Зеркала

— Слышали новость: учёные пытаются какими-то новыми технологиями восстановить тело погибшего в автокатастрофе парня, чтобы доказать, что человеческое тело можно полностью регенерировать? — глядя в телефон, поделился Чанбин. — Представляете? — А фотки есть? — заинтересовался Чан. — Не-а, — качнул головой Со, — но обещают через пару месяцев продемонстрировать результат. Собираются целое шоу устроить. Правда, пока не пишут, где. Вокруг Джисона в этот момент время будто бы остановилось. Не было ни единого намёка на то, что это мог быть Минхо, ни единого разумного подтверждения, но в сердце Хана уже вспыхнула надежда. — Покажи мне эту статью! — Джисон чуть не вырвал телефон из рук Чанбина. — Да на-на, — Со, не понимая, чего тот так всполошился, отдал телефон, — сколько волнения из-за ещё даже не случившегося научного прорыва, — хмыкнул он, — ты иногда меня поражаешь: то бокс нас смотреть заставляешь, то вдруг медициной заинтересовался. Где вот текст про бои на ринге? Хоть бы так толк был от того, что ты все чемпионаты за прошлый год пересмотрел... — Напишу я, напишу, — отмахнулся Хан, вчитываясь в текст на экране. Информации толком не было никакой: только название научной организации, которая занималась проектом, имена ведущих специалистов, описание новой технологии — о Ли Ноу ни слова. Тем не менее, Джисону теперь казалось, что он знал, где искать. С того дня он следили за всей информацией, которую публиковали в новостях и на официальном сайте проекта "Восстановить Жизнь". Через месяц вышла статья с фотографиями открытого перелома до и после работы учёных. Но, к сожалению, по одному предплечью даже сам Минхо не смог сказать, его ли это была рука или нет. — Обычно после такого остаются шрамы, — заметил Ли, рассматривая вместе с Ханом фото на сайте. Джисон сидел с ноутбуком у зеркала в пол оборота, чтобы тому было всё видно. В его квартире вообще за последнее время поприбавилось зеркал — теперь они были в каждой комнате. Небольшие, которые легко можно было поворачивать к себе, когда что-то делаешь, но тем не менее. Зеркало в коридоре Джисон уже тоже давно заменил на новое. После дважды разбитых о стекло костяшек Минхо запретил Хану размахивать кулаками, даже если очень хотелось, но его шрамов от порезов это бы, конечно, уже не убрало. Хотя Хана они совершенно не волновали: физическая боль от царапин была ничем по сравнению с тем, что он испытывал в душе, в моменты когда разбивал зеркала. — Ну, это же новые технологии — полная регенерация, — возразил Джисон, — какие шрамы? Ещё через месяц наконец-то опубликовали адрес места, где должна была состояться демонстрация проекта. Хан тут же подал заявку на участие в конференции, но её ввиду отсутствия у него учёной степени отклонили. Тем не менее, Джисон на этом не сдался. В день презентации он приехал к месту проведения мероприятия и, найдя отгороженные ото всех остальных машины с эмблемами организации здравоохранения, уселся смотреть трансляцию конференции прямо на парковке. Благо, было лето и на улице было тепло. Ли в голове Хана всего один раз возмутился по поводу идеи торчать на улице чёрт знает сколько часов в ожидании не пойми чего. Правда, он не отстал от Джисона пока не убедился, что тот взял с собой воду и кепку, но к такому Хан уже привык. — Ты знаешь, что сидеть в обнимку с зеркалом на парковке и засыпать над телефоном — выглядит не очень адекватно? — саркастично поинтересовался Минхо. — Пофиг, — тряхнул головой Хан: он очередной раз задремал, и голос Ли его разбудил, — смотри давай, вдруг мы всё-таки тебя найдём. — Год назад ты бы истерил, — хохотнул Минхо, вспоминая, как Джисон первое время боялся, что о нём могли подумать что-то не то. — Год назад ты был моим раздвоением личности, — улыбнулся Хан, заглядывая сверху в небольшое зеркало, которое стояло у него на коленях. — А теперь я кто? — усмехнулся Минхо. — А теперь ты — призрак, которым я одержим, — хмыкнул Джисон, — так что смотри давай в экран — это тот мужик, который за весь проект отвечает. Они провели под солнцепёком уже почти четыре часа, за которые Джисон успел три раза вырубиться и чуть не клюнуть носом в асфальт. К счастью, Ли его постоянно будил. Профессора на конференции рассказывали что-то о молекулярных биотехнологиях, невероятных возможностях человеческого тела, органической химии. Однако, первые четыре часа смотреть было совершенно не на что: один профессор, второй, третий; доклады-доклады-доклады. Джисон умирал со скуки, учитывая, что он по большей части даже не понимал, о чём шла речь. Ему было абсолютно не интересно, пока на всеобщее обозрение не выкатили какую-то конструкцию, закрытую белой тканью, под которой угадывался силуэт человека. — Нам удалось полностью восстановить все функции этого тела, вплоть до нормальной работы мозга. Мы буквально повернули для него время вспять! — с гордостью повторил уже в пятый раз профессор, ухватившись за белую ткань и готовясь её сдёрнуть. — Сейчас это тело абсолютно живое и подключено к аппаратам жизнеобеспечения. Кто знает, может в него даже решит вернуться душа? — пошутил мужчина. Предыдущий час Хан с Минхо смотрели на множество всевозможных повреждений отдельных частей тела, которые учёные смогли восстановить, и слушали о том, чем мёртвый организм отличается от живого, и каким именно образом это тело буквально вернули из мёртвых. Теперь же ведущий проекта снова распинался, подчёркивая насколько сложная и масштабная была проделана работа. Наконец, спустя ещё десять минут, он потянул на себя белую ткань, обнажившую тело красивого, как изысканная мраморная скульптура, мужчины. Внутри Джисона всё перевернулось, одновременно сжимаясь и разрываясь на миллионы осколков, в которых снова отражался Минхо — а точнее, его настоящее тело. Абсолютно прекрасное, в идеальном состоянии, но лишённое души тело Минхо. — Ты смотри-ка, даже все шрамы поубирали... — с какой-то непонятной эмоцией прокомментировал Ли. Он бы и сам не смог сказать, что он в этот момент испытывал: злость, сожаление, надежда, ярость, отчаяние, грусть, радость — всё смешалось в непонятный клубок неопределённых переживаний. Почти полтора года поисков Джисона закончились удачей, но Минхо не был уверен, что в этой удаче был хоть какой-то смысл. Вот он смотрел на своё тело и по-прежнему не мог выбраться из своей зеркальной клетки — абсолютно ничего не изменилось, только теперь Хану станет ещё больнее, потому что он увидел Ли в реальности. Доклад продолжался ещё довольно долго, профессор детально объяснял, какие были проведены процедуры, какие технологии использовались, как это всё теперь можно было применять на живых людях, какие болезни так можно было лечить, и как теперь должен был измениться мир современной медицины. — Со следующей недели в экспоцентре будет проходить выставка последних достижений науки, на которой будет представлен наш экспонат, и вы все сможете рассмотреть его поближе, — оповестил профессор в конце своей лекции, — эксперимент удался, и мы готовы с гордостью представить его миру! Люди ещё какое-то время толпились в зале конференции, после чего все участники вышли на улицу, сопровождая "экспонат" до большой машины с эмблемами за ограждением. Джисон понял, что происходит, только когда из павильона на улицу выкатили снова закрытую белой тканью конструкцию. — Хо! — Хан бросился вперёд, пытаясь протиснуться сквозь толпу, но всё было бестолку. Людей было слишком много, они давили плечами со всех сторон, мешая пройти, а "удавшийся эксперимент" увозили от Джисона всё дальше. Вокруг стоял гомон, все шумно обсуждали невероятную новость, которая должна была перевернуть мир медицины, подарив ему просто невероятные, как все теперь считали, возможности. — Если теперь можно восстанавливать тела даже после смертельных травм, скоро можно будет забыть о проблемах со спиной! — смеялся кто-то рядом. — Ну, богатым-то да, — подтвердил кто-то другой, — представляю, сколько это будет стоить. — Но всё равно, — возбуждённо говорила какая-то женщина, — восстановить тело до идеального состояния после такой аварии — это же потрясающе! На первом фото было множество переломов, всё лицо было в крови, а теперь ни единой царапины! — Минхо... — Джисон кусал губы, смотря вслед уезжающему кортеджу, увозящему тело того, кого он любил. Почти физическая боль сдавливала грудь, не позволяя даже полностью вдохнуть. — Я ничего не помню об аварии, если тебе станет от этого легче... — отозвался Ли в его голове. — Если мне удастся подобраться к твоему телу, ты ведь вернёшься в него? — Хан спрашивал мысленно, но на его лице всё равно отражалось отчаяние. — Я попробую, — мягко пообещал Минхо, — но не думаю, что тебе стоит лезть в лаборатории. Тебя ведь посадят, если ты попытаешься добраться до их "экспоната"... Поверь, я пойму, если ты оставишь всё, как есть. Рано или поздно, они оставят моё тело в покое, и тогда я, скорее всего, смогу оставить в покое тебя. Будешь жить дальше, как все нормальные люди — без голоса в голове и чужого отражения в зеркале... — Но я не хочу жить, как все нормальные люди, без тебя! — запротестовал Джисон. — Ты нужен мне, Хо, я не хочу, чтобы ты исчезал! — Я буду с тобой столько, сколько смогу, — тепло заверил его голос Ли. — Я доберусь до твоего тела, и следующий раз ты скажешь мне это уже своим ртом! — Хан рыкнул, резко развернувшись в сторону своей машины. Он был готов рискнуть жизнью ради того, чтобы Минхо оказался с ним рядом не в качестве отражения, которое видел только он, и не в качестве голоса, который, опять же, слышал только он, а в качестве настоящего, живого человека, рядом с которым можно было бы засыпать в одной постели, с которым можно было бы разговаривать за завтраком, отпивая кофе из его кружки, который бы обнимал его, сидя вечером на диване, и который бы дарил ему свою любовь не только в мире зазеркалья, но и в этом, реальном мире. — И что это ты собрался делать? — Ли в зеркале заднего вида выглядел очень напряжённым. — Поеду за ними, что ещё? — продолжал злиться Джисон. — Никуда ты не поедешь! — приказным тоном отчеканил Минхо. — Только домой. Через неделю выставка. Сходишь, если так хочешь, но преследовать охраняемый полицией кортеж ты не будешь! От резкого тона Ли у Хана неожиданно сильно заболела голова. Ему пришлось заглушить двигатель, шум которого беспощадно давил на уши, и откинуться на сидение. Джисон пытался глубоко дышать, но всё вокруг плыло, и хотелось только выть и остановить это любым доступным способом. Всё тело ломило так, что им едва удавалось управлять. — Господи, Хо, пожалуйста, перестань, меня сейчас стошнит — голова из-за тебя раскалывается, — взмолился Хан. Всё тут же прекратилось. Джисон наконец сделал полноценный свободный вдох и со стоном повалился на руль. — Не делай так больше... Ощущение, будто в череп раскалённые иглы вгоняют, — выдохнул он. — Прости... — голос Минхо прозвучал надломленно. Он не знал, что может как-то физически повлиять на Хана. Он испугался. Он хотел уберечь его от необдуманных дурацких поступков, которые бы всё равно ничего хорошего бы не дали, а в итоге причинил ему боль. Когда-то Джисон жутко боялся, что Ли может что-то с ним сделать, но раньше его намерения никак на него не влияли. Хотя, если вспомнить, то пока Хан не начал с ним разговаривать, они и не слышали друг друга. Видимо, влияние Минхо становилось сильнее по мере того, как крепла их связь. Или это зависело от того, насколько реальным Джисон считал Ли. Теперь он был для него реальным человеком, которого он даже видел, и вот, желание Минхо не дать Хану выехать с парковки отразилось в его теле. Ли не знал, как теперь защитить Хана от самого себя: если бы тот теперь начал реагировать на его настроения и чувства, в этом не было бы ничего хорошего. Шутка про одержимость уже могла стать совсем не шуткой. Минхо хотелось исчезнуть, чтобы Джисон не страдал из-за него. Это уже переходило все границы, это становилось слишком опасным. И всё же Ли ничего не мог сделать. Абсолютно ничего. Стенки его тюрьмы были слишком прочными, и если бы Хан не захотел, Минхо бы никогда не смог их разрушить, а Джисон не хотел. Ли мог чувствовать, как со временем границы его клетки стали куда менее эфемерными и куда более прочными. Он мог объяснить это только тем, что сознание Хана намеренно запирало его, чтобы он никуда не мог уйти, потому что Джисон привязался, полюбил и не желал отпускать. Минхо бы с радостью растворился, позволив Хану полноценно жить в реальности, но ему никто не давал такой возможности. Хан был против, и повлиять на это у Ли не получилось. Сколько бы он ни пытался обратить его внимание на других людей, тот только сильнее тянулся к нему самому. Разрываясь между тем, чтобы заставить Джисона забыть о себе, и тем, чтобы дарить ему любовь и поддержку хотя бы так, как он мог, он не смог выбрать первое. Это было эгоистично и неправильно, но Минхо не смог уничтожить себя в сознании человека, которого он полюбил раньше, чем понял, что этого делать было ни в коем случае нельзя. Впрочем, не полюби он, все эти мысли никогда бы и не пришли ему в голову. — Так и что мне теперь делать? — голос Хана вырвал Ли из потока страхов и сожалений. — Едь домой... Через неделю сходим на выставку, — тихо отозвался он. — Пообещай, что ты попытаешься вернуться в своё тело, — настоял Джисон. — Обещаю, — искренне ответил Ли. Он должен был, потому что оставаться в сознании Хана теперь было опасно — он мог причинить Джисону вред. А это было последним, чего бы он мог пожелать.