Зеркала

— У нас фотосессия в зеркальной пирамиде?! — опешил в дверях Джисон. — Круто, да? — легонько толкнул его в плечо Чанбин, проходя мимо него в студию. — Ага... — Хан закивал болванчиком, морально уже готовясь к тому, что фотосессия станет для него настоящим испытанием на прочность. Как он умудрился прослушать концепцию съёмки, осталось вопросом без ответа. Скорее всего, когда ему об этом говорили, где-то рядом было стекло и он отвлёкся на отражение. Взяв себя в руки, Джисон быстро переоделся, дождался, когда ему сделают макияж, и приготовился к бою за свою психику. В зеркальную пирамиду его пригласили первым. — Ммм, у нас первая совместная фотосессия! — промурлыкал Ли, приобнимая Джисона в отражении за плечи. Хан инстинктивно дёрнулся, пытаясь отстраниться от нематериального прикосновения. — Пошёл вон! — тихо рыкнул он, пытаясь абстрагироваться и не обращать внимание на корчащего рожи Минхо. — Опять ты за своё, — сморщился Ли, — обломись, у меня сегодня хорошее настроение. — Джисон, ты как-то очень напряжён. Расслабься! Улыбнись! — одёрнул его фотограф, подбирая ракурс получше. Хан натянул на лицо улыбку, стараясь, и правда, включиться в процесс и просто работать на камеру, но получалось плохо. Плохо, пока он не отвлёкся на дурачащегося со всех сторон в отражениях Ли. Это было похоже на настоящий приступ шизофрении: Хан сидел, словно загнанный в угол, пытаясь успокоить дыхание и изобразить на лице хоть что-нибудь кроме стресса и страха, а его второе я в одну морду сходило с ума, носясь вокруг в десятке экземплярах. Джисон невольно рассмеялся, понимая, насколько всё это было глупо. — Вот! Отлично, молодец! — тут же поддержал его фотограф, успев запечатлеть на камеру искреннюю улыбку. — Видишь, не так всё и плохо! — подхватил Минхо. — Ты молодец! Хан теперь уже намеренно перевёл взгляд на зеркала, и камера снова несколько раз щёлкнула, снимая отразившиеся на его лице эмоции. И дальше, пока Джисон мысленно препирался с Ли и передразнивал его, копируя его позы и мимику, фотограф продолжал работать. Прервал грызню Джисона с Минхо тоже он: — Закончили! Отличная работа, Хан, очень живо получилось. Можешь вылезать. Джисон на секунду замер, соображая, что сейчас произошло, а после, последний раз бросив недовольный взгляд на десяток Ли в гранях пирамиды, выбрался из неё, спеша отойти подальше. Наблюдая за тем, как снимали Чана, Хан думал о том, что он увлёкся. Он провалился в свой воображаемый мир и пропустил часть того, что случилось в реальности. Это было очень плохо. Катастрофически плохо. Это было именно то, чего он и боялся: потеряться между тем, что существует только для него, и тем, что существует для всех. Пока индивидуальные съёмки не закончились, Хан стоял в стороне и нервно крутил свои кольца. На общих кадрах, к счастью, в зеркала смотреть почти не просили, но фотографироваться вчетвером всё равно напрягало. Джисон потом даже попросил показать ему снимки их троих с Чаном и Чанбином, чтобы убедится, что на них не было видно того, что вытворял на заднем плане Минхо. Но на фотографиях Ли, конечно, не было. Как только фотограф объявил, что весь материал был отснят, Джисон сразу же поехал домой, приводить мозги в порядок. — Наразвлекался сегодня? — хмыкнул он, уже в машине мельком глянув в зеркало заднего вида. Минхо развалился на заднем сидении, но когда к нему обратились, тут же придвинулся ближе: — Да, было весело! Ты когда не строишь из себя задницу, такая куколка, — улыбнулся он. Хан, заметив, что тот устроил голову у него на плече, резко сдвинулся вперёд, пытаясь сбросить с себя того, кого даже не было. — Не липни, — прокомментировал он. — Ты всё равно не чувствуешь, какая тебе разница? — фыркнул Минхо, снова откинувшись назад. — Ты случайно не знаешь, как мне от тебя избавиться? — без особой надежды поинтересовался Джисон. — Случайно не знаю, — некрасиво сморщил нос Ли, — специально тоже. — Какая жалость, — хмыкнул Хан. Какое-то время они ехали молча, но в машине от Минхо сбежать было некуда — разве что скрутить зеркало заднего вида. Но тогда всё равно осталось бы ещё лобовое стекло. — Может, заедем куда-нибудь поедим? — предложил минут через десять Ли. — Ты всё равно ничего не ешь, — фыркнул Джисон, — слава Богу, кстати. Если бы тебя ещё и кормить надо было... — Я всё равно могу с тобой посидеть, — возразил Минхо. С недавнего времени он перестал реагировать на все колкости в свой адрес, продолжая настырно гнуть свою линию, что бы Хан ему в ответ ни говорил. — Ну можно, — подумав, согласился Джисон, сворачивая к кафешке, которую он любил в прошлой жизни. В той самой, где он в отражениях был один. Интерьер здесь был неброский, а всю прелесть заведения составляли витражные окна, выходящие на оживлённую улицу. Сидя за высоким узким столом с барными стульями, отсюда можно было наблюдать за спешащими людьми и чувствовать, как твоя собственная жизнь на фоне этого замедляет свой темп. Хану всегда нравилось это ощущение проходящей мимо него суеты — будто он оставался вне времени, в каком-то параллельном пространстве наедине с собой. — Расскажи, что ли, о себе? — предложил Джисон, сделав заказ. Сидеть вдвоём и при этом полностью игнорировать чужое присутствие, у него сейчас сил не было. Он слишком перенервничал на фотосессии, чтобы сражаться с Минхо ещё и здесь. — Ли Минхо, профессиональный боксёр. Если интересуешься, то, возможно, знаешь меня как Ли Ноу, — отозвалось его альтер эго. Джисон недоверчиво поднял бровь и, отставив свой только что принесённый ему чай в сторону, взял в руки телефон. Гугл выдал ему биографию, кучу статей, фотографий и видео с ринга. Ли Ноу действительно был известен в мире спорта. Хан приставил телефон к окну, сравнивая лицо Минхо с лицом на снимке на экране. — То есть, ты хочешь сказать, что ты реально существуешь? Типа это не я тебя придумал? — новая концепция существования доходила до Джисона очень медленно, и верить в неё он пока не спешил. — Аллилуйя! — всплеснул руками Ли. — А почему ты тогда в моей голове? — не удержался от сарказма Хан. Он уже как-то привык считать себя немного двинутым, а тут всё снова грозило перевернуться вверх ногами. Хотя, казалось бы, куда уж дальше. — Говорил же, не знаю, — вздохнул Минхо. — Чай будешь? — Джисон пододвинул свою кружку к окну, не совсем понимая, что он вообще творит. — Спасибо, конечно, но пожалуй откажусь, — слабо улыбнулся Ли, проведя рукой сквозь отражение кружки. Хан дёрнул уголком рта, но почему-то внезапно стало как-то невыносимо грустно. Что вообще происходило в этом мире? Если Минхо был живым человеком, как он оказался по ту сторону стекла и почему его мог видеть только Джисон? Получалось, что в целом мире Ли остался только он, Хан? А он уже пятый месяц мучал его, отказываясь считаться с его существованием. Голова начала раскалываться: Джисон больше не понимал, что реально, а что нет. Он смотрел на фотографию в телефоне: те же карие глаза, то же правильное лицо, те же губы, те же волосы — это был Ли Минхо из зеркала. Только этот Ли Минхо жил с ним в одном городе, если верить гуглу, был с ним почти одного возраста, и являлся восходящей звездой бокса, неожиданно пропавшей после очередного соревнования несколько месяцев назад. — Ты не помнишь, что с тобой случилось? — уже и так зная ответ, спросил Хан. Минхо ожидаемо покачал головой: — Последнее, что я помню, это то, что я сел в свою машину и поехал домой после победы на ринге. Бой был сложный, я вымотался, очень устал, плечо болело... И всё. Потом передо мной в абсолютно пустом мире появился ты. — А что ты видишь, когда нет моего отражения? — Хан поднял голову от телефон, глянув на отражение в окне. — Белый свет и больше ничего. Похоже на смерть, наверное, — пожал плечами Ли, — может, я умер, и стал твоим личным призраком? Как же надо было нам обоим накосячить-то в прошлой жизни... — Может, мы ни в чём и не виноваты... Просто так случилось... — вздохнул Джисон. — Может... — эхом отозвался Минхо. В отражении он сидел напротив Хана, опустив голову и водя пальцами по ободу его кружки, которой не мог коснуться. — Прости, что появился и испортил тебе жизнь. Представляю, как это страшно: сходить с ума из-за того, что постоянно видишь рядом кого-то незнакомого. — А я вот не представляю, как это страшно, жить в мире, где ничего кроме тебя самого не существует, — опустил глаза Джисон, — кто ещё здесь должен извиняться... — В моём мире существуешь ты, — мягко улыбнулся Минхо, — если бы я не мог с тобой хоть иногда общаться, вот тогда было бы совсем плохо. — Прости, что игнорировал тебя, — Хан прикусил губу, потому что удерживать нейтральное выражение лица становилось всё сложнее. Они разговаривали мысленно: никто вокруг не слышал ни слова. Нельзя было, чтобы вопреки этому все эмоции отражались на лице. — Не извиняйся, — отвёл глаза Ли, — ты всё равно скоро опять переключишься в режим "игнорировать раздвоение личности" и перестанешь считать меня за человека, так что не нужно сейчас из жалости говорить то, о чём потом пожалеешь. На это Джисон не знал, что ему ответить. Возможно, Минхо был прав. Возможно, сейчас он придёт домой и снова испугается, снова вернётся к мыслям о том, что путается между реальностью и слетевшим с катушек воображением. Не так то просто было признать, что Ли Минхо — не бред и не вымысел, не отколовшаяся частичка его собственной личности, а человек, попавший в жестокую, неизвестную ловушку где-то между жизнью и смертью. — Но всё равно спасибо, — неожиданно спокойно, хоть и немного грустно, продолжил Минхо, — спасибо, что поговорил со мной. Было приятно на несколько минут почувствовать себя твоим другом, а не невольным личным монстром. Ли в отражении слез с барного стула и отошёл от Хана, оставив его за столом одного. Но Джисон всё равно видел его фигуру между другими людьми за стеклом. Больше Минхо с ним в кафе не заговорил. Уже подойдя к своему подъезду, Хан на секунду задумался и, тяжело вздохнув, всё же достал из кармана телефон. — Минхо, что там домой нужно? — поборов поднявшееся сопротивление, спросил у отражения в тёмном экране Джисон. — Яйца, зелень и мышьяк, — хмыкнул Ли, не глядя Хану в глаза. — А мышьяк тебе зачем? — неосознанно сложил руки на груди Джисон. — Решил от меня избавиться? — Переживаю, что бедная мышь в твоём холодильнике никак не повесится — помочь хочу несчастному созданию по доброте душевной, — усмехнулся Минхо. — Иди к чёрту! — вспыхнул Хан. — Есть там еда! Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Джисон поплёлся в ближайший магазин: оставаться без завтрака утром всё же не очень хотелось.