Наследство

      Пробуждение пришло вместе с неприятными звуками неудержимой рвоты за стеной, продолжавшейся, кажется, несколько минут. Затем звук слива туалета, шум воды в раковине, полоскание рта. Виктор разлепил тяжелые веки и осмотрелся. Да, он всё еще находился в мегабашне. Голова была ватная и тяжёлая, как бывает после короткого дневного сна, но судя по часам, был уже поздний вечер.       Воссоединение закончилось так себе. Не удалось ни поесть, ни поговорить, ни толком осмотр провести. Вик едва отвлёкся достать из холодильника препараты да собрать систему для капельницы, а Ви уже спал, как был, в одежде, свернувшись калачиком прямо среди раскиданных по кровати шмоток. Как подключал капельницу и расчищал эту самую кровать рипер ещё помнил, а вот в какой момент его самого вырубило, оставалось загадкой. К счастью, Ви даже в таком состоянии мог самостоятельно перекрыть трубку и вынуть иглу из вены, не залив кровью всё вокруг.       Сейчас наёмнику, очевидно, стало плохо, но было не ясно, насколько, и требовалось ли вмешаться. Виктор лежал, борясь с сонливостью, и прислушивался к издаваемому шуму. Полоскание рта сменилось чисткой зубов, потом раздалось тихое лязганье ударяющихся о пластик маленьких металлических предметов, – вероятнее всего, украшавших одежду шипов. Вода полилась в душе с мощным напором, сквозь который едва слышалось шлёпанье босых ног и щелчки крышек от бутылок шампуня. Казалось, всё было в порядке.       Всё и было, покуда не раздался очень громкий, сопровождающийся плеском воды и стуком, шлепок. Будто что-то, а точнее, кто-то, падал на мокрый прорезиненный пол с высоты своего роста. А вслед за этим — звуки, похожие на постанывания или, возможно, зов, просьбы о помощи?       Виктору потребовалось всего несколько мгновений, чтобы вскочить и ринуться к душевой, со всей готовностью помогать, не обращая внимание, что от резкого подъема в глазах потемнело. К счастью, его худшие опасения, что Ви мог поскользнуться, упасть и разбить голову, не подтвердились. Однако и оптимизма открывшееся ему зрелище не внушало.       В полупрозрачных клубах пара на полу сидел Ви. На коленях, ссутулясь, низко опустив голову и протянув руки вдоль тела. Ещё мыльная вода, окрасившаяся в черный из-за дешевой краски для волос, стекала по его спине, груди и рукам, подобно маленьким нефтяным ручейкам на фигуре фонтана, и исчезала в сливе позади. Наёмник пребывал словно в другом плане бытия, не замечая ни как Вик подошёл, ни как опустился перед ним на корточки, и продолжал сидеть, шевеля губами. То, что сперва показалось стонами, было очень тихим хриплым пением, не самым мелодичным, монотонным, но вполне различимым. A thing of beauty... I know… Will never fade away What you did to me... I know...       Виктор потянулся к нему, взять за плечи, встряхнуть, и чуть не отдернул руки, когда на них попала вода из душа. Она была чертовски горячей, и то, что Ви этого не замечал, было недобрым знаком. Рипер быстро перекрыл смеситель, вновь опустился на корточки перед всё ещё безучастным другом и осторожно взяв в ладони его лицо, заставил взглянуть на себя. - Ви? Ви! Малыш, ты в порядке?       Винсент вздрогнул, и взгляд его прояснился, в точности как в тот момент около двери, когда Вик налетел на него. При взгляде на обеспокоенное лицо Виктора перед собой, его собственное, до того такое безжизненное, лишенное намёка на эмоции, страдальчески исказилось. - Мне наживую почти оторвали руку. Я только что вернулся с того света, прошел через ад, убил столько людей, потерял второго лучшего друга за три месяца... Моя душа буквально разорвана надвое. Я не в порядке, Вик! – Он осторожно накрыл одну ладонь Вика своей, потёрся щекой и закрыл глаза, чуть расслабляясь. – Я не в порядке, Вик… Но я буду.       Физические и душевные страдания Ви отзывались болью в душе рипера, но его честность, его желание бороться вселяло надежду на лучшее. Мальчик не сломался вопреки всему, и следовало сделать так, чтобы так оно и оставалось. Виктор едва заметно улыбнулся и положил руку на голову наёмника, будто успокаивая расстроенного щеночка или ребёнка. - Всё правильно, малыш. Ты сильный. Ты справишься. А сейчас давай я тебе помогу.       Раздевшись и оставшись в одной только подвеске, побросав вещи прямо на пол, Вик вновь включил воду, отрегулировал её так, чтобы они оба не сварились, и от души плеснул шампуня себе на ладонь. Он долго мыл голову Винсента, а затем и его тело, очищая от краски, крови, пыли и грязи, мягко проходя мочалкой вокруг свежих шрамов, швов и гематом, вычищая ватными палочками пыль, забившую сочленения имплантов и порты.        Цепкий взгляд врача даже без всякого дополнительного оборудования легко оценил положение дел: Наёмник был в гораздо худшем состоянии с тех пор, как Вик оперировал его в последний раз, два дня назад, а это значило, что ему очень и очень крепко досталось в башне. Чудо, что он вообще остался жив. Справедливости ради, Альдекальдо подлатали нормально, Ви был стабилен, но ему всё еще требовалась медицинская помощь. И Вик собирался её оказать.       Рипер до сих пор был далёк от нормы, однако ему уже полегчало достаточно, чтобы его желание помочь Ви вновь перевешивало любые последствия усталости и нервного истощения. Но в первую очередь, раз уж сейчас в плане опасности для жизни его подопечному действительно ничего не угрожало, нужно было заставить его отдохнуть. А потом, конечно, и себя.       Закончив с мытьём, Вик, поддерживая ослабевшего Ви, довёл того до диванчика, сел рядом, чувствуя, как неприятно липнет обивка к влажной обнаженной коже, и сунул в руки наёмника бутылку с водой. - Вот так, а теперь выпей, – мягко произнёс рипер, набрасывая на мокрые волосы Ви, теперь снова больше рыжие, чем чёрные, большое мягкое полотенце. - Спасибо, Вик. - Да не за что, – отозвался Виктор, заканчивая вытирать ему голову, а затем осторожно промакивая место, где новый протез переходил в живое плечо. Кожа там была красная, воспалённая. По-хорошему её вообще не стоило мыть, но учитывая сколько пыли было в пустошах… Вторым полотенцем вытирал сам протез, попутно рассматривая отвратительные ржавые сочленения и проглядывающую сквозь пластины начинку. – Ты лучше скажи мне, вы этот металлолом на помойке нашли? - Мы были в пустошах. Спасибо, что нашлось хоть что-то, – пробурчал Ви несколько смущенно и раздосадованно. – Да и это же не навсегда. Я уже придумал, какую хочу руку. На заказ сделают, тогда заменю. - На заказ — это минимум две недели под твои нужды. Ты не будешь ходить с этим хламом столько времени. - Думаешь, откажет? Совсем не доверяешь мастерству кочевников? - О, нет. Как раз этот рипер своё дело знает, но вот хром не протянет без сбоев и нескольких суток. - Потерплю.       Виктор покачал головой. Ви был в своём репертуаре, что успокаивало, но и раздражало. - Нет, малыш, так дела не делаются. Завтра же днём мы это всё выкинем, и я поставлю тебе новый хороший имплант. Такой, чтобы потом было легче менять на этот твой кастомный. - Вик! - Не обсуждается! Мне так будет спокойнее. И я не возьму с тебя за это ни энни. - Но у меня же есть… - Не. Обсуждается.       Не в силах сопротивляться такому давлению, Винсент вздохнул и придвинулся ближе, роняя голову на плечо рипера. - Чёрт, Вики… Ты… ты такой хороший. Я тебя не заслуживаю. - Ну и что это такое, Ви? – строго спросил Виктор, но быстро смягчился, потрепав Винсента по голове. Вздохнул. – Это весь наш чертов город тебя не заслуживает. Знаешь, у тебя не было никаких других обязанностей, кроме поиска лекарства. Ты мог думать только об этом. Но ты всё равно потратил последние недели жизни, чтобы обеспечить людей, которые тебе, по сути, чужие. - А вы, разве… чужие?       Ви спросил это спокойным, ровным тоном, но у Вика всё внутри похолодело, когда он понял, что только что ляпнул. Рипера, конечно, вся ситуация и его собственный статус в глазах Ви немного смущали, но эти чувства не были чем-то от чего он мог и имел право вот так легко отмахнуться. - Прости, малыш. Я не это имел в виду. Просто… Ты же знаешь, как в Найт-сити тяжело со всем этим… семейным… кровные узы не гарантия, настоящую дружбу встречаешь ещё реже. - У нас, кочевников, с этим проще. Семья и клан — это ведь не обязательно люди, связанные родством. Чаще узы крови вообще ни черта не стоят. Когда я остался один, Джеки привел меня в свой клан. Принял меня. Его клан — мой клан, а ты его часть. Ты не просто друг. Ты семья… Даже если этого не хочешь. - Ну, почему сразу не хочу-то? – смущенно пробурчал Виктор, улыбаясь. – Я... просто такого не ожидал. - Серьезно? Ну, тогда тебя ждет ещё масса потрясающих открытий. - Вот теперь мне страшно. Ладно, Ви. Разговоры о семейных узах, сидя в чём мать родила, это, конечно интересный опыт, но пора бы тебе всё-таки вернуться в постельку.       Ви кивнул и покорно позволил отвести себя к кровати. Уставшее тело не слишком хорошо его слушалось, так что пришлось повозиться, влезая в мягкие ночные шорты. И в этом совсем не помогали попытки отвлечься на занятого копошением в аптечке Виктора и оползти взглядом его обнажённое подтянутое тело, со всеми его шрамами, родинками и татуировками. Залипнуть на мышцы, перекатывающиеся под бледной кожей, давно не видевшей солнца, восхититься формами. Маленькое постыдное удовольствие смертника. Всё равно другой возможности посмотреть не представится, а Вик, не похоже, чтобы стеснялся его. Он был больше занят поиском обезболивающего стимулятора для Ви, заботой о нём, и оттого вдвойне совестно было пялиться. Эгоистично. И ещё более эгоистично было в конце концов, уже приняв лекарства, поднять взгляд на нависающего над ним рипера и не удержать в себе язвительные слова. - Ты останешься? Или опять свалишь всё на Мисти?       Виктора слегка передернуло от укола. Но как-то обижаться смысла не имело, шпилька была вполне заслуженной. Не он ли, в конце концов, оставлял Мисти разбираться с проблемным пациентом, когда сам не находил для этого моральных сил? - Да останусь уж. Мисти поздно звать, а тебя если бросишь, так ты опять, чего доброго, решишь себя в душе сварить. - Я даже не чувствовал. - И это проблема, Ви. Но с ней мы будем разбираться завтра у меня в клинике. Сейчас ложись и спи, а я пока... – Вик похлопал по своему подтянутому животу, отозвавшемуся голодным бурчанием, – найду что-нибудь пожрать. Со вчерашнего утра не ел. - Операций много? - Да нет. Просто... не хотел.       "Не мог". Вслух он, конечно, этого не сказал, это всё же были его личные трудности, которые не стоило перекладывать на и без того пострадавшего Винсента. Но похоже, тот его и так понял. Виновато опустил голову и покачал головой. - Прости, Вик. За то, что заставил поволноваться. - Это не важно. Главное, что сейчас всё в порядке.       Рипер вздохнул, наклоняясь еще ближе к пациенту, взяв его за плечи и аккуратно надавив в молчаливой просьбе всё-таки лечь.        Ви тоже ничего не сказал, но подчинился и действительно улёгся на кровать, осторожно, стараясь не тревожить ноющее тело, перекатившись к дальней стене и оттуда наблюдая за Виктором из-под полуопущенных век. Рипер, после нескольких часов сна и разрешения главной причины своих тревог и горестей, чувствовал себя уже немного лучше. Достаточно для того, чтобы иметь силы закинуть свои вещи в стиралку, одолжить у Ви ещё одни шорты, чтобы не рассекать голым, а пока барабан крутился, убрать осколки бутылки, ещё раз наполнить миску Нибблс, прося таким образом прощения за недавнее.       Он взял на ужин здоровенный буррито в вендинговом автомате. Голодный желудок благосклонно принял даже такое паршивое синтетическое хрючево, особенно заполированное добрым глотком Centzon Totochtin прямо из горлышка. После этого Виктор наконец-то почувствовал себя человеком. Измотанным, опустошенным, но всё-таки человеком. От сердца медленно отлегало и тяжелый груз на плечах становился всё легче. Ему казалось, что худшее позади, и теперь он сможет разобраться с проблемами. Это не означало, что всё резко стало хорошо и прекрасно, но по крайней мере можно было потихонечку начинать выдыхать.       Развесив выстиранное шмотьё сушиться, Вик от души зевнул и двинулся к кровати. Странная усмешка исказила его лицо, когда взгляд упал на безвинно обиженный им красный металлический ящик, всё так же валявшийся на полу. Хозяина вещей из этого ящика больше не существовало, а значит, стало гораздо проще быть выше своей иррациональной ненависти. По крайней мере в смысле вымещения ярости на вещах. Так что Вик поднял ящик и поставил его на законное место на низком столике у дивана. - Последние дни он постоянно там сидел, играл на гитаре, – раздался тихий голос Ви со стороны кровати. – Одну и ту же печальную мелодию...       Вик вздрогнул. - Что? - Ничего... Так, мысли вслух.       Внутри Виктора снова всё сжалось. Даже не обязательно было в этот момент видеть лицо наёмника, по одному только изменившемуся тону от задумчиво-безжизненного к осмысленному риперу стало ясно, что это произошло снова. Уже в третий раз за день. Значит, это не совпадение, а проблема, с которой нужно что-то делать.       После пережитого кошмара, не удивительно, что Ви не был в порядке в ментальном плане. Когда с ним не разговаривали, не отвлекали, он полностью уходил в свои мысли и становился подавленным и апатичным. Но он был рад Виктору, достаточно, чтобы прийти в себя на время. Это уже служило неплохим знаком, но радоваться было рано. Ви был сильным, и всё могло обойтись, а могло и усугубиться. Так что Вик уже морально готовился к тому, что придётся как-то держать молодого наёмника при себе и следить, во избежание случайных порезов, ожогов, ранений и дтп, вызванных такой вот задумчивостью. И уж не дай Бог тут проворонить клиническую депрессию или какое-нибудь ПТСР. Ибо как такое лечить он очень слабо себе представлял.       В любом случае, сейчас не имело смысла загадывать. Достаточно пока просто понаблюдать и проследить, чтобы Ви отдохнул и, по возможности, не загонялся. Так что Вик продолжил его отвлекать. Он примостил своё большое тело на свободном краю кровати, который так щедро для него выделили, и повернувшись к Винсенту, потрепал его по подсохшим, пушащимся рыжим волосам, убрал выбившиеся пряди с лица. - Ну и чего ты не спишь? - Тебя жду. – Зелёные глаза смотрели в упор, едва ли не пожирая взглядом, до дискомфорта. – Хочу убедиться, что... - Что я не свалю?       Ви коротко кивнул, и, протянув руку, коснулся покрытой колючей двухдневной щетиной щеки рипера, провел вверх до скулы. А затем указательный палец легонько ткнул в кончик многократно сломанного носа. - Ты очень громко храпишь, Вик.       Рипер хмыкнул. Вот чего-чего, а такой претензии он уж точно не ожидал. - Ну прости уж... - Нет. Так даже лучше... – Ви вдруг запнулся, отвёл взгляд и убрал руку от лица Виктора. С какой-то даже нервной поспешностью, будто боялся, что слишком много себе позволил и перешел черту. – Покажется жалким, но... кажется, я сейчас не смогу вынести тишину.       Вот оно как. Вполне ожидаемая проблема, если подумать. Конструкт в голове мог сколько угодно создавать сложности или решать их, мог стать другом, мог бесить, но в любом случае он всегда был рядом. Когда друзья и даже так называемая семья были далеко, у Ви оставался Джонни. А теперь Джонни не стало. Каково это, лишиться половины души, как это описал сам Винсент? Каково пережить такое сильное слияние разумов, а потом с мясом вырвать чужое сознание из своего? Виктор в полной мере никогда не смог бы понять этого, осознать, сколь убийственной, невыносимой после постоянного шума может стать оглушающая тишина. И какой же должна быть степень отчаяния, когда даже чужому храпу радуешься.       Вик всё ещё чувствовал себя плохо, что не дал Ви выбор, которого тот заслуживал, но был рад, что из тех скудных вариантов, что ему оставались, Ви выбрал верный. Он был жив, он остался собой. Вот что главное. Теперь нужно было только разобраться с последствиями. И понять для начала, насколько случай тяжелый. - Ты хорошо держишься, малыш. - Это ты не видел меня после башни. Деламейна едва не закоротило от такого количества… - Крови? - Слёз.       Шутил, снова. Но судя по тому, как дернулись его губы, когда он снова попытался усмехнуться, и как он попытался скрыть это, повернув голову, чтобы спрятать уставшее, осунувшееся лицо в подушку… В каждой шутке есть доля шутки.       Ви действительно хорошо держался, и хорошо притворялся тоже. В этом у них было много общего с Джеки. Но тот, кто хорошо знал Джеки, кто мог раскусить его истинные переживания, мог так же легко раскусить и Винсента. Этот молодой мужчина, в одиночку штурмовавший башню Арасаки, убивший Адама Смэшера и вернувшийся, чтобы рассказать об этом, был очень силён духом. Но сейчас, глядя него в упор, Виктор ясно видел, что эти его силы заканчиваются. Всё серьёзнее, чем он думал, одним присмотром и тактическим выжиданием тут не обойдёшься. Вик не знал, чем помочь, но очень хотел. Очень хотел, чтобы Ви не страдал. - Малыш, послушай... Ты знаешь, я очень плох в таких вещах. Лечить тело мне проще, чем душу. Но если тебе нужно что-нибудь, что угодно... Что угодно, Винсент.       Винсент вновь поднял на него взгляд, пристальный, воспаленный, – если так можно выразиться, когда глаза заменены имплантами, – и долго всматривался в его лицо, в серо-голубые глаза. Пытаясь прочитать, постичь глубину искренности, истинный смысл сказанного. Казалось, слова Виктора и усилившее эффект звучание собственного имени что-то пробудили в нём, а может быть просто окончательно что-то сломали. По телу его прошла дрожь, лицо исказила страдальческая гримаса — так борющиеся внутри чувства проступали наружу. А потом одно из этих чувств победило.       Нервно дрожащие руки, органическая и механическая, медленно, неотвратимо легли на лицо рипера, отчего у последнего словно электрическая искра вдоль хребта пробежала. Ви не применял силу, но пальцы его держали крепко, а взгляд словно пригвоздил к месту так, что уже не дёрнешься и не сбежишь. - Виктор... Ты, наверное, посчитаешь меня конченым уёбком. Я-то себя точно посчитаю. Ты достаточно намучился со мной и так. Но сейчас... Мне нужно, Виктор. Мне это нужно.       Тело наёмника придвинулось почти вплотную, руки притянули за голову, близко, на расстоянии слабого вздоха от губ до губ. Расстоянии, которое через мучительно долгую секунду сократилось и стало ничем. Органическая ладонь скользнула по коже, задев и опалив прикосновением ухо, легла на затылок, прижимая плотнее. Внешне изящная, но на деле мощная челюсть своим нажимом побуждала чуть приоткрыть рот, требуя ответа. И Виктор сдался напору, позволяя вовлечь себя в поцелуй. Впрочем, он ответил бы и без давления.       В других обстоятельствах это никогда бы не сработало. Не находись они на территории Ви, не будь Виктор таким уставшим, разбитым, уничтоженным морально, и одновременно таким опустошенным и счастливым от самого факта возвращения Ви. Отгораживаться, отрицать свою привязанность, чтобы защититься от будущих разочарований, стало для него практически второй природой, а ситуация с биочипом проблему только усугубила. Произойди всё иначе, в другое время, при других обстоятельствах, он бы оттолкнул Винсента, как бы сильно в глубине души ни желал бы обратного. Но последние двое суток бесконечных мучений не прошли даром. Свой горький урок он выучил.       Ви… Ви не просто застал его врасплох, он взял его в момент наибольшей уязвимости. И Вик чувствовал себя, словно открытый для удара боксер, не успевающий поставить блок и вынужденный беспомощно наблюдать, как кулак противника приближается к лицу, чтобы отправить в нокаут.       В каком-то смысле иронично, что Ви сделал это неумышленно. Он был в гораздо худшем состоянии. Отчаявшийся, более одинокий, чем кто бы то ни было. Без Сильверхенда внутри него образовалась гнетущая пустота, чёрная, ядовитая, разъедающая его изнутри. Пустота убивала, и Ви нуждался в том, чтобы её заполнить. И для этого подошел бы любой, кто проявил бы к нему сострадание…       Нет. Виктор был вынужден признавать факты, даже если их можно было успешно подтасовать, чтобы они укладывались в некогда удобную для него картину. Сейчас не получалось. Любой Ви бы не подошел. Панам, близкая подруга, предлагала остаться еще на время у Альдекальдо, чтобы хоть немного отойти. Но Ви предпочел вернуться в Уотсон, к семье. Хотелось верить, что к нему.       Это бы объяснило поведение наёмника ранее, слова, взгляды, и ту ночь после боя с Бритвой. То, что к нему испытывают именно такого рода чувства, удивляло, конечно, но при ближайшем рассмотрении казалось чем-то неизъяснимо правильным. Будто именно так всё и должно было быть. Это было ново, это пугало и причиняло боль, однако вместе с тем и радовало, и успокаивало и согревало изнутри — странный острый коктейль, от которого бешено заходится сердце и в глазах щиплет. Неужели именно так оно и ощущается? Принятие, удовлетворение от...       Ви медленно отстранился от рипера, растрепанный, раскрасневшийся, с рваным тяжёлым дыханием, срывавшимся с влажных приоткрытых губ. Такой очаровательный, такой красивый. Он наконец-то сделал то, чего хотел, то, что было ему необходимо. Он получил ответ. Казалось, он должен быть хоть сколько-то доволен.       Но он не улыбался. Почему? Почему он не улыбнулся? Из уголков зеленых искусственных глаз выкатилось несколько крупных слезинок, громко стукнувшихся о шершавую ткань наволочки. Ви всхлипнул едва слышно. Его органическая рука, всё еще придерживавшая Вика за голову, вновь сползла к лицу и подушечка большого пальца мазнула под голубым глазом, стирая что-то. Тёплую каплю. Поглощенный эмоциями Винсента, Виктор не заметил, как слёзы вновь навернулись на собственных глазах. Зато Винсент заметил. И Бог знает, как мог их истолковать.       Впрочем нет. Виктор отлично понимал, как Ви всё истолковал. И ему это совсем не понравилось. Поэтому прежде, чем с чужих губ сорвались слова сожаления и мольбы о прощении, он сам подался вперёд, быстрым мягким поцелуем запечатывая все возможные возражения.       Отстранился, улыбнулся и чмокнул ещё раз. И ещё раз. Его большая тёплая ладонь легла на поясницу Ви, чтобы притянуть его ближе, чтобы их тела наконец-то соприкоснулись. Кожа к коже, сердце к сердцу. Винсент лишь тихо мрявкнул, но не сопротивлялся. - Ви... Малыш... – сбивчиво шептал Виктор между поцелуями, приходящимися куда угодно — в губы, подбородок, челюсть, шею. – Я рядом, малыш... Ты не один. Я рядом.       Как ранее рипер давал волю слезам и ярости, так и сейчас он дал волю чувствам. Тем самым, последствий которых он так сильно боялся, что даже самому себе не мог в них признаться.       Страх не покинул его. Уверенности в завтрашнем дне у старого циника не прибавилось. Никто не гарантировал, что завтра его самого, напимер, не наденет печенью на нож чумба какого-нибудь бедолаги, которого он сегодня не прооперировал, или что прямо в эту квартиру не вломится десант Арасаки, мстя за Ханако, которую, Вик был в этом почему-то уверен, Ви не убивал.       Возможных последствий было слишком много. Успокаивая Ви, он не мог врать и говорить, что уж сейчас-то всё хорошо. Но всё могло быть хорошо между ними двумя. По крайней мере, Вик чувствовал, что находится там, где должен быть, и делает то, что должен делать. Вкушаемый плод удовольствия... взаимности?.. горчил и на вкус отдавал кровью, но он всё ещё был желанен.       Винсент задышал ровнее и глубже, расслабляясь под пальцами Виктора, сперва подставляясь под его поцелуи, а затем вновь начиная целовать в ответ, запуская пальцы в короткие черные волосы, переплетая ноги и совсем вжимаясь в большое тёплое тело. Какие бы тяжелые мысли ни терзали его, сейчас становилось легче. Всё-таки, он был жив и в своём уме, и судьба была достаточно добра к нему, чтобы дать возможность забыться в объятиях человека, к которому он так долго не смел подступиться. И раз Вик не против, значит так тому и быть.