Из пленницы в пленительницу (Авторская редакция)

      Впервые в стане русичи послушали слова женщины.       По велению Всеславура витязи с алыми лентами (то были дружинники) развели костёр и не прошло двух мигов, как тело Бакиры превратилось в пепел, а ветер развеял прах. Вдвойне мерзко мне было наблюдать, что этим занимались те, кто только что издевались над второй пленницей. И я бы с радостью попросила Всеславура, чтобы не они сжигали Бакиру, но боялась перечить в своём положении. Всё же она успокоилась, когда дотлевающие налету останки скрылись из поля моего зрения. Всё-таки быстрая смерть — это лучшая награда за перенесённые муки адовы…       Всеславур отвёл меня обратно к шатру. Облачённый в любимую роскошную броню витязь, который оказался князем Ратмиром, поправлял седло на своём верном коне. Снова прозвучал мужицкий рокочущий смех. Эти басовитые звуки всё больше делали его похожим на обезьяну в дополнении к мерзкому характеру. Но тем не менее крылось в князе некое… далёкое и неуловимое, что могла раскрыть и пробудить только я.       Ранее стан князя Ратмира мирно дремал, но вскоре превратился в взбаламошенный муравейник, кишащий обеспокоенными муравьями. За это время меня никто даже не удосужился освободить из путов проклятущего полотна. Я уже было приготовилась к тому, что князь снова возжелает моё тело. Но вместо очередного акта Радмир ходил по сторонам, общался со Всеславуром, отдавал какие-то приказы высоченному витязю громадного роста, и вскоре они вдвоём подняли меня, вынесли из княжеского шатра и усадили на княжьего коня. Только щас я заметила, во что превратился стан. Галдящие на неясном наречии славянские ратники складывали свои палатки и погружались каждый на своего коня. Человек семь из дружины князя помогли его воинам разобрать и убрать пышный шатёр Радмира.       Наконец обоз тронулся в путь.       Погода заметно испортилась: если ранее из-за кромки светлых облаков проглядывало светило, то теперь оно полностью скрылось в завесе туманного мрака. И чем дальше продвигались русичи, тем ближе они становились к вонючему смогу, который сливался с туманом, витающим в воздухе, и доносился порывами попутного ветра с близлежащих болот.       Через несчитанное число мигов и пару сигов хлюпанье копыт, усиливаемое воющим ветром, по почве смрадных болот разнеслось на несколько вёрст.       Погода становилась всё хуже и хуже с каждым часов продвижения по нескончаемым топям. Солнце почти ушло в закат. Тошнотворная вонь вскружила головы и постепенно сводила с ума своей нарочитой навязчивостью…       В какое-то мгновение я испытала странное чувство. Чувство чьего-то присутствия. Незримого, но отчётливого. Затем я услыхала точно такие же звуки. Будто кто-то окружает обоз, постепенно берёт в кольцо…       Сквозь рёв шквалистого ветра, клацанье копытами по ярко-зелёной жиже, брань наездников и прочий шум пробился отчаянный крик одного из славянских ратников…