Гарри Поттер и Императорский отбор

      Выяснив, что пациент нем, лекарь удивлённо вскинул брови.       — Хм… Но я не вижу причин для такого недуга.       — Таре, — вздохнул Петуний, — Гарри сирота и был свидетелем убийства своих родных, вот и онемел ещё в глубоком детстве, — сочинял дядя на лету, даже не заикнувшись. — С тех пор и не говорит. Наши лекари тоже говорят, что это не физический недостаток, а в голове…       — Возможно, возможно, — задумчиво протянул таре Помфри и ещё раз продиагностировал Поттера. — Что ж, болезнь явно уже отступила, вы были правы, я не вижу причин к беспокойству. Откланиваюсь, доброго здравия вам.       Лекарь покинул апартаменты княжича фарфоровой долины.       — Ещё отбор не начался, а ты уже неприятности приносишь!       Гарри только округлил глаза, мол, это не я к себе внимание привлёк сообщением о своей болезни. Отпустил бы его дядя, как и полагается со слугами, и горя бы не знали…       — Не таращись мне тут!       Петуний вышел и снова захлопнул дверь, явно щёлкнув запором снаружи. Обычно предназначение этого запора говорит о том, что хозяева хотят, чтобы их не беспокоили слуги. То есть, чтобы они не могли пройти в их апартаменты по этим коридорам, но об этом дядя явно не подумал, а скорее всего и не догадывался, несмотря на то, что жил в замке князя столько лет. Всё-таки Эвансы были не аристократической семьёй, а потому таких закидонов в их жилище не имелось. Да и у молодого баронства Дурсль, скорее всего, в поместье тоже не было никакого служебного лабиринта. Баронство было относительно «молодым», всего-то три сотни лет насчитывало, и поместье строилось не так, как древние цитадели. А про замковый Дурсли в своей самоуверенности и не догадывались.       Собственно, баронство образовалось тогда, когда у князя того времени родился единственный ребёнок омега — бездарный. Прямо как Гарри. Как уже известно, майорат бездарный наследовать не может. Княжество перешло под руку старшего сына-альфы младшего брата тогдашнего князя. После его кончины, само собой, разумеется. Мирной и от глубокой старости. Омега-сын этого князя за это время успел вырасти, влюбится и выйти замуж за некоего Дурсля, в чём отец его ему не препятствовал. А для молодой четы в пределах княжества было организовано небольшое баронство.       Баронство — низший титул аристократии и единственный, который не требует своего подтверждения магией. Такой титул как раз и был «изобретён», чтобы отличать бездарную аристократию от простецов. Но таких простецов, которые на короткой ноге вращаются в кругах высшей аристократии: фабриканты, промышленники, богатые помещики, которые имеют свои земли, но не имеют титулов.       Гарри снова хмыкнул и спокойно вышел в замковый лабиринт на поиски кухни. Есть хотелось — жуть как. А на то, что дядя позаботится о голодном племяннике — никакой надежды. Заодно и осмотрится.       Кухню он нашёл достаточно быстро. Точнее, огромный открытый буфет, где хранилась утварь для организации праздников с сотнями гостей. Сервизы с тарелками, блюдцами, чашками, чайниками, кофейниками, соусниками и прочим столовым барахлом, из которого едят и пьют, а также то, чем едят и режут. А за ним должна быть и кухня. Есть что-то одинаковое во всех планировках, даже если размеры строения в несколько раз больше привычных. Всё-таки это императорский дворец.       — Ой, — воскликнул молоденький омежка, который сейчас собирал на развоз столовые приборы и посуду, видимо, где-то сервируют столы к ужину. — А ты кто будешь?       Гарри пожал плечами и изобразил пантомиму: ням-ням, мол, где?       — Ты чего дразнишься! — надулся паренёк.       Гарри вздохнул. Увы, но контингент служебный обычно безграмотный, так что даже если и написать что-либо — вряд ли это ему поможет. Он изобразил крест на губах и помотал отрицательно головой. Не дразнюсь, а говорить не могу.       — Немой, что ли? — чуть смягчившись, вопросил слуга.       Гарри закивал.       — А что ж к лекарям не сходишь?       Гарри сделал неопределённый жест руками.       — Был, значит… Не помогли?       Пожатие плечами.       — А вот это твоё… — омежка повторил предыдущий жест. — Это ты кушать, что ли хочешь?       Гарри согласно закивал.       — Не местный, с кем-то из гостей приехал?       Гарри снова закивал.       — Ну, пошли, горе, покормим тебя.       Наевшись простой, но сытной еды, впрочем, он уже и забыл, когда вообще ел какие-либо деликатесы, только готовил для Дурслей, Гарри смог вернуться в свою каморку. Дорогу он запомнил. Этой ночью стоит отдохнуть. Судя по тому, о чём трещали слуги на кухне, первый бал назначен уже на завтра, так как основная масса претендентов уже собралась, а оставшиеся сами виноваты за своим опозданием. Расторопнее нужно быть, когда вас на такие мероприятия приглашают. Это вам не просто визит на приём, а сам отбор жениха для наследника! На такое не опаздывают, чтобы подчеркнуть свою значимость. А то, не ровен час, и под венец опоздать можно, другой перехватит вожделённый приз.       Над такими рассуждениями Гарри про себя даже похихикал.       Надо же, какой народ служивый ушлый и уже всё расписавший! Он даже услышал, что отбор-то так, формальность, мол, наследник уже давно и прочно состоит в отношениях и, скорее всего, именно герцог Асторий Гринграсс будет объявлен в конце этого бедлама. Для слуг бедлама, конечно. Ведь они не развлекаться всё это время будут, а упорно и трудно работать. Гостей под полтыщи прибыло, не только сами жЁнихи, но и папки-няньки, и прочие сомнительные личности, якобы родственники, сопровождающие чадо. Особенно этим количеством сопровождающих всех мастей и окрасов отличились дальние провинции и мелкопоместное дворянство — как рыбки-паразиты-прилипалы прилипли к своим титулованным кандидатам, кто при императорском дворе, при иных обстоятельствах, только мечтал бы побывать, а тут такой подарок.       Так вот из-за того, что завтра будет именно этот первый бал, то Петуний и Вайлет весь день заняты будут, не до Гарри им станет. Надо ж намарафетиться, наряд выбрать, искупаться в ста водах, массажик, маникюр-педикюр… Не до Гарри им будет. А после, во время бала, так тем более. Из комнаты Петуний его вряд ли отпустит, но он же не подозревает, что эта комната для него не камера? Вот пусть и дальше заблуждается.       С этими мыслями Гарри и уснул. Крепко.       Как он и предполагал, следующий день дяде с братцем было не до него. Петуний только проверил утром его наличие в комнате и прошипел:       — Сиди тут! И не дай Боги тебе мне перечить, Блэку твоему не поздоровится. Поговорю с Верни — и ему плетей отсыплют!       Гарри сжал губы в ниточку и, когда дядя захлопнул дверь, демонстративно скрежетнул внутренним запором, чтобы дядя услышал и правильно понял.       — Ну, вот и ладушки, — тот услышал и со своей стороны тоже звякнул щеколдой.       «Бе-бе-бе!» — показав закрытой двери язык, мысленно подразнился Гарри и тихой сапой покинул каморку ходом для слуг. Теперь, даже если дядя и захочет проверить племянничка, что вряд ли случится, то сам открыть дверь не сможет, следовательно, отсутствие племянника вряд ли заметит. А то, что Гарри в таких ситуациях может демонстративно не отвечать на призывы, Петуний и так прекрасно знает.       Весь этот день Гарри потратил на изучение лабиринта с перерывами на перекус, который молча выпрашивал на кухне. Что при этом подумали слуги, которым вместо него пришлось прислуживать родственникам — его не волновало. Но даже потратив весь день, Гарри не только не смог охватить весь лабиринт дворца, но и не нашёл ни одной комнаты, в которой бы смог обнаружить необходимые для себя вещи. Ну, а в запертые магическими запорами двери он благоразумно не совался.       Уставший, он вернулся в комнату, где родственнички как раз наносили последние штрихи перед отправлением на бал. И вот взыграло в нём омежье — так сильно на этот бал захотелось посмотреть. Хотя бы краешком глаза! На бал, на императора, на принца, на его избранника, что спустя примерно час после того, как дядя и братец отправились в сопровождении слуг к бальному залу, он тоже начал искать подходы к этому бальному залу в лабиринте.       Спустя минут пять ему это удалось. Это было не слишком сложно — громкая музыка отлично указывала направление, в котором нужно свернуть. В одном месте он обнаружил прилегающую к бальному залу комнату, в которой сейчас толпились горничные всех мастей и расцветок, готовые тотчас же помочь своим господам, буде с ними случится какая мелкая, а то и крупная неприятность. Мало ли — пунш на костюм прольётся… Горничные либо вели беседу между собой, либо подглядывали в щёлку приоткрытой двери за тем, что происходило в зале. Им тоже было любопытно.       Решив, что рисковать и присоединятся к этому обществу не стоит, Гарри отправился на поиски следующего удобного наблюдательного пункта. Мало ли в комнатку заглянет дядя в поисках «общественного» слуги за помощью. Не все приглашённые гости могли себе позволить личного горничного, вот поэтому на таких мероприятиях в таких вот комнатках всегда имелись и слуги от принимающей стороны, которые были обязаны оказать помощь гостям.       Обогнув по коридору явно одну из туалетных комнат, предназначенных для интимных отправлений нуждающихся гостей, Гарри вдруг отчётливо услышал голос дяди.       — Вернон, ты не совсем вовремя, мы сейчас на балу!       Это было рядом, очень рядом, раз он так отчётливо услышал разговор. Гарри тут же приник ухом к стенке и стал, прислушиваясь, двигаться к участку с наиболее хорошей слышимостью. Звуки музыки и шума из зала, конечно, мешались, но звучали как-то более приглушённо, видимо, дядя зашёл в огороженный магией альков для того, чтобы переговорить с внезапно позвонившим по переговорнику мужем.       — Что ты говоришь? Герцог Риддл прислал брачное предложение для Аллета? Верни! Алю всего пятнадцать! Настаивает? Таким не отказывают? Нет! Я — против! Только не герцог! Ублюдка вместо сыночки? А почему нет? Это может сработать, сейчас-то с Вайли сработало!       Гарри расширил глаза и прижал ладони ко рту в попытке сдержать крик, хотя это движение скорее было рефлекторным — кричать он сейчас и так не мог. Но продолжал слушать не предназначенный для него разговор.       — Нет, ждать не будем! У меня есть информация, что наследник уже определился с кандидатом и весь этот отбор — фарс. Так что не вижу смысла тут оставаться и далее играть роль. Мы завтра же отправляемся обратно. Целую.       Гарри сначала застыл, понимая, кого именно дядя собирается отдать в жертву старому садисту вместо Аллета.       Герцог Риддл — страшный человек. Ему уже под полторы сотни, и на его счету десятки загубленных жизней. Только пятнадцать раз тот был официально в браке, и все его мужья погибали странными смертями. Все смерти объяснялись якобы несчастными случаями, но слухи всё равно утверждали, что это он их уморил. Помимо мужей в замке герцога так же, как мухи, умирали и слуги-омеги. Акцент на омегах. С альфами как-то никогда ничего внезапного не случалось. И последний десяток лет в замок к герцогу омеги нанимались только по очень-очень-очень большой нужде и… живыми оттуда не возвращались.       Последний же муж герцога выпал из окна башни лет двадцать назад, и с тех пор больше никто не соглашался отдавать своё чадо в руки этому чудовищу. Хотя тот упорно рассылал свои «брачные предложения» по всей округе. И горе тем, кто отказывал. С их домами вдруг случались наводнения, пожары и прочие катаклизмы. Но люди всё равно отказывали, и сразу после отказа снимались с места и переезжали в неизвестном направлении. Аристократию Риддл пока ещё не трогал, видимо, понимая, что те и к Императору не побоятся с жалобой обратиться, вот и не хотел связываться.       Однако сейчас он написал дяде. Впрочем, Аллет — не княжич, сын баронета, выходов на монарха у Вернона особых нет. Посчитал, что баронет не защищён?       Неважно.       Важно, что не Аллета принесут в жертву.       Бежать! Нужно немедленно бежать!       Гарри накрыла волна неконтролируемой паники, и он понёсся, не разбирая дороги.       Где же выход? Где же этот забытый Богами выход из этого лабиринта минотавра? А-а-а-а! Дверь — нет, закрыто. Ещё одна дверь — закрыто.       Дверь…       Внезапно дверь поддалась, и Гарри вывалился в какую-то комнату. Сначала он подумал, что это чей-то будуар, но оглядевшись, понял, что таки оказался в каком-то кабинете. Света не имелось, но раскрытые портьеры на огромных окнах позволяли проникнуть лунному свету, а ночь на удивление была ясная, и осмотреться.       Кабинет? Как он сюда попал? Ой, неважно… Гарри ломанулся к двери — закрыто. Он в панике огляделся. К уже имеющейся панике от настигших его известий прибавились нотки беспокойства за то, что он сейчас на определённо запрещённой территории и за его поимку на этом месте по головке не погладят, а он даже объяснить ничего толком не сможет. В глазах заплясали круги.       Окна! Нужно просто выпрыгнуть в окно. Вроде не так высоко. Вот и выход искать не придётся. В лабиринт возвращаться не хотелось, сейчас там его поджидали монстры, порождённые паникуюшим разумом.       Гарри метнулся к окнам. Закрыто. Закрыто. Щёлк — рама распахнулась. Гарри выглянул наружу.       Второй этаж. Высоко! Жив останется, но что-нибудь себе сломает обязательно. А, вот виноград почти под самые окна затянул весь первый ярус. Виноград — должен выдержать его вес.       Гарри взобрался на подоконник и перекинул ноги наружу, примериваясь.       — Ты так спешишь расстаться с жизнью?       Его талию обвили крепкие руки, а тело пробрало до мурашек от бархатного чуть с хрипотцой голоса.       Гарри застыл соляным столбиком — попался!