***
А знаешь, почему так больно? Потому что я сижу и думаю о поцелуях, которых у нас никогда не было, о словах, которые ты мне никогда не скажешь. Глупо, да? Сидеть и думать о том, чего никогда не будет.
***
Вся школа стояла на ушах. — Пусть и меня исключат! Это тюряга, а не школа! — возмущенно говорила темноволосая девушка. — Позор! Пусть нас всех исключают! — вторил ей какой-то парень. — Исклю-чай-те всех! Исклю-чай-те всех! — скандировали забастовщики. Учителя метались между детьми, пытаясь призвать к порядку, но у них ничего не получалось. Беспорядки в «Логосе» продолжались весь день, и под вечер родительский комитет и учителя, к этому времени уже заработавшие себе верную мигрень, вынуждены были пойти на уступки. Во-первых, провинившихся согласились оставить в школе, во-вторых, некоторые особо жесткие требования оказались сняты.***
Они несли свою трудовую вахту — попросту говоря, оттирали стены после стихийно вспыхнувшего, но имевшего значительные последствия недавнего митинга. Внезапно дверь, ведущая на улицу, открылась, и на пороге появилась худощавая белобрысая девица. Пожалуй, даже хорошенькая, если бы не надменное выражение кукольного личика. На ней были высокие сапоги на шпильках, а распахнутая шубка открывала суперкороткую юбку и маечку, оголяющую плоский животик. Девушка презрительно оглядела застывших ребят и, кивнув головой шоферу, тащившему чемодан, двинулась по лестнице на второй этаж. — Ни фига себе! — выдохнул Ромка, когда новенькая скрылась из вида — все это время он простоял с открытым ртом, не заметив, что тряпка давным-давно вывалилась из рук. — Ну все, наш Ромыч, похоже, влип! — усмехнулся Макс, и трое девушек с сочувствием кивнули: нет ничего хуже, чем влюбиться в стерву, а у этой слово «стерва» буквально на лбу написано.***
— Максим Морозов, тебя к телефону, — позвали его. — Отец. Макс неохотно встал из-за стола, чмокнул в макушку Дашу и пошел в холл. Марина, чувствуя себя после того разговора и поцелуя была на седьмом небе от счастья. Но сейчас, она поняла, что ничего не изменилось. Ни чего для него не поменялось. Парню было ощутимо не по себе. Тогда, после дачи показаний, ему как-то удалось избежать разговора с отцом. Но, разумеется, нельзя было и рассчитывать, что Морозов-старший пустит ситуацию на самотек. — Папа? — спросил, поднимая трубку. — Знаешь, что это за звонок? — послышался холодный голос. Макс уже хорошо знал: если отец говорит таким тоном — он охвачен яростью, и пощады не жди. — Это единственный звонок, разрешенный после ареста. Твоими стараниями я отправляюсь в тюрьму. Можешь собой гордиться! Щелчок и короткие гудки. Каждый из них бьет без промаха — прямо в сердце. После ужина девчонки вернулись к себе в комнату. Марина же отправилась к бабушке, решив, что поговорить с ней необходимо. Тем более после случившемся. Хмурая Вика молча бросилась к себе на кровать. Чувствовалось, что на душе у девушки накипело. — Ты чего? — окликнула ее Даша, рассеянно проводя рукой по плакату с изображением самого красивого вампира всех времен и народов. — Хочешь что-то сказать — говори. Вика прищурилась. — Как можно вести себя так?! Ты просто-таки несчастная невинная овечка. Два злых волка рвут тебя на части, а ты их в очередь строишь — сегодня, мол, твой черед кусать, а завтра твой. И не ссорьтесь, мальчики! Меня много, всем хватит! — Что за чушь ты городишь?! — рассердилась Даша, скидывая форменную кофту. — Я с Максимом. И не брошу его — особенно сейчас, когда он остался один. — Она его за муки полюбила, а он ее — за состраданье к ним! — глумливо переиначила «Отелло» Шекспира Вика. Даша подошла к кровати подруги, остановилась перед ней. — Я не виновата, что ты тоже на него запала. Но он мой парень, мой! Так что тебе ничего не светит! — сказала она почти зло. Бледные щеки Вики покраснели. Девушка хотела что-то сказать, но в этот миг дверь вдруг отворилась, и на пороге появилась Елена Сергеевна. Она окинула обеих подруг быстрым, но внимательным взглядом и обратилась к кому-то у себя за спиной: — Проходи, Юля, располагайся. Это твои соседки, Даша и Вика. Здесь еще Марина живет, но ее видимо нет. Новенькая — та самая, которую они видели в обед в холле, спокойно вошла в комнату, катя за собой чемоданчик на колесиках, села на свободную кровать и, расстегнув молнию, принялась что-то искать в багаже. — Надеюсь, вы подружитесь, — сказала директриса, похоже, сама ни капли не веря собственным словам, и поспешила скрыться за дверью. А Даша и Вика с удивлением наблюдали за новенькой, которая отыскала в чемодане походные ботинки и теперь переобувалась в них. — Ты с нами будешь учиться? — спросила Даша совершенно формально, чтобы что-то спросить. — Нет, не с вами, — опровергла новенька, не удостоив соседок ни единым взглядом. — Считайте, что меня тут не было. С этими словами Юля шагнула к окну, открыла одну из створок и вылезла на улицу. — Ни фига себе! — хором произнесли обе девушки и переглянулись, забыв о былой ссоре.***
Настал следующий день. Марина вернулась в комнату когда девочки уже спали, она взяла ванные принадлежности и пошла в душевую комнату. Разговор с бабушкой пошел ей на пользу, так же пошло на пользу отсутствие ее друзей на один вечер. Все эти расследования, невзаимная любовь так утомили ее, что уже сил ни каких не было. В столовую она так же решила не идти, а просто просила у Володи пару булочек и съев их с апельсиновым соком ушла на уроки, перед этим поблагодарив Володю. Новенькая не пошла ни в столовую, ни на первый урок. Но Вика с Дашей уже почти не удивлялись, они начали привыкать к ее чудачествам. Вторым уроком была математика. Математик по фамилии Каверин — тот самый, что вселился в комнату Савельича, — буквально с налета стал грузить их такими задачками, что все окончательно забыли о новенькой. — Фигня какая-то, — прокомментировал Макс, вызванный к доске, чтобы соединить девять точек четырьмя линиями. — Какое отношение эта задача имеет к математике? — Эта задача имеет к математике самое прямое отношение, — сурово ответил Каверин. Теперь он, кстати, уже не казался девушкам таким симпатичным, как с первого взгляда. Типичный зануда. — Я пытаюсь научить вас шевелить мозгами, менять способ мышления… Садись уж, — милостиво позволил он мнущемуся у доски Морозову. — Вот вам внеклассное задание. Сейчас я дам каждому из вас кубик Рубика. Тот, кто соберет, — получит пятерку. Понятно? — Понятно, — вяло отозвался класс, уже понимая, что пятерки им не видать как своих ушей. Каверин дал задание, но вовсе не надеялся на то, что оно будет выполнено. Эти дети привыкли мыслить штампами, глаза у них зашорены и не видят очевидных вещей. Тем больше оказалось его удивление, когда мелкая девчонка из младших классов вдруг протянула ему собранный кубик. — Возьмите и поставьте Андрюше пятерку, — сказала она. Каверин внимательно посмотрел на ученика. Похоже, он его недооценил. Это надо будет учесть… — Молодец, Андрей, очень приличная скорость, — похвалил он Авдеева. Но тот и сам смотрел растерянно. — Это не я… Это моя сестра, — наконец признался он. — Надя, тебя ведь зовут Надей? — позвал девочку Каверин. — Расскажи, как ты собрала кубик? — Ну, — девочка моргнула большими внимательными глазами — чуть красноватыми, наверное, от бессонницы или от слишком усердных занятий. — Красненькие к красненьким, зеленые — к зеленым, желтенькие… — К желтым, — обреченно закончил за нее математик. — А соединить вон те точки ты можешь? Четырьмя линиями, не отрывая руки и не проводя дважды по одной линии? — осведомился он. Девочка кивнула, поправила бантик на косичке и, подтащив к доске стул, принялась проводить линии. Легко, не думая, словно играючи. — Потрясающе! — только и смог произнести Каверин, когда она закончила.***
Дождавшись, пока Каверин, тут же заслуживший в школе прозвище Кубик-Рубик, отправился на урок, ребята проскользнули в комнату, а оттуда — на чердак. Сегодня перед ними стояла задача отыскать среди груд бумаг, имеющих отношение к детскому дому, какие-нибудь сведения об Ире Исаевой. Страницу с именами нашла Марина. «Исаева Ирина, шесть лет», — прочитали ребята, склонившись над пожелтевшей бумагой. Рядом с именем значилась странная надпись: «К.И. 152», а в конце строки стояло скупое слово: «умерла». Это оказалось неожиданно и… больно. Неужели Ира, как и ее брат, стала жертвой тех же жестоких убийц? — Посмотрите! — вдруг воскликнула Марина. — В этом году умерли еще три девочки! Что же здесь творилось? — А что это за цифры в столбике? — обратила внимание Даша. — Там, где у Исаевой стоит «К.И. 152», у других тоже обозначены какие-то цифры — 71, 89… — Может, это рост? — предположил Макс. Вика покачала головой: — Ты представляешь себе шестилетнюю девочку в полтора метра ростом? А у Матвея Сошникова в четырнадцать лет этот показатель всего 85. — Может, он лилипут, — хмыкнул Максим.***
Марина едва успела заскочить в класс, когда начались занятия, и Поляков принялся рассказывать им что-то о поэзии романтизма. Марина покосилась на сидевшего рядом Ромку. Искушение было слишком велико. — Я поняла про те цифры, — прошептала она другу, — это… И тут дверь класса распахнулась, и на пороге появилась… новенькая. Вместо школьной формы на ней была вызывающая футболка с глубоким декольте и надписью, идущей через всю грудь: «Не пялься — не твое!» Ромка присвистнул и завороженно уставился на девушку, напрочь позабыв об Марине, да и сама Марина несколько растерялась. — Вот и Юля. А ты знаешь, что урок начался двадцать минут назад? — спросил Байрон. — Да? — она взмахнула длинными ресницами. — Тогда смысла оставаться нет. — Я бы так не сказал. Садись, пожалуйста, — настойчиво пригласил ее Поляков и, проследив, как девушка садится за парту, кивнул на провоцирующую футболку. — А это что? — Не пялься — не твое, — спокойно ответила Юля. Марина едва мог поверить собственным ушам. Вот ведь стерва! — Отличный прикол. И что, всегда срабатывает? Надо сказать, Виктор Николаевич умел держать удар и не зря уже много лет руководил школой. Но и Юля легко поймала отброшенный мяч. — Нет, только в интернатах с тюремным режимом. Как у вас, — заметила она. — У нас действительно строгие правила. Ты не можешь ходить в этой футболке, — не позволил ей завлечь себя в сети пустых препирательств Поляков. — Как скажете, — отозвалась новенькая, а после этого… спокойно сняла с себя футболку, оставшись в полупрозрачном кружевном лифчике. Ну эта Юля и штучка! Андрей с интересом посмотрел на опекуна: как он теперь отреагирует. Поляков пожал плечами: — Ну что же, если тебе так удобнее впитывать знания, продолжим… Итак, романтизм… В это время дверь опять распахнулась. В класс заглянула Елена Сергеевна. Когда ее взгляд, скользнув по ученикам, остановился на Самойловой, глаза директрисы расширились, а одна из тонких тщательно выщипанных бровей недоуменно приподнялась. — Это еще что такое? — проговорила Крылова — скорее не с гневом, а с изумлением. — Ему, — Юля небрежно кивнула в сторону Полякова, — не понравилась моя майка. — А мне не нравится то, что под ней, — тут же отреагировала Елена Сергеевна. Поляков хотел было ее остановить, но фраза уже была произнесена, оставалось только махнуть рукой. Новенькая пожала плечами. — Вы прям маньяки, — Юля потянулась за спину, к застежкам бюстгальтера. Этого для нервов директрисы оказалось уже слишком. — Выйди из класса! — крикнула Елена Сергеевна, побледнев как полотно. И новенькая, подхватив футболку, с чувством собственного достоинства двинулась к выходу. «Пожалуй, этого она и добивалась», — подумал Андрей, с любопытством следивший за развитием ситуации. Урок оказался скомкан, хотя Виктор Николаевич сделал все, чтобы занятие шло обычным ходом. После литературы Марина наконец смогла поговорить с ребятами, однако ее сообщение вызвало легкое недоверие. — Не понимаю, кому нужно было изучать интеллект приютских детей, записывать результаты и тайно хранить их столько лет, — выразила общие сомнения Даша. — Я уверен, причина есть, — не согласился Андрей.***
Во время обеда в столовой опять случился инцидент с участием новенькой. Она повздорила с Еленой Сергеевной, обе вышли в коридор, откуда затем послышался резкий, как хлыст бича, звук пощечины. А потом Юля вбежала в зал, держась рукой за щеку и повторяя: «Она меня ударила! Она меня ударила!» Крылова, поспешившая вслед за ученицей, конечно, все отрицала, но мнения учеников и педагогов разделились. Кто-то считал, что директриса вполне способна отвесить строптивой девчонке пощечину, кто-то придерживался позиции, что и сама Юля редкая стерва, возможно, она просто устроила незамысловатый спектакль. Школа гудела, обсуждая это событие.***
Весело блестел и искрился снег. Павел Петрович отдавал резкие команды. Разминка перед уроком шла полным ходом. — Ну а теперь пять кругов вокруг школы! — скомандовал он, сигналя в свисток. — Ну же, пошли! — Андрей! — Даша догнала бегущего чуть впереди парня. — Ты какой-то грустный… Что-то случилось? — Марина что бежала за Дашей, неодобрительно на нее посмотрела. На что та только закатила глаза. Марина решила, что от подруги ни чего не добьется, то побежала вперед. " Когда же это все закончиться. Надо уходить из этой школы, но для начало, найти родителей!» — Мне надо на чердак. Проверить кое-что, пока Каверин на уроке, — бросил он на бегу и вдруг повернул в сторону крыльца. Даша, не раздумывая, последовала за ним. На чердаке Андрей отыскал листок с фамилиями умерших девочек. — Смотри, — показал он Даше. — У погибших девочек самый высокий коэффициент интеллекта. — И что это значит? — спросила девушка и тут же, испуганная догадкой, прижала руки ко рту. — Тут что, уничтожали самых умных? Андрей мрачно кивнул. — Должно быть, как раз, тот, кто убил пятерых ребят в подземелье, — добавил он. — А у Нади… — Даша шагнула к парню, чувствуя, как громко в тишине пустого пыльного чердака стучит ее собственное глупое сердце. — Не бойся, все это происходило тридцать лет назад! Сейчас это ничего не значит! — А вот в этом я не уверен, — отрезал Андрей и, словно очнувшись, шагнул к лестнице. — Пойдем, пока наше отсутствие не заметили. Они спустились вниз, но, к счастью, не успели выйти из шкафа, услышав скрежет ключа, затем — тяжелые шаги и голоса. В комнате, судя по всему, было несколько мужчин — сам Каверин, повар Володя и грузчики, отзывающиеся короткими репликами. — Отодвиньте вот этот стеллаж, — командовал математик. — Да, сюда как раз встанет письменный стол, — заметил Володя. Послышался звук отодвигаемой мебели. — А это еще что? — спросил вдруг Каверин. — Похоже на сейф, — басом откликнулся кто-то из грузчиков. Ребята, выглядывая из узкой щели в дверце шкафа, тоже заметили вделанный в стену сейф. — Какой странный замок, — сказал тем временем Володя, присаживаясь перед сейфом на корточки. — Похоже на барельеф. — Каверин нажал на ручку. — Закрыт. Интересно, у кого ключ? Хорошее место для хранения контрольных. Какое-то время мужчины пытались открыть сейф, однако подходящего ключа так и не нашлось. — Идите пока, — велел Каверин грузчикам, и те удалились, громко топая массивными ботинками. — Мне тоже пора в царство терок и кастрюль, — весело сказал Володя. — Ничего больше не нужно? — Нет! Спасибо за помощь! — Каверин пожал ему руку и вскоре сам вышел из комнаты, прихватив со стола какую-то тетрадь. Андрей и Даша смогли наконец выбраться из своего плена. Таинственный сейф так и манил взгляды ребят. Они завороженно подошли ближе, и тут Андрей вдруг понял, почему узор на замке кажется ему странно знакомым. Он медленно стянул с пальца кольцо Савельича, приложил к замку. Оно подошло идеально. Авдеев нажал и повернул своеобразный ключ. Дверца сейфа тут же распахнулась, открывая нутро, заполненное какими-то старыми папками и конвертами. Это была превосходная находка!***
Монстр приближался. Огромный, багрово-коричневый, с крабьими клешнями, опасно щелкающими уже чуть ли не перед самым носом, с инфернальными красными глазками, рассыпанными на маленьких уродливых отростках вокруг всей головы. От него исходил первобытный ужас. — Стреляй же! Стреляй! — крикнул в возбуждении Ромка. Вика поспешно нажала на джойстик, выбрасывая в чудовище сноп мощных ракет. Марина сидела на кровати Андрея и гадала, что с ними происходит. Какие тайны? Что все это значит. Почему ее подбросили к воротам школы. Что за черт здесь твориться? Не понимала, что значит все то что происходит между ней и Максимом. Они переспали. Он стал холоден к ней. Она стала отстраненной. И теперь пытается разобраться со всем этим круговоротом. Вдруг дверь за спиной хлопнула. — Мы нашли! Мы нашли сейф! — послышался радостный голос Даши. Рука с джойстиком дрогнула, а экран залило красным. Как говорится, гейм овер. Надо будет проходить сцену с последнего сохранения. — Какой сейф? — Вика недовольно повернулась от компьютера. Марина совсем не заинтересованная во всем происходящем вообще не обращала внимания, как на нее кидают обеспокоенные взгляды друзья. Макс даже не смотрит на нее, игнорирует с самого того дня, когда одноклассники решили устроить забастовку. — Сейф в комнате Савельича, — пояснил Андрей. Оказывается, он вошел вслед за Дашей. — Там полным-полно документов, но мы взяли пока только вот это. Он протянул конверт. — Ну-ка, — Максим, все это время валяющийся с плеером на кровати, вскочил и протянул руку, беря у Андрея запечатанный конверт. Как раз в это время дверь открылась, и в комнату вошла Надя в длинной смешной ночной рубашке в розовых зайцах. — Андрюша! Я не могу заснуть! — подошла она к брату. Тот подхватил девочку на руки, принялся ее успокаивать. Вика не следила за ними: гораздо больше ее сейчас интересовал конверт. В нем оказалось несколько фотографий. Девочки в старой школьной форме — они сами такую не застали, но Викина мама рассказывала, что у нее было в точности такое же коричневое платьице и фартук с «крылышками». Третий же снимок заставил ребят пораженно застыть: с него прямо в объектив смотрела Надя Авдеева! Самую простую версию — ту, что сфотографирована именно Наденька, пришлось отвергнуть. Во-первых, сама девочка отрицала, что фотографировалась, тем более с переодеванием. Во-вторых, фотография даже на вид была старая, а еще за спиной девочки, точной Надиной копии, виднелся холл школы. Вернее, он был похож на привычный всем холл «Логоса», однако имелись и существенные отличия. Например, над лестницей размещались какие-то барельефы, в которых, воспользовавшись Интернетом, ребята узнали старые гербы союзных республик. По всему выходило, что фото было сделано до их рождения и снимали именно в детдоме. На обороте имелась старая, почти выцветшая подпись: «Ира Исаева». Как странно! Но почему эта таинственная Ира точная копия сестры Андрея?!