Я не стою того, чтобы называться твоим спасителем,
Я не собираюсь брать на себя твою вину.
Но предупреждаю:
Некоторые могут совершать нападки на мое имя.
The Classic Crime — «The End»
Со своего места Эмма могла видеть звезды — маленькие белые точки среди океана черноты над головой. Сколько бы раз она ни пыталась сосчитать их, удобно прислонившись к деревянному каркасу строения и лениво положив одну руку на согнутое колено, она терялась в головокружительных созвездиях, и процесс начинался заново. Но шериф была не против забыть обо всем, хотя бы ненадолго. Вот только не сегодня. Промозглый ветер окрасил некогда бледные щеки в красный оттенок, девушка достала из карманов теплой кожаной куртки перчатки. Материал, казалось, настойчиво пытался сохранить тепло ее тела, хотя Эмма и не могла пожаловаться на это, однако почти половина ее тела замерзла, а другая раскалилась. Она подтянула к себе обе ноги и обхватила их руками, упираясь головой в колени, которые служили ей укрытием от холодного ночного воздуха. Несмотря на порывистый ветер, Эмма продолжала смотреть на небо, мыслями она была далеко отсюда, где, как она надеялась, крепко спал ее сын. Ей хотелось, чтобы он был здесь, с ней. Ее рука подсознательно нащупала книгу в кожаном переплете, лежавшую у нее под боком, и тогда шериф подняла голову, смущенная внезапным отсутствием звука. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что деревья больше не шевелятся от ветра, а травинки блестят в лунном свете, словно мокрые от росы. Не глядя, она схватила книгу и положила ее на колени. Если кто и умел убегать от реальности, так это Генри. И практически каждый раз, когда он это делал, в его руках оказывался этот сборник сказок. Эмма медленно откинула обложку и вгляделась в красочные иллюстрации другого мира. Белоснежка — разбойница с надежным луком, которую Злая Королева заставила съесть самый соблазнительный Запретный плод. Прекрасный принц — отважный и благородный, почти всегда с мечом в руках на страницах с тонкой печатью, не боящийся и идущий на помощь. Сверчок Джимини — маленький и зеленый, сидящий на плече и порхающий возле уха, чтобы дать совет. Красная Шапочка — страшная волчица под луной без своего плаща цвета крови. Все знакомо, все немного искажено из сказок, которые Эмма читала в детстве. Как молния, тень пронзила ночь, ветка разломилась надвое, когда она приблизилась издалека, шаги были ровными, но как-то неравномерными. Серебристый лунный свет омыл ее, а затем исчез во мгле; взглянув вверх, Эмма увидела, как одно облако закрыло сверкающую и зияющую дыру во тьме, нависшей над ними обоими. Она мысленно яростно выругалась, когда поняла, что оставила свой пояс в «Жуке», припаркованном на улице в нескольких метрах от нее, — оружие и значок лежали в безопасности на пассажирском сиденье. То, как двигалась тень, — пугающее сочетание скольжения и раскачивания — было знакомо, словно она присматривалась к ней перед нападением. Эмма крепче сжала книгу, костяшки пальцев побелели. Отбросив тревожное ощущение, она проглотила последние следы страха и приоткрыла рот. Она заметила, что дыхание тени вырывается наружу струйками, которые рассеиваются быстрее дыма. — Эмма Свон, — поприветствовала ее черная фигура. — Днем — шериф, ночью — книжный червь. — Он протянул руку, которая была в перчатке, державшая стаканчик из которого клубился пар. Шериф выдохнула, не подозревая, что задерживает дыхание, и маленькие белые струйки смешались со знакомой тенью. Лунный свет замерцал, внезапно вернувшись, и Эмма убедилась, что ее подозрения оказались верными. — Голд. — Перочинный ножик в переднем кармане джинсов, казалось, жаждал прожечь насквозь ткань, напоминая о своем присутствии. Ее тревожный взгляд переместился с ростовщика на горячий напиток в его руке, а затем обратно. — Вы ведь не пьяны? Несмотря на отсутствие света, Эмма могла бы поклясться, что увидела, как его губы растянулись в небольшой улыбке, а голова на мгновение откинулась назад с торжеством. Хотя почему этот вопрос его обрадовал, она не знала. — Конечно, нет, — самодовольно ответил он, аккуратно поставив стаканчик рядом с ней, а свою трость — на ближайшую деревянную опору детской площадки. Он поднял глаза на ее неподвижную фигуру. — Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам? Эмма закрыла книгу, взяла его угощение и махнула рукой на пустое место рядом с собой. — Если вы сможете, — сказала она легким, вызывающим тоном. Быстрее, чем она ожидала, он повернулся спиной к замку Генри, сложив две руки за спиной на поверхность. Одним плавным движением мистер Голд приподнялся, приземлившись довольно проворно для человека с больной ногой, и удовлетворенно вздохнул. Эмма подумала, не вызван ли этот выдох тем, что с его ноги сняли нагрузку, но увидела, что он больше не беспокоится о себе. Она проследила за его взглядом и поняла, что он спокойно изучает звезды. — Теперь я вижу, — тихо сказал Голд через мгновение, опустив глаза обратно на землю и слегка отклонившись влево. — Здесь прекрасный вид. Что-то изменилось в этом скрытом взгляде, чего она никогда раньше не видела. Что-то, что она пока не могла определить. Но его тон заставил ее отвернуться, подавить смешок, выдохнув через нос, и покачать головой. — Что? — Вы, — тут же ответила Эмма. — Ходите по городу, притворяясь, что у вас нет сердца ни для кого и ни для чего, кроме себя. — Она встретила его любопытный и отчасти уязвленный взгляд. — Должно быть, это… выматывает. Голд сложил руки и покачал болтающейся левой ногой. — Как, полагаю, и вас, Шериф. Поддерживать жизнь без опеки над сыном. Эмма нахмурилась. Низкий удар в ответ на простое замечание. Что ж, старый Голд вернулся с визитом, и тот краткий проблеск другой его части, который она успела увидеть, исчез. И, похоже, навсегда. Вот так просто. — По мне, так это несправедливо, — продолжил он. Он оставил это предложение висеть в воздухе, приглашая ее заглотить наживку, без сомнения, заключить новую сделку. Эмма полностью это проигнорировала. — Могу я спросить вас кое о чем? — Конечно. — Голд улыбнулся, очевидно, убедившись, что она откусила кусочек наживки. Она подняла прямоугольный предмет, лежащий у нее на коленях. — Как вы наткнулись на эту книгу? На мгновение мистер Голд посмотрел недоверчиво, может быть, даже немного обиженно. Затем его взгляд снова упал на колени, где по-прежнему были сложены его руки. — Время от времени ко мне приходят случайные клиенты, мисс Свон, — сказал антикварщик, его голос постепенно становился все более серьезным. — В моем магазине должны быть записи. Однако… — Голд бросил на нее косой взгляд и поднял указательный палец. — Возможно, я смогу вспомнить… — Какова ваша цена? — нетерпеливо прорычала Эмма. Устала. Она так устала от его игр. Голд вскинул бровь. — Я сказал что-то, что вас обидело? Эмма практически спрыгнула с замка своего сына, засунув книгу под одну руку. Она приземлилась немного неудачно, но решила не показывать, что это как-то повлияло на нее, чувствуя на спине лукавый взгляд Голда. Шериф выпрямилась, повернулась, взяла стаканчик со своего места, где она сидела, и начала мысленно составлять контрольный список, чтобы держать себя в руках. Не смотреть на него. Сесть в машину. Поехать домой. В конце концов, она не могла убить его, даже если бы захотела. Эмма нахмурилась. А хотела ли она? Трава тихо шуршала под ногами, когда она делала все больше и больше шагов от него. Левая, правая, лева… «Мисс Свон, прошу вас!» Шаги Эммы замедлились, когда она услышала стук трости и разочарованное ругательство. Но она улыбнулась и пошла дальше, ни разу не оглянувшись. По пути к «Жуку» она бросила напиток в мусорный бак и направилась к водительскому сиденью. Нырнув внутрь желтой машины, Эмма вставила ключ в замок зажигания и повернула его. Двигатель взревел, яркие фары осветили что-то яркое и сверкающее — что-то золотое. Верхушку трости. Шериф опустила окно. — Какого черта вы делаете, Голд? — крикнула она в темноту. Всего один день без всяких заморочек — так ли уж многого я прошу? Ломбардщик подошел к машине и остановился с той стороны, где сидела Эмма. Мистер Голд наклонился и посмотрел на нее через частично открытое окно. — Я знаю его, писателя, — быстро сказал он, крепче сжимая трость. — Или точнее хорошо его знал. — Глаза Голда на мгновение отвернулись, в них горел гнев, печаль и что-то еще. Страх? — Он… умер. Эмма на мгновение замолчала, давая переварить информацию. Автор книги Генри умер? А Голд каким-то образом узнал его — возможно, благодаря скользкой сделке — и получил книгу писателя. Но с какой целью? Конечно, Голд не мог интересоваться сказками, не тот холодный и отстраненный ростовщик, которого она знала, не тот, который стоял у ее машины и рассказывал ей дикую историю, чтобы… чтобы что? Разозлить ее? Поквитаться? Все, что касалось Голда, не имело смысла. И это уже не раз доводило ее до бешенства. Грубо толкнув дверь, Эмма вылезла из своего «Жука», заставив мистера Голда отступить на несколько шагов, чтобы в него не попали. Она резко захлопнула дверь, бросив на антикварщика злобный взгляд. Шериф сжала кулак, поднял руку и шагнула вперед, прежде чем она успела осознать, что делает. Голд уклонился от ее удара, услышав, как воздух со свистом пронесся мимо его уха, и почувствовал, как он слегка защекотал ему подбородок. Его правая нога протестующе взвыла, но он легко перенес вес на левую. Глаза мистера Голда вспыхнули, брови поднялись с вызовом и знанием дела. Хотя шериф действовала в соответствии со своими импульсами, он знал, что она не причинит ему вреда. Не сейчас, когда на кону безопасность Генри; ей все еще нужна была его помощь, хотела она это признать или нет. «Красивые у вас руки». — Вы могли бы просто сказать мне, — сердито сказала Эмма, не обращая на него внимания. Она вздохнула и раскинула руки в стороны. — Неужели я настолько не способна принять правду? — Увидев, как он выразительно посмотрел на нее и открыл рот, чтобы ответить, она сказала: — Не отвечайте. Просто… — Начать или остановиться. Начать или остановиться. — Что вам от меня нужно? Голд оставался спокойным, несмотря на то что Эмма была на грани срыва. — Конечно, я хочу, чтобы вы были на моей стороне. — Но зачем? — спросила она. — Из-за того, что вы ненавидите Реджину? Из-за того, что верите, что она — Злая Королева из далекого-далекого мира, а я могу помочь вам уничтожить ее, потому что я — спасительница, та, кто должна вернуть всем счастливые концы? — Эмма покачала головой. «Словно бык.» Она снова вытянула руку, на этот раз жестом показывая на окружающую обстановку. — Если вы не заметили, это реальный мир. Вы видите здесь фей, драконов или Темные проклятия? Потому что я точно не вижу. — Шериф распахнула дверцу машины и сделала небольшую задержку, чтобы добавить: — И даже если бы мне было суждено спасти этот город, вам всем пришлось бы несладко. Эмма замерла, ее вены леденели, а он двинулся и крепко схватил ее за запястье. Хватка была не сдавливающей, как она ожидала, а нежной. И… теплой. — Возможно, — мягко согласился он. — Но вы именно ею и являетесь. —----------------------------------------------------------------------------------------------------- — Как насчет… черничного? Мэри Маргарет покачала головой. — Тыквенного? Она глубокомысленно нахмурилась. — Определенно нет. — Ладно, остается яблочный? Мэри вздохнула. — Генри, может, нам стоит приготовить что-нибудь другое? Генри поднял брови, глядя на нее из другого конца комнаты. — Значит, вы не хотите печь яблочный пирог для Эммы? — Он улыбнулся. — Все в порядке. Я понимаю. — Он начал раскладывать ингредиенты, необходимые для десерта, по своим местам. Школьная учительница снова нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Ну, просто… — Генри пожал плечами. — В этом есть смысл. Вы же Белоснежка. Мэри Маргарет печально вздохнула. Каждый раз, когда Генри заводил речь о сказках, она тут же жалела, что дала ему эту книгу, забив его голову выдуманными историями. Для него каждый человек в городе был персонажем, только никто из них не знал, кто они и что делали в прошлом. И Генри был уверен, что он — единственный, кто знает и может разобраться. Но, конечно, самое сложное было на стороне спасительницы. Она должна была снять проклятие. А она не верила. Стук в дверь вернул школьную учительницу к действительности, и она встала, чтобы ответить. Может, Эмма уже вернулась? Шериф позвонила раньше и сказала, что не вернется к ужину. И Генри, обнаружив, что участок заперт, сразу же приехал в квартиру, надеясь увидеть Эмму. Вместо нее он обнаружил Мэри Маргарет. Но он настоял на том, чтобы остаться и испечь что-нибудь для своей биологической матери, скорее всего, просто для того, чтобы иметь повод остаться. Отворив дверь, школьная учительница обнаружила, что человек, стоящий в дверном проеме, определенно не Эмма. А Дэвид Нолан. —----------------------------------------------------------------------------------------------------- Эмма повернула голову, чтобы увидеть его серьезное выражение лица. Так что, он тоже верил? Поэтому ли он взял эту книгу? Может, он первым убедил Генри, что все это реально? Шериф выдернула свое запястье из его хватки. — Вы безумец. Дьявольская улыбка вернулась. — Я никогда не говорил, что это не так, дорогуша. — Почему вы верите? — спросила Эмма, сжимая челюсти. — Почему вы думаете, что это дерьмо реально? — Естественно, я там был. — Правда были? — язвительно спросила она. — Да. Эмма снова покачала головой. Этот город. Сторибрук не был популярным местом отдыха, но это не означало, что он автоматически был полон людей из другого мира. Шериф не смогла удержаться от насмешки. — Мило, — сказала она. — Очень мило, Голд. — Она тяжело прислонилась к двери, для разнообразия вторгшись в его пространство. — Знаете, если бы вы хотели поиздеваться надо мной, вы бы легко могли сделать это «У бабушки». Там, где есть свидетели. Ломбардщик наклонился к ней так близко, что их носы почти соприкасались. — Никогда не бывает лишней осторожности. Эмма резко отпрянула назад, его горячее дыхание защекотало кожу на ее шее. Забравшись обратно в " Жука», она завела машину и поспешно нажала на педаль газа. Машина поехала по улице, как всегда, медленно. Эмма глубоко вздохнула, положив руки на руль, отвлекаясь от разговора и пытаясь забыть запах одеколона, который она уловила, когда он наклонился к ней. Перед самым поворотом шериф заметила, что отражение в боковом зеркале двигается. К своему огромному раздражению, Эмма увидела, что это Голд, он машет ей рукой, словно она только что покинула веселую вечеринку в его доме. Возвращайся скорее, — как бы говорил он, хотя губы его не двигались. Она только сняла пистолет с предохранителя, прицелилась… И тут левое боковое зеркало разлетелось на куски.