***
Более четырехсот лет назад эльфы были правящим народом. Процветающие земли и природа. Все жили в гармонии. Эльфы заботились об окружающем мире. Да, был свой строй, своя иерархия, но чтобы кого-то считать недостойным своей расы за… просто так?! НИКОГДА! Этого просто не могло быть — так завещала детям своим Дана, а они слушали и внимали советам Богов. Но вскоре пришли чёртовы dhoine, которые разрушили всё, до чего смогли прикоснуться. Эльфы не были готовы к битве с теми, кого обучали своему мастерству. На доброту им ответили, вырезав практически всех, оставив лишь жалкую горстку выживших, чтобы после насладиться зрелищем на казни. Bloede d'hoine!***
От воспоминаний на Азуриэль накатила такая волна ненависти и презрения, что, ослеплённая такими сильными эмоциями, не заметила Седрика, в которого врезалась со всего маху. — A d'yeabl aep arse[Задница дьявола], какого… — Вы не ушиблись? — спросил Седрик. «Эльф! Не чувствую запаха леса, только смешанный с людским, значит, он оседлый. Blode! [Чёрт!]Он мог понять, что перед ним эльфка, но опять же не в его компетенции сдавать меня, но мне следует быть осторожнее», — размышления девушки были нагло прерваны бывшем скоя’таэлем. — С Вами точно все в порядке? Вы побледнели. — Да, всё в порядке, прошу прощения, я Вас не заметила. — Недавно во Флотзаме? — Ye… Да, только приехала, а Вы, судя по всему, местный? — Да, давайте я Вас провожу до постоялого двора? — Спасибо, но я сама. И Азуриэль уже хотела идти к городу через порт, но рука эльфа резко сжала её предплечье. — Постойте, у Вас рана на лбу, и возможно дальнейшее заражение, если не обработать. Пройдёмте ко мне в дом, я обработаю рану. — Это пустяки… — начала было отнекиваться девушка, но, заметив взгляд эльфа, ретировалась и позволила себя увести. — Моё имя Седрик. — Очень приятно, Седрик! Меня же зовут Азу… Зурой, — Азуриель едва смогла придумать себе на ходу имя, иначе бы дело обстояло хуже. — Действительно, очень приятно. Зайдя в дом, он резко схватил девушку за горло. — Я предупреждал Иорвета отправлять на задания подготовленных бойцов, а ещё лучше сидеть и не высовываться. Но он же никого никогда не слушает. — От…пус…ти, не зна…ю я ни…как…ого Иор…ве.таа… — от резкого толчка руки Азуриэль вдохнула больше воздуха и подавилась. «Нелепей, чем сейчас, я никогда не была. Вот, что значит быть среди смертных. Но Седрик за это заплатит». — Grealghane! [Повтори!] «Да этому эльфу нужно преподать урок, как разговаривать со старшими. Ох, ну, и голос! Его точно, вижу, не обучали искусству Слышащего, хм, это может пригодиться». Пока Азуриэль размышляла и строила планы, Седрик, видя, что эльфка не реагирует, хотя и не видно ушей, предпринял попытку поднять за ворот одежды. — Убрал руки, seadhe! — На твоем месте, sor'ca[сестрёнка], я начал бы уже говорить. «Сестрёнка» из уст Седрика звучала как издёвка, хотя чего скрывать — это и была она. Тёмная не выдержала подобного издевательства, к тому же ей нужна была подпитка. «Как не вовремя мне нужна энергия, аргх… А чем bloede не шутит…». — Cáemm a me shed géill![Иди ко мне и повинуйся!] Седрик не понял даже, что произошло. Сознание резко затянулось дымкой. Последнее, что он видел в светлом уме и при трезвой памяти — это ухмылка пойманной эльфки. — A'baeth me… Aé foilé, aé a'baethe an Bandia! [Поцелуй меня… Я безумный, я целую Богиню!] «Н-да, голоса ему все подсказали, да и bloede с ними, всё равно завтра ничего не вспомнит или будет помнить, но как несбыточный сон». Седрик же продолжал охрипшим низким голосом: — Maeth, tabhair en'ca minne…en'ca![Госпожа, дай немного любви… немного!] — Yea, Cedric, es wird té en'ca minne![Да, Седрик, будет тебе немного любви!] — и издевательский смех Тёмной наполнил избушку бывшего скоя’таэля. Эридалиэль не зря считается Тёмной Богиней, даром времени не теряя, вторглась языком в податливый рот старика. Сталкиваясь языками, не уступая друг другу, они ещё больше распалялись. Руки Седрика штудировали по всем «страницам книги» Азуриэль. Запоминая все шероховатости, правильность углов «страниц». Прием «Ящерица» окончательно прорвал последний бастион сдержанности эльфа, что и подвело окончательную черту. Вскоре возле кровати образовался ворох мужской и женской одежды. Эридалиэль резко оказалась прижата к кровати. Седрик, глядя на Тёмную, не мог оторвать взгляда, лицезрея сию красоту. Но парадокс заключался в том, что Седрику пора баиньки, а то возраст уже ого-го, а здоровье-то не то, и давленьице любит пошалить, так ещё и голоса в голове. Бедный! Нельзя так рисковать собой даже на любовном фронте! И по закону подлого жанра Седрик упал как подкошенный, прижав Тёмную так, что она оказалась в кольце её обнимающих рук. Девушка смотрела на вздымающуюся грудь, усмехнулась и без зазрения совести спихнула неудавшегося любовника. — Ох, Седрик, я, как любящая мать своих детей, помогу справиться с отсутствием любви и возлюбленной. Азуриэль поспешно оделась, и тут в дверь постучали. Естественно, Тёмная открыла. На пороге стояла эльфка: красивые миндалевидные глаза, волосы цвета воронова крыла, слегка пухлые губы и миловидное личико. Недолго думая, Богиня решила, что девушка сможет помочь Седрику стать счастливым. — Мне нужен Седрик! — И тебе не хворать. — Слушай, не знаю, кто ты, но передай Седрику, что заходила Малена… — девушка не успела дальше ничего сказать, как её опутали нити привязки к эльфу и проекции мира, где парочка упивалась друг дружкой. Азуриэль освободила тело Малены от одежды и положила рядом с Седриком, связав при этом нерушимой связью, которую когда-то давно ставили всем парам, что проводили обряд бракосочетания в её храме. — Фух, вот тебе и обнимашки от Флотзама, чёрт тебя дери.