Никакие истины не могут излечить грусть от потери любимого человека. Никакие истины, никакая душевность, никакая сила, никакая нежность не могут излечить эту грусть.
© Харуки Мураками «Норвежский лес»
У почтового отделения Юй встретил Фуги. Лицо отчима выражало вовсе не то беспокойство, которое овладело сейчас всеми в Суне, а почти радость. Юй всей душой понадеялась, что ей показалось, что это игра света; ей не хотелось обелять его, но если Фуги был каким-то образом замешан в случившемся, то была замешана и она тоже. Отчим преградил ей дорогу. Улица была пустынна, шифровальщики не услышали бы их из башни. — Дайте пройти, — потребовала Юй. — Не думаю, что стоит, — сказал Фуги, и если до того Юй еще питала зыбкие надежды, что он ни к чему не причастен, то сейчас все эти надежды рассыпались песком сквозь пальцы. — Почему? — Подумай сама. Гаару похитили Акацуки. Они охотятся на биджу, они уже захватили Санби и Ниби, и нет ничего удивительного, что пришли за Ичиби, правда? Они пришли не сами, вспомнила Юй, им кто-то помог… — Это были вы? — спросила она. — Это вы предали Суну? — Предал? Я спас Суну. — Спасли? — Юй вскинула бровь. — Вы в своем уме? Я понимаю, вам плевать на Казекаге, но неужели вы отдали Шуукаку? — О, конечно же, нет. За определенное количество золота все решилось, — усмехнулся Фуги. — Шуукаку нам вернут. — И вы верите, что вернут? — Юй еле сдерживала злость. — Тогда вы вправду безумец или глупец! — Как ты разговариваешь? Фуги занес руку, и снова, уже второй раз, Юй остановила его ладонь. — Я разговариваю так, как положено с предателем, — процедила она. Фуги вспыхнул от ярости, занес вторую руку, но остановил на расстоянии миллиметра от иглы. — Немедленно пропустите меня, — повторила она. — Или я проткну точку, которая навсегда лишит вас возможности любить ваших милых шлюх! Фуги шокированно уставился на нее, будто впервые увидел — и вдруг расплылся в издевательской улыбке. — Что ж, — сказал он. — Иди. Посылай письмо в Коноху. Гаара все равно обречен, но зато у Листа есть свой джинчуурики, и кто знает… вдруг в итоге Суна получит и Кьюби. Не обращая на него внимания, Юй пролетела мимо. Ее все еще потряхивало; отчим был не самым сильным ниндзя, скорее политиком, чем воином, в противном случае она не остановила бы его, и ей пришлось бы намного хуже. Все и так было хуже некуда: если про предательство Фуги узнают, то обвинят и ее, и Гаара поймет, что она не была с ним искренна, и откажется от нее, и у нее никого не останется, и это если еще он выживет. Юй хлопнула себя по щекам, резко раздвинула сёдзи и принялась диктовать шифровальщикам письмо в Коноху. Если Фуги думал, что смутит ее угрозой навредить и Кьюби — то точно был идиотом; Юй было безразлично, что станет с остальными биджу и их носителями. Ей был нужен Гаара. В Юй теплилась зыбкая надежда, что его вернет Канкуро, но Канкуро не вернулся; отряд АНБУ принес его в деревню. Страшных ран на теле не было, но и не без того его состояние было тяжелым — он получил смертельную дозу яда и медленно умирал. Юй казалось, что по ее венам тоже течет яд, жаркий, жгучий, едкий, уничтожающий изнутри. Чтобы делать хоть что-то, она сидела с Канкуро, но могла только облегчить страдания травами, и не более. Эти три дня походили на сумасшествие, затянувшийся кошмарный сон — когда Юй была младше, ей часто снилось, что она идет по раскаленной пустыне, и отовсюду пышет жар, и пескам нет конца и края, а она так устала, и хочет пить, и хочет просто упасть лицом в песок да так и лежать, но упрямо шагает вперед. Сейчас ощущения были похожими, с той лишь разницей, что Юй не спала. Канкуро бредил что-то бессвязное. Периодически появлялись АНБУ, говорили что-то, Юй отвечала, сама не понимая, что говорит. Ела, когда приносили ирьенины, механически, едва замечая. Спала, где настигало непреодолимое желание провалиться в сон, в больнице или дома, и снилась та самая раскаленная пустыня, и летящий по небу песок, и чей-то хохот эхом вдали. Помогла старейшина Чиё: дала Юй какой-то напиток, который взбодрил и привел в себя. Следом, свежим порывом ветра — шиноби из Конохи: высокий беловолосый мужчина в скрывающей половину лица маске, девушка с розовыми волосами и лохматый блондин в оранжевом комбинезоне. И Темари — оцепеневшая от ужаса, Юй никогда не видела ее такой и не думала, что она может такой быть, что эта насмешливая камаитачи способна настолько сильно бояться. Вспомнив, кто она, Юй почтительно поклонилась команде номер семь. — Рада приветствовать вас, — проронила она. — Благодарю, что откликнулись и пришли на помощь. Сакура занялась ранами Канкуро, ловко вытягивая яд через воду. Темари трясло. Юй больше не могла здесь находиться — почему ее волнует судьба чужого брата? Почему ее что-то волнует? Почему все так… неправильно? Тенью она выскользнула наружу, и никто не заметил — как всегда. Что есть она, что нет. Никто не замечал. Никому она не была важна, никто не ждал ее прихода, никто не хотел ее увидеть. Она всегда была, как данность. Или как обуза. Красивая вещь, не более; но такие красивые вещи могут быть опасны. Или прокляты. Раскаленный песок жег кожу. Юй сморгнула слезы — и тут прямо перед ее лицом появилось другое, голубые глаза пристально всмотрелись в ее черные. От неожиданности Юй вскрикнула, отшатнувшись назад. — Ты чего творишь? — вырвалось у нее. Узумаки Наруто почесал затылок, пятерней растрепав и без того лохматые волосы. — Да так. Хотел посмотреть поближе. Н-ничего не подумай, даттебайо! — спохватился он. — Просто… ты же жена Гаары? Юй медленно кивнула. Наруто восхищенно заулыбался. — Ничего себе! Поверить не могу, что он настолько меня опередил! Стал каге, женился… еще и на милашке… нет, я не в том смысле, просто ты симпатичная, но не значит, что ты мне нравишься. Точнее, не так нравишься, чтобы… ну ты понимаешь, да? — он неловко засмеялся. — Даттебайо, как сложно. «Он — такой же как я, но совсем другой». Юй не была уверена, но рискнула: — Скажи, Наруто, ты — носитель Кьюби? — Ага, — просто ответил он. Джинчуурики. Такой веселый, улыбчивый джинчуурики, который не одержим жаждой убийства — он словно сиял изнутри, как маленькое солнце, и совсем не походил на чудовище. — Надо же, — пробормотала Юй. — Мы вернем тебе Гаару, — пообещал Наруто, выставив вперед большой палец. — Клянусь жизнью! Юй только и оставалось изумляться. Она обедала с этими тремя и поражалась тому, как свободно они болтают, как Сакура беззастенчиво раздает Наруто подзатыльники, не боясь вызвать гнев его внутреннего зверя, а Наруто даже не обижается, как они говорят со своим капитаном и учителем — добавляют к имени «-сенсей», но относятся, как к другу… А потом они ушли, и Юй снова осталась ждать. Снова с Канкуро — уже выздоравливающий, он должен был еще немного полежать. Без грима и балахона он выглядел совсем незнакомым, и был для Юй таким. — Я сделала стейк, — сказала она, внося поднос в палату; кольнуло воспоминанием — так же угощала Гаару. — Ты и готовить умеешь? — фыркнул Канкуро. — Умею. Попробовав кусочек мяса, он наглядно в том убедился, расплываясь в широкой улыбке и уплетая стейк за обе щеки. Юй наблюдала, но не чувствовала особой радости от признания ее мастерства. Вообще никакой радости не чувствовала. — Канкуро, — тихо попросила она. — Расскажи мне… про Гаару. — А ты не знаешь? — моргнул он. — Не про того Гаару, о котором говорят все в деревне. — А… — Канкуро печально усмехнулся уголком рта. — Это… сложная история. Не уверен, какой из меня рассказчик, но я попробую… Ты уже знаешь, что Гаара получил внутрь Шуукаку, еще когда находился в утробе матери… — В утробе матери? — опешила Юй. — Не знаешь? Ну… так и было. Так было нужно. Из-за этого у Каруры начались преждевременные роды. Она родила Гаару, дала ему имя и умерла. Мне тогда был всего год, Темари — два, мы ничего не понимали. Нам сказали сторониться Гаары, потому что в нем живет демон, мы и сторонились, хотя он совсем не походил на демона… до какого-то момента. Я бы не рискнул его так назвать, но если бы рискнул, — невесело хохотнул Канкуро, — точно назвал бы соплей. Он все время ходил хвостиком за Яшамару и пытался понравиться мальчишкам, с которыми играл. Но он им не нравился: они тоже знали про Шуукаку, к тому же, Гаара не чувствовал боли. — Это я знаю, — кивнула Юй. — Ага. Я видел… он ранил какого-то пацана, случайно, не со зла. Накупил ему лекарств или взял у Яшамару, постучался в дверь, а этот пацан ему сказал: пошел вон, демон. И дверь захлопнул перед носом. Юй вздрогнула. — Дети жестокие, — мрачно сказал Канкуро. — А наш папаша постарался, чтобы про Шуукаку в Гааре в деревне каждая собака знала. Тренировал его сам, а потом, кажется, что-то у них не заладилось. Понятия не имею, что, меня в это не посвящали, но однажды отец начал подсылать к Гааре наемных убийц. — Отец? — ахнула Юй. Она думала, что хуже родителя, чем Фуги, быть не может, но Фуги хотя бы ни разу не пытался ее убить. — Угу. Гаара вроде бы не оправдал его ожиданий. Кончалось все, впрочем, по одному сценарию: наемник погибал, потому что песок Гаары защищал его даже без его особых усилий. Но однажды… все сломалось. Гаара сломался, — Канкуро прикрыл глаза. — Сейчас я могу понять, как ему было больно. А представить — не могу. — Сломался?.. — Он очень любил нашего дядю Яшамару. Яшамару его не боялся, они много разговаривали, и дядя был к нему ближе всех. Мы с Темари тоже его любили, он был веселый и добрый… и однажды именно он стал тем наемником, который в очередной раз атаковал Гаару со спины. — Что? — Юй зажала рот ладонью. — Угу… Гаара увидел, что это Яшамару. Потом мы с Темари думали, что он просто убил дядю, и все. После Чуунин Шикен узнали, что не просто. Яшамару сказал Гааре, что отец ненавидит его, что мать тоже его ненавидела и прокляла, умирая, и что он, Яшамару, тоже всегда его ненавидел. И сам себя убил, активировав взрывные печати. Гааре было шесть или около того. — Шесть?.. — Тогда он и вырезал у себя на лбу иероглиф, и стал тем, кем был. Тем еще психопатом, честно говоря. Его действительно нужно было бояться, он стал тем чудовищем, каким его создавали… а потом встретился с Наруто, и Наруто каким-то образом помог ему понять, что можно выбрать иной путь. И Гаара выбрал. Он очень сильно изменился… если бы мне сколько-то лет назад сказали, что он станет Казекаге, я бы никогда в жизни не поверил. А он им стал. Юй нервно закусила губу. Гаара… он не родился жестоким, его жестоко ломали, чтобы довести до срыва. Он не хотел убивать людей, он всегда был добрым… — Канкуро, я больше не могу ждать здесь, — сказала она. — Я пойду… навстречу. Канкуро долго смотрел на нее и наконец кивнул. — Только возьми отряд АНБУ.***
Трава зеленела до самого горизонта — будто и не было поблизости пустыни. Юй бежала впереди троих АНБУ Песка, выделенных ей Баки, и не смотрела на них. Не думала о них. Что идет правильным путем, уверена не была, но все поисковые отряды Суны шли в том направлении. Увидев силуэты впереди, Юй ускорила шаг. Команда номер семь и Чиё шли навстречу, рыжие волосы Гаары выделялись кровавым пятном, и сначала Юй обрадовалась, но поняла, что Гаару несет на руках Какаши. Ранен? Или?.. Ее отряд, команду номер семь и еще четверых ниндзя из Листа, очевидно, подкрепление, окружало море трав. Юй замерла напротив Чиё. Какаши положил Гаару на траву. Его лицо будто потрескалось, будто он был глиняной куклой и упал с высоты. Он лежал с закрытыми глазами, слишком спокойно, слишком неподвижно… Сакура опустилась рядом на колени, дотронулась до руки, и покачала головой. Простой жест, но у Юй подкосились ноги и она села на землю. Почему? Ну почему? — Почему? — словно озвучил ее мысли Наруто. Юй вскинула голову — по щекам джинчуурики Кьюби текли крупные слезы, настоящие слезы, раньше она думала, что мужчины, даже молодые парни, не умеют плакать, и тем страшнее было видеть и понимать, что умеют и могут. — Почему именно он? Наруто сжал кулаки. — Это ваша вина! Говорил он не Юй, но хлестнуло это по ней: твоя вина, ты виновата, ты прокралась к нему в дом, ты шпионила, ты доносила Фуги, и что теперь? Она закрыла лицо руками. Вдруг кто-то упал рядом, обняв ее за плечи, кто-то, пахнущий горячим ветром — Темари. — Вы запечатали в нем чудовище и даже не спросили, чего хотел бы он! Старейшина Чиё решительно встала. Подошла к Гааре, опустилась рядом, вскинула руки над его грудью…***
Он тонул в зыбучих песках, и это было больно — все тело словно протягивали через что-то узкое, как через игольное ушко. Из него что-то вырывали, вынимали — на живую, что-то кровоточило, кровь лилась на песок. Это — смерть? Наверное, да, подумал Гаара. Это смерть. Он проиграл, и он умрет, но он все же защитил деревню, не дал бомбе упасть на дома… значит, он не совсем провальный? Значит, чего-то стоит? Или нет, потому что он дал себя убить и защиты у Суны больше нет? Но есть Канкуро и Темари, им доверяют, их любят… они его заменят… Он будет по ним скучать. По ним, по Баки, по Наруто, и, конечно… Юй. Гаара многое не успел ей сказать, многое не успел понять — о ней и о себе. Но он спас и ее. Вокруг него раскинулась раскаленная пустыня, жаркая, сухая. Солнце жгло со всех сторон, будто на огромной сковородке. Он был здесь один, знал — во всей огромной пустыне он один. Вдруг в слепящем глаза золоте сверкнуло что-то еще. Что-то… Гаара подставил руку, и на его палец села бабочка. Красивая, яркая… откуда она здесь? Почему прилетела к нему? До плеча дотронулась чья-то рука. Голос, который назвал его по имени, одновременно звучал голосами Темари, Канкуро, отца, Яшамару, всех, кто был ему близким. Гаара широко распахнул глаза, неверяще-изумленно глядя на то, как его окружают жители Суны. Будто вся деревня… и Наруто, и Какаши, и еще шиноби из Конохи. Они пришли спасти его? Они за него волновались? — Конечно, идиот! Последнее Гаара неосознанно спросил вслух, и Темари не выдержала — крепко обняла его и разрыдалась, и не заметила даже, что назвала «идиотом» совсем как Канкуро, когда беспокоилась о нем. Гладя сестру по спине и понемногу осознавая все, что произошло, Гаара наконец увидел Юй — понял, что искал ее взглядом. Она стояла в отдалении, молча, больше обычного походя на тень. Стеснялась? Или не была рада? Для Гаары все еще было дико то, что кто-то рад его спасению. Юй закусила щеку изнутри, глотая слезы облегчения, но так и не сумела заставить себя подойти к Гааре. Когда тело Чиё торжественно понесли к селению, она растворилась в толпе. Потом. Пусть пройдут похороны, пусть уйдут шиноби Листа… Все равно потом он узнает, кем она была, и тогда между ними все закончится, так и не начавшись.