Зеркала

— Хо! — Хан бросился вперёд, пытаясь протиснуться сквозь толпу, но всё было бестолку. Людей было слишком много, они давили плечами со всех сторон, мешая пройти, а "удавшийся эксперимент" увозили от Джисона всё дальше. Вокруг стоял гомон, все шумно обсуждали невероятную новость, которая должна была перевернуть мир медицины, подарив ему просто невероятные, как все теперь считали, возможности. — Если теперь можно восстанавливать тела даже после смертельных травм, скоро можно будет забыть о проблемах со спиной! — смеялся кто-то рядом. — Ну, богатым-то да, — подтвердил кто-то другой, — представляю, сколько это будет стоить. — Но всё равно, — возбуждённо говорила какая-то женщина, — восстановить тело до идеального состояния после такой аварии — это же потрясающе! На первом фото было множество переломов, всё лицо было в крови, а теперь ни единой царапины! — Минхо... — Джисон кусал губы, смотря вслед уезжающему кортежу, увозящему тело того, кого он любил. Почти физическая боль сдавливала грудь, не позволяя даже полностью вдохнуть. — Я ничего не помню об аварии, если тебе станет от этого легче... — отозвался Ли в его голове. — Если мне удастся подобраться к твоему телу, ты ведь вернёшься в него? — Хан спрашивал мысленно, но на его лице всё равно отражалось отчаяние. — Я попробую, — мягко пообещал Минхо, — но не думаю, что тебе стоит лезть в лаборатории. Тебя ведь просто посадят, если ты попытаешься добраться до их “экспоната”... Поверь, я пойму, если ты оставишь всё, как есть. Рано или поздно, они оставят моё тело в покое, и тогда я, скорее всего, смогу оставить в покое тебя. Будешь жить дальше, как все нормальные люди — без голоса в голове и чужого отражения в зеркале... — Но я не хочу жить, как все нормальные люди, без тебя! — запротестовал Джисон. — Ты нужен мне, Хо, я не хочу, чтобы ты исчезал! — Я буду с тобой столько, сколько смогу, — тепло заверил его голос Ли. — Я доберусь до твоего тела, и следующий раз ты скажешь мне это уже своим ртом! — Хан рыкнул, резко развернувшись в сторону своей машины. Он был готов рискнуть жизнью ради того, чтобы Минхо оказался с ним рядом не в качестве отражения, которое видел только он, и не в качестве голоса, который, опять же, слышал только он, а в качестве настоящего, живого человека, рядом с которым можно было бы засыпать в одной постели, с которым можно было бы разговаривать за завтраком, отпивая кофе из его кружки, который бы обнимал его, сидя вечером на диване, и который бы дарил ему свою любовь не только в мире зазеркалья, но и в этом, реальном мире. *** Джисон точно помнил, когда всё это началось: 20 ноября 2022 года. Тогда он впервые заметил в зеркале чужое, незнакомое лицо. В тот момент он решил, что ему просто показалось, и не обратил на это никакого внимания. Однако, когда тем же вечером в ванной Хан отчётливо увидел в отражении у себя за спиной невысокого, хорошо сложенного мужчину, проигнорировать это второй раз уже не получилось. Джисон жил один — в его квартире не могло быть никого постороннего. Он резко обернулся, готовясь защищаться, но позади него никого не оказалось. Хан обошёл все комнаты, заглянул во все шкафы, за все занавески, проверил замки на входной двери, но никого не нашёл. Он по-прежнему был дома один. Сердце гулко билось, никак не желая успокаиваться. Джисону всё ещё было не по себе: как кто-то мог быть здесь, а потом просто исчезнуть? Хан постарался взять себя в руки и вернулся в ванную чистить зубы, но едва подойдя к зеркалу вскрикнул, неосознанно попятившись. Это уже было не смешно. Из отражения на него снова смотрели чужие карие глаза. Он вертел головой, ища взглядом незнакомца, но того просто не было рядом с ним. Зато он каждый раз был в отражении, стоило Джисону глянуть в зеркало. Мужчина просто смотрел на него, но Хан чувствовал, как у него внутри поднималась настоящая паника. В тот вечер, вылетев из ванной и заперев в неё дверь, Джисон так и не смог заставить себя снова зайти туда, ни чтобы почистить зубы, ни чтобы помыться. Что с ним происходило, он не знал. Но ночевать дома он тоже не остался. К счастью, Чан жил достаточно близко и пустил его к себе без лишних вопросов. Выдал полотенце и простынь с пледом, и Хан, стараясь не смотреть в зеркала, прошмыгнул в душевую, сразу же задёрнув штору. Спал Джинсон в ту ночь тоже неспокойно, но на утро впечатления выцвели, поэтому умываться он пошёл уже более-менее спокойно. Жаль только, что это спокойствие разбилось вдребезги, стоило ему глянуть на отражение своего лица в ванной Чана. Хан, замерев, как мышь перед гремучей змеей, не моргая смотрел на вчерашнего темноволосого мужчину у себя за спиной. Всё внутри сжалось и напряглось, но сковывающий страх не давал сдвинуться с места, и Джисон смотрел в зеркало, не смея поверить в происходящее. Мужчина тоже смотрел. Причём смотрел прямо на него. Бегал глазами по его лицу, будто изучая, запоминая. Когда он поднял руку, Хан не выдержал и всё-таки сорвался с места, вылетев из ванной, будто там внутри всё пылало, а он боялся задохнуться. К счастью, Чан был в тот момент на кухне и этого не увидел. Завтракать Джисон отказался, понимая, что просто не сможет проглотить ни кусочка. Перед глазами до сих пор было чужое отражение, и руки мелко подрагивали. А потом была студия, работа над музыкой и Хан отвлёкся, так что день прошёл нормально. А вечером Джисон снова оказался перед запертой вчера дверью в свою ванную. Он говорил себе, что такого просто не бывает, что это просто плод его разыгравшегося воображения, что внутри его не ждало ничего необычного. Глубокий вдох, щелчок замка, щелчок выключателя. Не глядя взять зубную щётку и пасту и спрятаться за спасительную шторку. Хан праздновал победу: если не смотреть в зеркало, то всё было нормально. Но утро заставило его снова проиграть, потому что бриться на ощупь бы не получилось. Джисону казалось, что он уже знал, что будет, когда он поднимет голову, чтобы взглянуть на себя в проклятом зеркале. И он не ошибся. В отражении он снова был не один. Сжав зубы и медленно выдохнув, Хан заставил себя, игнорируя чужое присутствие, привести своё лицо в порядок. Мужчина всё так же наблюдал за ним, но в этот раз, к счастью, руками не двигал. Теперь Джисон знал, что зеркала в ванных были прокляты. В остальные он просто на всякий случай не смотрел. Когда через несколько дней он оказался в туалете клуба вместе с Чанбином, моя руки, он снова увидел в длинном зеркале своего темноволосого преследователя. Хан был уверен, что и Со его заметит, но тот спокойно смотрел в отражение, будто там ничего необычного не было. — Чанбин, сколько людей ты видишь в зеркале? — почти шёпотом спросил Хан, не отрывая взгляда от лица, отражавшегося прямо рядом с его собственным. — Людей? — хохотнул Со. — Одного! Ну и тебя ещё. Мужчина рядом с Джисоном в зеркале беззвучно рассмеялся, Хан же смог только натянуть на лицо искусственную улыбку, но Чанбин, к счастью, уже вышел и не обратил никакого внимания на ужас, вопреки всему отражающийся в глазах друга. — Чан, пожалуйста, посмотри на меня в зеркале, — умолял Бана Джисон тем же вечером после второго стакана виски. — Хан, я и так тебя вижу, — рассмеялся тот, отмахиваясь от просьбы. — Он сегодня что-то с зеркалами подружиться не может, — хихикнул сидящий рядом Чанбин. А ведь он даже не представлял себе, насколько он был прав. — Пожалуйста! — не унимался Хан, цепляясь за руку Чана. Спустя почти десять минут препирательств Бан сдался и пошёл с Джисоном к ближайшему зеркалу. — Ну и? — спросил он, глядя точно на темноволосого мужчину рядом с Ханом. — Ты видишь его? — с отчаянием заломил брови Джисон. — Кого? — не понял Чан. — Я вижу пьяного тебя и себя. Не пей сегодня больше. Бан похлопал его по плечу, а мужчина в отражении рядом с Ханом озадаченно поднял брови. На его лице прочиталось недоумение, он глянул на свои руки, потом перевёл вопросительный взгляд на Джисона, беззвучно зашевелив губами, и тот почувствовал, как к горлу подкатила тошнота. Он сходил с ума. Для всех остальных он по-прежнему был один, и только он видел незнакомого мужчину, пытающегося у него что-то спросить через зеркало. Хан тогда сказал, что пойдёт спать и первым сбежал из клуба под проливной дождь. Бредя по ночным улицам, он пытался понять, что ему делать. Мокрая одежда липла к телу, с волос текла вода. Должно было быть холодно, но Джисону было жарко из-за бушующего в крови адреналина. Теперь он стал видеть другого мужчину во всех зеркалах. Теперь спасения не было нигде. Хан не мог признаться друзьям, не мог так подвести их, но сам он уже просто не справлялся. Он тайно записался на приём к психотерапевту, но все тесты показали, что он был абсолютно здоров. Повышенная тревожность, стресс — ничего больше. Джисону предложили съездить куда-нибудь в отпуск, чтобы отвлечься от работы. Тогда он пошёл ва-банк и рассказал, что постоянно видит рядом с собой чужого человека в зеркале. После невероятного количества вопросов, ему предложили лечение, и он даже согласился, но оно не помогло. Спустя месяц, исследования по-прежнему не показывали в его психике никаких отклонений от нормы. На таблетках исчезли эмоции, а вот темноволосый мужчина — нет. Поняв, что толку от препаратов не было, Хан бросил эту затею с лечением. По факту, лекарства делали только хуже, превращая Джисона в какого-то чужого для себя человека, но от проблемы не избавляя. А мужчина в зеркале так смотрел на него, будто знал, что Хан совершал ошибку. Он прижимал ладони к стеклу и хмурясь пытался что-то сказать, но, к счастью, Джисон его не слышал. Когда действие успокоительных закончилось, вернулся страх. А после пришла и обречённость. Потому что Хан был один на один со своим сумасшествием и никто не мог ему помочь или поддержать его. Он по-прежнему не хотел никому ничего говорить. Ему нужно было продолжать работать ради друзей и ради их группы, ради фанатов, которые их любили. Джисону оставалось только страдать в одиночестве, а на публике изображать прежнего весёлого себя из прошлой жизни. Какое-то время у него даже получалось. А потом отражение мужчины мелькнуло в стекле витрины в кафе. Хан с трудом заставил себя не показать виду. Руки едва заметно дрогнули, но никто из других посетителей этого вроде бы не заметил. Быстро допив кофе, Джисон снова сбежал. Вот только мужчина оставался с ним. Он был за спиной Хана во всех отражающих поверхностях, мимо которых тот почти бежал: магазины, двери, прилавки. В торговом центре стёкла и зеркала были повсюду. Джисон чувствовал себя так, будто его окружили и ему было некуда спрятаться. Хотелось забиться в угол и закрыть голову руками, исчезнуть. Хан плохо осознавал, как он добрался до своей квартиры, но захлопнув за собой дверь, он сполз по ней спиной, беспомощно глядя в зеркало на стене прихожей. Джисон всхлипнул и уткнулся лицом в свои колени. В мире больше не было места, где бы он чувствовал себя в безопасности. Он постоянно видел кого-то несуществующего, и, будто этого было мало, этот кто-то пытался с ним общаться. Слёзы текли по щекам, но легче не становилось. Хан не мог найти убежища от самого себя. Грудь сдавливало паникой и обречённостью. Когда он снова поднял голову, то обнаружил, что его преследователь смотрит на него, присев на корточки и прижав руки к стеклу. На его лице так явно читалось сочувствие, что это вызвало у Джисона неконтролируемую вспышку агрессии: его сумасшествие ещё и жалело его. Это ведь он был во всём виноват, но ещё и смел смотреть на него так. — Исчезни! — с отчаянным криком Хан со всей силы ударил кулаком в зеркало. В десятках разлетевшихся осколков темноволосый мужчина отпрянул назад, закрывшись руками от удара. В одном из них кровь с костяшек Джисона потекла по его лицу, создавая впечатление, будто Хан попал по нему, но это была лишь иллюзия. В следующий момент мужчина в осколках снова придвинулся ближе, хмуро глядя на Джисона. Хан же в этот момент чувствовал, как вместе с зеркалом его собственный мир окончательно разлетелся на куски. Хотелось просто лечь, свернуться калачиком и умереть, чтобы ничего этого не было. Больно было не только руке, но вообще всему, что Джисон из себя представлял. Он не мог даже пошевелиться, глядя на осколки зеркала, в каждом из которых он был не один. Тяжёлое дыхание вырывалось с трудом, к горлу подкатывал ком. Хан сильно прикусил нижнюю губу, борясь с собой. Его жизнь вот уже несколько месяцев как разделилась на "до" и "после" , но до этой минуты у него по крайней мере была надежда, что чужое отражение однажды просто исчезнет так же внезапно, как и появилось, что всё это окажется каким-то сном или бредом. Но сейчас, когда темноволосый мужчина был повсюду вокруг него, синхронно двигаясь в осколках, Джисону казалось, что его сознание буквально так же разрывается на куски, и в нём остаётся только безысходность. Наверное, нужно было научиться как-то жить с этим постоянным страхом так, будто его не было. Просто постараться не обращать внимания. В конце концов, преодолев холодный ужас, который вызвало в нём размножившееся отражение, Хан заставил себя встать и начать убраться в прихожей, пока он не порезался ещё сильнее. Внутри что-то ужасно скручивалось, будто он совершал какое-то преступление, когда он выбрасывал в чёрный пакет кусочки зеркала, в каждом из которых по-прежнему был темноволосый мужчина. Сложив руки на груди, он наблюдал из множества оставшихся в рамке на стене осколков, и из тех, что Джисон собирал тоже. — Хватит... — взмолился Хан, бросив всё на пол и не зная в какой из кусков разбитого зеркала смотреть, — я не могу больше... Исчезни. Зачем ты сводишь меня с ума? В чём я виноват? За что ты так со мной? Что ты вообще такое? Почему именно я? Что я такого сделал..? Отражение мужчины в осколках опустило глаза, его губы зашевелились, а в голове Джисона прозвучал тихий мелодичный голос: — Я не знаю, я ничего с тобой не делал... Я даже не знаю, кто ты...