***
Она проснулась от холода и от того, как сильно хотелось есть. Первым делом девочка проверила, жив ли Господин, он отрывисто дышал, а кожа была горячей. Девочка размотала бинт и осмотрела рану – края раны воспалились и посинели. Ампул в аптечке больше не нашлось, поэтому Каори просто сменила перевязку и попыталась разбудить Господина. Он приоткрыл глаза, и девочка попробовала напоить его водой из фляжки, но он только кашлял, выплевывая воду с примесью крови. Она попыталась смыть кровь с его лица, но лишь сильнее размазала и испачкала светлые волосы. Впрочем, тратить воду не стоило, поэтому Каори спрятала фляжку, перед этим сделав экономный глоток. - Каори… - позвал он её, и девочка оглянулась. – На востоке есть еще один портовый город, сходи туда и купи лекарство и еду для себя. - Хорошо, - кивнула она. – Дождитесь меня. Она осторожно прокралась по лесу и вскоре вышла к небольшому городу. Рядом шумело море, возвышались корабли, галдели матросы, таскавшие поклажу по причалу. По улицам бегали бездомные собаки, звонко гавкая на прохожих, над рынком кружили чайки. Девочка склонилась над водой, смыла грязь и кровь с рук и лица, постоянно затравленно оглядываясь, везде ей мерещились люди с черными лентами, но в этом городе, похоже, все было спокойно. Недалеко виднелась аптека, куда она зашла и с неловкостью остановилась – она не помнила, как называлось нужное лекарство, но к счастью пустая ампула все еще лежала в сумке. - Извините, - обратилась она к пожилому аптекарю. – Можно мне это… Она протянула ему ампулу, и мужчина долго рассматривал её через золоченое пенсне. - Сильный антибиотик… Зачем он тебе? Каори запнулась. Говорить правду было нельзя, о раненном могли выспрашивать повстанцы и в этом городе. - Мой Господин… его укусила собака, - соврала она, вспомнив свору дворняг на улице. – Мне сказали купить это… - Господин? Ты служишь на корабле? У вас должен быть корабельный врач. - Недоверчиво сказал аптекарь. - Это он меня послал, - неуверенно еще раз соврала Каори. - У меня нет такого лекарства, в этом городе ты его вряд ли найдешь, - сказал он, но заметив ужас на лице девочки, добавил. – Но есть другое, похожее. Ваш врач разберется, что с ним делать. Выбора не было, девочка получила от аптекаря три ампулы и спрятала за пазуху, после чего поклонилась и выбежала на улицу. Денег осталось совсем мало, но должно было хватить хотя бы на какую-то еду. Она пошла в сторону рынка, прижимая к себе грязную сумку, как вдруг заметила, что за ней следят. Сначала увидела одного, потом другого, на революционеров они не были похожи, совсем молодые парни в грязных обносках с ножами за поясом. Каори пошла быстрее, но всюду натыкалась на них, они уже не скрывались, а открыто шли за ней и оттесняли к безлюдному переулку. Похоже, просто грабители. Девочка побежала вперед, как вдруг перед ней выскочил еще один и ударил её ногой в живот. Как тряпичная кукла она отлетела назад и ударилась об стену. Они бежали к ней, Каори попробовала встать, чтобы залезть наверх и уйти от них крышами, но удар был слишком сильным, да и сил от голода и жажды было мало. Ах, если бы она была такой же умелой и ловкой, как Господин! Но сейчас ему самому сейчас была нужна её помощь, а она не могла ничего сделать. Грабители подбежали к ней и стали бить ногами. Как учил Господин, девочка перевернулась на бок и поджала ноги к животу, а голову прикрыла руками. Еще несколько сильных ударов, и они сорвали с неё сумку и убежали. Каори долго лежала на земле, не в силах встать. Сильно кружилась голова, один из ударов угодил ей по затылку. Опомнившись, она потрогала ампулы у себя за пазухой – одна разбилась, а две чудом уцелели. Девочка ощупала себя, кажется, ей ничего не сломали, но тело нестерпимо болело. Все деньги украли, и купить еду было не на что. С трудом поднявшись, она поплелась обратно в лес. Когда она вернулась, уже начинало смеркаться. Сколько она пролежала там в переулке? Каори подбежала к Кюдзо, ощупала – он был совсем холодным, и сначала ей показалось, что он умер, однако он болезненно поморщился, когда она коснулась раны. Девочка достала одну из ампул и сделала ему укол примерно в то же место, куда колол он вчера. День выдался пасмурный, и в лесу было еще холоднее, поэтому она решила развести костер. Она собрала камни, на которые сложила ветки, однако огонь долго не загорался – ветки были слишком сырыми. Наконец, справившись, усталая Каори села рядом с лежащим на земле Господином и смотрела на огонь. Очень хотелось есть, до боли в животе. Она сделала глоток воды, её тоже осталось совсем мало. Склонившись над Кюдзо, она снова попробовала напоить раненного, но его тут же вырвало и он тихо застонал. - Ну ничего, ничего, - приговаривала она, успокаивая скорее себя, чем его. – Все хорошо. Она снова прошлась по лесу в поисках съедобных растений и грибов, но нашла лишь побеги, оказавшиеся горькими, и один гриб, от которого резко заболел живот. Хотелось пить, но Господин говорил, что пить воду из луж и болот нельзя, ведь можно отравиться, поэтому она долго ходила в поисках росы и облизывала листья. Тело от побоев болело все сильнее. Огонь уже догорал, она устало легла рядом с Господином, собираясь снова его согревать, как вдруг он заговорил охрипшим голосом: - Мне совсем плохо… если я завтра не проснусь или уже буду не в силах говорить, тебе нужно будет уходить. - Но Господин… - Так надо, - сказал он спокойно. Кюдзо подробно рассказал ей, куда идти, как можно выбраться с острова, где просить помощи, как добраться потом до «Светлячка» или до Новой Столицы, как связаться с Юми. Слова доносились до Каори будто издалека, она не поняла ничего, слышала лишь как гулко шумит кровь в её висках и стучат зубы от дрожи. Кюдзо договорил, его голос стал уже совсем тихим. – Ты все запомнила? - Да, - соврала девочка. - Хорошо… - долгий монолог полностью истощил его силы, и он закрыл глаза. После добавил на языке жестов, еле шевеля пальцами: «Прости, что все так получилось. И перед своей мамой извинись за меня, если встретишь её еще». Его руки замерли, и он заснул.***
На следующее утро Каори долго пыталась разбудить Господина, но он так и не проснулся. Она звала его и трясла, но он не реагировал даже на прикосновение к ране. Разматывать бинт она не стала – слишком страшно. Его лицо и губы были белыми, даже сероватыми. Девочка прижалась к его груди ухом – сердце стучало, но как-то медленно и глухо. Каори вколола ему в бедро последнюю ампулу и легла рядом с ним. Молиться она не умела, да и был ли в этом толк? Мир слишком жесток для того, чтобы верить в чудеса. Если Господин умрет, она останется совсем одна. Стараясь не думать об этом, Каори попыталась настроиться на сон – во сне хотя бы можно было забыть о голоде и жажде на время. Она проспала до вечера. Сил совсем не было, все ноги и руки были в синяках и кровоподтеках после вчерашнего ограбления, идти снова в город было страшно, но выбора не было. Каори долго крутилась на окраине возле колодца и просила воду у местных жителей, но женщины лишь кричали на нее и замахивались пустыми ведрами. Лишь одна старушка наполнила фляжку девочки, и она жадно выпила все до остатка. Бабушка долила ей еще воды, Каори взяла её с собой, низко поклонилась, и, шатаясь, пошла на рынок. Вокруг было так много еды! У девочки снова скрутило живот от голода. Милостыню простить она не решилась, объедки растаскивали собаки. Ей было очень стыдно воровать, но другого решения не находилось. Она долго ходила по торговым рядам, пока ей не удалось стащить одно большое рисовое пирожное моти в яркой красной обертке. Спрятав его в карман, Каори торопливо вернулась в лес. Кюдзо очнулся ближе к утру. Он приоткрыл глаза, рядом ним сидела Каори, руки её были в синяках, на скуле виднелась свежая ссадина. Она с прикрытыми глазами ела моти, который предварительно разделила на несколько частей. Заметив, что Господин очнулся, девочка дала ему воды, и он наконец смог сделать пару глотков. Его взгляд был ясным, и Каори слегка улыбнулась. Она вложила ему в рот маленький кусочек рисового лакомства, и он долго рассасывал его. Девочка устало смотрела вперед, её волосы грязными сосульками свисали ей на глаза, она потерла разбитое колено и проглотила последний кусочек пирожного. Сейчас, после нескольких дней голода, оно показалось ей самым вкусным на свете. Краем глаза она заметила движение и встревоженно обернулась. Господин смотрел на нее снизу вверх и протягивал на ладони журавлика, сложенного из красной обертки моти. Девочка удивленно смотрела на оригами, и Кюдзо тихо сказал: - Ты ведь еще совсем маленькая, а у тебя даже не было ни одной игрушки. И почему я не подумал об этом раньше?.. Каори взяла журавлика двумя пальцами, и глаза её наполнились слезами. Сама не понимая, что на нее нашло, Каори заплакала, по-детски громко всхлипывая. Она старалась не намочить журавлика, на его крошечной алой головке уже итак были пятнышки то ли грязи, то ли крови, напоминающие глаза. Смотрел журавлик будто бы осуждающе. Девочка никак не могла успокоиться, она уже сама не понимала, что её больше расстроило: страх за жизнь Господина, боязнь одиночества или смерти от голода? Раньше Кюдзо не видел, как она плачет, и теперь с непониманием и огорчением смотрел на нее. - Тебе не нравится? – растерянно спросил он. Каори прижала к себе журавлика и отрицательно покрутила головой, продолжая шмыгать носом. Слезы ручейками текли из глаз. – Каори, - снова обратился он к ней. – Почему ты вчера не ушла? Я же говорил тебе… - Как я могла уйти, оставив единственного дорогого человека здесь умирать? – сказала она охрипшим от слез голосом. – Тогда, много лет назад, когда мы только встретились и я заболела, вы не бросили меня, и я никогда вас не брошу! Он молча смотрел на нее еще некоторое время, после чего пошевелился, уперся рукой в землю с трудом приподнялся. Каори с испугом смотрела, как он медленно встал на колени, а потом поднялся на ноги. По его лицу она видела, с какой болью ему это удалось, но он отдышался, взял её за руку и сказал: - Пойдем отсюда. Сгорбившись и медленно переставляя ноги, он шел вперед, а Каори преданно смотрела на него и верила, что теперь все будет хорошо.