honeymoon

Хёнджин проснулся, потому что не привык к солнцу, нагло выжигающему ему кожу на лице с самого утра, ведь обычно в его квартире окна всегда зашторены настежь, чтобы ни один лучик не мог проникнуть в его темное жилище. А ещё потому, что не привык спать на мягкой и удобной кровати. Хван лениво потянулся, он чувствовал себя очень даже неплохо, без учета головной боли, конечно, но и та была не такой уж назойливой. Пытаясь восстановить события прошедшей ночи и их порядок в своей голове, он, пока не двигаясь, принялся осматривать комнату. Это было обычное, небольшое, но довольно уютное помещение в стиле лофт. Кроме кровати, на которой лежал Хёнджин, здесь был только столик с зеркалом и немногочисленной косметикой на нём, напольная вешалка с разноцветными нарядами и, надо же, целое состояние, то бишь цветок в горшке. Теперь не было сомнений — Феликс явно был при деньгах и ни в чем себе не отказывал. Точно, Феликс. Услышав сонное мычание и наконец ощутив чужое присутствие, Хван повернул голову. Под его боком мирно сопело светловолосое чудо. Феликс был отвернут в другую сторону, но одна из его ног запуталась в Хёнджиновых, не желая разрывать с ним контакт, а длинные светлые волосы залезли на его плечо. Они блестели самым настоящим золотым свечением под пробивающимися из окна лучами солнца, ровно как и кожа обнаженной спины их хозяина. Воспоминания прошедшей ночи искрами прошили мозг Хвана. Долгие, со вкусом лайма и жжением текилы поцелуи, раскиданные по голой спине Феликса его прекрасные волосы, довольные стоны, вздернутая кверху задница, и руки Хёнджина, сжимающие его бёдра. А ещё Феликс, кажется, просил обнять его прежде, чем отрубился. Хван не мог вспомнить, выполнил ли он просьбу, но всю ночь его преследовало непередаваемое ощущение тепла и уюта. Он не помнил, когда спал так хорошо в последний раз. Легко коснувшись кончиками пальцев волос Феликса, Хёнджин обвил пару прядей вокруг указательного и погладил их большим. Такие мягкие и гладкие, будто и правда шелк. Понятно теперь, почему Ли так любил постоянно трогать их. Отпустив локоны, Хёнджин проскользил взглядом по ровной изящной спине Феликса до кромки одеяла, скрывающей его пятую точку. Хван натянул одеяло повыше. Феликс продолжал крепко спать, даже не шевелясь, выражение его лица было совершенно умиротворенным, лишь пухлые губы застыли слегка приоткрытыми. Тяжело вздохнув, Хёнджин сел на постели. Раздражение в нём забурлило само по себе. Ему впервые после ночи с кем-то не хотелось уходить настолько сильно, что он не мог заставить себя покинуть кровать. Он даже не понимал причины, по которой ему не хотелось оставлять Феликса. Раз в два-три месяца у него бывали партнеры на одну ночь. Он так же знакомился с кем-то в баре или каком-нибудь клубе, и он, и партнер сразу понимали, чем закончится вечер, и тот, кто первый просыпался, спокойно уходил на утро. Никаких объяснений, никаких обязательств, просто хорошо проведённое время и снятие напряжения. Да и вряд ли сам Феликс был из числа тех, кто привязывает людей к себе наручниками после одной спонтанной ночи. Так в чём было дело? В том, что он не искал себе партнера на ночь вчера, или в том, как Феликс вдруг обнял сам себя во сне, сворачиваясь калачиком? Да блять. Хёнджин не знал и не мог знать, что такое влюблённость или симпатия, сами эти слова он слышал настолько редко, что едва ли знал их значение, но ему начинало казаться, что он влип. Всего лишь после одного вечера и одной ночи. Нет, это было невозможно. Да и с чего он взял, что нужен будет Феликсу? Может, тот так и планировал — ночь без обязательств и всё, всего хорошего. Кое-как Хёнджин заставил себя подняться и натянуть одежду, валявшуюся, ну, конечно же, на полу. Ему нужно было уйти, заказ все ещё ждал своего завершения. Если он, идиот, не потерял вчера в вихре страсти нужный клиенту сверток. Обшарив свои карманы, Хван с облегчением обнаружил, что всё было на месте. Кинув на спящего Феликса последний взгляд, Хёнджин с какой-то тяжестью в груди покинул комнату. Ему нужно было закурить. Спустившись, Хван понял, что всё ещё был в клубе. Значит, комната, в которой они были, это личная каморка Феликса, чтобы заночевать если что прямо на рабочем месте. Ну, или ещё для каких-нибудь других целей… Оказавшись на свежем, настолько насколько он может быть в этом городе, воздухе, Хёнджин вдохнул полной грудью и тут же заполнил лёгкие никотином, расслабляясь на долгожданные пару мгновений. Прежде чем окончательно уйти, он обернулся, чтобы осмотреть вывеску клуба и узнать хотя бы его название. «Red only». Он уже решил, что вернётся к Феликсу завтра, даже если его здесь не ждут. Хотя из уст прекрасного ангела ведь вылетала фраза о том, чтобы в следующий раз Хван заходил через главный вход. Стоило ли расценивать это как намек или просто как вежливость, присущую таким состоятельным и зажиточным персонам, коей являлся Феликс? Однако было очевидным, что тот точно планировал то, что произошло этой ночью. Что он зря Хёнджина весь вечер обхаживал что ли? В общем, будь что будет, если Феликс пошлет его, значит, так тому и быть. И, хах, кажется, Хёнджин начинал догадываться о причине своих страданий. К нему ведь впервые с искренностью относились по-хорошему, выказывали заинтересованность в его личности и ухаживали за ним. Да уж, оказывается, купить его было проще простого — просто погладьте и почешите за ухом эту пучеглазую дворнягу, и она за вас умрет. Браво. С последней затяжкой он избавился от всех несносных мыслей. Сейчас было не время. Вызвав свою тачку, он выкурил ещё одну сигарету в ожидании. Улицы Джапан-тауна были залиты яркими лучами солнца, ослепляя его отблесками отражений от билбордов. Забравшись в свой старенький Тортон, Хёнджин выудил солнцезащитные очки из бардачка и кинул сверток на соседнее сидение. На мгновение ему показалось, что не так уж и плохо живется в Найт-Сити. Относительно чистые улочки Уэстбрука, его сверкающие здания и приличные машины вместо старых развалюх. Однако стоило ему въехать в Уотсон, как всё сразу вернулось на круги своя. Улицы снова были похожи на помойку, люди пытались пройти по головам друг друга, а для того, чтобы закрыть окно и врубить радио, было достаточно услышать череду выстрелов из случайной подворотни. Чувствуя привычный укол негодования от обитания в этом городе, Хёнджин вдавил газ в пол. Ему хотелось уже побыстрее отвезти заказчику товар, который «будь предельно осторожен, это очень хрупкая вещь, но что там я тебе не скажу». Его раздражали такие заказы, и он бы не согласился, если бы не действительно высокая оплата. С таким количеством эдди можно будет вообще не брать заказы ещё недели две. Всё-таки в чём-то ему везло — богатые клиенты, хоть и тупые. Получив свои деньги и облегченно распрощавшись с заказчиком, Хёнджин с неохотой двинул домой. Жаль, что день нельзя было перемотать сразу до завтрашнего вечера, до того момента, как он вновь войдёт в «Red only». Подумать только, такую псину, как он, пригласил в престижный клуб Джапан-тауна сам хозяин этого клуба. Ну, пригласил формально, конечно, просто вскользь сказанные слова. Ах, его начинали реально выбешивать все эти размышления, но они все ещё были лучше, чем то дерьмо, которое заполняло его голову в обычное время. Когда Хёнджин вошел в свою квартиру, в ней стояла гробовая тишина и валялась в углу его убитая надежда на что-либо хорошее. Ничего нового. Он содрал с себя одежду и в одних трусах упал на кровать. Надо надеть завтра что-то другое. Поприличнее. С каких пор его это вообще волнует? Тупой вопрос. Не нужно было много времени, чтобы тишина начала давить с непреодолимой силой, добираясь до каждой секунды, в которой он пытался не шевелить мозгами. В его собственной квартире уже даже стены его видеть не хотели. Ещё немного, и, кажется, они начнут смотреть с презрением. Он здесь был словно чужим, бессовестным бездомным, который регулярно забирался в чье-то пустое жилище, чтобы не спать на улице. Вся его жизнь была такой, будто он в ней чужой, хоть он ей и стопроцентно соответствовал. Синдром самозванца преследовал его на каждом шагу, куда бы он ни пошел. Везде чужой, везде ненужный. Его существование было по факту бессмысленно. Ну, и зачем же он тогда продолжал попытки выжить, попытки спастись, когда очередная банда хочет с ним разобраться? Продолжал зарабатывать деньги для чего-то. Для себя? Умоляю, не шутите так больше. Будь Хёнджин богачом, он ни за что бы не подал самому себе на улице. Такого жалкого человека даже спасать неохота. Хотел бы он стать лучше, другой вопрос. Причина, по которой Хван всё ещё заставлял себя жить, заключалась в том, что на нем до сих пор висел не один долг и без их возвращения после смерти ему будет не лучше, чем при жизни. Хотя, блять, какая разница? Может, если его набитое металлом тело расчленят и расфасуют по черным мешкам, будет даже лучше. Однако, какой исход ни казался бы Хёнджину наиболее «перспективным», итог у всего этого был один: он хотел либо поскорее ебнуться, либо пустить себе кровь. Иногда он задумывался, конечно, и над тем, чтобы почистить голову от всего хранящегося в ней пиздеца, но каждый раз ему казалось, что там есть ещё немного места для новой порции. В результате эта экономия приводила его к проведению нескольких дней подряд в кровати безвылазно. Даже спустя столько лет его мозг упорно отказывался мириться с положением вещей. Какая жалость. Сейчас ему казалось, что он снова пришел к этой точке. Точке бесповоротно засасывающего его в себя всё глубже и глубже дна. Однако в его жизни внезапно появился Феликс. Они были едва знакомы, но Ли просто, как взрыв ядерной бомбы под башней Арасаки, снёс всё на своем пути, заполняя голову Хвана и его гнилые мысли собой. А они всего лишь пообщались под синькой и переспали. Насколько странно это было для Хёнджина, он даже задумываться не хотел. Он никогда не размышлял о чём-то помимо предстоящих заказов и о том, как унести оттуда свою жопу. А теперь он просто был уверен в том, что не проведет несколько дней в кровати и не будет придумывать очередные способы самоубийства, которыми так и не воспользуется, потому что пойдет завтра в клуб и будет искать там Феликса. Даже если связь между ними была всего на одну ночь. Кто знает, может, у неё есть шанс ещё на одну. Совершенное непонятное чувство просто тянуло его проверить это. Собственноручно взращенные за годы выживания на улицах этого города инстинкты самосохранения в отчаянии вопили о том, что ему не стоит пускать кого-либо в свою жизнь, особенно кого-то вроде Феликса, способного застать его врасплох без особых на то усилий. Но он вспоминал солнечную, как его мечты в далеком детстве, улыбку этого ангела и осознанно игнорировал любые предупреждения.

***

Недолго думая Хёнджин твердо решил прикупить себе какой-нибудь хорошей одежды для сегодняшнего визита в клуб. Да, теперь ему придется взяться за поиск заказов пораньше, чем через две недели, но зато, если Феликс его пошлет, будет чем заглушить собственные мысли и порывы самобичевания. Хотя он вроде планировал завязать с жизнью наемника… Ну, значит пустит пулю себе в висок и помрет в красивом костюме, сейчас это не так важно. Оценивающе окинув своё отражение в зеркале заднего вида, Хёнджин, может, остался и не до конца доволен, но отметил, что выглядит куда лучше, чем в тот раз. Он даже свои чернющие патлы сегодня попытался уложить и глаза темненьким подвел, создав подобие дымки вокруг карих омутов. Он ещё ни для кого так не выделывался, так что если Феликс пошлет его или сделает вид, что не знает… ну, он хотя бы старался. Напьется с горя, да и дело с концом, Кинув тачку неподалеку, Хёнджин без проблем вошел в клуб через парадный вход и сразу попытался выцепить взглядом светлую шевелюру, принадлежащую одному единственному человеку. Он обошёл весь первый этаж, затем второй, но Феликса так и не нашел. На мгновение мысли его совсем помрачнели, но у него всё ещё был вариант спросить у персонала местонахождение хозяина заведения. Хван снова спустился на первый этаж, и внезапно Феликс уже был тут. Он стоял у того самого черного входа и с какой-то грустью оглядывал людей в зале, некая призрачная тоска плавала даже в его глазах и на плотно сомкнутых губах. Хёнджин осторожно подошел к нему, замерев на небольшом расстоянии. Почему ему казалось, что в этом есть его вина? — Хей. Услышав, что его позвали, Феликс с не особой охотой обернулся, но, увидев знакомое, явно вспоминавшееся им лицо, он в мгновение просиял. Точнее его глаза, они засветились, как огни по всему Найт-Сити с наступлением темноты, однако лицо его приняло некое выражение обиды или же подозрения. Хёнджин не очень хорошо читал людей и их эмоции, но то, что Феликс не спешил бросаться к своему гостю и здороваться с ним, уже говорило само за себя. — Прости, вчера утром мне нужно было уйти, знаю, я даже не попрощался… - непонятно для чего Хёнджин вдруг начал объясняться, словно он должен был. По сути, они ничего друг другу не обещали, но Хвану казалось, что Ли был опечален и действительно ждал его сегодня. — Почему ты пришел? - проигнорировав оправдания, прямо спросил Феликс, и его лицо всё ещё было предельно серьезно. Это выражение на нём было похоже на то, с которым он говорил о тех, кто хочет от него только «одного». Хёнджин понял — от ответа сейчас реально зависело всё. — Я хотел тебя увидеть… то есть… я думал об этом весь день, - из его рта, никогда не говорившего ничего подобного, это звучало несколько нелепо. Скользя взглядом по лицу Хёнджина, Феликс принялся тщательно изучать его, заглядывая в глаза и распознавая по мимике, не лжет ли он. Теперь Хвану стало действительно неловко, в их первую встречу взгляд Ли был совершенно иным, сейчас же он как будто опасался его, а от интонации его глубокого голоса по коже устраивали забег холодные мурашки. — Честно, не ожидал, что ты придешь вновь, - однако в какой-то момент подозрительность и осторожность улетучились с миловидного лица Феликса, и он, судя по всему, удовлетворенный результатом своего анализа, слегка улыбнулся уголками губ. - Прости мне мою грубость. Хочешь потанцевать со мной? — Я? - опешив от такой быстрой смены настроения на лице и в интонации голоса парня, Хёнджин сначала не понял, что тот обратился к нему. — Да, милашка, ты, - по-доброму усмехнувшись, Феликс оттолкнулся от стены и сделал шаг навстречу. — Конечно. Да, хочу, - выдавая себя всего с потрохами, Хёнджин нервно протараторил несколько согласий подряд, как какой-то дурачок. Черт возьми, что с ним? Такой уверенный сюда шел. Это не дело, нужно держаться и не губить свою харизму. Тихо рассмеявшись на его растерянность, Феликс так же аккуратно, каким был и сам, взял его за руку и потянул за собой чуть дальше от края зала, но не в самый его центр, а так, чтобы почти никто не обратил на них внимания. — Хёнджин, скажи, я смущаю тебя? - Феликс кокетливо наклонился к нему, и Хван ощутил легкий аромат его парфюма, напоминающий вкус синтетических клубничных леденцов. — Я… Нет, наверное. Просто я, знаешь, никогда не испытывал чего-то подобного раньше. Когда смотрю на тебя, я сразу чувствую себя как-то странно и как будто глупо, но в то же время я не хочу, чтобы это заканчивалось, - стараясь не сморозить какую-нибудь херню, Хёнджин старался оставаться честным и не забывать покачиваться в ритм вместе с Феликсом. — Правда? - искренне рассмеявшись с такого признания, Ли неосознанно вызвал целую лавину дурманящего тепла по телу Хёнджина. — Да. Ты завораживаешь, словно бриллиант, - наклонившись ближе к нему, прошептал Хван, пропавший в моменте, когда лицо Феликса озарила удивленная улыбка. Сбитый столку Ли широко раскрытыми глазами пялился на Хёнджина, который в свою очередь одаривал его самым нежным взглядом и улыбкой. Знал бы милый ангел, что Хван не умел так раньше, что у него даже не было причины, чтобы научиться такому взгляду и улыбке. Но со своей стороны одно Феликс мог сказать точно, он не помнил, когда кто-то в последний раз смотрел на него с такой влюблённостью, не будучи пьяным в стельку. Сердце в его груди сжалось до предела и застучало с ещё большим интересом, чем до этого. Он взял руки Хёнджина в свои и положил их себе на талию. — Вот так, будь смелее со мной, тебе можно, - обвил руками его плечи Феликс. Хван аккуратно провел пальцами по стройным бокам, будто проверяя их на реальность, и, послушавшись Феликса, с уверенностью притянул его к себе ближе. Довольно улыбнувшись, Ли стал наслаждаться атмосферой между ними. Они продолжали плавно покачиваться на месте, хоть музыка и была куда более энергичной, но Феликсу так нравилось ощущать это чувство, будто они парят в воздухе и находятся в клубе совершенно одни. А ещё ему нравилось, как внезапно сочетались их наряды сегодня. На Хёнджине был такой красивый чёрный пиджак, вышитый серебряными цветами, и широкая чёрная лента вокруг шеи, на самом Феликсе были тоже вышитые замысловатыми узорами шорты-бермуды, заползающие под их кромку длинные гольфы, массивные ботинки и блузка с пышным воротником. Они словно сбежали с бала, о которых сейчас можно было прочитать только в очень старых сохранившихся в киберхранилище книгах. Насколько Хёнджин был очарователен в своём смущении и изредка проявляющейся неловкости, настолько же он был харизматичен и пленителен. Его аура привлекала к себе всё внимание Феликса, и он был совершенно не против этого, ведь даже пальцев одной руки было много для того, чтобы пересчитать по ним мужчин, увлекавших его так же сильно. А главное отличие их от Хвана заключалось в том, как фальшивы они на самом деле были. Эти «джентельмены» умели хорошо играть и притворяться, но Феликс мог легко прочитать человека по одному лишь его взгляду. Глаза не врут — и это чистая правда. Кто угодно мог ласкать его уши сладкими речами весь вечер, да хоть всю ночь, но глаза их всё ещё оставались пустыми. Может, Хёнджин тоже был хорошим актером, но его чайные бездны, наполненные бесконечной влюбленностью, приковывались к Феликсу намертво, и это было тяжело не заметить. Особенно кому-то вроде самого Феликса. Он думал, что уже никогда в этом пропащем городе не встретит человека с этим искренним чувством внутри, но перед ним по иронии судьбы стоял влюбленный наемник. Человек, который крадет, убивает и обманывает других ради денег и того, чтобы выжить. Человек в большинстве своём эгоистичной и черствой природы, вертящийся то тут, то там и использующий других ради собственной выгоды, но Хёнджину как будто кто-то забыл об этом сказать. Конечно, Феликс мог ошибаться. Через Джисона и его связи он узнал, что Хван не отличался высоким уровнем приверженности к пацифизму, и в таком случае Ли был падок на соблазнительные мысли о том, что это только с ним Хёнджин такой. К тому же его внешность абсолютно противоречила его статусу, ведь Хёнджин со своими аристократичными чертами лица и острыми линиями глаз выглядел как принц, как сыночек владельца крупной корпорации, а не как свояк среди грязных кровавых подвалов. Хах, неужто Феликсу в его годы захотелось этой подростковой романтики? В любом случае, никакой из вариантов не поменял бы сути. Хван сводил его с ума. — Ты действительно очень нравишься мне, Хёнджин, - прошептал Феликс, не находя в себе сил отвести взгляд хотя бы на секунду. Спущенный с небес на землю этими словами Хван приоткрыл рот, чтобы ответить что-нибудь, хотя даже и не знал что, но Феликс сразу положил палец на его губы, намекая на ненужность ответа. - Нет, нет, ничего не говори. Просто поцелуй меня, если это то, чего ты хочешь. С застывшей на лице усмешкой Хёнджин без всяких раздумий коснулся его губ своими, с чувством сжимая и сминая их. Феликс прижался к нему ближе, запуская руку в пушистые волосы, достающие почти до плеч. Перебирая в них пальцами и нарочно вызывая у Хвана мурашки, Феликс был самым счастливым человеком в городе на этот момент. Он теперь прекрасно чувствовал на себе раздраженные взгляды всех тех мужиков, которые глазели на него весь вечер до этого, бессмысленно соперничая друг с другом. Если бы Хёнджин не пришел, ему бы из вежливости или, наверное, больше от скуки пришлось бы провести вечер с кем-то из них. Однако сейчас, когда Хван держал его в своих застенчивых руках, ему была страшна одна только мысль о подобном исходе. Ах, как же он их всех ненавидел. В следующую же секунду запрещая себе даже думать о чем-то другом, Феликс полностью отдался поцелую. Он с нежностью положил ладонь на щеку Хёнджина, поглаживая её так, чтобы увлечь его ещё больше. Но Хёнджин и так не хотел разрывать контакт их губ. Этот поцелуй был мягким, чувственным и в то же время таким же пылким, как необузданное сердце в его груди. Однако, как бы долго ему ни хотелось целовать Феликса, воздух ему тоже был нужен. Когда они отстранились друг от друга, Ли смотрел на него почти что с благодарностью в сияющих глазах, и в этот момент Хёнджин абсолютно точно был уверен в том, что не ошибся, решив прийти сюда снова. — Ты был таким грустным, когда я подошел, у тебя всё в порядке? - всё ещё чувствуя себя немного виноватым, спросил он. — Да, просто сходил с ума от одиночества, ничего особенного. Вечером почему-то всегда более одиноко, чем утром или днём. Не замечал? - Феликс пожал плечами и посмеялся, будто эта тоска была настолько ему привычна, что в самом деле уже ничего не значила. - Но сейчас ты здесь, и теперь всё точно в порядке. С изящным придыханием закончив говорить, Ли внезапно просто обхватил спину Хёнджина руками и замер, положив голову ему на плечо. В этом порыве было что-то от отчаяния и что-то от страха потери. Не совсем ожидавший таких объятий Хван не сразу понял, что ему нужно сделать, ведь его руки уже и так покоились на талии Феликса. Кажется, в таких ситуациях люди крепко прижимаются друг к другу. Следуя интуиции, Хван положил руки на чужую поясницу, притягивая парня к себе ещё ближе. Это было замечательно. Хёнджин не имел подборки вещей, которые любил, потому что чаще всего ему было безразлично, но объятия сто процентов вошли бы в этот список. От них было так хорошо и уютно, как от лежания под одеялом после кружки горячего кофе, только ещё лучше, потому что он мог почувствовать тепло Феликса и аромат его парфюма, который, кстати, тоже вошел бы в его топ-3 с этим своим свежим и в то же время игриво покалывающим нос запахом. И ни в коем случае не стоит забывать добавить туда поцелуи с Феликсом, которые почему-то были такими особенными, что Хёнджину казалось, будто он сам никогда не целовался раньше. Но как распределить все эти позиции по местам, разве можно отдать первое одному, а другое поставить на третье? Это слишком тяжело и невозможно. Значит, никакого рейтинга не будет, будет просто список любимых вещей Хван Хёнджина. Да, так намного лучше. — Знаешь, - вдруг как-то умиротворенно заговорил Феликс, успокоившись и выведя своего гостя из его мыслей, - у всех этих… мужчин вокруг совершенно нет никаких манер, а ты… Ты держишь меня так нежно, разговариваешь со мной так мягко и слушаешь, что я говорю, целуешь меня медленно и чутко, не позволяешь себе лишнего и заставляешь моё сердце сходить с ума. Хёнджин, признавайся, ты принц? — Я помойная крыса, Феликс, уж прости, - горько, но зато искренне рассмеялся Хван, опуская глаза в пол. Ему до безумия приятны слова Феликса, но он никакой не принц, и это было очевидно. После этого чудесного вечера ему придется вернуться в свою проклятую конуру, в которой нет ни Феликса, ни его объятий, ни его ласкающего уши бархатного голоса, и начать готовить оружие к очередному заказу. — Это не правда. Разве помойная крыса может быть такой очаровательной? - протянул Ли, с некой обидой надув губы-бантики, и осторожно заправил волосы Хёнджина ему за ухо. - Можно тебе признаться кое в чем? Посмотри вокруг. Видишь? Вон там, пялятся. Не награждая своим вниманием тех, о ком шла речь, Феликс пренебрежительно махнул головой в их сторону. Чуть сдвинув взгляд в бок, Хёнджин и вправду заметил, как парочка важных мужичков с чёрным интересом смотрела на них. — Все эти герои-любовники приходят сюда, только чтобы попялиться на меня. Каждый вечер они выжидают момента, когда я якобы заскучаю, чтобы присесть мне на уши. Я даже не стараюсь им понравиться, просто изображаю из себя гостеприимного хозяина, хотя бывает заблуждаюсь и думаю, что всё-таки смогу просто приятно поболтать с ними, но они даже не слушают, когда я разговариваю, они скользят по мне своими взглядами и уже раздевают. Хотя, конечно, иногда наблюдать за их выдающейся самоуверенностью очень забавно, особенно в тех случаях, когда какой-нибудь пацан не знает, что я здесь хозяин. Такие мало того, что порываются угостить меня коктейлем, так ещё и пытаются удивить чем-нибудь из барного меню, которое мы с Джисоном на пару собственноручно составляли. Ладно, благодаря таким я хотя бы буду долго жить, - смягчив тему, рассмеявшись и в очередной раз поразив Хёнджина своей ослепительной улыбкой, Феликс вытер веселые слезинки из уголков глаз. Переведя дух, он вернулся к тому, о чем говорил изначально: — Я знаю, что тебе, скорее всего, некогда думать о таком или заниматься чем-то подобным в твоей жизни, но ты уже лучше, чем они. И я думаю, что человека определяет не то, сколько эдди он может выложить за вечер в ресторане или на какой улице он живет, и даже не то, о чем ты сейчас наверняка думаешь. Кажется, до встречи со мной ты даже не подозревал какое у тебя прекрасное сердце, Хёнджин, - положив руку ему на грудь, Феликс с уверенностью заглянул в янтарные глаза. Заметив на лице Хёнджина почти детскую растерянность от таких слов, он снова рассмеялся, но уже тихо и как-то даже обыденно поцеловал его в губы. — Не собираюсь, конечно, их оправдывать, но от тебя и правда трудно оторвать взгляд, - честно выпалил Хван, чем вновь насмешил милого ангела и заставил его уткнуться лицом в свою грудь. Поглаживая его по мягким волосам и получая удовольствие от улыбки на собственных губах, он всё же спросил: - И как же ты в итоге избавляешься от надоедливых и непонимающих с первых слов экземпляров? — Ну, у меня с охранной налажен хороший контакт. Один жест рукой — и они уже всё поняли. Я говорю гостю, что отойду за напитками, а кто-то из охранников просто выводит его в этот момент. Но я не часто так делаю на самом деле. — Хорошо, что есть кому тебя защитить, - продолжая гладить волосы Феликса, произнес Хёнджин с внезапным для себя желанием спрятать его от всех надоевших ему взглядов. — Не волнуйся за это, я вообще и сам могу за себя постоять. После ленивых танцев они около часа просто сидели на одном из диванчиков в вип-зоне, болтая о всяком пустом и не очень важном так, словно это не второй вечер, который они проводят вместе, будто они знакомы уже предельно давно. Они ещё успеют рассказать истории своей жизни и посочувствовать друг другу, а пока поддержание легкого ненапряжного разговора — всё, что им было нужно. Расслабленный поглаживаниями Феликса по своей голове Хёнджин умещался в его нежных объятиях, лежа на мягком плече. Хван был не в состоянии представить, какие усилия ему придется приложить, чтобы покинуть Феликса сегодня и поехать домой. В его руках было так спокойно, словно борьба за выживание, жестокие улицы Найт-Сити и прочее дерьмо были лишь глупой выдумкой. Феликс сам словно был воплощением его давно потерянного и несуществовавшего дома, в котором всегда уютно и тепло. Поэтому отныне Хёнджин готов был поклясться — любой, кто захочет обидеть Феликса, очень сильно об этом пожалеет.