***
— Приветствуем в нашем лагере, Денис. Как спалось? — обратился ко мне очередной незнакомец. Взглянув на него с замешательством, я стал осматриваться. В голове так и крутилось: «Лагерь? Что ещё за “Лагерь”? Это как у туристов палаточный городок? Я что, уснул по пути сюда?» Уже было совсем светло, а я оказался в самом настоящем шалаше, собранном из ужасающего хлама, соплей и настоящего чуда заместо клея. — Чего смотришь как шпион? Теперь давай поговорим. — Я не знаю кто вы и что… Неважно. Больно. Жутко больно, всё моё тело. Даже глаза болят. Кто вы? Может, отложим? — Не получится. Парниш, мы вчера собственноручно притащили твою тушку к нам домой. Ты думаешь мы… Нет, я по твоему настолько добрый? Тратить на тебя припасы и ждать когда же ты, бедненький, отоспишься? — Понял, — нехотя, я стал подниматься в сидячее положение. Кажется этот матрац существует уже на пару десятилетий больше моего. Взаправду, это не жилище, а свинарник, в который зачем-то поместили кровати. — Ну и что ты понял? По списочку начинай. Имя-фамилия, где родился, кто родители, как оказался на нарах… — Денис Павлов я… 19 лет… Уже скоро 20! — зачем-то, я решил набить себе цену, словно этот факт так уж значителен. — Мать учитель младших классов и заведующий библиотекой, а отец… — Ну?! Кто отец? — незнакомца явно смутило моё мешканье. «Да кто ты всё-таки?» — задумался я, начав разглядывать парнишку, устроившего допрос. — «Тебя я не помню вчера! Ишь навёл деятельности на чужом поприще, выскочка?! Его рожа меня прямо бесит, сам выглядит лет на 16 и зубы не чистил пару лет эдак!» — Твою мать! Говори уже! — задёргался. — Не для того я тебя вчера тащить помогал, чтобы ты так на меня смотрел потом. Я тебе жизнь, вообще-то, спас! Из-за тебя бросили дорогой инструмент! — Это тот пылесос, стреляющий огнём? — Тьфу! Невежда столичная! Это обыкновенное сельскохозяйственное оборудование, огнемёт называется! Самое то, чтобы учинить хаос и задержать подонков. И предлагаешь дверные петли ручной пилой скоблить? Мы должны были забрать только Славу, а тут ещё ты. Всё? Утолил интерес? Теперь на мой вопрос отвечай, а то реально врежу ботинком. — Мой папа зампред в доме культуры… Поморщив брови, пацан с недоверием окинул меня взглядом: «В каком доме культуры?» — Обыкновенном. Их много. — Вот и нет. В столице, конечно, зданий и развлечений полно, но «зампредов» всем директорам подряд не назначают. Или что он для них «зампредседать» должен? Детские утренники и танцы? — Радиостанция «Зоркий»… — То есть твой отец работает на директора этой помойки? — Ну-у… — То есть твой отец работает в «телебашне»? Зампредом? То есть он ближайший подручный Марии Романовой? Той суки, заведующей всей пропагандой в нашей стране? — Ха-а-а… Ну… Говоря в этом смысле?.. — Да ты охренел?! — вдруг взбеленился он. — П-подожди! Этих замов там пару десятков! — А ты не понимаешь, кто ты такой?! Скотина в нашем повстанческом лагере! Как вообще смеешь!.. Прежде чем он успел распустить руки, дверь в шалаш распахнулась, а за ней показалась девушка… — Боря! Мать-перемать, тебе подраться не с кем, поэтому полез на больного?! — начала с порога. — Да что ты?! Да он! Это же! — Что это? Что он?! Вы что двое устроили?! — Я просто пытался узнать кто он такой, — отступив на три шага, выдал он. — Значит Боря?.. — подумал я в слух. Этот низкорослый, грубый хрен, с внешностью обыкновенной школьной гопоты, зовётся «Боря»… — Ага. А я Лиза. Не знаю, приятное ли это знакомство, раз уж наш Боря так на тебя взъелся, едва вы поговорили. — Его отец прихвостень Марии! — Что? Той самой, с телека? Кивнув, Борис снова перевёл взгляд на меня, тут же зацепившись им за странный пиджак, совсем неуместный больному в тюрьме. Внезапно сорвав с кармана медаль отца, он остервенело уставился на неё, то и дело снова переводя взгляд на меня. — Отдай! Это отца! — Очевидно, что не твоя… Года не те. Переглянувшись теперь с Лизой, они оба ещё недолго осматривали меня с ног до головы. — Как думаешь, может и нет его уже? — предположила девушка. — Возможно, я зря погорячился, — сказав это, Боря бросил медаль себе под ноги и, не дав мне её выхватить, приказным голосом сказал: «Быстро, за что тебя посадили?» — Радио вдруг заиграло речь террориста, вместо новогоднего выступления Романа, вот соседи и сдали меня властям… — недовольно пробормотал. — Да хватит уже переглядываться! Я что, зверушка, так на меня смотреть?! — Нет, не зверушка. А где твой отец теперь? — опередила своего товарища Лиза. — Не знаю, — мгновенно ответил я. — Даже предположений нет? — Никаких! Говорю же, не знаю! Полгода почти не общались уже… — Давай по существу! Даже писем не было что-ли? В смысле не знаешь! А мать?! — вмешался Боря. — Ни от кого! Ничего! Я не получал! — разозлившись от собственных же слов, я едва не был готов кинуться на него уже сам. Что-то взорвалось во мне. Вновь переглянувшись, Борис отступил ещё на шаг, а Лиза вдруг предложила мне: «Аппетит есть?» — У меня есть. — Не ты, Боря. А были ли причины отказываться? «Пожалуй…» — всё ещё такой же злой, прошипел я. — Тогда я что-нибудь принесу. В общую столовую тебе пока нельзя, так что обедать будешь здесь. — Обедать? Уже день? — удивлённо. — Почти пять вечера, вообще-то, — уточнил Боря. Когда же Лиза ушла, он остался в шалаше, не то, чтобы охранять меня, не то просто долго пытался подобрать слова, чтобы закончить допрос. — У тебя есть какие-то планы? Идеи? — В смысле… — общаться с этой рожей нет желания. — Денис, я спрашиваю, есть ли тебе куда податься. Может, родственники… Хотя к родственникам как раз точно нельзя. В общем какие-нибудь не слишком близкие друзья вне столицы или типа того… Ты же столичный мальчишка, правда? — Какой я тебе мальчишка! Я сильно старше! — Мне 27, молокосос. — Что?! — Так есть или нет? — строго выдал он. — Вообще никого. — Понятно… Значит теперь ты останешься с нами, раз деваться всё равно некуда. — Что?.. — сперва удивившись, теперь я задумался сам. И Борис был чертовски прав. Всё что он спрашивал… Если я не хочу вновь загреметь в тюрьму, но на этот раз уже навсегда, то мне придётся остаться с ними. Очевидно, что я не прорабатывал последствия… — Кажется, сам уже понял своё положение. Так что не возникай лишний раз. Постепенно, тебе всё объяснят и покажут. А если будешь балластом, мигом окажешься связанным по рукам и ногам на ближайшем КПП. Ты всё равно не сможешь найти дорогу обратно, так что силовикам ценной информации от тебя не поиметь никак. Тогда стоит рыпнуться и иметь будут уже по другому! — Словно бы так сложно прочесать все леса! Вас всё равно найдут, — зачем-то ляпнул я. — А я знал, что ты не оппозиционер никакой, это прямо на твоей роже написано. Зачем только бежал за нами… В общем очередная безмозглая обезьяна из столицы. Вы все интеллектом как камушек. И мира не видели… «Леса ему прочесать соизвольте…» Ну не идиот ли? В общем мои отношения с Борисом не задались с самого начала. Но именно так мы и познакомились. Так я оказался внутри террористической группировки, на публике обозвавшей себя «Возражение». В этом точно скрывалась ирония, ведь если бы не они, я до сих пор ходил бы на пары и выходными днями скучал без дела…Обязаны выбрать жизнь
6 апреля 2024 г. в 10:40
Всё моё существование, смотря трезво, это не более чем попытка лежать на спине, будучи в стремительно несущемся сквозь булыжники водном потоке. Я ведь никогда не задумывался, как многих встречавшихся мне людей это течение уже закрутило, кого-то унесло на дно или просто с хрустом сломало о препятствие. Каким чудом именно я дожил до того нового года, просуществовав до совершеннолетия и самостоятельности столь неосведомлённым…
Ведь, взаправду, всё было готово до нас. Расписание выставлено каждому ещё до рождения. Приписная поликлиника с медицинской книжкой, сад, школа и институт, а затем даже работа, основанная на институтском опыте. Иного не предоставлено. Иного — не существует!
Совсем скоро, я бы, как остальные, подался в армию — отдавать долг, после чего окончательно стал бы частью всей этой огромной бездушной машины.
Как здесь можно сопротивляться, если ты даже не знаешь чему? Это достойное нас существование! Еда и вода в том количестве, чтобы просыпаться на следующий день, зарплата и пенсия, достаточные ровно настолько, чтобы перебить время и потребности между обязательствами к государству. Всё всегда было именно таким.
И в итоге я был обязан перед этим государством сложить голову именно там, в той тюрьме или вроде того. Стать примером четности сопротивления и причиной для безопасной лени остальных. Но я выбрал жить.
Именно в это же мгновение, моя жизнь была окончена.
Что?
Правда в том, что любой, кто выбирает жить, а не существовать, этой жизни в итоге лишается. Его её лишают.
Но мы всё равно обязаны сделать это. Рано или поздно.
Жизнь такова, что перемены неизбежны. Монолитность лишь намеренно навязываемый миф тем, кто желает казаться прочнее. А революция есть прогресс всего сущего. От самого начала существования жизни, что взобралась на берег, а затем воспользовалась палкой. Всё это есть революция.
— Так кто ты такой? — с заметной долей отвращения, обратился ко мне незнакомец в чёрном.
Мы бежим куда-то, не знаю куда. Но подальше от бенгальскими искрами горящего здания и стягивающихся у входа машин, с бесконечно бегущими из них, словно муравьи, силовиками.
— Денис Павлов, — ответил я.
— …И что?.. Денис. Павлов?
— Пожалуйста, возьмите меня с собой.
Едва сдерживая ритм дыхания, я пытаюсь поспевать за группой вооружённых незнакомцев, не зная ни кто они, ни куда направляются и почему это всё происходит.
— Ответь, зачем? — нехотя продолжал отвечать мне мужчина. Я его почти не заботил, скорее и вовсе здорово раздражал, но, почему-то, он позволял мне преследовать их.
— Всё просто! Здесь меня ждёт только смерть.
— Поэтому ты бежишь? Хочешь жить? Поэтому решил преследовать незнакомых террористов?
— Это какой-то бред! — поддержал его парень с низким голосом.
Этот человек был намного меньше остальных. Кажется, за балахонами, он и вовсе мог оказаться мельче моего. Но именно он напомнил мне как важно жить. Чему я благодарен.
— Она всё сказала, — подтвердил свои мысли огромный мужик.
— Беги куда угодно, но не за нами же! — продолжает.
— Ха! И куда это, скажите! — громко усмехнувшись, я буквально в прыжке перекладываю костыль под другую руку, ведь предыдущая буквально стала синеть и страшно ныть.
Переглянувшись, эти двое окончательно отворачиваются от меня, наращивая шаг…
— Если успеешь… — выдал незнакомец, не соизволив заканчивать фразу.
И чёрт их всех дери! Они ускорились раза так в три! А может это я стал терять силы и здорово от них отстал… Но был ли иной выход? Позади всё ярче пылали тюремные стены, туда одна за одной прибывали машины и даже слышались выстрелы не ясно по ком. По правому борту, спустившись с холма, я наблюдал лишь мелкую речушку «Хоха», куда, по слухам, сбрасывает отходы столичная канализация и промышленность. Она биологически опасна! Едва ли идея бежать через неё в брод так уж удачна. А с левого — грёбанные бескрайние поля и невысокие холмы, покрытые полями растительности, верха которой максимум мне по поясницу.
И только впереди виднелись пробитые бетонные ограды тюрьмы. За ними огромная Столица и, должно быть, федеральная трасса.
Я просто подумал, что у террористов должен быть транспорт, на котором они и притащили весь этот не лёгкий инструмент. Возможно, по какой-то причине будь они тут без оружия, инвалиду бежать почти вровень было бы нереально.
— Чёрт, кажется, это судьба! — пробормотал я себе под нос, в надежде откинуть и собственные сомнения.
— Это что, вертолёт?! — замерев на месте, выкрикнул Слава товарищам.
— Да что за нерпуха! Он самый! — с заметно возросшей истерикой в голосе, закричала террористка.
Они вдруг остановились, только я, догонявший группу, не успев совместить в голове что за штуковина такая «Вертолёт»; как он «Летает» и то что окажется над нами, всем весом влетаю в их спины…
— Агх! Идиот!
— Забейте! Поднимайтесь сейчас же! Они уже починили прожектора!
— А-а-а! Нам всем точно кранты! Не успеем! — взаправду, только благодаря истерике стало кристально ясно, что в их группе взаправду вровень шла женщина.
— Ох ты же… — добавил я к панике.
— Что?! — выкрикнул Слава мне прямо в лицо.
— Костыль пополам треснул…
— А?! А твой второй!
— Я его не забрал из палаты.
— Да ты шутишь?! Чёрт, хрен с ним! Бросайте всё или нам реально кранты! — приказывал Слава.
Собственно, все его так и поняли, побросав и автоматы, и тяжёлый огнемёт, таран, вместе с сумками на спине.
— Э-э-э! — он же им мгновенно возмутился. — А куда побежали?! Я сказал всё, но не его же!
— Слава?! Что!..
— Ничего! Руки освободили, так хватайте все втроём за руконоги нашего инвалида и потащили, скорее, скорее!
Так они и поступили, растянув мою тушу между собой, как какую-то звёздочку. Затрясло не по-детски, кости словно трещали, а мышцы заныли так сильно, что взгляд заволокла мутная пелена. Я оказался глазами к чёрному от туч ночному небу. Тот самый вертолёт взаправду разрывал лопастями воздух вокруг, стремительно приближаясь к тюремным застенкам и, словно бы нарочно, именно нам.
«Впервые вижу его вживую. Совершенно не такой, как по телевидению!» — я искренне восхищался, сквозь боль и адреналин окончательно позабыв про страх и всё остальное. Теперь за меня снова решили, мою жизнь кто-то понёс, заодно отобрав возможность сопротивляться… Впрочем, я и не хотел противиться даже когда они делали больно. Такая простая цена сделки за жизнь мне оказалась ещё как по душе!