Младший брат

— Это… — Храм Хатхор, — профессор Синистра кивнула. — Главный храм этого комплекса. Магглы считают это историческим местом, водят всех через главный ход для посетителей. Но настоящий вход — вон там. Брутус проследил за направлением взгляда профессора. В самом деле, в каменном монолите храмовой стены был виден великолепно замаскированный проход, который выдавало лишь едва заметное сияние магии. — А что — ни один маггл ни разу даже случайно туда не попал? — удивленно спросил Брутус. — Ну, сколько их прислоняется ко всяким стенам? Тут же толпами, наверное, ходят… — Твердые иллюзии, — отмахнулась профессор. — Раньше — да, были проблемы, но не сейчас. Идемте… Брутус потопал следом за профессором, постоянно оглядываясь. — Профессор, а магглы разве не охраняют эти памятники? Историческая ценность, все же. — Охраняют, но тут слепая зона, — профессор Синистра подошла к барьеру, коснулась его палочкой — и дверь просто растаяла. — Давай за мной. Профессор пропустила Брутуса вперед, зашла следом, взмахом палочки вернула барьер на место и пошла вперед по узкому коридору. — Здесь удивительно светло, как для старинного храма… — Магическая часть храма отделена от маггловской и освещается силой магии. Днем ее поддерживает сияние Солнца, а ночью — сила Луны и звезд. Министерство магии Египта обслуживает все это дело, поддерживает работу артефактов, полирует линзы, которые перенаправляют свет по всему храму. Да и вообще — следят, чтобы это все не развалилось. — Добрый вечер… Профессор замерла, одним движением отодвинула Брутуса себе за спину, наставила палочку на проход. — Да поздно уже. Вы, уважаемые, слишком заболтались. Будь здесь недоброжелатель — уже бы давно вас на киббех пустили, — Брутусу показалось, что человек, появившийся перед ними, вышел прямо из стены. Брутус всмотрелся. Это была невысокая женщина около шестидесяти лет, одетая в традиционные восточные одеяния. В руках у нее была палочка. Синистра, разглядев лицо, расслабленно выдохнула. — Здравствуйте, мадам Шах… — Привет, Аврора, — мадам Шах усмехнулась. — А вот то, что ты пропустила очевидную засаду — это серьезный залет. Стареешь… — Сказала стопятидесятилетняя развалина, — прокомментировала профессор Синистра. Мадам Шах усмехнулась, убрала палочку. — Рада тебя видеть! Наконец-то! Мадам Шах засмеялась, обняла улыбающуюся Синистру. — Давно тебя не видела, родная! Как ты? Все еще работаешь на этого старого маразматика? А это кто с тобой, кстати? — Брутус Малфой, — профессор Синистра отодвинулась в сторону, указала на Брутуса. — Мой ученик… Брутус, это — мадам Сатьявати Шах, одна из лучших мастериц астромантии в мире. — Очень приятно, мадам, — вежливо кивнул Брутус. — Ученик, да? — мадам Шах подошла к Брутусу, отодвинув профессора Синистру в сторону. — Интересно… С каких пор среди Малфоев водятся астроманты? — С недавних, — Брутус сложил руки на груди. — А вот среди Блэков их хватало. — Это правда, — мадам Шах усмехнулась, явно приняв какое-то решение. — Ладно… Аврора, вы надолго сюда? — Да так, — профессор Синистра отмахнулась. — Экскурс в историю, кое-какие лекции. Ну, и если перстень можно будет подзарядить… — А я тебе говорила, что в Хогвартсе у тебя возможности не будет. Так нет же… Сильный магический источник, чистое небо и высокая башня, подходящие для работы… — Так можно или нет? Мадам Шах покачала головой. — Можно… Но помни — больше никаких нелегальных ритуалов без одобрения совета. Ясно? — Ясно, мадам Шах, — потупилась профессор Синистра. — Проходите. Мадам Шах сделала шаг в стену — и снова исчезла, слившись с росписью на стене. Брутус сглотнул. Нелегальные ритуалы, храм, охраняемый какой-то старой чародейкой. Что вообще происходит?! — Это… — Не спрашивайте, Малфой, — покачала головой профессор Синистра. — Просто не спрашивайте… Ошибки моей прежней жизни. Как-нибудь потом расскажу, но сегодня у нас есть другие дела. Брутус вздохнул, покачал головой. Куда он попал?! Нет, понятное дело, что отец не одобрил бы обучение, если бы не был уверен в безопасности наставницы по отношению к нему. Но все равно… Профессор завела его в небольшое помещение. Брутус ахнул. Мраморный пол отражал звездный свет, излучаемый огромным кристаллом, подвешенным под потолком. Высокие, до потолка, колонны были богато украшены сияющими голубоватым свечением иероглифами, а стены и потолок, созданные, казалось, из сплошного пласта темного, будто само ночное небо, камня, были усеяны миллионами светящихся точек, некоторые из которых были соединены сияющими линиями. — Созвездия, — ответила на немой вопрос профессор Синистра. — Такие, какими их знали египтяне сорок веков назад. Сохранены для потомков в неизменном состоянии. Брутус облизнулся. — Кла-а-асс… Он прищурился, пытаясь разобрать, где какие звезды находятся и пытаясь отыскать хоть какие зацепки. — Так… Это, скорее всего… Сириус? — Египтяне называли его Сопдет, — охотно подтвердила профессор. — Олицетворение богини неба и смены года. Собственно, именно с этого места начинается астромантия. — А не с Вавилонского царства? Профессор Синистра хмыкнула. — Нет, — профессор сняла со среднего пальца левой руки массивный перстень с аквамарином, подошла к небольшому постаменту в центре зала, положила перстень в небольшую выемку так, чтобы аквамарин оказался прямо под лучами звездного света. — Считается, что вавилоняне сделали первые шаги в астрономии и астрологии, а о том, что царь Хаммурапи лично поощрял астрологию, возведя ее практически в божественные искусства, известно даже магглам. Но покорить силу звезд первыми смогли именно египтяне… — А это… — Брутус кивнул на постамент в центре зала. — Алтарь. Собственно, доказательство того, что египтяне хоть и были крайне ограничены в своих познаниях, но покорять силу звезд умели. В Персии тоже есть похожие алтари, но ни разбудить их, ни доказать, что они вообще работали, до сих пор никто не сумел, — профессор Синистра вздохнула. — Впрочем… Кто знает, может мы просто не нашли к ним подход. — А перстень… — Не торопите события, Брутус. Всему свое время… — профессор Синистра подошла к Брутусу, достала палочку. — Итак, вы нашли главную звезду для Египтян. Похвальная наблюдательность, особенно если вспомнить, что большая часть этих звезд уже давно погасли, а некоторые новые здесь не отмечены. Очень хорошо. Но одной-единственной звездой, конечно, знания египтян не ограничиваются. Позвольте я расскажу вам, как все было в самом начале… — Профессор… Один вопрос. — Всего один? — усмехнулась профессор Синистра. — Ладно, давай. — Почему ночью? Профессор Синистра усмехнулась. — Ну, во-первых, днем на улице полно народу круглый год. Туристы. Лавочники. Гиды, которые проведут вас по маггловской части и расскажут зазубренные тексты из буклетиков… Так просто сюда не попадешь. — А во-вторых? — А во-вторых, днем этот зал преображается. Созвездия исчезают, как им и положено, зато появляются иероглифы с историей о главном светиле нашего мира. Солнце… Египтяне, как и большая часть других древних народов, не знали, что Солнце — такая же звезда, как и все те, что они видят по ночам, а потому относились к нему иначе. Но об этом мы с вами поговорим немного позже. Идемте… Профессор отвела Брутуса почти к самому центру комнаты, села прямо на мраморный пол, жестом велела Брутусу сесть напротив. К удивлению Брутуса, мрамор был не холодным, но и не теплым — как раз комнатной температуры. — Хорошо… Теперь я попрошу вас, Брутус, сосредоточиться. Попробуйте вспомнить те ощущения, что вы испытывали во время своего пробуждения. Только на этот раз постарайтесь не потерять себя. Первое время я буду вам помогать и «разбужу» вас, если что-то пойдет не так, но привыкайте все делать самостоятельно. — Да, мэм… Брутус закрыл глаза, сложил руки в замок. Некоторое время он не ощущал ничего. Несколько минут просто ничего не происходило, но затем… — Вот оно… — услышал он едва уловимый шепот профессора Синистры. — Все правильно, Брутус. Хорошо… Сознание на мгновение померкло, а затем внутренний взор наполнился сиянием. Звезды. Огромное количество звезд… Казалось, сам он сейчас сидел не на полу в старинном храме, а плыл в безбрежной пустоте, окружившей тело, глядя на звезды. Совершенно непривычные звезды, многих из которых он никогда прежде не видел. — Такими были звезды сорок веков назад, — услышал он шепот профессора Синистры. — В старинные времена более культурной, но куда как менее цивилизованной эпохи… Скажите, Брутус… Что вы чувствуете? — Я чувствую… — Брутус попытался сформулировать описание тех ощущений, что сейчас пронизывали его. — Холод… Вон там, — он попытался указать на одну из звезд, что стояли перед его взглядом. По крайней мере, ему так показалось. К большому удивлению Брутуса, звезда, на которую он указал, мгновенно угасла, а следом за ней погасли и десятки других звезд рядом. — Здесь. — Хорошо… — профессор Синистра вздохнула. — Все правильно. Жрецы древнего Египта тоже это чувствовали и видели то, что видите вы. Тогда они считали, что это пробудился Апофис — древний могущественный змей, который поглощает светила, дабы ночью творить хаос и разрушения. Время тьмы… Конечно, они были не правы, но тогда еще не существовало понятия черных дыр. Одна из тяжелых звезд обратилась, начав поглощать все вокруг себя и так совпало, что целая небольшая звездная система за какие-то полгода исчезла с карты созвездий. По-своему удивительное явление, из которого, однако, многие попытались извлечь силу… Это закончилось скверно. Очень скверно. — Нельзя поглотить то, чего больше нет… — Верно, — одобрительно сказал профессор Синистра. — Влияние черных дыр познали относительно недавно и лишь самые могущественные астроманты рискуют поглощать силы с самых краев этого влияния. Однажды и вы сможете его использовать, но пока… Старайтесь держаться подальше от шепота созвездий, которые уже погибли. И никогда не ищите ничего там, где ощущаете холод. — Да, мастер… — Теперь попробуйте ощутить что-то еще. Вы ощутили созвездие Вирго, когда проходили инициацию. Похвально, но ведь ваш знак — Лев, не так ли? — Да, мастер, — Брутус вздохнул, прислушался к своим ощущениям и ткнул в направлении, откуда ощущал тепло. — Вот он… Звезда Регул. — Верно. Греки назвали ее Кор Леонис, арабы — Кальб Аль-Асад… Но, к сожалению, египетское название утеряно. Сгорело вместе с Александрийской библиотекой во времена вторжения Юлия Цезаря, а копии… Либо утеряны, либо до сих пор не расшифрованы, — профессор Синистра печально вздохнула. — Прислушайтесь к шепоту этих звезд, Брутус. Вберите их силу и мудрость… Но помните одно: Лев — крайне своевольный зверь. Тем более, в этих местах, где кошек почитали как зверя богов. Но он уважает бесстрашных и сильных духом. Брутус сглотнул. На какое-то мгновение все звезды, кроме тех, что касались знака Льва, как будто погасли, стали совершенно несущественными. Неуловимая мелодия космоса затихла, а где-то в глубинах сознания Брутус услышал тихий рык, как будто грозный Лев пробудился от векового сна. Брутус зарычал в ответ. Правда, больше получилось похоже на писк маленького котенка, но что можно сделать в таком возрасте… Рычание Льва стало ощутимее. Сознание наполнилось образами. От созвездия отделилась едва заметная фигура, сотканная, казалось, из самой ночи. Дух Первого Хищника. Правда, на льва фигура была не похожа — скорее уж на тигра или кого-то вроде него. И с каждым шагом этот Хищник становился все больше. Все яснее. Все ярче. Брутус поморщился. Тусклое и незаметное поначалу сияние закрыло все вокруг. На секунду ему показалось, что он слышит тяжелое дыхание великого зверя. Тяжелое, полное металлического запаха крови недавно убитой жертвы. Дыхание хищника… Образ коснулся разума — и Брутуса пронзила волна боли, какой он никогда прежде не испытывал. Казалось, он на мгновение оказался в дуэльном зале, где отец «воспитывал» их с Драко жалящими заклинаниями. Вот только вместо одиночных заклинаний, казалось, в тело вонзились сразу тысячи. Боль многих тысяч жертв, принесенных льву, которые умирали в агонии в лапах великого зверя. Брутус зарычал от боли. Лев ценит силу… И если это — его испытание, то нужно его пережить достойно. Боль наверняка продолжалась всего несколько мгновений, но эти мгновения показались Брутусу многими часами. Однако затем все стихло. Боль угасла, сменившись совершенно другими ощущениями. Сила… Мощь… Безграничное и безраздельное могущество Льва, которым зверь готов был поделиться с ним. Как заботливый родитель, который кормит детенышей в своем логове. Сознание мгновенно прояснилось. Брутус ощущал, как огромная волна магии пронизывает каждую клеточку тела, наполняя его кажущейся безграничной силой. — Хорошо… — голос профессора Синистры был слышен как будто откуда-то очень издалека. — А теперь… Пора вам, Брутус, вернуться в реальный мир… Брутус вздрогнул и открыл глаза. Видение звезд рассеялось. Он покачнулся и едва не упал на пол, едва успев подставить руки. — Вот черт… — Добро пожаловать в реальный мир, Брутус… Брутус заозирался по сторонам. Сияния звезд больше не было. Теперь комната, в которой они находились, была залита не бело-голубым, а теплым желтым светом. Да и вокруг как будто стало гораздо теплее. — Что… Что со мной было… — Лев — грозный зверь, Брутус, — профессор уже не сидела напротив него, а отошла обратно к алтарю и, забрав перстень с постамента, надевала его на палец. Аквамарин в оправе сиял едва заметным в бликах белым сиянием. — И он очень любит поиграть с жертвами подольше. Равно как готов часами общаться с теми, кто достоин его силы… — Сколько… — Вы просидели в медитации семь часов, — профессор Синистра подошла к Брутусу, помогла ему подняться на ноги. — Очень хороший результат, многие в первый раз и часа не могут выдержать. Но вы справились… Поздравляю вас… — Эм-м… Спасибо. Наверное… — Всегда пожалуйста. Вы бы и без меня справились, — профессор Синистра еще раз осмотрела храм. — Что же… На сегодня, пожалуй, хватит. Собирайтесь, мистер Малфой. Нам пора возвращаться в Хогвартс. На следующих выходных мы вернемся и вы попробуете ощутить кое-что еще. А пока — как следует обдумайте то, что произошло и к следующим выходным я жду от вас осмысленного ответа о ваших ощущениях и ваше мнение о сути той силы, которой вас наделил знак Льва… — Да, мэм! — Идемте. Если я права — мы как раз вернемся к завтраку…