Ты моя.

Я с ногами сижу на диване в пустой гостиной и, обхватив колени руками, покачиваюсь из стороны в сторону. С тех пор как Варя двадцать минут назад показала мне мою собственную фотографию из журнала, я просто не могу найти себе место. Я уже звонила Вите, но впервые за все время нашего знакомства он мне не ответил. Успокаиваю себя, что он может быть за рулем или у него сел телефон, но паршивое предчувствие не желает отпускать меня. Глупо, конечно. Он серьезный бизнесмен, с чего вдруг ему интересоваться съемками в глянцевых журналах? Я просто накручиваю себя. Он не знает. А я наконец этим вечером сделаю то, что должна была с самого начала, - признаюсь ему, что еще раз, в последний раз работала с Костей. Костя, Костя... Как ты мог поступить со мной таким образом? Взбешенная, я позвонила ему сразу же, как только поняла, что та единственная фотография, которую он обещал сохранить в своем архиве, оказалась на журнальном развороте. «Детка, я не виноват. Кадр случайно оказался в папке с обработкой. Я и не думал, что они возьмут его», — непринужденно заявляет он, словно ничего особенного не произошло. Слушая его объяснения, я вдруг понимаю, что на самом деле он ни о чем не сожалеет. И даже если все действительно вышло случайно, Костя не задумывается о том, какими неприятностями эта история может обернуться для меня. А может быть, ему просто на это наплевать. Стоит дверному замку тихо щелкнуть, я вскакиваю с дивана и несусь в прихожую. Сердце бешено колотится в горле, пальцы немеют, а тщательно заготовленная мною речь выветривается из головы. Витя дома. Все остальное здесь и сейчас не имеет никакого значения. — Привет, — говорю я, нервно улыбаясь. Муж бросает на меня непроницаемый взгляд и наклоняется, чтобы снять кожаные туфли. — Ты... — я собираюсь спросить, как прошел его день, но мои глаза замечают сбитые в кровь костяшки пальцев на его правой руке. — Что с тобой случилось? У тебя кровь. Витя продолжает хранить молчание, подчеркнуто равнодушно развязывая шнурки, но, когда выпрямляется в полный рост, с моего лица сходит краска. От него волнами исходит ярость, которую я не готова была увидеть на его лице, а голубые глаза полыхают огнем. Теперь я точно знаю, что он знает. Меня прошибает холодный пот, пальцы рефлекторно сжимаются в кулаки. Мысленно я захлебываюсь в словах оправдания, но в реальности звуки никак не желают складываться в слова, поэтому из моего рта вырывается лишь судорожный вздох. Взгляд Вити фокусируется на мне, но лишь на мгновение. Он проводит рукой по волосам, ероша их, потом мрачно заявляет: — Я чертовски хочу выпить. Не дожидаясь моего ответа, он проходит к бару и плещет в стакан виски. Потом молча поднимает бутылку, как бы предлагая мне присоединиться. Я вообще не пью спиртное, но сейчас я готова согласиться на что угодно, если это позволит хоть немного сбавить градус напряженности между нами. Довольствуясь моим нервным кивком, Витя наполняет еще один стакан и подталкивает его ко мне вдоль гладкой столешницы бара. Я делаю маленький глоток и морщусь, в глубине души надеясь, что крепкий напиток подбодрит меня, придаст храбрости, ведь сейчас я так нуждаюсь в этом. Пока собираюсь с мыслями, Витя осушает стакан и, не глядя на меня, выходит из гостиной. Его пренебрежение больно бьет по моему самолюбию. Еще вчера он бы поцеловал меня и сказал какую-нибудь приятную глупость, значение которой я бы по-настоящему не оценила, а сегодня избегает даже смотреть на меня. С трудом сдвинувшись с места, я на нетвердых ногах иду в его спальню. — Мы можем поговорить? — спрашиваю робко, наблюдая, как он снимает пиджак и ослабляет галстук. — Говори. — Я хочу объяснить, — выпаливаю я. — Эта фотография не должна была быть опубликована. Костя обещал мне, что ее не будет. Что будут только другие, на которых не видно моего лица. Я... Эта фотография... — Плевать мне на эту фотографию! - взрывается Витя. — Неужели ты всерьез полагаешь, что я проглотил бы все это дерьмо, если бы в журнале не было видно твоего лица? Под его пылающим взглядом я ощущаю себя потерянной и уязвимой. — Я... — Когда была эта съемка? — бесцеремонно перебивает меня муж. Я судорожно сглатываю, понимая, к чему он клонит. И, несмотря на то что знаю, что будет только хуже, не могу соврать. — Две недели... Больше немного, — сбивчиво бормочу я. — Ты был на Севере. Он ничего не говорит. Только крепче сжимает губы и отворачивается от меня, начиная расстегивать рубашку. Больше всего на свете мне хочется подойти к нему сзади, обхватить руками за талию и прижаться щекой к спине, пока еще скрытой хлопковой рубашкой. Но ледяная тишина не позволяет мне этого сделать. — Я сама не пойму, как это получилось. Я хотела рассказать, я правда хотела, — лепечу, подходя ближе. Витя оборачивается, мрачно смотрит на меня, потом отступает назад, словно моя близость ему неприятна. — С момента нашей свадьбы я попросил тебя только об одной вещи. Об одной, хотя имел полное право требовать больше, — говорит он тоном, от которого у меня мурашки бегут по спине. — Я попросил тебя не сниматься у Фролова, который смотрит на тебя, как на кусок мяса. И даже в этом ты не смогла пойти мне навстречу. Несмотря на то что его голос спокоен, я не могу не заметить в нем печальные ноты. И это так не вяжется с образом самоуверенного наглого мачо, который я так долго держала в своей голове, что заставляет меня задуматься. — Вить, прости, я не должна была скрывать от тебя факт этой съемки... Я не думала, что все выйдет так. Закончив расстегивать пуговицы рубашки, он небрежно бросает ее на кресло и смотрит прямо мне в глаза. — Я устал, и у меня болит голова, — его голос звучит ровно, а в глазах, которые смотрят словно сквозь меня, я отчетливо вижу даже не осуждение - разочарование. Я механически киваю и отступаю на шаг назад. Потом еще на один, и еще, стараясь осмыслить то, что произошло. То, что Витя, обычно такой заботливый и нежный, выставляет меня из своей комнаты. То, что я по собственной глупости лишилась его доверия. На глазах закипают слезы, и я часто моргаю, чтобы удержать их. Ком в горле растет, принимая чудовищные размеры. — Извини меня, - выталкиваю из себя, прежде чем уйти. Витя меня не останавливает. Только в своей комнате, тихо прикрыв за собой дверь, я даю волю слезам. У ткнувшись лицом в подушку, я беззвучно реву, ощущая собственную беспомощность и одиночество. ……………………… Утром я выхожу из спальни с твердым намерением поговорить с Витей, чтобы расставить все точки над «i», но, оказывается, его нет дома. Сегодня суббота, день его рождения. Несмотря на вчерашнюю ссору, я специально поставила будильник, чтобы поздравить его первой, но, похоже, он встал и ушел еще раньше. Возможно, он просто не хочет меня видеть. С момента пробуждения я взращивала в себе позитивный настрой, уверенная, что смогу найти слова, которые убедят Витю, что ситуация с Костей больше не повторится, поэтому сейчас, оказавшись один на один с тишиной пустой квартиры, ощущаю себя как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. В расстроенных чувствах сползаю по стенке на пол и утыкаюсь лбом в колени. А что, если это конец? Что, если Витя не простит меня? Может быть, теперь он станет иначе смотреть на наш брак и больше не захочет жить вместе? Или решит развестись? От мысли о разводе, который еще несколько недель назад казался мне благословением, горло перехватывает спазмом, а слезы туманят глаза. Почему-то сейчас я с особенной ясностью понимаю, сколько всего он сделал для меня за такой короткий промежуток времени. Он ведь не должен был. Его семья заплатила по счетам, а меня Вите, по сути, навязал собственный друг, но он всегда относился ко мне с уважением и симпатией. Почему я не ценила этого с самого начала? Надо взять себя в руки. Нельзя раскисать. А вдруг муж вернется прямо сейчас и увидит меня в таком состоянии? Сегодня ведь его день рождения. В такой день мне нельзя быть эгоисткой и думать о себе — лучше сделать что-то для него. Я решительно поднимаюсь с пола и иду на кухню. Витя любит завтракать, а еще ему нравятся мои оладьи. Поэтому я сейчас сварю кофе, испеку блинчики, и, когда он придет, а это наверняка случится очень скоро, потому что он бы не уехал далеко, не предупредив, я встречу его с улыбкой и поздравлениями. Через полчаса у меня сервирован стол, а по кухне разносятся ароматы свежей выпечки. Но Вити нет. Он не возвращается ни через полчаса, ни через час, ни через три. Вконец перенервничав, я сдаюсь и набираю его номер. Если он не ответит или скажет больше его не беспокоить, что ж, я хотя бы буду знать наверняка, что все кончено. — Да, слушаю тебя, — обезличенное приветствие больно ранит меня в самое сердце. — Привет. С днем рождения, — бормочу я, чувствуя себя в этот момент полной дурой. — Спасибо, — его голос немного смягчается, но следующие слова вводят меня в ступор: — Я немного занят. У тебя что-то срочное? У меня ощущение, словно меня пнули в живот. Я ожидала чего угодно, но только не этих слов. Злости, может быть, но точно не подчеркнутого равнодушия, с которым Витя пытается от меня отделаться. — Я хотела узнать, когда ты приедешь домой, — мой голос дрожит, но я ровным счетом ничего не могу с этим сделать. — Пока не могу. Ближе к вечеру. — А как же твоя вечеринка? — шепчу в смятении. Он раздраженно вздыхает. — К семи, думаю, освобожусь. Нажав на отбой, я долго стою на месте, сжимая в руках телефон. Витя меня не простил. И не простит, наверное. Раньше, несмотря на занятость, он всегда находил для меня время, а теперь — нет. Может быть, мне нужно съехать и это его завуалированная просьба сделать так, пока его нет дома? Нет, глупости. Он бы сказал об этом прямо. В конце концов он правда может быть занят. Я отказываюсь думать, какие дела могут быть у него субботним утром. Не хочу, но воображение услужливо рисует мне картины, на которых Витя нежится в объятиях Лики. Что, если он сейчас с ней? Голова идет кругом, но я не позволяю себе предаваться унынию. Решительно выкидываю завтрак в мусорное ведро и возвращаюсь в спальню. Утро я хотела посвятить Вите, но день — для мамы. Ведь сегодня и её день рождение тоже. В комнате я переодеваюсь в джинсы и белую рубашку, собираю волосы в высокий хвост и подкрашиваю ресницы. Специально это делаю, чтобы не расплакаться — тушь удержит меня от бесполезного расстройства. Мой взгляд попадает на тумбочку, на которой стоит небольшая коробка с подарком, который я купила для Вити. Немного поразмыслив, я беру ее в руки и отношу в спальню мужа. Понятия не имею, во сколько освободится Витя, но, когда он приедет, он точно его увидит. Не возить же мне его с собой?