Из пленницы в пленительницу (Авторская редакция)

— Фаридушка… Будь сильной…        Эти слова произнёс отец, когда мне было двенадцать. Я до сих пор помню его слова. И ныне они как никогда, кстати. Хотя тогда я в силу малосознательного возраста не придала им особого значения. Зато сейчас осознала их ценность и важность.        По словам старушки Бакиры, самой умудрённой женщины и старейшего человека нашей родоплеменной общины, моя мать скончалась при родах, успев подарить мне жизнь и не успев продолжить свою собственную. Очень горько мне далась такая больная правда. Поэтому меня воспитывал отец.        Вот мне уже двадцать лет, а я до сих пор не замужем. Возможно, мне и не суждено выйти не за кого никогда. Собственно, я и не хотела. Ибо плоды любви пока что мне не удалось вкусить. Да и не удастся в ближайшее время…        В тот роковой осенний день на нас напали русы. Они перебили всех мужчин. Никто из них не уцелел, в том числе и мой отец. Его смерть я не узрела, но поняла, что нападавшие не оставили ему возможность выжить. В тот миг рухнуло всё, что мне дорого. В одночасье всё это перестало существовать. Я позволила русичам безнаказанно себя пленить и уехать в дальние неизведанные земли. Во время внезапного набега кто-то меня оглушил, отчего я потеряла сознание…

⸻

      Моё сознание мутилось и мутнело с каждым скачком вражеского коня, на котором я очнулась. Опять эти дикие славяне повадились на половецкие территории посягать!        Вот я и вдали от дома, вдали от близких и родных, вдали от тех, кого знала и любила всю свою сознательную жизнь. Теперь мне предстояла тяжёлая жизнь — наверняка стать очередной рабой-наложницей какого-нибудь славянского князька и ублажать каждую его прихоть беспрекословно.        Когда я поняла, что в плену, то пугаться не стала, а внимательно осмотрелась. Я оказалась завёрнутой в какое-то грязное полотно непонятного происхождения, которое насквозь пропахло гнусной мочой и отдавало пылью, из-за которой хотелось лишь чихать. Конь, на котором меня везли, замыкал длинную процессию, скачущую по равнинам и полям. Меня зажали между двумя высокими мужчинами в доспехах. Ратник с рыжий бородой, сидящий позади, упирался мне в спину, а другой темноволосый воин изредка плевался по сторонам, держа при этом поводья.        Равнина за равниной, поле за полем, клочки земли сменяли друг друга, но я опять впала в отчаянное уныние, и, прежде чем разум мой снова канул во тьму, я с отвратительным стрекочущем рокотом извергнула из своей глотки обильный поток вонючей блевотины прямо ездовому коню под копыта…