Зеркала

Хан уже несколько минут, как заворожённый, смотрел в зеркало. Вот он, вот стакан с зубными щётками, сзади полотенцесушитель с бежевым полотенцем, кафельная стена. Он, стакан, полотенце, кафель. Он, стакан… — Минхо? — почти шёпотом позвал Джисон. Но в ответ ему была тишина. Где-то внутри, в районе сердца давящим чувством зародился страх. — Минхо? — уже громче сорвалось с губ Хана. Но и в этот раз ответа не последовало. Осознание ядовитой змеей постепенно заползало под кожу, заставляя всё внутри сжиматься и дрожать. — Минхо?! — Джисон в приступе какого-то панического ужаса бросился к большому зеркалу в коридоре. Может, он просто его не заметил? Может, Ли не было только в том зеркале? Может, это просто был очередной кошмар? Хан молился, чтобы это всё оказалось просто сном. Минхо не мог его бросить, он просто не мог вот так внезапно исчезнуть! Ещё вчера вечером они разговаривали и смотрели кино у шкафа. Минхо привычно желал ему спокойной ночи, укладываясь рядом с Джисоном на подушку в отражении. Хан засыпал, рассматривая переплетение вен на его руках. Зеркало в коридоре показало Джисона в полный рост, стену за его спиной, одежду на крючках, обувь на полу, брошенную там же ещё вчера вечером сумку. Минхо не было. Хан почувствовал, как руки задрожали. Душа словно разбилась на тысячи осколков, отражая в них лишь его одного. Хан опустился перед зеркалом на колени. Тишина. С ним никто не разговаривал. Звенящая тишина в квартире, звенящая пустота в груди. Такого просто не могло было быть. Этого не должно было случиться. Он обещал. Он обещал Ли, что найдёт его, он обещал. Джисон продолжал смотреть на своё одинокое отражение, отказываясь верить в то, что видел. — Нет, пожалуйста, нет... — взмолился он, проводя кончиками пальцев по зеркалу. Глубоко в душе, он надеялся, что с той стороны сейчас появятся другие руки, которые прижмутся к границе миров. И пусть бы он их не почувствовал физически, но он бы всё равно почувствовал, что Минхо был здесь, что он был рядом, что он был с ним. Его личный призрак, его возлюбленное проклятие, его благословение. Телефон противно запищал, напоминая, что нужно было не опоздать на сегодняшнюю встречу со сценаристом, работающим над клипом для группы Хана, и Джисон, последний раз глянув в отражение, заставил себя подняться с пола. Хотелось лечь возле этого проклятого зеркала и смотреть в него, ожидая непонятно чего, надеясь на что-то, но нужно было снова брать себя в руки, натягивать на лицо подобающее выражение и ехать. Хан уже привык изображать, что всё хорошо. Раньше он прятал за этой маской страх, а теперь, похоже, будет прятать боль. По ощущениям, страх прятать было намного проще. В глубине души, он понимал, что это должно было когда-нибудь случиться. Видеть кого-то в зеркале, было изначально ненормально. И теперь это закончилось. Хан был свободен. Свободен, как птица с подрезанными крыльями в последнем полёте в пропасть. Джисон неосознанно искал Ли везде. В зеркале заднего вида, в отражениях стёкол, в экране телефона. И что-то внутри неизбежно меркло с каждым новым взглядом на все эти отражающие поверхности. Хан был готов призвать Дьявола и продать ему душу, чтобы его безумие вернулось обратно, но его душа была нужна разве что Минхо, которого больше не было. "Забери меня с собой", — прошептал Джисон, глядя на свои блестевшие сдерживаемыми слезами глаза в зеркале заднего вида. В его памяти эхом прозвучал голос Ли, запрещающий подобные мысли, и он сдался. Жить дальше потому что так хотел бы Минхо — что ж, Джисон знал, что справится. Для Минхо справится. Затолкав все эмоции подальше, он припарковал машину и пошёл работать. — Хан, ты сегодня что-то плохо выглядишь... Случилось что? — обеспокоенно заметил Чан. — Всё в порядке. Не выспался — опять кошмары снились, — на автомате соврал Джисон. А что он должен был сказать? О Минхо больше никто не знал. А теперь никогда и не узнает. Потому что его больше не было в блестящей поверхности широкого кольца на пальце Хана, не было в отражении линз в очках, не было в подвеске Чана, не было в чёрной рамке планшета. Честно говоря, Джисон прослушал всё, что говорил сценарист, но Чан и Чанбин были согласны, так что он тоже согласился. Впервые в жизни ему было практически плевать на что-то, касающиеся его группы. Хан знал, что это пройдёт, но сейчас внутри раскинулась выжженная пустыня бескрайнего одиночества. В ней больше не звучал мелодичный высокий голос. Никто в сознании Хана больше не язвил, не шутил, не дразнил, не смеялся, не напоминал ему, что делать. И Джисон тоже молчал. Он весь день двигался будто сквозь воду. Коридоры, коридоры, какие-то люди, какие-то разговоры. Кажется, Чан заставил его что-то съесть в обед и взял клятвенное обещание, что он поужинает, но у Хана и без этого стоял ком в горле. А потом снова была его машина, снова его квартира. — Вернись... — срывающимся шёпотом взмолился Джисон, остановившись у зеркала в коридоре. — Ты не можешь просто уйти... Моё безумие, моё проклятие, куда ты пропал... — Хан выдохнул и обессиленно упёрся лбом в холодное стекло. Он за сегодня так устал изображать улыбку и кивать, отказываясь признавать, что ему безумно плохо, врать самому себе, чтобы убедить друзей и окружающих. Никаких моральных сил у Джисона к вечеру уже не было. А по ту сторону зеркала он по-прежнему был один. И никто не говорил ему, что всё в порядке, никто не звал его посидеть немного на кухне перед сном. Год назад он был готов ради этого на что угодно, а сейчас ему казалось, что мир ушёл из-под его ног и бросил его в бездну. — За что? — Джисон поднял глаза к потолку, будто мог видеть сквозь него небо. — За что ты так со мной? — Хан не знал, с кем он пытался говорить. — Значит, так себя чувствуют люди лишившиеся любимых, да? Будто им вырвали сердце наживую, а они какого-то чёрта всё ещё дышат? Джисон, и правда, не знал, что ему теперь делать. Всё будто бы встало на свои места, и теперь он снова был "как все". Вот только ему это уже давно было не нужно. Ли стал для него самым близким и дорогим человеком. Другом, который понимал его, как никто другой. Родственной душой, которая делила с ним каждую секунду его существования. Хорошо было или плохо, успех или неудача, Минхо всегда был рядом. Он был в нём, с ним. Поддерживал его, любил, как не любил никто и никогда. Ли ради него не боялся жизни на грани реальности, не боялся быть духом, существующим лишь для одного человека в мире — для Хана. Минхо не боялся быть его частью, лишившись самостоятельной сущности. Он был готов жить так и дальше, он был готов жить ради Джисона, для Джисона. Чтобы он никогда не оставался один, чтобы ему всегда было на кого положиться, чтобы он больше ничего не боялся. Но, вот, Хан сидел здесь, а Минхо больше нигде не было. Сколько бы Джисон ни звал, сколько бы ни просил, ни умолял, его больше никто не слышал. Свернувшись калачиком у зеркала, он уткнулся лицом в свои колени, не в состоянии даже заплакать. Сил просто не осталось, и психика выбрала единственный доступный способ защиты — тяжёлый, полный тревоги сон. — Ханни, семь утра — тебе к девяти на встречу. Вставай, — мягкий вкрадчивый голос проник в сознание Джисона, возвращаясь его в реальность. — Ханни? Ты слышишь? — продолжал настойчиво звать голос. — Минхо! — стоило Хану понять, кто его зовёт, как он тут же подлетел с кровати и бросился к зеркалу на дверце шкафа. Запутавшись в одеяле, он рухнул на пол, но не обратил на это никакого внимания. На четвереньках подобравшись вплотную к зеркалу, он упёрся в него лбом и ладонями, чуть не плача и улыбаясь, как человек, которому только что вернули самое ценное, что было в его жизни. — Минхо... — с трепетом повторил он. Сейчас ему казалось, что мир взорвался красками, звуками, неподдельной радостью, цветущими чувствами. Всё было правильно. Ли был здесь, его голос снова звучал в его сознании, его присутствие ощущалось едва уловимой дымкой в пространстве рядом с Джисоном, даря защиту и утешение. — Ты чего, Ханни? — Минхо по ту сторону стекла опустился возле него на колени, подсаживаясь вплотную к границе — на его лице читалось искреннее волнение. — Что случилось? — Ты не видел? — выдохнул Джисон, неотрывно наблюдая за Ли. — Нет, — Минхо растерянно заморгал, — что я должен был видеть? — Сон, просто сон, слава Богам! — зашептал Хан, гладя пальцами зеркало. — Я так счастлив, что ты здесь, Хо... Пожалуйста, не исчезай, никогда не исчезай. Не бросай меня, слышишь... — Слышу, Ханни, умоляю, проснись уже и отпусти мою шею — я задохнусь! — просипел Ли, пытаясь разжать пальцы Джисона. Обычно ему это удавалось без особых усилий, но сейчас Хану, видимо, снился очередной кошмар, и он вцепился в Минхо мёртвой хваткой, будто от того, удержит он его или нет, зависела его жизнь. — Да умоляю, Ханни, проснись! — не зная, что делать, Ли укусил Джисона за щёку, потому что ни до чего другого он бы просто не дотянулся — Хан придавил его к кровати всем телом и схватил за шею, не давая нормально двигаться. Когда зубы Минхо впились Джисону в кожу, он взвизгнул и наконец-то проснулся, ошарашенно захлопав глазами и ничего непонимающим растерянным взглядом уставившись на Ли. — Отпусти, — прохрипел Минхо, шлёпнув его по рукам. Хан моментально разжал пальцы и отпрянул, будто испугавшись. — Минхо... — Джисон виновато потупился. — Всё нормально, — тут же постарался успокоить его Ли, — что тебе, чёрт возьми, снилось опять? — ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы на автомате не потянуться к своей шее. Хотелось растереть кожу, но Джисон бы из-за этого жеста разнервничался ещё больше. — Не знаю... — тихо выдохнул Хан. Он почти никогда не помнил своих кошмаров — этот не был исключением. Джисон понятия не имел, почему ему сейчас до сих пор было до ужаса страшно и почему сердце в груди колотилось так, что даже голос Минхо звучал будто из-под воды. Почувствовав тянущие его руки, Джисон поддался, опустившись обратно Ли на грудь. Тепло тела Минхо, его мерно бьющееся сердце — дыхание Хана постепенно начало выравниваться. Присутствие Минхо успокаивало, стирало все тревоги, заставляло почувствовать себя в безопасности. В какой-то момент Джисон даже начал снова проваливаться в сон. Где-то на тумбочке у кровати зазвонил телефон, напоминая, что нужно было не опоздать на встречу со сценаристом, работающим над новым клипом группы Хана, и Ли протянул руку, чтобы отключить звук, — он и так помнил - зачем Джисон ставил эти напоминания, он понятия не имел. Наверное, боялся, что без второго голоса в своей голове что-нибудь всё-таки забудет. Ли в ответ на эту мысль недовольно фыркнул: будто бы он ему позволил бы. Потянувшись, Минхо, сбросил одеяло и потрепал Джисона по каштановой макушке: — Вставай, принцесска, пора собираться, — улыбнулся он. — Да, сейчас, — сонно отозвался Хан. Он ничерта не выспался. Видимо, его опять полночи донимали какие-то дурацкие сны, и он так и не смог нормально отдохнуть. Ли выполз из-под него и, первым делом, пошёл к шкафу. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, Минхо так и не смог определить, проявятся ли на его шее следы от пальцев Джисона или нет, поэтому на всякий случай сразу надел водолазку с воротом под горло. — Пугливый бельчонок, — вздохнул Ли, проходя мимо снова задремавшего на кровати Джисона и мимолётно пробегая кончиками пальцев по его плечу. Хан уже несколько раз оставлял ему синяки, хватаясь за него во сне, спасаясь от чего-то, что Минхо больше не мог видеть. Ли бы с удовольствием набил этому "чему-то" морду, но, к сожалению, это было невозможно. Оставалось заботиться о Хане в реальном мире, надеясь, что его любовь в конце концов проникнет и в подсознание Джисона, вытеснив оттуда все лишние страхи и тревоги. Минхо заварил себе кофе на двоих, приготовил завтрак, собрал вещи Хана для сегодняшней встречи и пошёл будить того в четвёртый раз. — Знаешь, Хо, я думаю, я самый счастливый человек на Земле, — улыбнулся Джисон, уже сидя за столом с кружкой мятного цвета в руках. — Я с тобой соглашусь, когда тебе перестанут сниться кошмары, — усмехнулся Минхо. — Пофиг на кошмары, — отмахнулся Хан, — у меня есть ты — остальное не так уж и важно. — И группа, — напомнил Ли. — Да, и группа, — согласился Джисон, — музыка и любовь — всё, что мне надо для счастья, — проходя мимо Минхо, он оставил лёгкий поцелуй с запахом кофе на его щеке, — я так понимаю, сумку ты уже приготовил, счастье? — Угу, — Ли кивнул, закидывая тарелки в посудомойку. Где-то в груди распускалась нежность, затмевая собой волнение и направленную на мир снов агрессию. В конце концов, ничего из того, что заставляло Хана нервничать, на самом деле не существовало. А вот его отражающаяся в глазах яркая улыбка существовала и его искренние, полные тепла и любви слова тоже. — У нас сегодня встреча со сценаристом, а потом..? — крикнул Хан уже из спальни. — Забрать костюмы, попробовать договориться за коллаб, купить цацки, которые стилистка посоветовала, и поужинать со мной в ресторане, — привычно перечислил Минхо. — Последнего в списке не было, — рассмеялся Хан. — Это в твоём не было, а в моём было, — возразил Ли, выходя в коридор. — Как скажете, господин Ли — не смею спорить, — уже полностью собранный Джисон, хохотнув, протянул ему кожанку. — Ну ещё бы, — Минхо сунул ноги в ботинки, накинул на плечи куртку, пропустил Хана вперёд и закрыл за ними дверь.