***
Контрастный душ помогает Тэхену привести себя в порядок и освежиться перед новым тяжёлым днём, смывает ту вялость и тяжёлые мысли, атаковавшие его, пока он сидел в четырёх стенах. Капли воды с кончиков волос медленно падают на лицо, стекают вниз по накаченному прессу и теряются в полотенце, подвязанном на талии. Посмотрев на себя в зеркало, Тэхен понимает, что не узнаёт себя. Тот энтузиазм и желание всех спасать резко пропали. Он ещё долго смотрит на себя гипнотизирующе, заглядывает в глаза отражению, видя там лишь тьму, слегка разгоняемую лишь одним лучиком света. Чонгуком. От мысли о Чонгуке вдоль позвоночника прибегают приятные мурашки, а живот стягивает узелок приятных чувств, которые он не испытывал со времён первой снюханной дорожки. Быстро надев униформу, Тэхен забегает в камеру с Чимином. Видеть Юнги на его кровати – вообще всё равно. Но видеть Чимина, лежащего с Мином в обнимку на его кровати – вызывает ряд вопросу. Решив не беспокоить столь прекрасный, по его мнению, момент, Тэхен покидает комнату и уходит вниз. Он слышит, как в отдалённых камерах тоже пробуждаются ребята.***
Свежий ветер колышет немного отросшие волосы Тэхена. Он не скрывает детскую, шальную улыбку. Тэхен на радостях несётся к шатру Чонгука. Он уже знает, что примерно в это время Чонгук должен выйти на пробежку. Уходя в свои мысли, Чонгук часто не замечает даже взглядов товарищей на себе, изумлявшихся его упорству и силе духа. Они постоянно припоминали о днях, когда Чонгук бегал и со сломанной рукой, и с повязками на теле. Этот малец умеет удивлять своими скрытыми от чужих глаз талантами, а Тэхен умеет изумляться всему, что связано с Чонгуком. Даже тому, что шатёр Чонгука сегодня закрыт изнутри, хотя до этого оставался всегда открытым. Тэхен замедляется и останавливается чуть поодаль от двери, внимательно вслушиваясь в копошение за ней. Не проходит и десяти минут, как оттуда выходит статный мужчина, поправляя пряжку на штанах и зажав меж зубов сигарету, бурчит что-то под нос. Он поднимает глаза и сталкивается с взглядом Тэхена. Желваки начинают нервно играть на шее, а в глазах вместо лучика света теперь нещадно палит солнце. Не греет, сжигает. Этого ублюдка он помнит с одной из встреч дедушки, которая когда-то проходила у них в особняке. Этот до мерзости неприятный человек когда-то хотел подложить свою несовершеннолетнюю дочь под Тэхена, попытавшись таким способом откупиться от долга перед Тэву, на что старик выгнал его и заставил вернуться с деньгами, а не подкладывать невинную дочь под чёрт пойми кого. — Тэхен, и ты здесь? – по-издевательски произносит Лим, покуривая сигарету. — Что ты там делал? – с нажимом спрашивает Тэхен, сохраняя дистанцию. И да, плевать ему хотелось на интеллигентность и воспитанность, плевать, что надо с ним на «вы». — О, да ты за Чонгука переживаешь? – осматривается он по сторонам, наблюдая за охраной на территории базы. – Ну задолжал мне Кан, ну не смог расплатиться и что с того? Думаешь Чонгук впервые прыгает на мне? – он видит ярость бушующую в глазах Тэхена. – В больницу, как в тот раз, попасть не должен, – произносит он и уходит к Кану оповестить того о том, что они снова в расчёте. Как только Лим исчезает из поля зрения, Тэхен переводит взгляд на шатёр. А стоит ли ему вламываться к Чонгуку? Кто он такой, чтобы позволять себе такое? Он бы мог уйти. Серьёзно. Но всхлип, что он услышал по ту сторону двери, заставляет напрячься и всё-таки тихо пройти внутрь.***
Чонгук, обнаженный догола, лежал на боку и поджимал под себя ноги, тяжёлым взглядом уставившись в одну точку. Он не слышит ничего. Ни удивлённые «ахи» и «охи» подлетевшего к нему Тэхена, ни то, как его укрывают пледом и нежно проводят рукой вдоль плеч; он не замечает и того, с каким вселенским разочарованием на него смотрит Тэхен, сидящий напротив него. — Чонгук, – нежно и тихо привлекает к себе внимание он, зарывшись пальцами в его слегка влажные волосы. Тонкие и изящные пальцы массируют голову, опустошают её, и мысли перестают нагнетать. Чонгук начинает дышать рвано через нос прикрыв глаза, на которых застыли слёзы. — Я не смог, – охрипшим голосом говорит Чонгук, заломив брови у переносицы. – Не смог, Тэхен, он снова... – слёзы вырвались наружу, а тихий плач заполнил собой давящую тишину шатра. Тэхену больно смотреть на него, такого хрупкого и беспомощного. Он садится на колени, чтобы удобней прижать его к себе. Тэхен мысленно благодарит Чонгука за то, что он доверяет ему. Как часто он подпускает к себе ещё кого-то, кроме Юнги? Пока Чонгук не стал биться в истерике на кровати, он пересаживается ближе и прижимает к себе Чонгука как можно крепче, пока тот роняет жгучие слёзы ему на плечо. Он пальцами хватается ему за предплечья, шепча безостановочно что-то про невиновность и бессилие. — Тише, лучик, – говорит ему нежно Тэхен прозвище, клеймом выжженное на сердце, с которым Чонгук только и может ассоциироваться, ведь является для Тэхена верой в лучшее, светлое. Услышав давно позабывшее прозвище, которое мать дала ему в далёком прошлом, Чонгук почувствовал неподдельное умиротворение и спокойствие, негой расплывшиеся по телу. Чонгук даже забыл, что несколько часов назад это прозвище для него стало опорочено Лимом, но ведь Тэхен произносит его с такой любовью. Тэхен второй по счёту человек, который имеет право так обращаться к нему. — Не дай лучику погаснуть, – слышится от чуть успокоившегося Чонгука немного надломленным голосом. Тэхен мягко улыбается Чонгуку, поднявшему на него опухшие от слёз глаза. Сейчас для Тэхена этот момент интимнее первого секса. Он не думал, что будет чувствовать себя столь маленьким, в руках без пяти минут совершеннолетнего Чонгука, смотрящего на него с таким трепетом, как никто другой. На интуитивном уровне они оба понимают, что не боятся довериться друг другу, и от этого осознания щемит сердца обоих парней, как бы давая понять и принять такое трепетное отношение друг к другу. Первым прервав зрительный контакт, Чонгук укладывает голову на грудь Тэхена, слушая размеренное дыхание. Теперь он чувствует себя живым. Он чувствует нежные касания по своим плечам, чувствует и слышит тихое «все нормально, я рядом», сам прижимается ближе, желая слиться с этим умиротворением и тонуть в нём. Пролежав так ещё немного, Чонгук всё-таки поднимается с Тэхена и садится на кровати, по-турецки сложив ноги и уставившись на Тэхена, продолжая демонстрировать свое стройное и подкаченное тело, завлекая этим усмехающегося Тэхена. Поджав губу, Чонгук садится чуть ближе к Тэхену, потянувшись к нему и выводя пальцем каждый кубик пресса виднеющийся из-под слегка облегающей, болотного цвета униформы. — Нравится? – с издёвкой в голосе спрашивает Тэхен, наблюдая за довольным малым. — Ну, ещё немного и меня перегонишь, – усмехается он, показывая свой обнажённый пресс, ни чуть не уступающий Техенову. Ему вообще не стыдно вот так сидеть голым и позволять себя осматривать. Тэхен скользит взглядом по накаченному прессу и тонкой талии, по вздымающей груди и выпирающим ключицам, по широким плечам, по изящной шее и искусанным губам. Он не замечает на этом мальчишке отметин другого мужчины, опорочившего его. Нет. Чонгук – храм, он картина Лувра, он произведение искусства. Он то, чем хочется восхищаться вечно. Он не тряпичная кукла отца, он не игрушка для секса, которой можно откупиться от долгов. Он не железный. Он человек, с такими же страхами, как и все, с такими же сомнениями что и все, но это не лишает это уникальности, превосходства и умения любить несмотря ни на что. Чонгук замечает, как Тэхен завис на нём. Расстояние между ними значительно сократилось, стоило только Чонгуку подсесть ближе, на что Тэхен просто ухмыльнулся, не отводя глаз. И как же рискованно поступил Чонгук, посмотрев в глаза Тэхену. Они совсем не такие, как у Лима. Всплывшая в памяти картина заставляет Чонгука замереть в паре сантиметров от губ Тэхена. Склизкое отвращение наполняет душу. Чонгук резко отстраняется и отворачивается, пытаясь скрыть выражение лица от Тэхена. Не хочет, чтобы Тэхен принял это на свой счёт. В попытке избавиться от мерзкого чувства, Чонгук вскакивает с койки и начинает второпях собирать разбросанную одежду в одну кучу. Подбегает к шкафу, достаёт оттуда чистые футболку, штаны и уже наполовину полную корзину для грязных вещей, ставит её на пол и подталкивает ногой к Тэхену. Тэхену дважды объяснять не надо. Пока Чонгук одевается, он снимает с кровати постельное белье, складывает его в корзину и туда же кидает подобранную с пола кучу. Вечером нужно будет отнести в прачечную. — Стало легче? – между делом спрашивает Тэхен. — С тобой и дышится по-другому, – усмехается тот. — Да? – искренне удивляется Тэхен. – И как же тебе дышится рядом со мной? – подходит к нему. — С тобой свободно, легко и, – Чонгук поворачивается к Тэхену, – Безопасно, – говорит, не отводя глаз. – С тобой безопаснее, чем на само́й базе. Тэхен отводит взгляд в сторону первым, не желая смущать мальца, посчитав это не его делом. Пусть хоть переоденется спокойно. — Я рад, что ты не считаешь базу чем-то безопасным, – говорит Тэхен, посмотрев на Чонгука. Он видит явное непонимание на лице Чонгука. – Лучик, это место изначально не внушало доверие и безопасность. Кан отдалился от Правительства, от выше поставленных и строит уже собственную империю, – показывает кавычки в воздухе. – Ему нужны деньги и власть. Именно поэтому он подвергает нас всех опасности. — И что ты собираешься делать с этим? Пойдёшь против него? — Я просто больше не дам тебя в обиду, – как что-то разумеющееся говорит Тэхен. Чонгук чуть помедлил. Его не дадут в обиду. Он важен кому-то и его хотят беречь. И он не скрывает теплой улыбки, адресованной лишь одному человеку. Тэхен также тепло улыбается в ответ прижав к себе Чонгука. Чонгук ещё раз убедился в том, что его объятия – безопаснее любых баз.***
Тишина в комнате больше не давит так, как прошлой ночью. Солнце только поднимается на горизонте как Юнги уже встаёт на утренние обязанности. Приоткрыв глаза, он видит над собой потолок явно не своего шатра. Ощутив неприятную головную боль, Юнги вспомнил канун прошлого вечера. Разговор, ревность, злость, бессилие, Чимин, разговор с Чимином, утешение в Чимине. Почувствовав, что кто-то утыкается носом ему в плечо, Юнги поворачивается в бок и замечает рядом с собой комочек умиротворённо спящего Чимина. Первый вопрос, которым он задаётся: было ли между ними что-то? Судя по униформе, в которой он уснул ничего не было. Да и как, если он наслышан о Юджуне. Усмехнувшись своим мыслям, Юнги приподнимается на локтях пытаясь встать, как тут же падает обратно к Чимин, уткнувшемуся уже в изгиб шеи, крепко сопя и не выпуская из рук, обвившие его поперек талии. Юнги мог бы взбесится, стряхнуть Чимина с себя и уйти по делам, но рядом спокойствие обволакивает и тело и разум. Помогает забыться, уйти ненадолго от проблем и чувствовать давно позабывшее облегчение. Переложив одну руку под голову, другой он слегка гладит Чимина. С виду такой грозный и большой, а на деле как маленький комочек. Чимин от прикосновений теплых рук к замёрзшему телу начинает разлеплять глаза, но от Юнги не отстраняется. — Как спалось? – спрашивает Юнги, перевернувшись на правый бок, чтобы лучше видеть сонное лицо напротив. — Верни одеяло, – спросонья жалуется Чимин, пытаясь натянуть на себя плед, который выпал с кровати ещё ночью. — Малыш, – протягивает Юнги, чуть посмеиваясь от того, как Чимин морщится от этого прозвища. – Просыпайся вишенка. – Щелкает перед его носом и потягивается на кровати, окончательно проснувшись и собираясь уйти. — Когда ты был подавлен, ты был более терпим. – Чимин, наконец разлепив глаза, садится на кровати, руками взъерошивая волосы, падающие на лицо. — Нравится смотреть на мои мучения? — Нравится мучить тебя, – с мягкой усмешкой отвечает Чимин. — О-о-о, не сомневаюсь, – оперевшись о свои колени, Юнги нагибается к чужому лицу, следя за бегающими глазами. – Но имей ввиду, твои объятия меня ни капли не мучали. Чимин не отводит взгляда, не этому его учили. Он смотрит с легкой усмешкой. Ему нравится играть в гляделки с Мином. Особенно, когда тот навеселе, под градусом. — Надо было ещё сильнее тебя заобнимать. — В другой раз вишенка, – кидает он и покидает комнату, даже не прощаясь. На горизонте уже во всю сияет величественное солнце, выступающее из-за корон деревьев. Его золотистые лучи начинают медленно распространяться по всей базе, оживляя каждого, обещая новые испытания и проблемы, страхи и риски, открытия и возможности. Вот и Юнги не успел покинуть свою временную каморку, как ему навстречу из шатра Хосока выходит Минджун, нагло ухмыляясь проходя рядом с ним, провокационно выставляя на всеобщее, а конкретно Юнги, обозрение тёмные засосы, уходящие вниз от линии челюсти под расправленную униформу. Юнги (не)заинтересованно осматривает его. Но почувствовав укор совести все же спросил: — Минджун-а, – перехватив за локоть, Юнги останавливает его, разворачивает лицом к себе и смотрит в глаза, что горят задорным огоньком. – Малыш, а что это за провокации в мою сторону? – говорит, не теряя энтузиазма и веселья в голосе. — О чём ты? – прикидывается глупцом тот. Юнги, не отпуская его от себя, рукой проходит по шее там, где есть засосы. — Хочешь, чтобы я ревновал? — А ты умеешь? — Именно этого ты и ждёшь. — Напомнить тебе твоё же обещание? – Минджун откидывает от себя чужую руку. – Хочешь, чтобы из-за тебя Хосок снова страдал? – голос приобретает стальные нотки. – Он только открылся мне. Не предавай. Умри, но не делай этого. Ни с кем из своих близких, – с укором добавляет и уходит к себе в шатёр, не оставив за Юнги слово. Энтузиазм всё-таки потерян. Юнги прослеживает взглядом за Минджуном и достаёт сигареты. С первой затяжкой наступает эйфория, мысли улетучиваются и все проблемы остаются за клубами дыма. Бегло осматривая территорию, Юнги зацепился за интересную картину: из шатра Чонгука выходит Тэхен, придерживая того за талию и перекинув через себя одну его руку. Он помогает ему держаться на ногах? Ему плохо? Единственный человек, по его мнению, которого Юнги обязан защищать до конца своих дней, оставаясь ему не только близким другом, но и верным псом, сейчас в тяжёлом положении? Сигарета тут же летит вниз, а он навстречу парням. В несколько больших шагов, он, не здороваясь ни с тем, ни с другим берет в руки лицо Чонгука, тут же пытавшийся вырваться. Бегло осматривая всё тело Чонгука, он ошеломляется. Замешательству не было предела, стоило только увидеть следы удушья на без того бледной коже. В глазах нескрываемая боль и страх. Он отпускает его лицо и требуя объяснений смотрит на Тэхена, тут же схвативший Чонгука поперек, не давая упасть (не в этой жизни). Чуть притормозив Чонгук, смотрит на Юнги со слабой, но благодарной улыбкой. Он знает, как редко Юнги проявляет тактильность, и ценит любое его беспокойство за себя, прекрасная зная его страх. — Это не он, – говорит Чонгук спокойно кивая на сторону шатра отца. Юнги было достаточно этого жеста, чтобы понять в какую грязную игру его снова втянул Кан. — Чхве? – говорит он имя одного из «инвесторов», с которым ему пришлось иметь одно мерзкое дело. — Лим. Злость накрывает сильной волной. Являясь правой рукой Кана, Юнги прекрасно был осведомлён о наклонностях этого педофила выкупать на ночь детей богатеньких людей, чьи родители с радостью готовы обменять детей на купюры как последние нищие. Но они бедны душой. Продана она давно дьяволу за бакс. — Давайте не будем от этом, – встревает Тэхен, видя как им неприятен этот разговор, отводя взгляд в сторону, он замечает Чимина, несущийся к ним с довольной улыбкой. — Что я пропустил? – отдышавшись, спрашивает Чимин. Он опирается о свои острые колени. – Не думаешь вернуться ко мне? – обращается к Тэхену. — С радостью, если и ты, и Юнги освободите мою кровать, – вспоминает увиденную сегодня картину и усмехается. Чимин и Юнги покраснели до кончиков ушей. Пока Чонгук не завалил их вопросами, Юнги объяснился быстрее потока вопросов: — Я перепил, – коротко и понятно. – А он замёрз, – оправдывает он вишенку. — Понятно всё с вами, – закатывает глаза младший. — Что я пропустил? – бодрячком спрашивает подошедший к ним Хосок. — Хосок тут такие интриги, – воодушевлённо отвечает Чонгук, смотря на Юнги с Чимином. Последний на этих словах делает шаг в сторону от Юнги. Посмотрев на Хосока, Юнги подтвердил свои догадки. Он всё-таки с Минджуном, и ему всё-таки лучше без него. Он счастлив, он цветёт на глазах. Юнги ему тепло улыбается и пожимает плечом, мол все запутано. Хосок же не смотрит на него как вчера, его взгляд теплее и он расположен духом на разговор. — Ого, что тут происходит? – спрашивает Намджун, подходя к нему с Джином, держа какие-то документы. — Погоду обсуждаем, – саркастично выдаёт Тэхен, закатывая глаза. – А это что у тебя? – кивает на папку в его руках. — Ты так быстро ушёл, не забрав даже заключение, – выдаёт Джин. — Да? – смеётся Тэхен, только сейчас отпустив Чонгука, и забирает документы. – Странно, что ты заметил мое отсутствие. Как вообще смог уделить мне время? – намекает на тёрки с Намджуном. — Тебя трудно не заметить, – коротко отвечает Джин с улыбкой, положив голову на плечо Намджуну. – Просмотри всё, – кивает он на документы. Чонгук опирается подбородком в плечо Тэхен, вчитываясь вместе с ним в документы. Остальные же ждут умозаключения от врача. На несколько страниц Джин расписал состав крови, где найдены интересные вещества, а именно – наркотики опиоидной группы. — В результате анализа слюны заражённого, найденной в ране на запястье пациента, появившейся в следствие укуса, – начал вслух читать Тэхен. – В составе были найдены наркотические вещества. Посторонние инфекции не были обнаружены. И что это значит? — Тебя укусил не шизик, а нарик. – объясняет ему Джин. — Голоден был? – интересуется Хосок, посмеиваясь. Все дружно цокнули и кинули взгляд на хохочущего Хосока. Тэхен посмотрел на своё запястье, где уже нет следов нападок, только гематома, которая почти сошла. Гипнотизируя свое запястье, он вспоминает того безумца, накинувшегося на него. Вдруг, он вспомнил тот маленький пакетик и тут же полез в кармашек доставать его. Джин поднял свою голову с плеча механика и посмотрел на белый порошок в руках Тэхена, который так и режет глаза. — Что это? – ожидаемо интересуется тот. — Этот пакетик он отдал мне, когда собирался напасть, – потряхивает в воздухе и передаёт Джину. — Интересно. – Остальные столпились над врачом рассматривая пакетик. – Не пробовал? — Нет. – сухо отвечает он, отвернувшись. Он смотрит на идеальный профиль Чонгука, наблюдавшего за чем-то в стороне. Проследив за его взглядом, Тэхен увидел, как Кан стоит с Лимом возле машины выезжающая за территорию. Он снова смотрит на Чонгука, не замечающего на себе взгляда. У него глаза пустые, он чувствует всё и одновременно ничего. На грани. Сократив между ними расстояние, Тэхен аккуратно переплетает свои пальцы с пальцами Чонгука, наконец привлекая к себе внимание. Чонгук переводит взгляд на их сплетённые пальцы. Они у Тэхена тёплые и ухоженные, пока у самого они вечно холодные и грубые. Они разные. Они противоположности, притягиваемые необъяснимым законом. Теперь глаза Чонгука стали теплее, он смотрит с немой благодарностью на Тэхена тепло улыбаясь. — Я сделаю анализ и скажу потом, что это, – отзывается Джин рассматривая в воздухе содержащее пакетика. – Удивительно. — Что именно? – спрашивает Тэхен, снова присоединяясь к ним, но не отпускает при этом руку Чонгука. — Да так, мысли вслух. – загадочно отвечает тот. Не успевает он убрать пакетик в карман, как его простреливает крупным калибром со стороны. Пакетик падает и содержимое рассыпается на сырую землю. Отшатнувшись назад, Джин посмотрел откуда прилетел выстрел. Кан, всё также стоя рядом с Лимом, держал оружие. — Что происходит? – синхронно спрашивают они друг друга. Эта внезапность напрягает. В несколько шагов Предводитель сокращает между ними расстояние и только сейчас отпускает оружие. — Откуда? – с нажимом спрашивает Кан. — Отец, что случилось? – подаёт голос Чонгук, подходя к отцу, также, как и Юнги, занимает место правой руки. — Не думал, что Тэву может так низко поступить, – продолжает тот, смотря прямо на Тэхена, пропуская мимо ушей слова сына. – Что, Тэхен? Ты так собираешься спасать людей? Ты и есть та крыса? – заваливает его вопросами. — Что вы несёте? Какая крыса? – без нажима спрашивает тот. — Крыса, что украла наш товар и впустила массы, что узнала наш маленький секретик с Тэву, – уточняет тот продолжая намекать на него самого, при этом не скрывая что замешан ещё и в наркоторговле. Юнги, услышав о маленьком секрете, понял всю суть дальнейшего разговора с Тэву вчера. И если Тэхен не оправдается, сладко ни ему, ни Тэву не придётся. — Нашел на кого думать. –Тэхен даже оскарблён таким заявлением. Чтобы он воровал у дорогого ему человека? Бред. Кан стал играть желваками, словно уходя в свои размышления. Постояв молча ещё немного, он, поймав внезапную мысль, развернулся и ушёл, забрав с собой Юнги. — Что это было? – Хосок действительно не понял весь этот цирк. Чонгук тяжело вздыхает и проводит отца с Юнги взглядом. Не нравится ему это всё. — Сегодня кто-то умрёт, – говорит он, смотря на Тэхена, который даже бровью не повел. – Это можешь быть ты... или... — Или... Тэву, – тихо договорил Чимин. — Он не посмеет, они партнёры. – качает головой в отрицании Тэхен. Не верит. Не хочет верить. — Он думает, что Тэву предал его. Он не прощает предательство, – объясняет ему младший. А чего избегать этой темы? Не впервой ему говорить друзьям, да и людям в целом, что кто-то умрёт от рук его отца. Не впервой слышать крики о спасении от тех, кто не заслуживает этого. Но попробуй объясни это Кану, которому и повод весомый не нужен. — Это просто наркотик, зачем ему беспокоится за маленький пакетик? – недоумевает дальше Тэхен, заметно подбешиваясь. — Он говорил, что его украли и впустили в массы, – начал Намджун. – Значит, кто-то явно украл не только этот пакетик. — Чтобы Тэву выкрал сам у себя? – задаёт вопрос Хосок. – Не странно ли это? — Поэтому он думает на Тэхена, – объясняет Намджун. — Он не заключил в этот раз новый договор, – вспоминает Чонгук вчерашний разговор. – Тэву отказался спонсировать базу, объяснив это тем, что больше не с Правительством. — Думаешь, соврал? – изогнул бровь Намджун. Тэхен, скрестив руки на груди, стоял молча и переваривал всё услышанное, пытаясь составить логическую цепочку. — Ему просто нужно избавиться от Тэву и завладеть всем тем, что тот имеет, – сделал вывод Тэхен. — Погоди–погоди, ты же осознаешь, что твоего деда убить хотят? – интересуется Хосок, схватив Тэхена за предплечье. — Да, – неожиданно для всех говорит Тэхен. – Я был готов к этому. Дедушка готовил к такому исходу, – объясняется тот, чуть отойдя в сторону. — Так просто? – изумляется Чимин. Тэхен не отвечает на этот вопрос. Тэхен не готов. Это не так просто, не легко осознать, что любимому человеку угрожают смертью. Тяжело вспоминать те практики и разговоры, где он упоминал о смерти, тяжело помнить его грустные от старости глаза. Тэхен не готов к смерти. Он не хочет потерять своего последнего кормильца. Не видя смысла продолжать разговор с ребятами он уходит в столовую. Джин и Намджун уходят в лазарет, Чимин на свои обязанности, а Хосок отошёл покурить. И только Чонгук остался на месте, сверля взглядом шатёр отца, куда он скрылся с Юнги. Один чёрт знает кто сегодня лишиться жизни из-за предательства, переступив дорогу не тому человеку.***
Кан проходит на своё место за столом, жестом приглашая Юнги присесть. Обязанный выполнять любые поручения Предводителя, он садится напротив, не отводя взгляда. — Юнги, – Кан складывает руки на массивном столе смотря с весельем в глазах. – Скучал по новым заданиям? Слова Кана эхом отдаются по сознанию. То, что он услышал некоторое время назад, сейчас сыграет с ним злую шутку. — Да, Предводитель Кан. – прочистив горло, ответил тот. — Догадываешься кто твоя следующая жертва? – издевается он. — Могу только предположить. — И кто же это? – откидываясь на спинку стула продолжает тот. — Ким Тэву? – изгибает бровь Юнги, сидя также непоколебимо, хотя, будь это кто-то другой, обязательно залился бы злорадным смехом. — Именно. – в открытую смеётся предводитель вместо него. – Но учти, – он перестал смеяться, строго смотря на Юнги. – До утра его не должно быть. И стрелять в него ты не должен. — Что вы предлагаете? — Нужно сделать всё так, чтобы это выглядело как заражение. – объясняет свою идею дальше. — Хотите, чтобы я связался с шизоидными? – округляет глаза тот. – Они меня раньше него убьют, – Юнги теперь тоже откидывается на спинку стула. — Придумаешь что-нибудь. – кидает в ответ Кан. – У нас уже была такая практика. В шею пусть вгрызутся. Юнги понял его тонкий намёк. — Как с Инсоном мы поступать не будем, Предводитель. – заявляет он. — С предателями только так, – пожимает плечами Кан, издеваясь дальше. — Он не был предателем. — Был Юнги, просто ты отказываешься в это верить. — А Хосок, он разве не предатель? – напоминает Юнги предводителю. — Так предал его ты. – заливается снова смехом Кан, видя, как Юнги начинает закипать. — Я не позволю вам снова без каких-либо основании убить невинного человека. Вы и так всех гражданских перебили, а тут ещё и старик, которого вы не поняли? – Юнги знает, что говорит. Он знает, что его ждёт после. Кан перестает смеяться, внимательно слушая Юнги. Он не ожидал от него такой дерзости в свою сторону. — Может, ты просто защищаешь человека себе подобного? Не мне напоминать тебе, что ты тоже когда-то был в числе гражданских, пока Правительство не выгнало тебя с Инсоном за пределы своих укреплений, ведь, видите ли, вы хотели защитить больного старика, оставшийся за воротами. Юнги молчит. Он не собирается оправдываться перед тем человеком, которому абсолютно плевать на мнение других. Знает же, что по-своему поступит. — Тот старик, он же не был заражён, ведь так? – спрашивает Кан, получая одобрительный кивок. – Вот именно Юнги. А помнишь, как его зверски растерзали шизы? От него осталось месиво. Лицо было перекошено, ноги прокушены до костей, ты же до сих пор слышишь его крики о помощи и грустные глаза? — Хватит! – Не выдержав, кричит Юнги и встаёт из-за стола. Направляется к выходу. – Я не буду выполнять ваше задание, Предводитель Кан. С меня хватит. Мы должны защищать, вы обещали защищать. Кан снова решил начать грязную игру, идя против своих же слов. Разве теперь он не предатель? Не сдерживать слова – так себе поступок. Он не слышит ничего в ответ, собираясь выходить, как вдруг Кан начал хлопать ему вслед: — Прекрасная речь Мин. Сколько тебе заплатил этот предатель за неё? — Да что вы чёрт возьми несёте? Я не связан с Тэву. Прекратите уже. — О-о-о, как яро ты его защищаешь. Сейчас пойдёшь с ним свяжешься? — Я буду защищать его. Он не виноват в том, что по вашей вине в массы утекла наркота. Кан скалится. Именно это он и хотел услышать. Нашёл для себя «повод» посчитать Тэву за предателя. Необоснованно конечно, но можно и так. — Предатель. – Кан достаёт из-за пазухи пистолет и целится прямо в лоб Юнги. Юнги, вовремя среагировав, согнулся пополам, из-за чего пуля его не задевает, попав в металлическую балку шатра. — Чего так реагируешь? Смерти боишься? – Кан снова целится в Юнги. Не теряя времени Юнги, достает пистолет, снимает его с предохранителя и присев на одно колено, целится в ответ. — Я не могу умереть, зная, что гнида вроде тебя останется на этом свете, – первый выстрел мимо. Кан реагирует быстро, прячась под стол. Теперь злорадствует Юнги. Выходя из шатра, он, не обернувшись через плечо сказал: — Живи сегодня. Не мне дана честь убить тебя. На выстрелы из шатра уже столпились люди, в том числе и Чонгук. Он первым подходит к Юнги осмотрев его на наличие ран: — В порядке. — Твой папаша тоже. – с досадой отвечает Юнги, убирая от лица руку Чонгука. — Жаль. – давит смешок Чонгук. Пока все ожидают выхода предводителя из шатра, парни уходят в столовую, чтобы встретиться с другими. Не успели они пройти и пары метров, как воздух прорезали звуки автоматной очереди. Все в страхе нагнулись и легли на землю, и только Юнги с Чонгуком обернулись в сторону звуков. Кан выглядел как бешеный пёс сорвавшийся с цепи. В руках он до сих пор крепко держит автомат, смотря прямо на сына и свою правую руку. — Предатель. – словно мантру повторяет тот, снова опустошая магазин. — Прекрати уже, отец. Нет здесь предателей. Что за клевета, блядь? – не выдержав, кричит Чонгук. — В гауптвахту его. Вдруг после этого раскается, – кричит Кан. – Позови Хосока, – кидает он одному из близстоящих военному. Хосок, выбежавший с остальными ребятами со столовой, явно не ожидал увидеть развернувшуюся перед ним картину. Тэхен, глазами найдя Чонгука, мысленно спрашивал, что произошло. — Хосок, – отрезвляет голос Кана. – В гауптвахту этих предателей. И чтобы глаз не спускал с них. — Ты не можешь так поступить. – встревает Чонгук. — Ты тоже передал меня. Связался с шизоидным. – намекает Кан на Тэхена. От этого заявления все присутствующие знатно пугаются, поднимаясь с земли и направляя на них оружие. — Мы не можем рисковать, господин Кан, – говорит кто-то из его людей. — Если он заражён, то стоит выгнать его за пределы базы, – добавляет другой. Все остальные начинают громко их поддерживать, не желая находиться под одной крышей с ненормальным. Кан победно улыбается. Его люди сделали всё за него. — Уверены? — Да! Не простим предателя! – кричат они в голос. Чонгук не узнаёт отца. Да, к его жестокости он привык, но чтобы так перегибать. А ведь это даже не все жестокости на которые тот может быть способен. — Тебе дать фору? – интересуется Кан у Юнги, что смотрит на него сверлящим взглядом. Чонгук закрывает собой Юнги, тем самым заявляя, что с Юнги он до последнего. — Один час на сборы – и нас не будет здесь больше. — Да у нас тут два предателя! – торжественно говорит он. — Три, – подойдя к Чонгуку говорит Хосок. — Четыре, – присоединяется Тэхен. — Пять, – добавляется Чимин. И чем их больше, тем сильнее паникуют люди, а Кан закатывает глаза, явно ожидав этого. Не зря же те смогли найти общий язык друг с другом. — Чтоб после моего приезда вас здесь не было, – договаривает он, уходя к своей машине, дверь которой ему любезно открыл водитель. Машина исчезает за воротами. А уехал он так, словно ничего и не случилось. Люди, столпившиеся над парнями, продолжают крепко держать оружие. Не обращая на них внимания, «предатели» негласно согласились друг с другом подняться в камеру Чимина и Тэхена. Крепко взяв за руку Чонгука, Тэхен солнечно улыбается, явно не беспокоясь о случившемся. Это было ожидаемо, это было даже на руку. — Главное, что все вместе, – объясняет Тэхен свою позицию поникшему Чонгуку.***
Комнатка встречает гостей как следует. Усевшись по двум кроватям, они молчат с минуту точно. — Вам не кажется странным, что Кан просто оставил нас и уехал? – спрашивает Чимин. Он сидит на койке, опираясь головой на изголовье и устроив ноги на коленях Юнги, усевшегося рядом. — Он просто уверен в себе. Знает же, что мы съебемся, – усмехается Тэхен, ковыряясь в своём шкафу с вещами. – Возможно, давно планировал избавиться от не особо преданных ему людей. А тут такой случай. — Куда он вообще уехал? – задаётся вопросом вслух Хосок. Никто не отвечает. Все без понятия, почему Кан резко сорвался и уехал, ничего не сделав с «провинившимися» предателями, даже дав выбор покинуть базу. — Нажалуется кому-нибудь, да вернётся, – отвечает Тэхен, достаёт сумку начинает складывать туда всё необходимое. — Он любит жаловаться только твоему дедушке, – мрачно отвечает Чонгук. Тут до Юнги дошло. — Сука, – тянет тот, привлекая к себе внимание. — Что такое? – Чимин поднимает голову, уставившись на Юнги. — Он же считает и Ким Тэву предателем. Он уехал к нему. Он же не выполнил поручение Кана. Значит, тот сам всё сделает. Только Кану не надо ничего придумывать. Он просто зайдёт к Тэву, устроит очередную сценку из-за несоглашения с его правилами и убьёт. Всего-то. Не впервой же ему. — Нет, – отрицательно мотает головой Тэхен, выронив вещи. – Он не посмеет. Я не могу позволить этому случиться. – продолжает он с заметной тревогой в голосе. Пришло время уходить. Пора оставить эти стены и всё взять в свои руки. Как иронично. Даже небо тучами затянулось. Оперативно собрав всё необходимое, ребята собираются покидать территорию. — За мной, – командует Чонгук. Не доходя до ворот, он сворачивает в гараж к механику. — Готовы? – интересуется Намджун, открывая дверь внедорожника, над которым он работал в последнее время, сооружая его по предпочтениям Чона-младшего. — Ого, нас шестеро, – на радостях сообщает Чимин. — Вообще-то, семеро, – из переднего сиденья высовывается Сокджин. — А-а-а, ну да, ты ж всегда идёшь в придачу к Намджуну, – саркастично ответил Юнги, закидывая вещи в багажник. — Ну а как же вы без меня, – сообщает он. — Так, потом, – командует Тэхен, осматривая всех взглядом, не находя седьмого. – А где Хосок?***
Забежав на цокольный этаж здания, Хосок ищет в своих вещах чертежи бункера, за который нёс (и несёт) ответственность. Дверь открывается с противным скрипом, из-за чего он инстинктивно хватается за пистолет. Но, увидев Минджуна, облегчённо вздыхает. — Я с тобой, – глазами полных слёз заявляет тот. — Нет. Тебе нельзя за пределы базы. — Я не хочу, чтобы ты рисковал собой. — Я хочу справедливости. — А я тебя, – сквозь слёзы говорит Минджун, подходя ближе и обнимая Хосока, который рефлекторно прижимает его к себе. — Тише, – нежно поглаживает он. – Я вернусь за тобой. Ты нужен тут. Через тебя я буду держать связь с базой. Пожалуйста, Минджун-а. – просит он. — Зачем? – затуманенным разумом спрашивает Минджун, смотря исподлобья. — Вернусь, потому что люблю тебя, – мягко усмехается тот, в подтверждении своих слов нежно целуя в губы малинового оттенка. Минджун удручённо ответив, укладывает голову на его груди, слушая размеренное сердцебиение через свои тихие всхлипы. Рядом с ним оно только такое. — Ты должен будешь отвечать за подземную часть базы дальше. Не подведи. — Так беспокоишься о ней. – грустно улыбаясь, говорит Минджун. — Так надо, – и последний, невесомый поцелуй, сохранивший в себе всю страсть и любовь между ними.***
— Вишенка, – обращается к Чимину Мин. – Иди, позови своего друга, – намекает он на Хосока. — Сейчас он вернётся, подождём, – кидает тот, заметив в далеке фигуру Хосока, приобнимающего Минджуна. Юнги, заметив это, подсаживается ближе, наблюдая за ребятами. На Минджуне нет лица. Оно и понятно, ведь он не знает, насколько он разлучиться с Хосоком и вернётся ли тот вообще. Чимин его прекрасно понимает. Ему и самому не терпится покинуть базу для того, чтобы попасть на другую часть города. — Береги себя, – Хосок отпускает талию Минджуна, нежно поглаживая его мокрое из-за слёз личико. — Ты тоже возвращайся скорее, – со слабой улыбкой отвечает тот. – Иди, они заждались. – намекает он на Тэхена, нервно проверяющий напоследок багаж. — Обещаю, – Хосок нежно целует руки своего Минджуна. Он быстрым шагом подходит к машине и садится в неё. — Куда путь держим? – выехав за ворота, спрашивает механик, через зеркало смотря на Тэхена. — К особняку Кимов. Маршрут я подскажу, – отвечает он, также следя за дорогой, заметив проезжающую рядом машину Чона старшего, который при виде внедорожника только сбросил скорость. Час. Он уложился в час.