Love Conquers All

Саске не мог поверить в это. Весь его мир перевернулся вверх дном. Всё, что он думал, оказалось ложью. Итачи вырезал их клан не ради забавы. Он сделал это, чтобы предотвратить войну. Итачи пощадил его не из садизма, а потому что любил больше, чем всю деревню. Возможно, даже больше, чем весь мир. И теперь брат ожидал, что он просто смирится со всем этим? Хотел, чтобы он вел себя так, будто не знает правды? Ни за что. — Они приказали тебе убить всю нашу семью. — Прорычал Саске. — Да. Но наш клан собирался устроить переворот. Это было необходимо, Саске. Я не получал от этого никакого удовольствия, но я обеспечил им быструю и безболезненную смерть. Лист не был бы так милосерден. Итачи должен был заставить его понять. Он должен был заставить Саске. К сожалению, нукенин не знал, как это сделать. Но от него зависела судьба деревни и брата. — И ты всё ещё защищаешь их?! — прорычал младший Учиха. — Саске, успокойся. Я знаю, что ты достаточно умен, дабы понять причины моего поступка. Я пойму, если ты никогда не сможешь меня простить. Я не жду и не заслуживаю твоего прощения. Но я не позволю тебе выбросить всю свою жизнь на ветер. — Но ты позволишь мне служить деревне, которая приказала уничтожить наш клан?! — Всё было не так. — Протестует старший брат. Он вздыхает и прикусывает нижнюю губу. Как он мог объяснить? Саске был невиновен в перевороте. У деревни не было намерения убивать мальчика, чтобы наказать его за грехи клана. Он был слишком мал, чтобы понять это. Так что младшему брату никогда не грозила опасность. Итачи заставил Данзо пообещать ему это перед тем, как совершить поступок, который навсегда запятнал его душу. — Тогда на что это было похоже? Ведь со стороны это выглядит так, будто я служил деревне, которая приказала хладнокровно убить мою семью! Деревне, которая потом держала это в секрете от меня. Они вырастили меня идеальным маленьким забывчивым гением. А ведь я был всего лишь глупым ребенком. — В бешенстве Саске. — Младший брат, не заставляй меня вырубать тебя, пока ты не научишься лучше контролировать свой нрав. — Как смеешь ты обращаться со мной, словно я чертов ребенок?! — Не выдерживает младший, бросаясь на брата с клинком наготове. Старший Учиха был готов уклониться. Итачи, честно говоря, ожидал этого. Конечно, естественной реакцией Саске будет ярость. А как же иначе? — Саске, нет! — Хината с криком бросается между ними. Лезвие ударяет спину девушки. Оно прорезает рубашку, и кровь брызжет на траву. Саске тут же бросает меч и подхватывает её. Итачи грустно улыбается. Его младший брат нашел любовь. Он молился всем божествам на свете, чтобы тот не бросил свою жизнь и обретенную любовь. Он обязан был что-то сделать, обязан защитить своего глупого младшего брата от... самого себя. — Хината! Прости меня. — Он прошептал и прижал её к себе. — Всё в порядке, рана не такая уж и глубокая. Я так думаю. — Бормочет синеволосая. — Я причинил тебе боль, не этого я хотел, Хината. Прости меня. — Вот что происходит, когда ты не можешь контролировать свой характер. Страдают невинные, брат, — грустно произнес Итачи. — Заткнись! Завались немедленно! — Больше никаких сражений. Пожалуйста. — Хината смотрит на него умоляющими лавандовыми глазами. — Прости меня. Я никогда не хотел причинять тебе боль. Ты же знаешь. Больше никаких сражений, пока что. Тебя должен осмотреть ирьенин. — Саске подносит ее руку к губам и целует скрюченные пальцы, сжавшиеся в кулак, пока она справлялась с болью от ранения. — Саске. — обращается к нему Наруто. Учиха бережно несет Хинату, словно невесту и смотрит на своего лучшего друга. Наруто не знал о резне. Он был невиновен. Наруто пока можно было доверять. По крайней мере, ему можно было доверять до тех пор, пока Саске не решит, как заставить деревню заплатить за то, что случилось с его кланом. Он не мог допустить, чтобы это случилось снова. Брюнет посмотрел на Хинату и тихо поклялся. — Итачи. — Говорит младший, давая понять, чтобы старший брат последовал за ним в больницу. — Ты не можешь пойти вот так. Используй гендзюцу, чтобы скрыть свою внешность, — соглашается с этим Какаши. Итачи кивает и с помощью нескольких ручных печатей его внешность преобразилась. Он стал похож на Хатаке и устремился вслед за братом. — Как же тревожно — видеть, как он превращается в меня. Но, думаю, никто не будет сомневаться, что я последовал за Саске в госпиталь. — Какаши задумался. — Ей нужна помощь. Несчастный случай на тренировке, — говорит Саске. — Конечно. Мы заберем её. Как давно произошел несчастный случай? — спрашивает медик. — Около пяти минут назад. Я доставил её сюда так быстро, как сумел. — Хорошо. Этого времени недостаточно, чтобы занести инфекцию. Не волнуйтесь, мы вас подлатаем. — Говорит она Хинате, ласково ей улыбаясь, и ведет в один из кабинетов. — Извините, но вам придется подождать здесь или в приемной. Вы не являетесь её мужем или семьей. — Объясняет медик. Саске сверлит взглядом женщину. Это было впечатляюще. Убийственный взгляд Учихи нельзя недооценивать. Тем не менее, Какаши положил руку на плечо ученика и остановил от неразумной агрессии. — Вы должны извинить его. Она его товарищ по команде, и он очень за неё переживает. Пойдем, Саске. Мы будем в приемной. Если ты будешь торчать в коридоре, это только отвлечет остальных сотрудников госпиталя. — Говорит ему его "опекун". — Да, Какаши. — Саске, насупившись, следует за братом. К счастью, кроме них, там никого не было. Это облегчало задачу. Итачи понимал, что должен попытаться образумить брата, но совершенно не понимал, как это сделать. Всё было гораздо проще, когда Саске считал его бессердечным злодеем. — Всё это время... я думал, что тебе наплевать на меня. Я думал, ты убил их всех без сожалений. Я был идиотом. Я должен был знать, что ты никогда не совершишь ничего подобного без причины. — Пробормотал младший и защитно скрестил руки. — Я хотел, чтобы это было так. Тебе было всего семь. Ты никак не мог понять, что происходит на самом деле, но теперь это не имеет значения. Ты в безопасности и счастлив. У тебя новая семья, которая тебя любит, даже есть возлюбленная. Не отбрасывай всё это ради мести за мертвых. — Умоляет брата Итачи. — Ты просишь меня не мстить за них. Это значит, что ты не можешь меня остановить. Ты действительно болен. Если бы я захотел уничтожить эту деревню, ты бы не смог мне помешать. Так ведь? — спрашивает Саске. — К сожалению, да. Лекарство лишь оттягивает неизбежное. Без должного лечения в лучшем случае я смогу продлить свою жизнь еще на полгода, — признает он. — А при правильном лечении? — спрашивает Саске. — Неважно. Я нукенин, братец. Я не могу прийти в госпиталь и получить то, что мне нужно. Необходимое лечение и анализы раскроют мою истинную сущность. Техника перевоплощения или гендзюцу будут бесполезны. — Но выйди права наружу, ты сможешь получить необходимое лечение. — Да, тогда мог бы. Но раскрытие всего потрясло бы деревню до основания. Это заставит людей усомниться в Воле Огня. Это может закончиться кровавой бойней, чего я не желаю. — Возражает старший. — А что, если я не желаю терять тебя? Ты солгал мне, но ты сделал это, потому что, в своей умалишенной манере, заботишься обо мне. Ты — единственная семья, которая у меня осталась. — Это не так, Какаши и Наруто теперь твоя семья. И Хината также, ведь ты действительно любишь её. Я видел выражение ужаса на твоем лице, когда твой клинок ударил её. Такое невозможно подделать. — Всё так, но это не то же самое. Это не кровное родство. Да, я люблю её, люблю больше всего на свете, — признается Саске. — Больше, чем отмщение? — спрашивает он. — ... — Младший замолчал, не зная, как ответить. — Если бы она попросила тебя остановиться, ты бы сделал это? Ты бы не атаковал Лист? Я не могу просить тебя не делать этого. Не после того, что я сотворил. Ты мне ничего не должен. Но вот она может. — Я не знаю. — С ней у тебя может быть будущее. Если ты выберешь месть, у тебя его не будет. Ты лишь один человек, Саске. Они выследят тебя и убьют, как собаку, — предупреждает его старший брат. — Но я хотя бы смогу умереть с честью. Я буду знать, что наш клан отомщен. — И ты оставишь Какаши, Наруто, Хинату и всех остальных, кто тебе дорог. Как ты думаешь, что почувствует Хината, когда увидит твое хладное тело, опускаемое в землю? — Я не могу позволить этому случиться. — Тогда пусть мертвые останутся мертвыми, — Итачи вновь умоляет. — Этого я также не могу допустить. Я не позволю тебе умереть, ты уже достаточно настрадался. Мне ещё предстоит надрать тебе задницу за ложь, так что я не позволю болезни так просто забрать тебя. — Саске, в этом нет никакого смысла, — замечает Итачи. — Нет, есть! — Огрызнулся тот. — Глупый младший брат. — Итачи ласково улыбается, и так странно было слышать это от Какаши. — Мне нужно чем-то отвлечься. Это ожидание сводит меня с ума. — Пробормотал он. — Конечно. Если тебе интересно, я понятия не имею, как Кисаме приобрел свои акулоподобные черты. — Он предлагает. — О. Мне вот что интересно — фиолетовый лак для ногтей? Я не понимаю этого. Ты что, гей? — спрашивает младший. — Нет, глупый младший брат, — говорит Итачи в образе Какаши и дергается. — Да ладно... у тебя фиолетовый лак на ногтях. Мне неважно, нравятся ли тебе мужчины. Поэтому отец всегда был так зол на тебя? Он не одобрял это? То есть, я вроде как понимаю. Ты был следующим главой клана. Ожидалось, что у тебя будут дети. Но.... ведь у меня все равно были бы дети. Так что он не должен был злиться на тебя. — Говорит Саске, а в голове у него, видимо, уже вырисовывается замысловатый "гроб" для Итачи. — Саске, я уверяю тебя, что мне нравятся женщины, а не мужчины. Меня не интересуют мужчины в сексуальном плане, ни в малейшей степени. В этот момент мимо прошла медсестра. Казалось, она услышала ответ Итачи, но не то, что было сказано до этого. Женщина моргнула, её глаза расширились, она покраснела и убежала. — Ты понимаешь, что теперь эта медсестра считает Какаши геем? Слухи распространяются по деревне как лесной пожар. — Итачи вздохнул. — И хорошо. — Саске ухмыляется. — В тебе есть какая-то садистская жилка, — размышляет старший. — Интересно, откуда же? — насмехается младший. — Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что любимым цветом моей возлюбленной был фиолетовый. После её смерти я решил почитать её память таким тонким способом. — О... значит, ты не гей. — Я. Не. Гей! — кричит на него Итачи. — Наконец-то ты потерял самообладание, — младший брат отвечает и ухмыляется. — Не могу поверить, что я на это купился. Ты же никогда не думал, что я гей, верно? — говорит Итачи. — Нет. Ни на секунду. Но ты всё равно купился. — Ухмыляется младшенький. — Я заслужил это и даже больше. Значит... Хьюга? Неужели? — с весельем спрашивает Итачи. — Да, правда. Проблемы? — Не совсем. Хотя я не уверен, что такой союз когда-либо случался. Я не могу с уверенностью сказать, унаследуют ли они шаринган, бьякуган, по одному глазу от каждого, новую родословную или же одни будут обладать шаринганом, а другие — бьякуганом. — Полагаю, мы это узнаем, — отвечает Саске. — И стоит ли мне ожидать, что я стану дядей до своей кончины? Хината не выглядит беременной, но, думаю, она может быть просто на ранних сроках беременности, — размышляет он. — Ты не умрёшь! И она не беременна. — А, пользуетесь специальной техникой до свадьбы. Умно. У нее традиционный клан, — уступает Итачи. — Никаких техник... — пробормотал младший. — Значит, ты хочешь, чтобы она забеременела? Ну, это просто вопрос времени. Рано или поздно её цикл совпадет. — Уверяет он. — Мы не... мы не... — Саске замолчал. — Не могу поверить, что мой брат стесняется. — Итачи качает головой. — Я не стеснительный! Это она застенчивая. — Защищается младший Учиха. — Или, возможно, твои навыки соблазнения нуждаются в некоторой полировке. Полагаю, это вполне естественно. Ты ведь молод, — сочувственно сказал старший. — Не нуждаются! — рычит Саске. — В этом нет ничего зазорного. Никто не начинает как сердцеед, — продолжает брат. — О, будто ты можешь лучше? — Моя болезнь не позволяет мне... заниматься столь активными занятиями. Но если бы не это, у меня есть кое-кто, кто готов согреть мне постель. В отличие от тебя, я не люблю краснеющих школьниц. — Правда? Кто же? — спрашивает Саске. — Её зовут Конан. — Голубоволосая с оранжевыми глазами? — Да. — Ну, она довольно сексуальна в своем стиле готической доминатрикс. Но разве она не... вдвое старше тебя или что-то вроде того? — спросил младший Учиха. — Она старше меня всего на 14 лет. — О, так она всего лишь почти вдвое старше тебя. — В наличии опытной любовницы, есть свои преимущества, — заявляет Итачи. — ...Я не хочу знать. — Глупый младший брат. Всё ещё краснеющий девственник. Как и твоя маленькая принцесса Хьюга. — Иди ты в жопу. — Это будет инцест. Я вынужден отказаться. — Итачи самодовольно отмахивается. — Ну ты и подонок! — Прошипел младший брат. — Я, конечно, заслужил, чтобы меня называли и похуже, чем так. — Старший Учиха уступает. — Да, заслужил. — Саске? — В приемный покой выходит одна из медсестер. — Да? — Тот сразу поднимается на ноги. — С ней всё будет в порядке. Я бы не рекомендовала тренироваться несколько дней. Мы дали ей дезинфицирующее средство и наложили повязки. Пусть рана сильно кровоточила, но была в основном поверхностной. Медсестра с улыбкой сообщила ему об этом и не удержалась от кокетливого подмигивания Какаши. Если бы она только знала, что только что подмигнула массовому убийце. — Большое спасибо. Могу я увидеть её? — полуумоляюще произнес брюнет. — Конечно. Она спрашивала о вас. — Отвечает женщина, и Саске бежит по коридору. — Ах, юная любовь так сладка, — говорит медсестра. — Да, весьма, — соглашается "Какаши". — Ты что-нибудь делаешь в эту пятницу? — спрашивает она. — Боюсь, у меня встреча с Казекаге. — О, жаль. Может, в другой раз? — с надеждой спрашивает медик. — Может быть, — кивает головой пепельноволосый. Саске входит в комнату Хинаты, сразу же направляясь к её кровати. Его глаза сканируют её в поисках любого намека на боль. — Мне так жаль, — пробормотал он и поцеловал ее в лоб. — Всё в порядке. Ты не хотел причинять мне боль, это я выскочила на твоем пути. Я не могла позволить тебе потерять его, ты и так пережил слишком много... Ирьенин говорит, что через несколько дней я буду в порядке, — заверила его девушка. — Хината, это я должен тебя утешать, — забавляется сокомандник. — Тебе это нужно больше, чем мне, — улыбается она. — Не знаю, чем я заслужил тебя, — пробормотал он и погладил по щеке. — Ты был собой. Ты, тот, кто помог Наруто спасти меня от этих хулиганов. — О да. Этих трусов, — насмехается он. — И ты пытался утешить меня, когда я волновалась перед выпускным, — добавляет она. — Ты выглядела такой грустной. Как я мог этого не сделать — спрашивает он. — Никто больше не замечал этого, а ты всегда видел меня. — Говорит она и целует его. — И всегда буду, — отвечает он, также целуя. — Саске... что ты собираешься делать теперь? — неожиданно спрашивает она. — Не знаю. Я не могу просто позволить им избежать наказания за то, что они сделали. Мир заслуживает узнать правду. Но в то же время я не хочу тебя расстраивать. Тебя расстроит, попытайся я отомстить. Сможешь ли ты простить меня? — спрашивает Саске. — Не знаю. Это зависит от того, что ты сделаешь. Я не позволю тебе убивать невинных, чтобы наказать виновных. — Я так и думал. Итачи болен. Он говорит, что без должного лечения ему повезет, если он протянет полгода. У него есть любимая... — О-о-о. Подожди, правда? Кто? — Конан. — Та, у которой пирсинг на подбородке? — Да, она. — Ну, думаю, в этом есть смысл. Она единственная женщина в Акацуки, — размышляет Хината. — Верно. Если бы ему организовали правильное лечение, он мог бы жить. Но он не может получить его, будучи некунином. Придется раскрыть правду. — А ты боишься, что это приведет к гибели невинных и расстроит меня. — Да. Ты — моё всё. — Правда очень важна... — начинает она и прикусывает нижнюю губу, пытаясь решить, что сказать. Ей было важно найти нужные слова. Возможно, она была единственным, что удерживало Саске от неистовой агрессии. Она не могла всё испортить. На волоске могли оказаться бесчисленные жизни. — Да, это так, — соглашается Учиха. — Пусть они узнают. Это нужно, дабы спасти твоего брата. Мы должны попытаться сохранить мир. Но, пожалуйста, подожди, пока моей спине не станет лучше, — добавляет она, подумав. — Обязательно, — пообещал он.

***

Наруто отправился в больницу, ведь Какаши не мог этого сделать, потому что Итачи принял его вид, поэтому отправил блондина выяснить, что, черт возьми, происходит. Наруто глубоко вздохнул и вошел внутрь. Он не знал, чего ожидать. В приемной он застает Какаши и подошел к нему. Это был Итачи. Брат Саске по крови. Трудно было примирить образ чудовища, о котором ему рассказывал Саске, с правдой. Но он пытался. Потребуется некоторое время, чтобы перевести Итачи из роли злодея в роль жертвы или даже героя. — Привет. Так что они сказали? — спросил он. — С ней всё будет в порядке. Кровотечение сильное, но в основном поверхностное. Саске сейчас с ней. — А что с ним? Как он? — осмеливается спросить Наруто. — Трудно сказать. Возможно, он лишь использует юмор как защитный механизм, но он воспринимает это лучше, чем я ожидал. — Юмор как защитный механизм? — переспрашивает блондин. — Это личное. — Сообщает ему Итачи и решительно закрывает двери на эту тему. — Ну ладно. — Ненависть сильна. Но любовь сильнее. Я верю, что с ним всё будет в порядке, — говорит Итачи. — Я очень на это надеюсь, — произносит Наруто.