Часть 2 Экстра 7. Гаара. Ноябрь, 25 лет после рождения Наруто.
XOLIDAYBOY — Пожары
+++
Ханаби Гаара находит на небольшой террасе — их личной, выход на которую есть только у их апартаментов, — хотя обычно она ночью спит крепко, а не мается бессонницей. Это у него бывают дни, когда он не может и глаза сомкнуть из-за вороха мыслей в голове, старается не ворочаться в постели, чтобы не разбудить Ханаби, и мерно дышит. Она, впрочем, в какой-то момент всегда просыпается, смотрит на него своими серебристыми глазами и опускает руку вниз, к его члену. Ей и стараться особо не нужно, чтобы у него встал, и дальше уже дело техники довести его до такого состояния, чтобы он был расслабленный и уставший. Потом она ложится на него и заставляет его рассказать ей, что же опять его тревожит, а утром принимается с ним решать все вопросы. Ему ужасно повезло с женой, Гаара не представляет на ее месте кого-то еще. Ханаби идеальна: она выдерживает давление старейшин и никогда не уступает там, где считает нужным; она прекрасная помощница во всех его делах; она прекрасно прижилась в его семье; она любит его, что, наверное, самое главное. Он еще помнит, как сходил с ума по Накику, как не мог дышать без нее, но то время уже давно прошло, а чувства, которые он испытывает к Ханаби — куда более глубокие. Гаара рад, что все вышло так, как оно вышло. Он и Накику до сих пор любит, но как сестру, и как сестру же хочет убить, потому что с Канкуро они треплют нервы так, как весь совет не может. — Почему ты не спишь? — Гаара скользит взглядом по белоснежным ногами Ханаби. Она сидит в плетеном кресле, вытянув ноги, прижав ступни к столбикам перил. От изящных лодыжек его глаза двигаются выше, к едва прикрытым майкой бедрам. Скорее всего на ней больше ничего и нет, Ханаби знает, что ему нравится иметь доступ к ее телу когда они наедине. Или это ей самой нравится. Иногда Гаара не знает, чье желание принадлежит кому. — Я думаю о том, кто оторвет яйца твоему брату раньше: Кику-чан, я или та же Акеми, — отзывается Ханаби. Она поворачивает к нему голову и улыбается, но тепло. Ему-то яйца она отрывать не собирается, его яйца ей очень даже дороги. — Почему меня нет в этом списке? — Гаара прислоняется поясницей к перилам и не удивляется, когда стопа Ханаби тут же прижимается к его паху. Он вздыхает, но пока тихо. Девушка только начала с ним играть. — Или, думаешь, я его пожалею? — Пожалеешь, — уверенно говорит Ханаби, глядя на него из-под ресниц. — Потому что ты их обоих любишь. Так или иначе любишь, а то бы Канкуро куда-то подальше отправил, а Накику запер дома от греха подальше. Она ненавязчиво прикасается к нему сквозь тонкую ткань домашних шорт. Гаара вздыхает уже громче, потому что член его начинает твердеть. Он видит соски Ханаби сквозь тонкую маечную ткань: уже твердые, нежно-розового цвета, ему хочется поскорее взять их в рот. — Ты знала обо мне и Кику? — спрашивает невпопад Гаара, вспоминая их с Накику ссору. Ему не хотелось, чтобы Ханаби знала об этом, и ему казалось, что он сделал все, чтобы от нее это скрыть. Видимо, недостаточно, раз она додумалась о чем-то спрашивать Ритсуми. С другой стороны, это полностью объясняет то, каким образом девушка так быстро разобралась что ему нравится больше всего. Он-то сам поначалу с ней очень сдерживался. Свою жену Гаара собирался уважать из-за союза; увидев перед собой полную достоинства девушку, он и представить себе не мог, как сложатся их отношения. Поначалу он был уверен, что им будет скучно и пресно: Гаара брал ее нежно, растягивал прелюдию, прикусывал нежную кожу, невесомо придавливал своим торсом, потому что боялся сделать ей больно или доставить какое-то неудобство. Ему хотелось как лучше, но у Ханаби на все оказалось свое мнение. — Я, по-твоему, совсем дурочка, что ли? Слепая, глухая и удивительно глупая? — фыркает она, надавливая на его вставший член сильнее. — И тебя это не разозлило? — А должно было? Ты мне не изменял же, — она пожимает плечами и улыбается ему. — Сними шорты. — Мы на террасе, — говорит Гаара, кидая взгляд через плечо. Трахаться где угодно он привык, но под потолком, а не на открытом воздухе. Их тут могут не только увидеть, но и услышать, и в нем говорит в том числе и нежелание кому-то показывать свою жену. — Я в курсе и мне все равно. Я тут со своим мужем, — под ее взглядом Гаара послушно спускает вниз шорты и подходит к Ханаби ближе, когда она манит его к себе пальцем. Ее ладонь обхватывает его член, лениво водит по стволу. Она щекочет его головку подушечками пальцев и вдруг слегка царапает, отчего он крупно вздрагивает. Он видит, что Ханаби хочет опуститься перед ним на колени, но ловит ее за локоть и притягивает к себе. Ее рот он действительно любит, но трахнуть сейчас хочет не его. Ханаби с готовностью раздвигает ноги, когда он толкает ее к стене. У нее под майкой ничего нет, Гаара в своем предположении не ошибся, ему не хочется оставлять ее без одежды, но она сама же раздевается и тянет его к себе. Ей действительно все равно поймают их или нет — кажется, она может даже обрадоваться, поймай их кто; почему-то у нее какая-то страсть оставлять на нем свои следы, чтобы все видели и знали, что он занят, — и она даже не пытается сдерживаться. Торопит его, отвечает на его поцелуи своими и шлепает по руке, когда он пытается коснуться ее пальцами. — В постели меня ласкать будешь. Я же знаю, что ты на взводе все эти дни, не тяни, — Ханаби больно кусает его за губу, слизывает каплю крови и стонет, потому что Гаара перестает себя сдерживать. На свой член он насаживает ее резко и до упора, сжимает пальцы на ее бедрах и начинает толкаться. Темп слишком быстрый и резкий, но Ханаби все устраивает. Она громко и радостно стонет, торопит его и просит еще. Гаара забывает о том, что они на террасе, не слышит мокрых звуков, с которыми двигается к ней, не обращает внимания на то, что они могут кого-то потревожить. Ему плевать, его все достали, он и так слишком долго терпел. Ему становится мало: Ханаби всхлипывает, когда он вдруг отстраняется от нее, оставляет пустой, мокрой и пульсирующей. Ему мало, он хочет больше и тянет ее к перилам, наклоняет над ними и входит сзади, наматывает ее длинные волосы на кулак. Ханаби откидывает голову назад, жмурится, но даже не пытается его остановить. Ей нравится. Ханаби сжимает его, подгоняет и кончает, едва только он касается ее клитора: мажет пальцами, раздвигает складочки и глубоко входит, замирая за ее спиной. Когда он отпускает ее волосы, то голова девушки безвольно падает вперед на ладони. Потом она опускается перед ним на колени, потому что ноги ее не держат, смотрит снизу вверх, смаргивая с черных ресниц слезы, и слизывает с его члена и сперму, и свою собственную влагу. Гаара любуется ее розовым языком, сглатывает, потому что она возбуждает его заново. Ханаби нежничает, потому что он чувствительный, больше лижет, чем сосет, но когда его член твердеет, открывает рот шире, обхватывает головку губами. Гаара снова путается пальцами в ее волосах, сходя с ума от того, как Ханаби подстраивается под темп его толчков. Она царапает его бедра ногтями, играет с его яйцами и отстраняется в самый последний момент, чтобы он кончил ей на грудь. У нее мокрые припухшие губы, совершенно бесстыжий довольный взгляд, и Гаара любит ее так сильно, что не знает, что без нее делать. — Тебе стало легче? — спрашивает Ханаби после душа, когда ложится на него. — Я хочу отправиться на источники. На неделю, без нас не пропадут. Он с ней согласен. Без них в самом деле не пропадут, а ему нужен отдых от своих обязанностей, и как можно скорее.Часть 2 Экстра 8. Генма. Декабрь, 25 лет после рождения Наруто.
James Blunt — You're Beautiful
+++
Генма считал себя везунчиком, несмотря на отсутствие отношений. Начиная с того, как он попал в команду Акимичи Чозы — хотя, конечно, оценить полностью как ему повезло с сокомандниками удалось много позже — и заканчивая службой личным телохранителем Йондайме Хокаге. Тот даже обучил их с Иваши и Райдо своей секретной технике. После того, как Намиказе Минато погиб, Генма так и оставался на посту сначала с Сайндайме, потом с Годайме, а потом и с Рокудайме. Наруто, сын Минато, решил набрать себе другую команду, так что Генма просто вернулся к своим миссиям высокого ранга. А затем, по просьбе Нанадайме, к дипломатическим миссиям и помощи в организации экзаменов. Ничего нового, ничего сложного. И совершенно ничего яркого и интересного в его жизни. Он как-то пробовал сойтись с Шизуне, но ничего у них не вышло. А потом перебивался случайными связями-однодневками, понимая, что на самом деле хочет одну-единственную и неповторимую, но таких нет и не предвидится. Все хорошие девушки уже замужем, да и не интересовал его никто, кроме, разве что, Яманака, которая мало того, что была красавицей, но ещё и живой и интересной. На войне, помнится, им удалось перекинуться парой шуток, да и после они поддерживали кое-какое общение. Только вот со временем Ино угасла, превратившись в тень себя прошлой. Хотя должна была быть счастливой, с мужем-то, а потом ещё и с ребёнком. Иноджин был красивым малышом — весь в мать, почти ничего от отца. Может, будет больше похож когда вырастет? Шикадай вон копия отца, только глаза материные. Генма никогда не думал, что станет причиной чьего-то развода. Тем паче Яманаки Ино. Его все друзья называли «порядочным», но ни из-за одного из его друзей не ломались браки. Хотя, чему там было ломаться? Такое чувство, что и не было ничего, кроме попытки двух людей зачем-то жить под одной крышей. По крайней мере, Ино именно так объяснила своё решение и в день официального развода соблазнила его, показав, что яркая и задорная девочка в ней всё ещё есть. Просто ждала подходящего момента, чтобы вернуться и расцвести. Сейчас декабрь, а такое чувство, что весна. Они отдыхают в небольшом онсене, который нашли совершенно случайно: буклет с рекламой выпал из экземпляра Ича-ича, который Ино одолжила у Какаши, как она объяснила, чтобы поднабраться разнообразного опыта. Хатаке натянуто посмеялся, Сакура закатила глаза, но выразительно усмехнулась. Генма считал, что у них и так всё в порядке в постели, но Ино решила не останавливаться на базовых позах, и Генма не будет врать — ему действительно тоже захотелось удивить свою новоявленную девушку. В конце концов, он-то был опытным. Просто надо было понимать что требовалось самой Яманака, которая с мужем спала раз в полгода. — О чём задумался? — Ино прижимается к нему так тесно, что её красивая большая грудь в полотенце не может не притянуть к себе взгляд. Ему уже хочется сорвать с неё эту ткань и заняться сексом прямо в бассейне. Но они тут не одни: с противоположной стороны милуется чета Казекаге. Генма с Ино никак не ожидали встретить тут Ханаби и Гаару, учитывая, что онсен находится на территории Огня, а Казекаге не слишком-то часто отвлекается от дел. Наверняка это бывшая Хьюга выбила ему отпуск, сам Сабаку бы точно не сообразил, Генма неплохо изучил его за пару лет посольских миссий. И его, и его семью. И, конечно, мимо него не прошло то, как бывший муж Ино смотрит на названную сестру Казекаге, а его подруга, Ящерка, на родного брата. Это, честно говоря, дарит какое-то облегчение: он не увёл чужую жену коварным образом, это Сай ей то ли изменил, то ли не изменил, но, во всяком случае, что-то попробовал сделать: такими глазами не смотрят на человека, с которым ничего не было. Да и зная Накику… Ритсуми ему в общем-то нравилась. Потому что с ним никогда не пробовала ни язвить, ни творить хрень. Лёгкий флирт — но это было её обычное поведение, да и он сам иногда не гнушался, просто чтобы напоминать себе, что он вообще-то мужчина в самом расцвете сил и красоты. Особенно, как любит повторять Ино, когда снимает бандану. Поэтому снимать её разрешает только в личном присутствии. В онсене, например. Сенбон она тоже пыталась у него отнять, но пока они ничем таким не занимаются, так что можно оставить его во рту. Безоружным Генма не любит быть нигде. Ни в постеле, ни в ванной. — О тебе, — Генма целует её в макушку. — Как мне повезло, что ты у меня есть, принцесса. Ино тут же розовеет и тянется всё-таки сенбон вытащить, чтобы поцеловать. Вытаскивает она его зубами: начала, кстати, перенимать его привычку и даже уже умеет перекатывать его во рту, не раня слизистые, как было поначалу. Генма ругался, она смеялась, что тут же себя и лечит. — Это ты у меня есть, — не соглашается Ино, кладя иглу на бортик. — Ещё годик, и я бы совсем стухла. Прошли бы любые сроки годности. Даже Лобастой досталось больше мозгов, не зря у неё лоб такой широкий. Иронизирует над собой. Как мило. — Твой бывший муж поприятней Учихи, — замечает Генма. — И сына любит. Да и вообще детей. — Ага, а у Сарады хотя бы нормальный папа появился! Вот что я раньше не взяла пример с лучшей подруги? Ясно же, что мне нужен был мужчина постарше. С опытом… Последнее она уже мурлыкает ему в шею, своей изящной рукой скользя по его животу и пытаясь забраться под полотенце. Генма кидает косой взгляд в сторону Казекаге и его жены, но те слишком заняты собственными поползновениями. Ханаби не стеснительная девочка, и, кажется, считает, что отвлекаться на Ширануи и Яманаку, которых, в принципе, давно знает совершенно незачем. Они, кстати, договорились вместе поужинать. Но у них есть ещё два часа, так что… Пальцы Ино наконец-то находят искомое и ласково проводят по его члену, вызывая короткий вздох. У Ино очень нежные руки, очень мягкая кожа: она пользуется всякими кремами и средствами для ухода и пахнет весенними цветами. А после секса она пахнет собой и им, и это самый замечательный запах, который он может вдыхать вечно. Даже запах госпиталя он в ней любит, хотя сам госпиталь терпеть не может. Но она такая талантливая, всегда готовая прийти на помочь и позаботиться о пациентах, что это не может не восхищать. — Принцесса, может залезешь на меня в номере? — предлагает Генма уже слыша постанывания Ханаби. — Меня смущает тот факт, что по соседству трахается Казекаге. Как-то нетактично конкурировать с вышестоящим в иерархии. — Долго выле… — начинает Ино, но Генма без проблем переносит их в комнату: телепортироваться на такие короткие расстояния он давно научился, даже с дополнительным грузом. — …зать. У Ино умопомрачительно красивые ноги. Раньше она носила длинные юбки, но Генма как-то сказал, что она не должна скрывать своей красоты, и с тех пор гардероб Яманаки пополнился обновками. До войны она любила притягивать к себе внимание, и это не изменилось. А ему нравится, с каким восхищениям смотрят на его будущую жену — ведь он, определённо, планирует сделать ей предложение к концу их пребывания в онсене. Пусть смотрят и завидуют. Он-то никому не отдаст такую ласковую, покорную и смотрящую на него с восхищением принцессу. Дочери даймё и рядом с такой не стояли. А что она, оказывается, умеет проделывать своим ртом, ммм. Впрочем, он тоже и даже без сенбона, который, к слову, остался забыт на каком-то камне. Сейчас Генму совершенно не волнует отсутствие оружия при себе, сейчас его оружие: его язык и губы, которые расчерчивают дорожку от стройных щиколоток до колен, и потом выше, теряясь между её округлых бёдер. Стонет Ино так, что, возможно, и Гаара с Ханаби услышали. А может и ещё пара посетителей по соседству: онсен пусть и небольшой, на номеров десять, но кто-то ещё вроде решил провести пару дней декабря в тишине и спокойствии, вдали от селений. Когда Ино кончает, он слизывает её смазку и, довольно ухмыляясь, подхватывает и приводит их в вертикальное положение. На весу и входит в нёе, такую тугую, с ещё сокращающимся мышцами влагалища, поддерживая одной рукой, а второй зарываясь в её длинные, мокрые волосы. Удобно быть шиноби, особенно с превосходным контролем чакры. Ей и делать ничего не надо: он сам и держит её, и регулирует темп, и угол меняет как ему нравится. Ино остаётся только вцепиться в его плечи и вскрикивать при особенно сильных толчках. Она протяжно стонет его имя кончая и второй раз и, некоторое время спустя, третий. Только потом он отпускает её, совершенно дрожащую, обратно на футон. — Что, если я забеременею? — спрашивает вдруг Ино. — Мы же не предохранялись. — Значит, у нас будет очаровательный ребёнок, который весь пойдёт в маму, как Иноджин, — Генма клюёт её в ухо, слушая, как она сбивчиво дышит. Сам он дышит ровно: только потому, что выносливость у него всегда была на уровне, а вот сердце бьётся в груди, как очумелое. — Иноджин на меня только внешне похож, — смеётся Ино. — Характер весь в отца, такой же грустный. — Надо почаще с ним куда-нибудь ходить. И с Кумо он оживает. — Да, кстати, — задумчиво тянет Ино, гладя его по волосам. — Сдать бы с Шикадаем в Суну. Как думаешь, Злобушка согласится? — Всегда можно попробовать, — усмехается Генма. — Сама она сидеть с детьми не будет, но из Кумо, действительно, выходит идеальная нянька. Поразительно любвеобильный ребёнок. — И не говори. С кем, интересно, у неё такой получился? У Генмы есть предположения, но он их держит при себе. Соваться в семейные истории песчаников — себе дороже. Поэтому он отвлекает Ино тем, что напоминает об общем с Гаарой и Ханаби ужине. Как и планировал, перед их отправлением в Коноху, Генма делает Ино предложение, на которое она, конечно, с радостным визгом соглашается. Гаара ухмыляется и хлопает его по плечу, Ханаби улыбается и поздравляет их, тепло обнимая Яманаку. Они не ставят себе конкретной даты: в следующем году, найдут время. Ино, наверняка, захочет куда более запоминающуюся церемонию, чем была у них с Саем. Её точно порадует заниматься организацией, а его радует её счастливое лицо, нежный игривый взгляд и то, как она всё кладёт руку на свой живот, словно надеется, что там уже есть их общий малыш. Ничего страшного, если нет — сделают. В конце концов, у них для этого есть тысячи совместных ночей впереди.