он поднимет найдет веревку, которую можно будет привязать к каменной колонне. Затем оставшиеся опираясь на стену ногами поднимутся вверх. – Дапустим, на чта нам дилат в такам случаи с валкам? – вновь спросил у них Малик, кивая в сторону Ами, спокойно сидящего возле Мартина. Мартин вздрогнул, прикусывая губу. Вопрос Малика привел его в тупик, а сам имперец прекрасно понимал, что не смог бы оставить в руинах спутника Риг…еля. У Ами не было рук, которыми бы он смог зацепиться за веревку, он не смог бы пройтись по стене, а левитация в случае отсутствия сил у Мариона ничем не смогла бы помочь этому серому волку. Зверь между тем успокаивающе посмотрел на имперца, слегка склоняя голову. В верном взгляде льдисто-голубых глаз не было страха, а самого Ами словно бы не волновал озвученный вопрос. – Это божественный зверь. – заметил Марион, пожимая плечами и отстраняясь от редгарда. Тот с понимающим взглядом убрал руку, делая шаг в сторону и давая данмеру место. Марион же с почтительной, направленной в сторону волка, улыбкой заметил: – Зверь, принадлежащий божеству путей. Этот зверь привел нас сюда. Думаю, беспокоиться о нем бессмысленно, и господин Ами сам сможет позаботиться о себе. Быть может, он даже найдет нам потайной ход, который выведет нас наружу. Глаза Мартина коснулись вытянутой морды зверя. Смотрящий на него Ами осторожно ткнулся в бок имперца, словно подтверждая слова Мариона. Рядом с бывшим заключенным раздался кашель принадлежащий подошедшему к имперцу Малика. Протянув руку Мартину, редгард осторожно потянул человека на себя, помогая тому подняться с пола. – Нага? – легкое беспокойство уроженца Хаммерфелла встретило лишь мягкую улыбку имперца, который быстрым взглядом окинул новый зал. За небольшим арочным коридором виднелся широкий, заставленный книжными шкафами зал. Занимающие полки старые книги были покрыты толстым слоем паутины, тогда как в погасших давным-давно жаровнях, расположенных по углам комнаты, были заметны паучьи яйца. Стоящий посреди комнаты каменный стол был расколот, тогда как в центре него лежал мертвый данмер в живот которого был воткнут нордский топор. Застывший в пустых алых глазах ужас заставил Мартина прикусить губу, отмечая по-практически не тронувшему тело процессу разложения то, что мародер шагнул за грань не так давно. Свесившаяся через стол рука мертвеца тянулась к лежащему на полу золотому трехпалому предмету, заканчивающемуся острыми когтями. Длинные, изогнутые когти лапы неизвестного зверя были покрыты слегка сияющей резьбой, в которой можно было разглядеть переплетение многочисленных кругов. Толстая рукоятка когтя напоминала собой начало лапы, тогда как на внутренней стороне лежащего на полу предмета в трех небольших кругах были заметны изображения медведя, расправляющего крылья мотылька и небольшой совы. Впрочем, следы древних нордов сейчас мало интересовали Мартина, последовавшего вслед за, отправившимися вглубь древних руин, спутниками. Тихо тявкнувший Ами, осуждающе качнул головой, останавливая имперца и кивая головой в сторону мертвеца. Показывал ли так спутник божества свое неодобрение или напрашивался на похвалу Мартин не знал, однако это не помешало ему мягко погладить зверя по голове. Волк в ответ мотнул головой, закатывая глаза и оказываясь рядом с мертвецом. Под удивленный взгляд имперца Ами подобрал с пола золотой предмет, возвращаясь к имперцу и протягивая ему коготь. Сжав в руке холодный предмет, Мартин с глубоким вздохом быстро догнал своих спутников, замечая, как они с непониманием осматривают лежащих на камне иссохших мумий. Тонкие руки практически полностью лишенных волос людей были неестественного синего оттенка, создавая ощущение будто-то бы они замерзли на смерть. Темные, стеганные доспехи, одетые на мертвецах несмотря на богатую резьбу и редкий блеск металла, давно истлели, являя их взору лишь лоскуты, закрывающей пояс и часть груди ткани. Редкие, чудом сохранившиеся пряди седых волос падали на старые, морщинистые лица мертвецов, тогда как большая часть пожелтевших зубов отсутствовала. Острые лезвия длинных нордских топоров, потеряно лежали на земле, тогда как отделившиеся от орудия рукоятки были расколоты в нескольких местах. – Это плохой знак… - пробормотал тем временем Марион, оглядываясь по сторонам и не замечая находящихся в коридоре гробов. Фиолетовые глаза касались пробитой груди мертвецов, через которую с легкостью можно было заметить части ребер. Сглотнув, маг поднял на них свой взгляд, повторяя: - Безумно плохой знак. – Они могли восстать двести лет назад. – заметил Мартин, пытаясь успокоить спутника и замечая, как едва заметно приподнимает голову Ами. Коснувшиеся тела бывшего заключенного плохое предчувствие было им подавлено, а сам он с успокаивающей улыбкой произнес: - Мы ведь не первые кто потревожил эти руины. – Гасбадин Мартин брав. – согласился с имперцем Малик, хмурясь и обращая свой взор вглубь руин. Глаза уроженца Хаммерфелла прошлись по толстому слою паутины, покрывающему большую часть колонн и стен нижних этажей нордской гробницы. Под обеспокоенным взглядом данмера, темнокожий человек покрепче сжал скимитар, отмечая: - С ними магли разабратся бауки. С катарыми сийчас разбиреся мы. Слова Малика вызывали на лице Мариона улыбку. Касавшаяся груди рука мера разжалась, после чего аристократ слегка склонил голову. Загоревшиеся на его руках пламя, осветило белые из-за толстого слоя паутины своды этажа, позволяя им заметить узкий, заросший паутиной коридор. Сорвавшиеся с рук мага алое пламя заставило паутины вспыхнуть, опадая на пол черным пеплом и открывая вид на многочисленные круглые яйца, серебристого оттенка. Мартин присмотрелся, отмечая наличие яиц на потолке и в гробах, замечая, как через паучьи коконы выглядывают иссохшие руки и ноги жертв и как на каменном полу лежат заросшие паутиной древние орудия. Изо рта Мартина вырвалось облачко пара, тогда как в воздухе чувствовался запах сырости. Темное лишенное источника естественного света место освещалось лишь при помощи глубоко вздохнувшего Мариона, поддерживающего на своих руках пламя. – Мы не сможем пройти незамеченными. – прошептал Марион, замечая с какой отвагой в зал ступает Малик. Громкое шипение раздавшиеся в зале заставило Ами гордо вскинуть голову. Угрожающее рычание божественного зверя, закрывшего собой Мартина и Мариона огласило руины, постепенно превращаясь в громкий лай. Подобно редгарду, волк бесстрашно ступил в паучье гнездо. Шипение стихло, после чего последовал звук падения. – Стой! – приказал ступивший в зал Мартин, наблюдая за тем как Малик собирается опустить лезвие скимитара на мохнатое тело гигантского черного паука. Лежащее на полу животное дрожала, тогда как множество круглых глаз с ужасом наблюдали за фигурой громко лающего Ами. Стоящий рядом с редгардом волк не останавливался, защищая порученных ему путников. Вздрогнувший Марион удивленно посмотрел на Мартина, тогда как скимитар застыл в воздухе. – Он просто защищает кладку. – объяснил свои действия имперец, мгновенно принимая решение и делая шаг вперед. Его рука коснулась шерсти Ами, поглаживая спутника божества по голове. Стальные глаза прошлись по круглому телу подданного Кинарет, после чего имперец спокойно сказал: - Мы покинем это место, и никто не пострадает. Он не нападет на нас, после предупреждения Ами и, если мы не навредим гнезду. – Разумна ли эта? – уточнил у бывшего заключенного Малик, окидывая взглядом пространство. – Чта исли ана выбирится наружу и набадет на босилиния? Мартин глубоко вдохнул, быстрым взглядом осматривая местность. Спрятанные в коконы тела казались имперцу слишком старыми, тогда как в потолке виднелось лишь заросшие толстым слоем паутины большое углубление, в котором были заметны маленькие дрожащие паучки, не успевшие еще покрыться мехом. Подданные богини Природы, которые, как и все жители Империи просто хотели выжить в этом мире. Они напали бы на них без переговоров, не понимая их языка и видя в них лишь угрозу. Их вряд ли бы отпугнул огонь магов, тогда как лезвие скимитара пролило бы голубую кровь. – Простой путь не всегда правильный. – заметил спокойно Мартин, чувствуя, как чей-то одобрительный взгляд обращает на него свое внимание. Холодные, невидимые руки осторожно прошлись по его волосам, создавая легкий порыв ветра и заставляя Ами фыркнуть. Глаза паука прикрылись, а сам он, словно забыв об испуге заметно расслабился, прекращая дрожать. Мартин же, видя беспокойство спутников продолжил: – Жители Ривервуда не говорили о нападении пауков на поселения, отмечая лишь опасность на дорогах. Выходов из этого зала я не вижу, тогда как созданный нами вход слишком узок для этого паука. Кроме этого, смею заметить, что мы здесь лишь за скрижалью, но никак не для того чтобы уничтожить гнездо, убивая безвинную жизнь. Если у нас есть шанс обойтись без лишних смертей, то почему бы нам не воспользоваться им. – Асабинна басли тага как мы убили марадерав. – хмыкнул в ответ Малик, бросая взволнованный взгляд на зарычавшего Ами. – Если бы мы могли доставить их на суд, то я первым бы высказался против Ваших действий. – парировал слова редгарда Мартин. – Прямо как сейчас. – Импирскаи миралюбии. – покачал головой уроженец Хаммерфелла, оказываясь подле Мариона. Осторожно взяв дрогнувшего мера под руку, недовольный редгард толкнул аристократа вперед, говоря: - Как талка найдем выхад, выхадиш из зала бирвым. Марион кивнул, окидывая внимательным взглядом зал. Следовавший подле данмера Малик, хмурился, бросая неодобрительные взгляды на имперца и все еще рычащего Ами. Было хорошо заметно, что редгард не одобрял веру Мартина, ожидая внезапного нападения и собираясь защищать, слабейшего на его взгляд, мага. Игравшее на руках мера пламя освещало паучье гнездо, тогда как слегка нервные движения данмера совершенно не подходили на обычных представителей этой расы. Внезапно Марион остановился, выставляя руки перед собой и заставляя яркий поток пламени сорваться с его рук. Представший перед глазами отряда, новый темный коридор заворачивал направо, оставляя заметным лишь края каменных гробов. Шагнувший вглубь нордских руин Марион, осторожно повернул голову, удостоверяясь что люди и божественное животное последовали за ним. Предупреждающе зарычавший Ами замыкал отряд, совершенно не обращая внимание на лежащего на полу паука, который не предпринимал никаких попыток напасть на них. Лежащие в углублениях гробы располагались друг над другом в несколько рядов, занимая обе стороны длинного, постоянно спускающегося вниз коридора. Пыльные каменные ступеньки заставляли идущего впереди Малика тихо кашлять, тогда как фиолетовые глаза оказавшегося за спиной редгарда Мариона осторожно пробегались по уничтоженным крышкам гробов. Угрожающе рычащий Ами не отходил далеко от Мартина, внимательно всматриваясь в темный камень гробов. Тихие медленные шаги металлическим эхом пронеслись по коридору, заставляя отряд застыть на месте. Закрывший своим телом данмера и имперца, Малик нахмурился, выставляя перед собой скимитар. Глубоко вздохнув, редгард сосредоточился, обращаясь в слух и готовясь дать отпор неизвестной угрозе. Пламя на руках Мариона дрогнуло, после чего данмер поджал губы, резко сжимая одну левую руку в кулак. Глаза аристократа вспыхнули, после чего вместо пламени на его руке загорелся небольшой овальный щит. Одновременно с этим пальцы на правой руке изогнулись, меняя поток пламени и формируя в руке мага пылающий огненный шар. Подготовился к бою и Мартин, поднимая вверх левую руку. На конце среднего пальца бывшего заключенного загорелся зеленый луч, представлявший сформулированное намерение задержать противника на месте. Правая рука имперца крепче сжала в руках золотой коготь, тогда как рычание Ами усилилось, становясь громче. Льдисто-голубые глаза зверя перебегали с гроба на гроб, а сам зверь казалось не мог определить истинную угрозу, способную причинить вред смертным. Холодные, сияющие мертвым голубым светом, глаза заставили Мариона испуганно вскрикнуть. Пламя на руке мага исчезло, а сам он, глядя на вышедшую из-за угла иссохшую мумию полуголого старика быстро зашептал: – Невозможно…невозможно…этого не должны быть…милосердный Ригель, указывающий путь заблушим душам, этого не должно быть… Лезвие топора вспыхнуло, загораясь многочисленными рунами и встречаясь со скимитаром Малика. Редгард пошатнулся, пиная противника и заставляя того покачнуться, поднимая голову вверх. Громкий, пронесшийся по коридору крик, заставил своды руин задрожать. Лязг металла и скрип костей стал для Мартина неожиданностью, тогда как задрожавший Марион, быстро вырисовывал в воздухе фигуры. Руки мага дрожали, прерывая плетение заклинания и опадая на расколотый камень алыми искрами. Ами громко залаял, срываясь с места и устремляясь в сторону сражавшегося с редагрдом мертвец. Между тем на пол начали падать, выбирающиеся из гробов мумии. Металлический лязг оружия и выпадающего из рук оружия пугал Мариона, пытающегося прочитать неизвестное Мартину заклинание. Ами между тем повалил на пол иссохшего старика, занесшего над Маликом топор. Когти животного разодрали грудь противника, позволяя уроженцу Хаммерфелла переключить свою внимание на поднимающихся с земли противников, воспользовавшихся тем, что божественный зверь прекратил рычать. Холод сжал сердце имперца, почувствовавшего себя бесполезным. Срывающиеся с его рук заклинания школы Иллюзии, парализовывали редких противников, однако не могли охватить всех. Под взглядом серых глаз отступал прикрывающийся магическим щитом Марион, пытающийся вызывать на своих руках огонь. Возникший возле мера Малик, парировал атаки древних нордских воинов, принимая удары их топоров или мечей на лезвие своего скимитара. Рты иссохших мумий открывались, встречаясь с громким воем прыгающего на них Ами, замолкавшего лишь в момент раздирания очередной груди. Падающие на землю тела вновь поднимались, тогда как горящие взгляды гасли слишком медленно. Мартин же пытался сосредоточиться, понимая, что где-то глубоко в его воспоминаниях скрыт способ борьбы с подобной напастью. Редкое пламя Мариона, обращало в пепел, однако не всегда попадало точно в цель не останавливающихся мертвецов. Куда удачней был залитый темной кровью редгард, успевавший со всех сторон закрывать бледного как смерть аристократа. Возникший внезапно рядом с Мартином Ами, заставил руки имперца дрогнуть. Режущая боль обожгла правую руку имперца, тогда как золотой коготь выпал из его рук, ударяясь о камень. Теплая кровь, потекшая по руке имперца, сопровождалась громким воем волка. Виски Мартина заныли, а перевел глазами появились темные своды катакомб. Туман охвативший разум Мартина принес с собой тихий, звучащий на нескольких языках, шепот. Мужские и женские голоса слились воедино, тогда как глаза имперца вспыхнули. Разодрать рану на руке не стало для бывшего заключенного большой проблемой. Взвывший Ами, понявший его действия, оказался подле Мартина, не подпуская к нему противников. Заметили его действия и остальные члены небольшого отряда, в несколько шагов оказываясь подле союзника и прикрывая его с каждой из сторон. Между тем, имперец прикусил губы, смачивая пальцы левой руки кровью. Алая кровь окрасила камень руин, тогда как удерживающий в памяти необходимый символ Мартин, молил Девять Богов о том, чтобы его руки не дрожали, а линии руны не получились смазанными. Сформированное в разуме желание упокоить восставших по неизвестной причине мертвецов, отражалась в нарисованном на полу круге, в который вписывался квадрат. Шипящие громкие слова, смысл которых был неизвестен Мартину, вырывались из горла имперца, раздирающего запястье своей руки все сильнее. Связь испуганно дрожала, передавая ему часть необходимой ему силы, тогда как сам Мартин сквозь туман разжигал горящую в нем искру магии, обращаясь к вечным и бесконечным силам, пронизывающим этот мир. Зверь в его голове громко заревел, позволяя его телу стать проводников магии, тогда как покрытая кровью правая рука ударила в центр нарисованного на полу символа. – Я изгоняю вас! – воскликнул имперец, перенаправляя собранную им магию в символ. Мир перед глазами на секунду померк, тогда как изображенный на полу символ ярко загорелся золотым светом. Многочисленные линии прошли по полу, устремляясь в направлении восставших мертвецов и оплетая иссохшие тела золотыми цепями, тянущими их к земле. Вой Ами стих, тогда как Малик и Марион облегченно выдохнул, наблюдая за тем как, облаченные в лоскуты стеганных доспехов, мертвецы с громким воем припадают к земле. Голубой свет в глазах мерк, а сами они безвольными куклами затихали на полу, не предпринимая попыток подняться. Цепи исчезали с их тел, тогда как сам Мартин медленно покачивался, чувствуя поднимающуюся в его теле усталость, говорящую об истощении. Вместе с этой болью вспыхнула и разодранная рука, заставляющая Мартина стиснуть зубы. Флаконы с зельями коснулись его левой руки слишком быстро, тогда как запах открытых восстанавливающих и исцеляющих зелий вызывал в имперце чувство тошноты. Левая рука бывшего заключенного задрожала, а сам он, прикрыв глаза, залпом выпил сперва зелье исцеления, а после зелье восстановления. Присев на залитой собственной кровью каменный пол, Мартин глубоко вздохнул, ощущая, как медленно раны на запястье исчезают и как уставшее тело наполняется силой. Появившаяся на коленях тяжесть, сопровождалась тихим скулением Ами, пытавшегося снять негативные последствия, плескавшихся в жилах Мартина, зелий. – Это ведь было третье зелье? – осторожно поинтересовался у имперца Марион, точно также, как и имперец залпом выпивший небольшой, стеклянный флакончик. Бывший заключенный в ответ кивнул. Даже потеряв память, имперец знал о том, что больше трех зелий в день ни один смертный не мог выпить. В противном случае начинала проявляться передозировка, заставляющая кровь в жилах смертных гореть и дарующая лишь краткий момент успокоения, сказывающийся после в отравлении или неприятии в течении трех дней любого вида магии. – Всех? – спросил тихо Мартин, открывая глаза и замечая лежащие по всему коридору бездыханные тела восставших мертвецов. – Хачится вирит. – ответил в ответ Малик, окидывая вслед за имперцем затихший зал. На лице Мартина появилась мягкая улыбка, после чего он провел рукой по шерсти волка. Ноющая боль в голове имперца исчезла, а в душе появилось удовлетворение. Сотворенное им заклинание казалось имперцу правильным и знакомым, будто бы раньше он творил подобные чары, упокаивая восставших мертвецов и защищая план смертных от враждебных сил. Имперец улыбался, чувствуя как умиротворенно урчит Ами и понимая, что он смог защитить своих спутников. – Такого не должно было случиться. – внезапно сказал Марион, подбирая лежащий на полу золотой коготь. Один из острых, заостренных когтей предмета, был покрыт каплями крови, капля которой упала на пол. Данмер вздрогнул, после чего сказал: - Они не должны были восстать. – Мажит Ригил так высказался а ситуации в мири? – предположил в ответ Малик, заслуживая в ответ возмущенный рык Ами. – Не здесь… - покачал головой данмер, переводя взгляд на молчавшего Мартина. – Не сейчас и не здесь. Слова аристократа болью отозвались в сердце Мартина, понимавшего что Риг...гель никогда бы не поступил бы так. Божество путей и заблудших душ никогда не позволил смертным подвергнуться опасности. Если бы у него был бы выбор, если бы Риг…ель знал бы о другом пути, то поступил бы иначе. Это не было на него похоже…он никогда не забыл бы о неупокоенных душах…это не было на него похоже…Риг…ель никогда не был таким. Черные глаза Малика коснулись лица имперца. Редград потер подбородок, сильно хмурясь и словно пытаясь увидеть что-то в бывшем заключенном. Угрожающее рычание Ами, заставило чернокожего человека вздрогнуть, отводя взгляд от бывшего заключенного. Одновременно с этим, поднялся с пола и Мартин, не желающий выслушивать комментарии о чести и способности его…божества выполнять обязанности. Сам же Мартин не желал даже думать о том, что с ним могло случиться что-то серьезное… что за пройденное время он мог измениться, превращаясь в того, кем всегда боялся стать. Стальные глаза коснулись морды заскулившего Ами, после чего имперец глубоко вздохнул, неосознанно сжимая в руке серебряное кольцо. Связь дрогнула, выдавая страх божества и неприступной стеной закрывая его от попыток Мартина защитить родного его сердцу человека. – Разберемся со скрижалью. – хриплый голос имперца выдал его волнение, вынуждая бледного Марион вздорогнуть. Голос Мартина вновь дрогнул, тогда как почувствовавший чужую ложь зверь, обитавший в душе бывшего заключенного, возмущенно заревел: – Сейчас проблема дракона для нас превыше всего. – Вы успели отдохнуть? – спросил у Мартина аристократ, внимательно всматриваясь в лицо человека. – Изменит ли это что-то? – улыбнулся в ответ бывший заключенный, вспоминая о том, как еще совсем недавно с истощением столкнулся сам Марион. – Тем более, что после Вашего исцеления никто из на не дал Вам времени на отдых. – Ваша ситуация иная… - тихо произнес данмер, неосознанно бросая взгляд на Малика, брови которого хмурились. Услышавший слова данмера Мартин дрогнул, тогда как улыбка с лица бывшего заключенного исчезла. Вместе с этим, в душе имперца появилось возмущение, быстро перерастающее в раздражение. Фиолетовые глаза аристократа вспыхнули, после чего Марион быстро добавил: – Вы восстановили тогда мои силы, тогда как сейчас были использованы зелья. Там, где потоки Этериуса восстанавливают многовенно, алхимии нужно предоставить время. Лишь поэтому я говорю об отдыхе. – Мажит тагда мы брадалжим пут? – вставил слово Малик, опуская лезвие скимитара вниз. – Гасбадин Мартин сказал свае мнинии, Вы сказали свае, браблема исчезла. Дракан же ждат дийствитилна ни будит, как и наши бративники в этих руинах. Тихий облегченный вздох Мартин был воспринят его спутниками как радость от окончания своеобразного спора, который мог задержать отряд. Сам же имперец чувствовал, словно холод и раздражение исчезают из его души, тогда как слова Мариона приносят успокоение. Услышанный бывшим заключенным намек, прозвучавший в словах данмера, больно ударил по самообладанию имперца, заставляя вспомнить о видениях и собственном отношении к…подобному особому отношению. Пусть оно и было каким-то привычным, пусть он знал, что когда-то давно смирился с подобным, однако сейчас…подобные намеки будто бы вновь бредили старые, давным-давно затянувшиеся шрамы. Мягко толкнувший его в спину Ами вернул на лицо Мартина улыбку. Серые волк с пониманием смотрел на него, подталкивая имперца вперед. Казалось словно спутник Риг…еля пытался отвлечь Мартина от глупых мыслей, причиной которым был лишь разбитый на осколки разум бывшего заключенного, пытавшегося восстановить собственные воспоминания. Имперец с мягкой улыбкой, прошелся по серой шерсти, заслуживая в ответ тихое, умиротворенное урчание зверя. Вместе с этим, Мартин последовал за медленно идущими вглубь руин спутниками, которые с внимательностью и настороженностью во взгляде прислушивались к шорохам. Рука Мартина осторожно проводила по шерсти Ами каждый раз как перед глазами отряда оказывались разветвленные, спускающиеся или начавшие внезапно подниматься коридоры. Открытые гробы, находящиеся в стенах нордских руин, были пусты, а под некоторыми из них были заметны небольшие кучки пепла. Крупные керамические вазы, встречающиеся на их пути, были покрыты глубокими трещинами, между которыми при ближайшем рассмотрении становились видны тонкие слои паутины. Многочисленные залы, мелькавшие перед отрядом, становились все просторнее, постепенно начиная занимать несколько этажей. На грубых, перекинутых между разными частями зала, мостиках были заметны истлевшие остатки ковров. В обломках, уничтоженных временем, каменных шкафов лежали расколотые инструменты и потрепанные обложки темных, кожаных книг. Под потолком начали появляться, раскачивающиеся на тонких цепях, погасшие жаровни. Маленькие каменные осколки падали на пол, заставляя настороженного Мариона вздрагивать. Фиолетовые глаза данмера сияли потусторонним светом, а движения мага несли с собой нервозность. Шедший же впереди Малик спокойно открывал появляющиеся на их пути двери, первым ступая в новый заполненный гробами зал. Новый представший перед ними зал, оказался длинным поросшим паутиной коридором. Высокие, каменные жаровни, расположенные по обе стороны комнаты, заканчивались поднимающимися вверх головами драконов, раскрывающих свои пасти. Под шаги небольшого отряда смотрящие на них глаза каменных статуй внезапно загорелись золотым светом. Поток синего зачарованного пламени устремился вверх, заставляя тонкие слои белой паутины сгореть, опадая пеплом на пол или в жаровню. Оглядываясь по сторонам отряд медленно прошел вглубь комнаты, оказываясь перед закрытой металлической дверью. Металлические узоры, выгравированные на двери, представляли собой многочисленные завитки. Многочисленные переходящие друг в друга завихрения узоры напоминали имперцу то как, изображались в часовнях Девяти порывы ветра, обычно присутсвующие на, посвященных Кинарет, витражах. Вместе с этим, взгляд Мартина прошелся по четырем кругам, представляющим собой достаточно странный и непонятный имперцу замок. Каждый новый круг был меньше предыдущего, однако позволял взгляду путешественников разобрать изображенные мраморные фигуры различных животных, выстроившихся друг под другом на манер лесенки. В центре двери находился маленький, мраморный круг, в котором были видны три тонких углубления. – Разабем стину и брализим? – предложил внезапно Малик, проводя рукой по небольшой каменной части стены, находящейся слева от двери. Предложение Малика звучало для Мартина достаточно разумным, однако вызвало недовольство поморщившегося данмера. Сняв с руки вторую перчатку Марион осторожно покрутил большой верхний круг странного замка. С противным, протяжным скрипом мраморное изображение мотылька сменилось совой, заставившей редгарда закатить глаза. Мартин в ответ прикусил губы, раздумывая над ключом к замку и мысленно размышляя о том стоило ли им действительно тратить время на подбор замка. – Что мы будем делать с кругом в середине? – спросил у данмера Мартин, понимая, что даже если они подберут правильные символы, у них все равно останется проблема в виде трех углублений. Почувствовав на своих губах кровь, имперец присмотрелся к замку. Углубления в центре были располагались на равном расстоянии и чем-то напоминали трехпалую лапу какого-то зверя...скорее всего подошла бы лапа какой-нибудь птицы…быть может подошла бы курица или орел...Подойти могла бы возможно и ящерица, у которых кажется расположение пальцев было похоже на изображенные углубления…что если бы у них получилось бы заменить ящерицу рукой аргонианина? Но возвращаться с пустыми руками только для того, чтобы найти среди жителей Ривервуда или внезапных путников добровольца…Могли ли они пропустить мародера, который мог бы оказаться аргонианином? Но хватило бы длины когтей аргонианина? Не проще ли действительно разрушить стену, чем пытаться подобрать ключ? Невольно имперец перевел свой взгляд на присевшего рядом с ним Ами. Стальные глаза пробежались по длинным заостренным когтям волка, после чего окрыленный внезапной идеей имперец предложил: – Что если мы используем в качестве ключа Ами? – Валк в качистви отмычки? – удивился в ответ Малик, недоверчиво осматривая тявкнувшего волка. – Ба маиму Вы слишкам силна оциниваити бажиствиннага звиря. – Углубления в центре похожи на лапу или руку, на которой должны находится длинные когти. – начал объяснять свою теорию имперец, для наглядности подходя к двери и прикасаясь к углублению правой рукой. Три пальца его руки закрыли собой часть замка, заставляя Малика задумчиво кивнуть. Под удивленный взгляд слегка отошедшего Мариона, словно желающего что-то сказать, Мартин продолжил: - На наших руках недостаточно длинные ногти, чего не скажешь об Ами. Что если мы, подобрав правильную комбинацию, попросим его коснуться лапой части замка? – Считаете, что длинны его когтей хватит для открытия механима? – уточнил у имперца Марион, переводя осторожный и почтительный взгляд на тявкнувшего волка. – Но что если создатели двери позаботились…о такой лазейке? Что если на настоящем замке есть специальные руны или невидимые нам заостренные концы? – Баэтаму я бридлагаю крушит стину. – вставил слово Малик, демонстративно постукивая по стене. – Самниваюс, что ие защитили рунами. Дривнии нарды ни очин любили магию…навирнаи. – Что не мешало им ее применять и почитать тех, кто сумел обуздать потоки Этериуса. – покачал головой данмер. – Мы находимся в руинах, которые когда-то использовались в качестве гробницы. Среди нордов когда-то было достаточно магов, которых хоронили вместе с воинами. Они смогли бы защитить стены от подобного. – Я бридагаю рискнут. – сказал спокойно Малик, оглядываясь по сторонам. – Найти дастатачна тяжелый бридмит и разбит стину. Марион осуждающе покачал головой, вздрагивая и глубоко вздыхая. Рука данмера, сжимающая золотой драконий коготь, указала на часть каменной стены, после чего мер произнес: – Пробуйте, успеете раньше меня разобраться с проблемой, и я принесу вам свои искренние извинения за сомнения. Я же, если больше никто не хочет придумать свой способ, попробую открыть замок. – Вы что-то знаете о подобных руинах? – уточнил у спутника Мартин, задерживая свой взгляд на когте в руках мера. Возмущенно выдохнувший Малик, застыл, не отрывая своего взгляда от данмера. Улыбка коснулась лица гордо поднявшего голову Мариона, после чего он оказался перед дверью. Мягко отстранив Мартина, данмер начал медленно вертеть круги, опуская взгляд на коготь. Скрип вертящихся кругов сопровождался сопровождался уверенными словами мага: – Как я уже говорил среди нордов было много магов. Они почитали магов, среди которых выделялись так называемые драконьи жрецы. – Марион ненадолго замолчал, останавливая верхний круг на изображении мраморного медведя. После этого, рука импера перешла на круг ниже, тогда как мер продолжил: - В древние времена, когда эти земли находились под властью драконов, некоторые предки современных нордов сумели как-то заинтересовать детей Акатоша. Драконы научили их ууправлять потоками Этериуса, возвышая их над простыми смертными и называя их своими наместниками на некоторых землях. – новый круг остановился на изображении мотылька, после чего пришел черед нового круга. Слушавший слова аристократа Мартин заметил, как редгард недовольно скрестил руки на груди. – Жрецы охраняли древние курганы и так называемые священные для каждого дракона места силы. Вокруг подобных мест возводились гробницы, где магия жрецов создавала вечных стражей, вставших бы в случае угрозы на защиту секретов истинных владык этого мира. Главный зал или место, в котором была скрыта главная особенность, становилось место пропеди, откуда жрец вещал волю своего владыки. – мер вновь замолчал, останалвивая руку на изображении совы. Торжественная улыбка застыла на лице Мариона, после чего он продемонстрировал им драконий коготь. – Подобные залы закрывались на специальные замки-загадки, открыть которые можно было только специальынм ключом. Ключом, который в точности повторял руку их повелителя, словно показывая его благосклонность и проявленное доверие в отношении смертного подданного. Зачарованные в пламени ключи, созданные из драгоценного металла, способного показать величие дракона… Марион замолчал, касаясь заостренными когтями когтя углубления. Пламя жаровен ярко вспыхнуло, погружая комнату по тьму, тогда как выстроенные данмером круги начали быстро вращаться. Изображения сливались в неразборчивое пятно, а раздавшийся грохот сопровождался медленно открывающейся дверью, нижняя и верхняя часть которой уходили в стены наподобие раскрывающейся драконьей пасти. – Магли бы браста сказат, чта у Вас ист ключ. – сказал Малик, осуждающе качая головой и вновь вынимая из ножен скимитар. В компании выступившего вперед Ами, редгард начал восхождение по длинной каменной лестнице, оставляя позади Мартина и Мариона. Марион вздрогнул, убирая драконий коготь в висевший на поясе кошель. Уверенность и гордость исчезли из движений мера, уступая место привычной ему нервозности. Поджав губы, мер посмотрел на Мартина объясняя: – Я просто проверил сначала механизм и когда удостоверился в его работе, применил имеющиеся у меня знания. Если бы у меня не получилось, то я бы и вправду извинился бы перед редгардом. – Вам следует обяснять это не мне. – покачал головой Мартин, понимающе кивая и указывая в сторону удаляющегося редгарда. – Поговорите с ним, когда мы остановимся на отдых. Уверен наш спутник поймет, если Вы правильно подберете слова. – Он воспринял первую часть как оскорбление. – констатировал в ответ Марион, глубоко вздыхая и потирая подбородок. – Я попробую разъяснить ему свою позицию. В моих интересах, чтобы до возвращения в Вайтран наши отношения не перешли из нейтралитета в открытую агрессию. Мартин промолчал, понимая, что у него совершенно не было желания разбираться во взаимоотношениях спутников. Несомненно, он мог выслушать сторону, мог дать совет или высказать свое мнение о конфликте, но он не собирался мирить их. Марион был прав говоря о сохранении нейтралитета, однако упускал из виду то, что развязывать вооруженный конфликт не отвечало интересам Малика, стремившегося заслужить себе место в Соратниках. До Вайтрана недовольный редгард определенно бы продержался, тогда как после их дороги окончательно расходились. Исходя же из ранее прозвучавших слов Мартин мог предположить о том, что уроженец Хаммерфелла не собирался продолжать общение ни с Марионом, ни с покидающим Скайрим Мартином. Не собирался общаться со спутниками и Мартин, прекрасно понимающий то, что вряд ли он когда-нибудь еще увидит мера или редгарда. У Мариона вполне возможно тоже найдутся более важные поручения, чем общение с не самыми приятными для него людьми. Длинная лестница по которой прошли имперец и данмер вывела их в высокий, просторный каменный зал. Поддерживающие своды зала грубые, каменные колонны были лишены каких-либо узоров. Опоясывающий колонны белый мох, заметно сиял, создавая естественное освещение. Темный каменный пол был покрыт многочисленными узорами переплетающихся между собой кругов, тогда как по обеим сторонам стен стояли грубо вырезанные в камне статуи расправляющих крылья драконов. Вместе с этим где-то рядом с ними слышалось журчание воды, источник которой нашелся имперцем слишком быстро. Через небольшие, созданные естественным образом углубления в стене вниз текла прозрачная вода, впадающая в небольшой покрытой легкой кромкой льда ручей. Подняв голову можно было увидеть над собой, небольшую круглую дыру, открывающую вид на темное, закрытое тучами небо, с которого вниз падили снежинки. Покрыты льдом были и узкие, небольшие мостики, перекинутые через части зала. За мостиками виднелась широкая лестница, ведущая на открытую, полукруглую сцену в центре которой был заметен каменный алтарь. Перед алтарем находилась каменная кафедра, по обеим сторонам от которой виднелись грубо созданные каменные столы. Предметы на столах были незаметны для Мартина, тогда как его взгляд коснулся находящейся за алтарем высокой стены. Высокая, занимающая большую часть сцены стена казалась имперцу необычной. Полукруглая, имеющая по краям острые шипы, она притягивала взгляд. Вырезанная в камне драконья морда, гипнотизировала его взглядом сияющих алмазных глаз, будто бы бросая ему вызов и приглашая бывшего заключенного приблизиться. Зверь в душе имперца поднял голову, расправляя крылья и яростно крича. Неведомый Мартину зверь чувствовал опасность, ощущал душу слабого противника, которого ему необходимо было разорвать на части…разорвать и показать свою силу, дабы невидимая смертному взгляду тварь не смогла усилиться…не смогла выступить против него и забрать то, что принадлежало ему по праву…уничтожить и подчинить своей воле, чтобы защитить вверенных ему смертных…подчиняясь заключенному века назад договору…он обязан был стать сильнее, чтобы сохранить созданный план…должен был пробудить силу своей крови, дабы ни один противник, посмевший выступить против него или его сердца, не смог уйти безнаказанным… Пальцы, пребывающего в тумане Мартина внезапно коснулись холодного камня, проходясь по выцарапанным чьим-то когтем словам. Мир перед стальными глазами казался тусклым, тогда как громкий, яростный вой нес с собой угрозу…Чужая душа, проявившаяся в одной из линий, встретила лишь ответный крик, когда ногти имперца провели по линиям. Чужеродное, прозвучавшее словно крик, слово вырвавшиеся из горла Мартина опалило голосовые связки, принося знакомые ему ощущения власти и силы. Мир перед глазами загорелся золотым пламенем, быстро уступая место ноющим вискам и тихому шепоту, погрузившим имперца во тьму.