Красный закат

      - Я позволил ей выбирать самой свою судьбу, это единственный верный путь, - сказал Кюдзо Камбею. - Юми с этим согласна, хотя это решение далось ей тяжело.       - Вы обсуждали с ней это?       - После того, как Каори убила впервые, она захотела стать наемницей. Я не мог в одиночку направить её на этот путь. Когда смогли встретиться с Юми, то оба пытались её отговорить, но тщетно.       - Насколько она сильна? - спросил Камбей.       - С одной катаной справляется отлично, как и с другими видами оружия, но руки слабоваты для двух мечей, как бы ей этого не хотелось. Однако на короткой дистанции в моем возрасте против нее я бы уже не вышел.       - А ведь знаешь, я был примерно твоего возраста, когда мы встретились с тобой впервые, - усмехнулся старый генерал.       - Если ты смог выстоять против молодого меня и при этом у тебя так же болела спина, то я преклоняюсь перед твоим мастерством, - ровным голосом ответил Кюдзо, и Камбей, не сразу поняв его фразу, громко рассмеялся.       - С каких пор ты начал шутить?       - Может раньше повода не было, - все тем же голосом ответил Кюдзо, но на тонких губах проскользнула легкая ухмылка.       Вдвоем они спустились во двор, куда недавно вышла Каори. Её безэмоциональное лицо тут же оживилось, когда она увидела Кюдзо, она подошла к самураям и поклонилась.       - Какие на сегодня будут распоряжения, Господин? - спросила она, не поднимая головы.       - Тренируйся до обеда, после обдумай план следующего задания, а вечером доложи мне. И сделай то, о чем я просил тебя вчера. Каори посмотрела на отца, и в глазах вспыхнула искра недовольства. Она хотела что-то сказать, но в этот момент послышался голос.       - Эй, Каори! Девушка обернулась. К ней и стоявшим рядом Кюдзо и Камбею приближался Рюго, в руках он держал отцовское оружие кама-яри и старался выглядеть как можно более уверенным.       - Не хочешь потренироваться вместе? - крикнул он ей. - Я ведь тоже сын самурая, может покажем друг другу пару приемов... - его голос становился все более робким под тяжелым взглядом красных глаз Каори.       Каори медленно пошла навстречу Рюго, и он остановился.       - Может хотя бы возьмешь оружие? Там лежит деревянный меч для тренировки... - он тут же покраснел, властный взгляд и ее крадущаяся походка снова произвели на него странное впечатление, как и во время их предыдущих встреч. Черные волосы девушки лишь частично были собраны красной лентой, остальные развевались на ветру. Она была одета в свою обычную черную одежду, которая подчеркивала фигуру.       - Против тебя мне не нужно оружие, - ответила она, продолжая приближаться.       - Но как же мне атаковать безоружного? - пробормотал он, отступая.       - Я и есть оружие, - сказала она и кинулась вперед. Рюго выставил вперед кама-яри, но она увернулась и выхватила палку из его рук, после чего легким движением закрутила ее. Рюго получил концом яри по голове, тут же она подцепила палкой его ноги, и он неловко упал на землю. Все произошло буквально за секунду, и сын Момотаро даже толком не осознал, как он так быстро проиграл. Каори презрительно смотрела на него сверху вниз, а он не смог быстро встать и тихо застонал. Воткнув яри острым концом в землю перед ним, Каори вернулась к Камбею и Кюдзо, наблюдавшим со стороны за этим неравным поединком. В глазах Камбея светилось восхищение, в то время как на отца ее действия впечатления не произвели.       - Будь осторожна, - сказал ей Кюдзо. - Ты могла поранить ребенка.       - Да, Господин. - Поклонилась Каори, не обратив внимания на то, что "ребенок" был с ней примерно одного возраста и даже немного старше.       - Помнишь, о чем я просил тебя вчера? - с нажимом спросил Кюдзо, и Каори нахмурилась. - Поговори с Юми.       - Мне не о чем с ней говорить, - ответила она, стараясь не смотреть на отца.       - Придумай что-нибудь.       - Мне это не нужно. - Красные глаза девушки встретились с таким же алым хищным взглядом.       - Это нужно мне, - сказал Кюдзо, и они еще какое-то время сверлили друг дуга взглядом. Каори ответила ему на языке жестов, и Камбей наблюдал, как её пальцы ловко заплясали перед Кюдзо. Видимо, сказала она много, и когда её руки замерли, Кюдзо холодно ответил:       - А я должен перед тобой отчитываться? На бледном лице девушки показался румянец, и она после некоторого колебания поклонилась.       - Сделаю все, как вы приказали, Господин, - и Каори торопливо ушла. Камбей проводил её взглядом, а затем спросил Кюдзо.       - Что она сказала? Кюдзо, все еще смотревший колючим взглядом вперед, ответил:       - То, что знает, почему мне это нужно, ведь по запаху от меня уже поняла, в чьей комнате я провел эту ночь. Они с Камбеем задумчиво помолчали, после чего генерал со вздохом произнес:       - Воспитание детей - тяжкий труд, не так ли?       - Тяжелее, чем я мог подумать, - ответил Кюдзо и ушел.       Рюго все еще лежал в пыли, когда к нему подошел Такео и склонился над ним.       - Не советую связываться с моей сестрой, это закончится плохо. Человеческие чувства ей чужды, а разговоры с ней бесполезны. В точности как наш папочка - разобьет тебе сердце и свалит куда подальше.       - Я уже понял, что ты не в ладах с отцом, но зачем же так говорить о сестре? - спросил его Рюго, смотря в небо. Да, характер у нее сложный, но выглядит она так чудесно...       - Красота - это у нас семейное, что тут сказать, - Такео комично поправил волосы и усмехнулся. - Ну раз ее тебе не заполучить, может я смогу тебя утешить?       Такео с издевательским смехом вытянул вперед губы и приблизился к Рюго.       - Такео, ну что ты делаешь, отстань! - отталкивал его Рюго.       Друзья со смехом катались по полу, и Камбей с улыбкой наблюдал за детьми. Насколько же разными были Такео и Каори по характеру и какими трудными сложились их отношения с родителями... Наконец, устав и насмеявшись вдоволь, Такео и Рюго, теперь совсем грязные, оба лежали на спине и пытались отдышаться.       - Ладно, пойдем, научу тебя очаровывать девушек, ни одна не устоит! Ну только если речь идет о нормальных девчонках, а не о моей сестре.       Такео помог Рюго подняться, и они ушли в дом.

***

      День прошел за разговорами. Говорили о прошлом и не менее туманном настоящем и будущем – страна стояла на пороге новой войны, на этот раз не междоусобной – внешняя угроза становилась реальной. Много рассуждал Кацусиро – в соответствии со званием, его эта тема касалась больше всего. Несмотря на тревожные новости, самураи наслаждались угощениями и прогуливались по саду; Кирара, Юми и Юкино секретничали отдельно от них, Комати в тайный женский круг не брали, хотя она была уже взрослой, на что она обиделась и проводила время с Такео и Рюго, которые были значительно младше нее, однако они сошлись веселым нравом и теперь хохотали втроем. Такео немного успокоился после вчерашней ссоры, чего нельзя было сказать о Юми – она тяжело вздыхала, а большая часть их дамских разговоров сводилась к тому, как бы ей наладить отношения с дочерью. Каори, о которой так много говорилось, уже некоторое время не было видно, впрочем, как и её отца. После обеда они будто бы растворились и появились лишь к вечеру.       Вечером было запланировано купание, которое, по мнению Камбея, должно было помочь устранить разлад в своеобразной семейке. Во времена, когда Кюдзо был молодым, Камбей даже не смог бы представить, что у его противника когда-то будет семья и дети. Между тем, в этой семье обнаружилось столько сложностей и недомолвок, что стало для генерала ожидаемым. Молчаливый и равнодушный ко всему, кроме сражений, самурай и через чур эмоциональная артистка воспитали детей, которые по характеру ничуть не уступали им самим. Больше всего Камбея интересовала Каори: пока что в ней он заметил в основном приятные ему черты – она почитала Кюдзо и во всем старалась быть на него похожей, так же она была сильной и ловкой от природы, что не могло не очаровывать взгляд старого генерала. Обратной стороной медали был Такео – энергичный, артистичный и пылкий, он любил мать и был настроен категорически против отца, однако перед Юми он ничуть не преклонялся, а наоборот, осуждал её, выставляя напоказ свой юношеский максимализм. Впрочем, все они имели определенные мотивы для привязанности и ненависти, и Камбея интриговала вся эта семейная история. Он посмотрел на заметно постаревшего Ситиродзи, который увлеченно рассказывал что-то своей дочери, на улыбчивого Рюго и заботливую Юкино – они выглядели идеальной семьей и разительно отличались от семьи Кюдзо, но и наблюдать за ними было не настолько интересно.       Спустившись на нижний этаж, мужчины и женщины разошлись по своим купальням. Их уже наполнял приятный расслабляющий пар, поднимающийся над горячей водой. Камбей мельком глянул на тело Кюдзо – шрамы на груди все еще были четко видны, их также заметил Кацусиро, после чего быстро отвернулся. Кюдзо повернулся к Камбею спиной, и там он заметил еще один большой косой шрам от меча, уже довольно старый, но являвшийся следом тяжелого ранения – противник рубанул катаной со всего маху, напав со спины. Генералу захотелось расспросить Кюдзо об этом шраме, но он понимал – в компании светловолосый самурай ничего рассказывать не будет, и решил дождаться момента, когда они окажутся наедине. Его взгляд перескочил на Такео – тело юноши не было изменено тяжкими тренировками, но было статным и гибким. Глаза и улыбка были точь-в-точь как у Юми, но линия шеи и плеч, светлые волосы напоминали отца. Когда все погрузились в воду, а разговоры стихли, вдруг подал голос Такео:       - Много же тут у всех шрамов, такое ощущение, что только у нас с Рюго шкура цела.       - Мы жили в тяжелые времена, ваше поколение должно радоваться, что живет спокойной жизнью, – ответил расслабленно Ситиродзи, пошевелив пальцами механической руки.       - Радоваться нечему, вскоре все может перемениться, – сказал строго Кацусиро. – Надвигается угроза, которая может погубить всех нас.       - Давайте не будем говорить о таких вещах сейчас, а просто проведем приятно время, – одернул его Сити.       - А знаете, ведь у моей матери шрамов не меньше, – продолжил гнуть свое Такео. – Она их ужасно стесняется, прикрывает, наносит грим, а все равно они видны. Поставила протез вместо потерянного пальца, хотя долго ходила без него – то ли не было денег на имплант, то ли берегла память о тех временах, кто её поймет.       - Вот только почему-то ты говоришь это с осуждением, а стоило бы произносить с гордостью, – сказал ему Камбей.       - Потому что она могла бы жить лучшей жизнью! Я говорил, что мужчины были готовы осыпать её деньгами, и это не пустые слова. После каждого выступления нас преследовали ее навязчивые поклонники, но она ловко умудрялась скрываться от них. Среди них часто оказывались крупные чиновники и известные личности, вот только она всех их отвергала раз за разом и мы были вынуждены убегать, не дождавшись остальных артистов. Есть в ней что-то притягательное, на что ведутся все эти дядьки, она вся будто бы такая открытая и искренняя, вот только все это притворство, на самом деле истинные её мысли мало кто знает. Понять её невозможно, и все свое детство я просто бездумно следовал за ней, а мы всё бежали – куда? от кого? Не понятно. Зачем гнаться за недостижимым, когда все перед тобой – мужчины, статус, благополучие? – Такео посмотрел на Кюдзо, и тот ответил:       - Я никогда не препятствовал тому, чтобы она нашла достойного мужчину.       - Да вы ее совсем не любите! – выдохнул Такео.       - Достаточно! – не выдержал Камбей. – Тебе еще многое предстоит узнать о жизни, прежде чем осуждать отца.       Такео хотел что-то ответить, но смолчал под взглядом седовласого генерала.       Примирения также не случилось и в женской купальне. Юми не решалась заговорить с Каори, лишь робко смотрела на дочь, уже такую красивую и взрослую. Она с тревогой пыталась разглядеть на коже девушки шрамы, но мешал пар, да и Каори села подальше от матери. Впрочем, заметных и свежих шрамов не было видно, дочь выглядела здоровой, и Юми стало немного спокойнее. Каори же временами думала, о чем можно поговорить с Юми, лишь чтобы исполнить просьбу (приказ) Господина, но в голову ничего не приходило. Однако она ведь уже пожелала матери сегодня доброго утра, может, этого было достаточно?       Так подошел к концу еще один размеренный день в «Светлячке», все разошлись по своим комнатам, а утром их разбудил внезапно разнесшийся по всему этажу крик. Все выскочили в общий коридор, где стоял растерянный Такео.       - Мама пропала, – сказал он дрожащим голосом. В руках он держал короткое письмо.