У каждой истории есть свое время, когда ты просто обязан ее рассказать. Если человек не делает этого, он обрекает свою душу на то, чтобы она осталась связанной с этой тайной навсегда.
© Харуки Мураками «Мой любимый sputnik»
Гаара давно не чувствовал себя таким счастливым — давно или никогда. Счастье было незнакомым чувством, странным, почти пугающим, но невозможно приятным. И очень простым. Не нужно было делать ничего сверхъестественного для того, чтобы его почувствовать — достаточно было проснуться рядом с Юй. Тепло от ее тела согревало, волосы пахли цветами и щекотали нос. В открытое окно лились лучи солнца, скользя по ее голому плечу, которое Гаара поцеловал, не сдержав желания коснуться губами. — Еще ра-ано, — сонно протянула Юй. — Не так уж и рано, — заметил Гаара время на часах. — Но ты спи. — Коне-ечно, — промурлыкала она, уютно кутаясь в одеяло. — Удачи на работе… Одеваясь, Гаара думал, что, возможно, теперь каждое утро будет таким, и его губы сами по себе растягивались в улыбке. Каждое утро. Навсегда. Эта девушка больше не чужая ему, Юй вдруг стала родной, даже в чем-то роднее Темари и Канкуро, потому что с братом и сестрой не могло быть подобной близости.***
В Резиденции Казекаге его ждал Канкуро, стоя у стола очень прямо — вся его поза и лицо выдавали напряжение, которые тут же передались Гааре. — Ты ни разу еще не опаздывал, — усмехнулся брат. — Неужели поладил-таки со своей женой? Гаара покраснел, чем мгновенно себя выдал. Канкуро невесело засмеялся. — Поздравляю… хотя… лучше сядь, — он кивнул на кресло. Гаара сел, пусть и не понял, зачем. — Мы узнали, кто помог Акацуки проникнуть в Суну, — сказал Канкуро. — Баки прямо сейчас его допрашивает. Точнее, допрашивает более подробно, а основное он сразу сказал. Почему-то по спине Гаары пробежал холодок. — И кто это? Канкуро сжал губы. — Фуги, — резко сказал он. — Твой… кажется, он тебе тесть. Фуги? Глаза Гаары широко распахнулись. Он не думал, что тот зайдет так далеко. Слишком далеко. И, если так… — Проблема не столько в нем, он уже пойман и будет наказан, — Канкуро уперся руками на стол, глядя на брата сверху вниз. — Проблема в ней. В его дочери. — Падчерице, — зачем-то поправил Гаара. — Да без разницы. Она не просто так досталась тебе в жены. Она за тобой шпионила. — Шпионила?.. Гаара побледнел. Еще пять минут назад согревающее изнутри счастье запылало адской бездной. — Благодаря ей было организовано нападение на тебя на Чуунин Шикен, — продолжал Канкуро. — И по мелочам — она сдавала все. Все твои планы, все идеи, все, что только могла найти в записях или услышать. Мы ее недооценивали. Мы впустили змею в собственный дом, а ты, очевидно, еще и в свою постель. — Хватит! — вырвалось у Гаары, и Канкуро притих, виновато опустив глаза. — Прости, но ты уже не ребенок и имеешь право знать. Точнее, ты обязан знать. Это напрямую тебя касается. Гаара невидящим взглядом уставился перед собой. — Она не могла. — Как видишь, могла. — Ее заставили! — он вскинул отчаянные глаза на брата. — Ее заставил ее отчим… В сознании всплыло лицо Яшамару, собственный дрожащий голос: «Тебя же заставил отец, да? Это он дал тебе приказ…» Канкуро покачал головой. — Может, и заставил, но факт остается фактом. Чем бы она ни руководствовалась, делая это — она это делала. То, что в деревню проникли Акацуки, было изменой. Во времена Первого Казекаге и Фуги, и ее уволокли бы в пустыню и приковали там на солнцепеке. Гаара рывком поднялся. — Мне неважно, что будет с Фуги, — процедил он. — Юй никто пальцем не тронет, ясно? — Естественно, без твоего приказа — нет, — хмыкнул Канкуро. — Забыл, кто ты? Забыл. Обо всем сразу забыл. Только ее тепло и страх, что это тепло было фальшью. Стоило пойти к ней, прямо сейчас, поговорить и узнать все лично от Юй, но что, если она скажет, что так и было? Что она притворялась? Что она его ненавидит? Гаару пробрала дрожь. — Успокойся, — попросил Канкуро. — Быть каге — значит не только драться с нукенинами, но и сталкиваться с политическими интригами. Люди могут предать, к сожалению, а Фуги и не был образцом лояльности. Фуги… при чем тут Фуги? Какое ему дело до старейшин? Те пусть ненавидят, сколько угодно. Но Юй… Он бессильно опустился назад в кресло. Взял в руки какую-то бумагу, просто чтобы их занять. — Гаара, — встревожился Канкуро. — Да что с тобой? Только не говори, что влюбился в эту лису! «Ты кицунэ, которая пришла, чтобы украсть мою душу»… — Влюбился, — тихо сказал Гаара. Канкуро тоже сел — как будто колени подкосились. — Да ладно? И вы… ты извини, что спрашиваю, это личное, но это важно… вы правда… ну, понимаешь? Гаара кивнул. — Вот черт, — охнул Канкуро. — Вот лиса! Действительно лиса! У нее же теперь резко поднялся статус, она теперь настоящая жена… Вы хотя бы предохранялись? Медленно Гаара покачал головой. Тогда это казалось таким правильным… есть таблетки, способные предотвратить беременность, Юй бы выпила их, раз сама сказала, что все хорошо… а даже если бы не выпила, а даже если бы появились последствия, разве это было бы плохо… оказалось — да. — Потрясающе, — цокнул языком Канкуро. — Если она еще и забеременеет, у нее в руках будут все козыри. Гаара молчал. Хотел пойти к Юй и не мог себя заставить. Внутри что-то ломалось, крошась на мелкие песчинки.***
Утро было таким хорошим. Счастливое теплое утро; Юй долго дремала под боком у Гаары, грелась им и, наслаждалась тем чувством защищенности, которое дарила его близость. Потом, еще полусонная, попрощалась, пожелала удачи, и валялась в постели еще час, решив, что может себе это позволить. Реальность напомнила о себе, когда Юй решила зайти к Фуги, прощупать почву, и узнала, что того арестовали. Мать была в отчаянии, но у Юй не было сил ее утешать, ее саму затрясло: если Гаара все узнал, а он все узнал… Можно было спрятаться здесь же, в родительском доме, но Юй не стала — не хотела усложнять все еще больше. Она вернулась в поместье Казекаге, думала, что еще у ворот ее схватят АНБУ, но никто ее не поджидал, а слуги вели себя так же почтительно, как и всегда. Это было невыносимо — сидеть в ожидании. Юй пыталась заниматься каллиграфией, раньше это помогало привести в порядок мысли, но сейчас не успокаивало даже вождение кистью по бумаге. Особенно когда она поняла, что неосознанно написала иероглиф «любовь». Любовь. Можно ли считать настоящим чувством то первое, что вспыхивает в юности? Через пять лет оно может погаснуть. Юй все равно не грозило серьезное наказание. Самое страшное — тюремное заключение, но недолгое. И совершенно точно — развод, после которого она не станет никем, потому что уже не жена-соседка… и со стороны выглядело так, будто Юй именно ради этого провела ночь с мужем. Она не этого добивалась, не этого хотела, но как бы она смогла доказать… или смогла бы. Покинув зал для каллиграфии, Юй решительно направилась на кухню. Отослала слуг, приказав вернуться через час, ей бы хватило. У нее были все необходимые травы, и несложно — смешать их, заварив настойку в кипятке.***
Минуты тянулись, как резина. Юй хотела уже чего угодно — пусть на нее даже нападут, лишь бы не тишина, не стук содзу за окном, бьющий по затылку. Прийти к Гааре самой было страшно. Когда стемнело, наконец она услышала шаги. Сразу же подобралась, выпрямилась, сложив руки на коленях. Пусть делают с ней, что угодно, она заслужила, и, в конце концов, не без причины пошла на это. Гаара не хотел убивать своего дядю, но ее отца убил, когда уже действительно хотел нести смерть. Сёдзи раздвинулись. Гаара зажег свет. Он казался больным, и Юй сразу же стало еще более стыдно. — Гаара… — она поднялась навстречу ему. И что дальше? Юй совсем запуталась. Кого она любит, чего она хочет, кто ей важнее — давно мертвый отец, которого она не знала, или парень, ставший первой любовью, за которым была замужем? Он молчал и смотрел на нее — так пронзительно, будто видел саму ее душу. — Гаара, я… Молчание било по ушам. Юй сжала кулаки. — Да, я шпионила! — не выдержала она. — Да, я все это делала! Да, я виновата! От каждого восклицания он едва заметно вздрагивал, но ей было уже все равно. — Я не хочу себя оправдывать и не буду, — Юй обхватила свои плечи, словно защищаясь. — Я совершила ошибку. Не одну, а много. Я была дурой. Я готова понести наказание. — Нет, — отрезал Гаара, наконец подав голос. — Ты все расскажешь. Можешь оправдывать себя или наоборот, но прямо сейчас ты все мне расскажешь. Версия Фуги может отличаться от твоей. — Тогда меня положено препроводить в допросную, — она вздернула подбородок. — Как ты понимаешь, ты находишься на особом положении. Считай, что допросная — здесь. Начинай, я слушаю. Юй закусила губу. — Ладно. Когда ты стал Казекаге, Фуги поставил меня перед фактом, сказав, что я выйду за тебя замуж… и что буду шпионкой. Я не была против. Сначала сомневалась, честно ли это, но после согласилась. Мы поженились. Так как на меня не обращали внимания, я беспрепятственно проходила в кабинет, куда угодно, и видела все документы. Но ничего серьезного там не было. На самом деле меня не похищали во время Чуунин Шикен, я это разыграла, что было идеей Фуги. Что он решил выдать Суну и тебя Акацуки — я понятия не имела и узнала, когда ты уже был похищен. Вот и все. Гаара не сводил с нее глаз. — Нет, — сказал он. — Не все. В Пустыне Демонов ты спасла мне жизнь. Или это тоже была часть плана? — Нет, — Юй опустила взгляд. — Я… Шагнув к ней, Гаара мягко, но настойчиво взял ее за подбородок, вынуждая смотреть ему в лицо. — Возможно, это было ради того, чтобы завоевать мое доверие еще больше. Но если так, то это слишком странно, потому что можно было просто изъять Шуукаку, обвинить во всем наемника и выбрать Казекаге Канкуро. Гораздо легче, чем убивать того человека. — Легче, — признала Юй. — Таким и был план. — Но ты нарушила этот план. — Да. — Почему? Юй молчала. Гаара повторил? — Почему? — Да потому что я не хотела, чтобы ты так погиб! — выпалила она, снова не удержав на лице маску холодности. — Не хотела, ясно? Я тогда еще тебя не любила! Я тогда еще тебя боялась! Но все равно не могла смотреть, как тебя убивают! — Почему? — Откуда я знаю, — горько сказала Юй. — Просто не могла, и все. — Хочешь послушать мою версию? — Гаара отпустил ее подбородок, сложив руки за спиной. — Вернее, версию Фуги… Он угрожал тебе, и делал это с детства. Иногда он был жесток с тобой. Он тебя запугал, и еще он сказал тебе, что однажды именно я убил твоего родного отца. Глаза Юй широко распахнулись, но она промолчала. — Когда Фуги приказал тебе подстроить все так, будто ты похищена и находишься в пустыне, ты была уверена, что я не пойду тебя искать. После Фуги был в ярости, и даже хотел тебя ударить, но ты остановила его, и… — по его лицу снова скользнула тень боли. — …сказала, что сама можешь меня отравить. — Я… Жестом Гаара сделал знак молчать. — У тебя была масса возможностей это сделать, но ты не сделала. Дальше. Фуги приказал тебе консумировать брак. Ты не смогла и соврала ему. А когда ты узнала, что Фуги работал на Акацуки, то назвала его предателем. — Откуда… — В Суне прямо сейчас находится Яманака Ино, — усмехнулся Гаара. — Она приехала не ради этого, но ее вмешательство было очень полезным. Техника ее клана поистине удивительна. Как она говорит — она вскрыла Фуги черепную коробку и вынула оттуда все. Иносказательно, конечно. — Со мной будет то же самое? — Юй крепче сжала пальцы на своих предплечьях. — С чего ты взяла? — С того, что ты больше не сможешь мне верить, так ведь? Если бы он сказал, что сможет, то соврал бы. Слишком сложно было довериться даже в первый раз, и как бы ни хотелось все забыть, а так легко — невозможно. — Не знаю, — честно сказал Гаара. — Я могу доказать, — она вынула из тайного кармашка кимоно пузырек с непонятной жидкостью. Гаара напрягся. — Если это яд… — Это не яд. Это то же самое, что делала с Фуги Ино, но более щадяще. Наверное. Мне просто не хочется, чтобы в моей голове копался чужой человек. Слушай. Мне хватит одного глотка. Оставшееся зелье можно будет проверить, убедившись, что это именно настойка правды, а не что-то еще. Выпив глоток, я впаду в нечто похожее на транс, и скажу то, что меня тревожит. Что у меня на душе. Я могу вести себя странно, но не надо пугаться, и ни в коем случае не зови медиков. — Но… — Это не яд, — с нажимом повторила Юй. — Что бы ты ни сказал, я все равно это выпью, — не дожидаясь ответа, она молниеносно отковырнула ногтем пробку пузырька и отпила глоток. Пузырек сразу же толкнула в руки Гааре, чтобы не уронить и не разбить. Что было потом, Юй не помнила.***
Очнулась она, сидя на полу в объятиях Гаары — тот покачивал ее, будто баюкая, и выглядел ужасно перепуганным. Когда Юй открыла глаза, радостно охнул и осыпал поцелуями ее лицо. — Ты чокнутая! — сказал он, чуть отстранившись. — Совсем… чокнутая. Я думал, ты умираешь. — Я же сказала, что будет происходить, — растерянно протянула Юй. — Да, но я представлял это иначе. Больше никогда так не делай. — А что я делала? — встревожилась она. — Я имею в виду: не пей такие зелья. А вообще ты ничего не делала. Ты говорила. Как в бреду. Много чего… разного. Про Фуги, про отца, про меня, — Гаара покраснел. Юй тут же пожалела, что рискнула с зельем. — Наверное, я не хочу знать подробности, — пробормотала она. — На самом деле ничего страшного. Зато я все понял, — Гаара крепче обнял ее. — Мне жаль, что я тебя подозревал. — Вообще-то ты правильно подозревал. Он покачал головой. — Мы шиноби, Юй. Мы подчиняемся приказам. Хотим того или нет. Ты не хотела. Ты никогда по-настоящему не хотела, и если я лишил тебя отца, то понятно, почему ты желала мести. Вот только… я его не убивал. — Что? — опешила она. — Можешь мне не верить, но так сказал Фуги. Он сыграл на том, что ты идеализировала его, а как бы ты проверила, кто его убил? Когда-то я хоронил людей в песке по десятку в месяц, мог бы и больше, но меня контролировали Раса и АНБУ. Но, хотя я убил многих, твоего отца среди них не было. — Тогда кто его убил? Гаара виновато посмотрел на нее. — Сам Фуги. — Фуги?.. — Как он сказал: он любил твою мать. Она выбрала другого. Фуги ревновал, пытался ее забыть, но не смог. Тайно вызвал соперника на поединок и убил. Твоя мама не знала. Никто не знал. — Господи, — Юй потерла щеки. — Это… — Ужасно, да. Как и то, что после он изменял твоей матери и угрожал тебе. — Я и это сказала? Гаара еще более виновато кивнул. — Черт, — проворчала Юй, потирая переносицу. — Но главное, — озарило ее, — что ты мне поверил. Теперь ты сможешь мне доверять? — робко спросила она. Он прижался лбом к ее лбу. — В этом трансе ты говорила, что очень сильно меня любишь. Как ты думаешь, могу я тебе не доверять? Юй смущенно засмеялась, пряча лицо на его груди. Заплакала бы, но слез не было, слезы кончились. Только облегчение и радость. — Ты моя жена, — сказал Гаара, поглаживая ее по спине. — Я доверю тебе даже свою жизнь. — С жизнью ты переборщил, — подняв голову, она сморгнула набежавшие-таки на глаза слезы. — Не переборщил. Только можно, я попрошу тебя об одном? — О чем? Гаара поцеловал ее в висок. — Будь настоящей. Ты же совсем не такая, какой пыталась казаться. Ты не тихая тень. Ты не просто цветок, как тебя называют. Ты гораздо более потрясающая. — А если я настоящая тебе не понравлюсь? — Я уже видел тебя настоящую, разве нет? Видел и влюбился в нее. В тебя. Щеки Юй полыхнули румянцем. — Я поняла, — сказала она, — ты хочешь, чтобы я сгорела от смущения. — Возможно, — Гаара потерся носом об ее шею. — Значит, мы помирились? — Мы и не ссорились. — Господи, Гаара, — Юй встряхнула волосами. — Ты невозможно милый! Ответить он не успел — она накрыла его губы поцелуем.