Ты моя.

— Виктор Павлович, ваш кофе, — Люда ставит на стол кружку, от которой все еще поднимается пар, и деликатно отходит. — Еще что-то нужно? — Спасибо, нет, — я качаю головой. — Иди домой. Отчет до понедельника подождет. — Хорошо, — на ее лице вспыхивает улыбка, а резкий выдох выдает явное облегчение. — Спасибо вам. И хороших выходных. Когда помощница выходит за дверь, я делаю глоток кофе и откидываю голову на спинку кресла. На самом деле мне тоже пора идти: останавливает лишь то, что за рабочую неделю в Москве дел у меня существенно не убавилось, да и Маша вряд ли дома — она предупредила, что после университета должна встретиться с подругой, которая вернулась после заграничного отдыха. При мысли о Маше я невольно улыбаюсь. Путь ее появления в моей жизни иначе как безумным не назовешь, но спустя несколько недель я даже не представляю, каково это - быть без нее. Каждый день она умудряется удивлять меня — своей искренностью, глубиной, ценностями. Тем, как откликается на мое присутствие, как ее тело идеально подходит моему. Я не новичок в сексе и знаю в нем толк, но с ней он за гранью простого удовольствия. Это как жгучая необходимость и одержимость, которая приводит к сумасшедшей разрядке, после которой жажда не уменьшается - наоборот, хочется еще. Тихий стук в дверь заставляет меня опустить кружку на стол и выпрямиться в кресле. Я удивленно вскидываю брови, когда в дверях кабинета появляется Саша. — Задерживаешься, — говорит он строго, но тут же смягчает тон улыбкой. — Ты тоже, — замечаю я. — Я на встрече был и бумаги заехал забрать, чтобы не приезжать в выходные. А у тебя какая причина? — Маши нет дома, — признаюсь я. — Решил, что могу закрыть некоторые рабочие вопросы в тишине вечернего офиса. — А-а-а, Маша, — Саша снисходительно усмехается и опускается в кресло. — Та самая, которую ты собирался через месяц после женитьбы отпустить. — Это вряд ли, — коротко замечаю я. Наверное, я с самого начала знал, что не откажусь от нее, просто тогда было проще убедить себя в обратном - слишком сильными и противоречивыми были эмоции от наших с ней встреч, а я к такому просто не был готов. — День рождения отмечать будешь? — Космос предложил мне в его ресторане собраться, — отвечаю я. — Так, без размаха, буквально десять человек будут. — Знаю я твои «без размаха», — добродушно ворчит Саша. — Ладно, я поеду домой. Оля ждет. Я киваю и встаю, чтобы проводить Сашу, но тут он вдруг останавливается. — А я что заходил-то? — говорит он, бросая на стол журнал, который до этого все время держал свернутым в трубочку в руке. — Девчонки на ресепшене разглядывали. Я непонимающе вскидываю брови, мельком взглянув на глянцевую обложку, и ожидаю продолжения. — Маша, конечно, молодая и красивая, и по большому счету ничего криминального во всем этом нет, но ты бы следил за этим в будущем. Вряд ли для твоей деловой репутации полезно, что жена практически голышом снимается для журналов. Хмуро взглянув на Сашу, я беру журнал в руки и с поганым предчувствием, сдавившим грудь, веером пролистываю от начала до конца. — Страница сто девятнадцать, - подсказывает Саша. Когда я открываю нужную страницу, внутри неумолимо закипает бешенство. На глянцевом развороте, без сомнения, фотография моей жены. На ней черный шелковый пеньюар, сползший с одного плеча и открывающий глубокое декольте сорочки. Под тонкой тканью откровенно проступают очертания сосков, молочная кожа эффектно контрастирует с черным кружевом. Светлые волосы собраны в беспорядочный узел, но несколько прядей падают на шею, придавая образу беззащитность. Но главное здесь — выражение ее лица: одновременно порочное и невинное. Ощущение такое, словно ее застали врасплох — мечтательные глаза широко распахнуты, мягкие губы приоткрылись, словно в ожидании, а тонкие пальцы в удивлении касаются шеи. Примерно так она выглядела позавчера после ночи безудержного секса со мной, когда ранним утром готовила нам омлет, а я зашел в кухню после душа и невольно напугал ее. От мысли, что что-то подобное могло быть у нее с другим, что кто-то еще мог видеть ее такой, пусть всего лишь на съемочной площадке, разум затмевает безотчетная жажда крови. Оценив Машу в мельчайших подробностях, мой взгляд цепляется за имя фотографа, крупно напечатанное под названием съемки. Константин Фролов. У меня рефлекторно сжимаются кулаки. Я перелистываю страницу, потом еще одну. Маша стоит, лежит, сидит, она сфотографирована со спины и в профиль, и пусть больше ни на одной из фотографий нет ее лица, я точно знаю, что это она. Это ее хрупкие плечи с россыпью мелких родинок в форме буквы W, которые я целовал сегодня на рассвете. Ее тонкие пальцы с аккуратным маникюром, на которых должно быть, но отсутствует обручальное кольцо. Ее волосы с естественно выгоревшими на солнце прядями. — Не знал? — Саша деликатно покашливает. — Не знал, — подтверждаю я. — Маша, может, просто не подумала... — Я узнаю, о чем она думала, — отрезаю я. — Брат, не кипятись только. — Сань, - единственного слова оказывается достаточно, чтобы он тактично замолчал, кивнул и вышел. Бросив последний взгляд на раскрытый журнал, я в сердцах кидаю его в ящик стола, сдергиваю со спинки стула пиджак и покидаю кабинет, испытывая стойкое желание убивать. …………………. Несмотря на назойливость Лики, одного у нее не отнять — если я обращаюсь к ней с просьбой, она всегда рада услужить, пусть даже все еще не смирилась с окончательностью нашего разрыва. Поэтому уже через десять минут я точно знаю, где искать Фролова. Мудак ужинает в «Тройке» в компании тощей брюнетки, очевидно, претендующей на главную роль в его очередной съемке. Отмахнувшись от администратора, которая без умолку трещит, называя меня по имени, я иду прямо к его столику. — Выйдем поговорим? — предлагаю я, остановившись возле его стола. Он лениво откидывается на спинку стула. — Я уже разговариваю, — насмешливо приподняв брови, он кивком указывает на свою собеседницу. — Ну, это твой выбор, — цежу я, наклоняясь и одним быстрым движением хватая его за толстовку на груди. — Ты что делаешь, Пчёлкин? Совсем охренел, - бормочет он, явно не ожидавший нападения. — Я тебя предупреждал, чтобы ты не лез к Маше? — требовательно спрашиваю я и, не дождавшись ответа, продолжаю: — Еще раз увижу тебя возле моей жены — пеняй на себя. Забудь про нее, удали ее номер, дорогу к ее дому и университету выкинь из головы. Я не шучу. А если попробуешь достать камеру в радиусе километра от нее, я твой модный бизнес враз прикрою, так что тебе будет за счастье снимать дискотеку в сельском клубе. Это ясно? — выплевываю слова ему в лицо. — Ты кем себя возомнил? Маша — моя подруга, она меня любит, — самодовольно заявляет он, отпихивая мои руки и вставая с кресла. - Так что вряд ли я ее оставлю. Особенно с тобой, принудившим ее к браку пошлым шантажом. Через пару дней я улетаю в Лондон. Девять из десяти, она поедет со мной. Вокруг нас начинает кудахтать администратор, посетители повскакивали со своих мест, я слышу, как кто-то зовет охрану, но мне плевать. Напрямую никто не рискует вмешиваться - это дорогой ресторан, и публика тут соответствующая, не станет портить свои костюмы в потасовке. Поэтому я не сдерживаюсь. — Русского языка ты не понимаешь, - бросаю Фролову холодно, а потом сжимаю кулак и впечатываю его в смазливое лицо. Костяшки пальцев обжигает резкой болью, из носа блондина хлыщет кровь. — Подойдешь к ней - получишь еще.