Часть 2
24 мая 2024 г. в 04:36
Первые две недели Эрен ведёт себя так, будто его нет, и они почти не пересекаются. В школу его отвозит водитель, он же привозит обратно. Дважды в неделю у него процедуры по очищению крови, которые рекомендовал доктор Чжоу после того, как осмотрел пацана, который ни разу не рыпнулся. Он кивком головы подтвердил догадки Леви, но на всякий случай откачал из Эрена пару пробирок крови, чтобы оценить степень нанесённого ущерба.
— Подобные отвары в прошлые века пили мужчины, чтобы получить доступ в гарем, не подвергаясь кастрации, — говорит доктор, когда Эрен уходит. — Сейчас такое можно встретить разве что в борделях. Мальчиков поят, чтобы дольше сохраняли детский вид и приносили больше денег. Чтобы подобному подвергали собственного ребёнка, я не встречал.
Леви кивает на его слова, разливая по пиалам чай, и поднимает взгляд. Ему не обязательно озвучивать свои вопросы.
— Организм сам восстановится, когда полностью очистится, — отвечает доктор Чжоу, принимая чай, — вероятно, мы сможем наблюдать скачки роста. Однако хочу предупредить, что высока вероятность того, что некоторые изменения необратимы. И некое подобие мужественности юноше уже никогда не достичь.
— Сделайте всё, что сможете, — говорит Леви.
— Конечно, господин Аккерман, — отвечает доктор Чжоу, допивает свой чай и кланяется, покидая поместье.
С Эреном в тот день они больше не видятся. Как и в последующие. За две недели они лишь трижды вместе ужинают — Леви не намерен держать своего гостя в одиночестве и заточении, как, собственно, не намерен его развлекать. Если тому захочется погулять или потусоваться с друзьями, водитель и машина в его распоряжении, и разрешение для этого не нужно. Однако Эрен ведёт себя тихо и скромно, почти всё свободное время проводя за уроками.
Мастер Ли оценил его навыки на второй день, как и приказал Леви. Для школьника-любителя — вполне сносно. Для человека, который растет в такой опасной среде, где угроза на каждом шагу, его уровень просто дно. И теперь у него ежедневные двухчасовые занятия по единоборствам. Леви поручает мастеру Ли заняться пацаном лично. Эрен не возражает, слушая и выполняя всё, что ему говорят, даже, по словам мастера, втягивается.
На пороге кабинета Леви Эрен появляется в середине третьей недели. Дверь открыта, и он мнётся в проёме, не решаясь войти. Леви откладывает бумаги и смотрит на него с ожиданием. Эрен ещё немного стоит столбом, будто на что-то решаясь, а после слегка наклоняется вперёд. И это впервые за всё время, что он находится в поместье.
— Тебе что-то нужно? — спрашивает Леви, устав ждать.
— Да, — тут же отзывается тот, — могу я попросить поставить мне в комнату обычный стол и стул? Мне непривычно сидеть на полу за низким столиком, спина отваливается и задница. Ноги затекают. И лампу настольную, если можно, пожалуйста.
— Хорошо, — кивает Леви, но Эрен не спешит уходить. — Ещё что-то?
— Могу я увидеться с семьёй? — спрашивает Эрен решительно.
— Зачем? — Леви и впрямь удивлён этой просьбой, учитывая то, что это семейство сделало с пацаном и чем засрало голову, отправляя его сюда.
— Просто, — дёргает плечом тот.
— Видеозвонки тебя не устраивают? — Родственников, конечно, не выбирают, но лично Леви бежал бы от таких куда подальше.
— Я просто скучаю по привычной обстановке, — говорит Эрен и обводит рукой окружающее пространство, — здесь всё такое… традиционное. Ну, и по семье… тоже.
— Хреновая у тебя семейка, — хмыкает Леви, но Эрена это ни капли не смущает. Сам понимает, не глупый.
— Ну другой ведь всё равно не будет, — отвечает Эрен, пожимая плечами. — А ещё, — он мнётся и переплетает свои тонкие пальцы, и Леви кажется, что те сейчас просто хрустнут, как сухие ветки, — у меня там собака.
— Ты можешь купить любую собаку, — говорит Леви, не видя в этом проблемы.
— Друзей не покупают, — укоризненно бурчит Эрен. — Он скучает, и я ведь не могу позвонить и объяснить, почему меня нет. Я только навещу его и вернусь, обещаю.
— Я подумаю, — отвечает Леви, и Эрен как-то воодушевлённо и благодарно улыбается, кивает, что уже почти похоже на поклон, и исчезает так же бесшумно, как появился.
Через час в комнате Эрена появляется стол, стул и настольная лампа.
Через три часа ему привозят его собаку.
***
— Как твои успехи в тренировках? — спрашивает Леви, приближаясь к Эрену, расположившемуся на террасе.
Тот сидит на широких деревянных перилах, лениво потягивая воду из бутылки и не замечая, что вот уже пару минут как не один. Мастер Ли ушел совсем недавно. И Леви не следил за их занятием. Ну разве что самую малость.
Прошло полгода с тех пор, как Эрен появился на пороге его дома, отшумела дождями осень, побаловала редким снегом зима, вступала в права весна. Пацан изменился. Вырос сантиметров на пять, если не на семь. Лицо покинула детская припухлость и мягкость, черты слегка заострились. Конечности удлинились, и весь он выглядел до забавного нескладным, угловатым и нелепым. Такими подростки бывают в четырнадцать, если не раньше, Эрен навёрстывал всё семимильными шагами. Но всё равно оставался до дрожи притягательно красивым.
Леви не позволяет себе лишних мыслей о нём.
— Разве мастер Ли вам не отчитывается? — отвечает Эрен вопросом на вопрос, поворачивая голову, и теперь они смотрят друг на друга.
Эрен ещё не остыл от прошедшей тренировки, его волосы влажные, убранные назад мягкой широкой резинкой. На скулах играет румянец, а длинная шея блестит от пота. Леви надеется, что не слишком явно пялится и что Эрен не заметит его пристального взгляда. Но по кривоватой ухмылке одним уголком сочных губ понимает, что Эрен видит его насквозь.
Зик не бросался необоснованными оскорблениями тогда в ресторане, да и сам Леви не скрывает того простого факта, что да, ему нравятся мальчики. Но белобрысый мудак не учёл одного простого момента: Леви нравятся совершеннолетние мальчики, это во-первых, и только те, кто ложится в его постель добровольно, это во-вторых. И желающих скрасить его досуг и раздвинуть ноги выстроится очередь, стоит только щёлкнуть пальцами.
Ни для кого не секрет, что Леви внимателен к тем, с кем спит, и довольно щедр, если кто-то задерживается в его постели дольше, чем на пару ночей. А уж пробиться в фавориты, чтобы просочиться в его жизнь, желает каждый из них. Вот только Леви довольно ревностно охраняет свою территорию, не позволяя пересекать границы. Ещё ни одному любовнику не посчастливилось посетить поместье. Городской пентхаус видели единицы, и то потому, что Леви провёл с ними достаточно времени, а постоянно таскаться по отелям было напряжно. Времени всегда в обрез.
Если Зик полагал, что раз старший Йегер приказал Эрену слушаться и раздвигать ноги по первому требованию, и тот был готов это сделать, то Леви тут же воспользуется им, то для Зика у него плохие новости. Леви не выносит принуждения и искренне считает, что если партнёр под тобой не тащится от кайфа, то и секс как таковой смысла не имеет. Хочет ли он Эрена? Конечно хочет, пацан возбуждает его до такой степени, что приходится передёргивать под душем. Но Леви никогда его не тронет, если тот сам этого не захочет, добровольно, а не по приказу папаши.
— Мне интересно знать это от тебя, — говорит Леви, надеясь, что Эрен не увидел в его глазах похабных мыслей на свой счёт.
— Да вы и так всё про меня знаете, ваши амбалы следят за каждым моим шагом, — равнодушно бросает Эрен, слегка пожимая плечами.
— Для твоей безопасности, — как само собой разумеющееся озвучивает Леви.
— Да кому я сдался? — фыркает Эрен и делает ещё несколько глотков воды, закидывая голову вверх. Кадык гуляет по его зацелованной солнцем коже, и Леви мерещится, что та буквально мерцает.
— Гипотетически — очень многим, — отвечает честно.
Эрен поворачивает к нему лицо, и глаза его широко удивлённо распахнуты, он явно не ожидал такого ответа. Леви ему не отец и не брат, но пока Эрен под его опекой, он несёт за него ответственность. И это, надо признать, приятная обязанность. Бизнес, который ведут Йегеры, стабилен, но не безопасен, клиенты богатые и влиятельные, а ещё очень и очень опасные. Не угодить таким слишком легко, а члены семьи всегда первыми попадают под угрозы и расправу. Леви уверен, что пока Эрен под его присмотром, не только Йегеры не станут делать глупости, но и любители оказывать давление к пацану не сунутся. Но отбитых на голову всегда хватает.
— И они не будут так гостеприимны, уверяю, — добавляет Леви. — Поэтому придётся потерпеть, пока ты под моей опекой.
— И сколько она продлится? — бросает Эрен с едва заметным вызовом. — Год, два, десять?
Леви хочет ответить — всю жизнь, но держит язык за зубами.
— Вы для этого учите меня защищаться? — спрашивает следом, не дожидаясь ответа.
— Я был удивлён, что тебя не учили этому изначально, — отвечает Леви и наблюдает, как легко Эрен спрыгивает с перил и подходит ближе. Он стал выше, и чтобы смотреть ему в глаза, нужно поднимать голову или отступать на пару шагов. Но отступать Леви не намерен. — Самое время вернуться к моему первому вопросу, — говорит Леви, надеясь, что повторять не придётся.
Эрен не отвечает, он пристально смотрит, и на лице его отражается мыслительный процесс. Леви считает, что тот подбирает слова, чтобы дать своим успехам характеристику, но совсем не ожидает, что тот в секунду встанет в стойку и тут же нападёт.
Это так нелепо, что даже смешно. Леви не блокирует его удар, лишь перехватывает руку и перекидывает Эрена через бедро, укладывая на жёсткие доски террасы. Он нависает над ним, прижимая предплечьем к полу, не сильно, но ощутимо, и чувствует, как высоко поднимается грудь пацана и как стучит сердце.
— Это было глупо, — говорит Леви, глядя ему в глаза, и расстояние между их лицами так преступно мало.
— Зато наглядно, — ухмыляется Эрен, и Леви видит в его глазах что-то новое, совершенно незнакомое. Плохое предчувствие возникает моментально.
Но он не может ничего предотвратить, Эрен подаётся головой вверх, и единственное, что удаётся сделать Леви, это уклониться.
Горячие мягкие губы скользят в опасной близости от уголка губ собственных и дальше по щеке, и это ощущается так обжигающе и приятно, что невольно хочется большего. Но Леви не позволяет себе пойти на поводу пацана, который даже не понимает, что делает.
— Это тоже было глупо, — говорит Леви, чуть отстраняясь, так, чтоб Эрен, если затеет ещё одну попытку, точно не дотянулся. — Мне казалось, я отклонил твоё предложение ещё полгода назад. Разве с того момента что-то изменилось?
— Мне скоро исполнится семнадцать, — отвечает Эрен и улыбается совершенно дурацкой улыбкой, от которой невозможно отвести взгляд и, без сомнений, можно пропасть и потеряться.
— Куплю тебе торт, — комментирует его замечание Леви и легко поднимается, подавая Эрену руку, и тот тут же за неё хватается. — Пройдемся, — добавляет и неспешно шагает по террасе, направляясь в дальнюю часть поместья.
— Отец говорил, что вам нравятся мальчики, — без тени смущения говорит Эрен, не стесняясь ни темы, ни того, что произошло пару минут назад.
Леви кидает на него ничего не выражающий взгляд.
— Нравятся, — не собирается отрицать Леви, — вот только твой отец забыл уточнить, что мальчики эти совершеннолетние и спят они со мной добровольно, а не по чьей-то указке.
— Вы уверены? — и опять этот едва заметный вызов в голосе. Кажется, дай пацану волю, и он будет дерзить и огрызаться каждую минуту. Леви соврет, если скажет, что не хочет узнать эту его сторону. — Разве к вам не могут кого-то подослать?
— Ты знаешь, кто я и чем занимаюсь? — спрашивает Леви, глядя на Эрена как на неразумное дитя.
— На самом деле, не особо, — пожимает плечами Эрен, он спокоен и расслаблен и чувствует себя в безопасности. Это заметно. — Отец говорил, что вы очень опасный человек и с вами лучше не шутить. И что вы делаете только одно предупреждение и не прощаете ошибок.
— Он говорил правильно, — подтверждает Леви. Но больше ничего не добавляет, ему любопытно, куда заведёт их этот разговор.
Если пацан, говоря о том, что к нему может кто-то втереться в доверие в корыстных целях или быть подосланным, чтобы выведать какую-то информацию, имеет в виду себя, то у Леви для него неутешительные новости — ему тупо не хватит на это мозгов. В нынешнее время уж точно. Для таких целей людей обучают, и длится это не пару дней, а годы. Леви самого натаскивали, как ищейку, едва ли не с младенчества. Он учился держать пистолет одновременно с палочками, а драться раньше, чем нормально говорить. Леви не ошибается, не промахивается и не бросает слов на ветер. Он доказал своё право занять место главы в двадцать пять и за три года не только удержал, но и расширил сферы влияния и территории. Его уважают и боятся, и это заслуженно.
— Я вас не боюсь, — спокойно говорит Эрен, и, повернув голову, Леви ловит его взгляд. Пацан не врёт.
— Очень зря, — отвечает ему Леви, и они продолжают свой путь через сад по мощёным тропинкам и деревянным мостикам.
— Это правда, — словно не замечая его слов, повторяет Эрен, — у меня нет перед вами страха.
Они останавливаются на одном из мостиков, под которым протекает кристально чистый ручей и стайки разноцветных карпов кои рассекают неглубокие водные просторы.
— Ты мне нравишься, Эрен, — говорит Леви, поворачиваясь к нему, и они долго смотрят друг другу в глаза. — Но это не помешает мне отделить твою прелестную голову от тела.
— Тогда я постараюсь, чтобы у вас не было на это причин, — искренне улыбается тот, — мне нравится моя голова.
— Очень на это надеюсь, — поддерживает его Леви, — мне тоже нравится твоя голова, как и всё остальное, впрочем. Идём, — зовёт следовать за собой.
Леви идёт дальше, но очень быстро понимает, что Эрен не шагает следом, это заставляет его остановиться и обернуться. Пацан стоит, застыв на месте, смотрит во все глаза и выглядит ошарашенным. Лицо заливает румянец, скулы пылают, а с ними и уши, и даже шея — вот это номер. Выглядит очаровательно. Это так забавно, что Леви даже не может сдержать усмешку, тихо хмыкнув себе под нос. Говорить о сексуальных предпочтениях он не стеснялся, попытку поцеловать делал тоже без стыда. А получил комплимент, который и комплиментом не назвать, так, сухая констатация факта, и смутился, как девица.
— Пошли уже, — бросает Леви и направляется дальше, слыша, как Эрен, отмерев, спешит следом.
— А куда мы идём? — спрашивает, едва поравнявшись, и осматривает сад, будто впервые видит. А может, так и есть, Леви не следит за его передвижениями по территории поместья. В помещения, не предназначенные для чужих глаз и ушей, ему всё равно не попасть. — Я никогда не заходил так далеко.
— Скоро увидишь, мы близко, — отвечает Леви, и они правда буквально спустя пару минут покидают сад, выходя к дальней границе поместья.
Здесь размещаются разные бытовые постройки, помещения для слуг, прачечная, склады с инвентарем и разной техникой вроде газонокосилок. Всё выполнено в том же стиле, что и главный дом, отличается только длинное здание, в котором нет ни одного окна. Только неприметная дверь, которая настолько сливается со стеной, что и не заметишь. Выдаёт её лишь металлическая пластина замка и горящая над ней красная лампочка.
Леви прикладывает ключ-карту к замку, и дверь, тихо щёлкнув, открывается. Внутри лишь темнота, но стоит перешагнуть порог, лампы зажигаются одна за другой, уходя вдаль. Он проходит внутрь, слыша нерешительные шаги позади, тем же ключом открывает массивный металлический шкаф и достаёт из него пистолет, осматривает, проверяет и вставляет заряженный магазин.
— Уже держал в руках пистолет? — спрашивает Эрена, который таращится на него во все глаза.
— Н-нет, — бормочет тот с таким лицом, будто вообразил себя мишенью.
— Подойди, — зовёт Леви и ведёт его к длинному столу с перегородками, на котором лежат наушники. — Встань полубоком, ноги шире. Ещё шире. Ещё, — Леви несильно пинает его по стопе. — Как ты собирался раздвигать передо мной ноги, если даже расставить их на ширину плеч не в состоянии?
Эрен оборачивается, кидая на него умоляющий взгляд, и глаза у него такие невинные, ну ни дать ни взять оленёнок. Какое тут трахать, тут обнять и плакать. Но Леви не ведётся на дрожащие ресницы и вкладывает ему в ладонь пистолет.
— Не торопись, — говорит спокойно, — ощути тяжесть оружия, привыкни к ней, обхвати ладонью так, чтобы было удобно, будто он всегда был с тобой. Если не собираешься стрелять, палец на курок не клади. Подними руку, наведи на мишень, разверни корпус, — Леви говорит тихо, поправляет его положение и отстраняется, когда остаётся довольным. — Стреляй, как будешь готов, не забывай об отдаче и что будет громко.
— А наушники? — спрашивает тот робко.
— Ты должен привыкнуть к звуку и не пугаться его, — отвечает Леви и отступает на шаг.
Пацан с минуту мнётся, переступает на месте, щурится, примеряясь, а после звучит оглушающий выстрел, и он весь вздрагивает. Пуля проходит над левым плечом бумажной мишени, и Эрен оборачивается, улыбаясь во весь рот.
— Неплохо, — хвалит Леви, — попробуй ещё.
И Эрен стреляет, пока не расходует все патроны, и с каждым выстрелом становится ближе к цели. Но до того, чтобы попасть в голову или сердце, ещё слишком далеко.
— Попробуй другую стойку, — говорит Леви, перезаряжая магазин, — встань прямо, пистолет держи двумя руками.
Он подходит ближе, разворачивает Эрена, держа за бёдра, подправляет ширину расставленных ног, высоту рук и чувствует, как пацан вздрагивает от каждого прикосновения. Он сейчас так близко, что Леви чувствует его тепло и запах. От Эрена чертовски приятно пахнет. Немного потом после недавней тренировки, кондиционером для белья от одежды, цитрусовым шампунем и ещё чем-то неуловимо сладким, по-юношески притягательным. Любовники Леви так не пахнут. Любовники Леви пахнут брендовым парфюмом и дорогими спа-салонами, люксовыми средствами для волос, а на вкус они как фруктовый бальзам для губ. Меняются тела и лица, но вкус и запах остаются одинаковыми. И так странно ощущать нечто иное, совершенно новое. Леви втягивает этот запах полной грудью, борясь с желанием уткнуться носом пацану в висок или собрать языком соль с длинной шеи, и совершенно не замечает, что пацан в его руках застыл, боясь пошевелиться.
— Я тебя не лапаю, — говорит Леви, сбрасывая наваждение, — я учу тебя делать правильную стойку. — Кому он врёт?
— Вы говорили, что я вам нравлюсь, — нерешительно шепчет Эрен, но смотреть не решается.
— Нравишься, — подтверждает Леви, едва сдержавшись добавить «даже слишком», — и если через год твоё предложение всё ещё будет в силе, я непременно им воспользуюсь.
Леви не любит ночевать вне дома или городской квартиры, но положение главы обязывает его посещать очень много мест и проводить много, часто неприятных, встреч. Большинство из них проходят в закрытых клубах или подпольных казино, и окружающая атмосфера, царящая вокруг, без изменения отдаёт прогнившим подпольем, в котором вращаются огромные деньги и самые опасные люди Поднебесной. После таких встреч преследует непреодолимое желание отмыться, соскрести с себя слой кожи и сжечь одежду, покрытую запахом дорогого алкоголя, парфюма, табачного дыма и чужих прикосновений.
Он не был в поместье несколько дней и с наслаждением вдыхает прохладный воздух развешанных по всему дому кондиционеров. Лето в этом году напоминает кару божью и стремится выжечь всё живое. Бетонный мегаполис плавится от жары. В загородном поместье ненамного легче. Но тишина и спокойствие, которые царят тут неизменно, успокаивают и снимают усталость.
Эрен мается бездельем. В школе каникулы, и он предоставлен сам себе. Леви даже не получил ни одного сообщения, что тот покидал поместье. Конечно, он продолжает тренировки с мастером Ли и даже занимается самостоятельно. После первой стрельбы в тире Леви подбирает ему хорошего инструктора, и свободного времени у Эрена почти не остаётся. Только лето вносит в его расписание свои коррективы.
Леви не видел его несколько дней и испытывает странное ощущение. Он соскучился? Его тянет к Эрену как магнитом, и, что самое сложное, он чувствует, как пацан тянется навстречу в те редкие моменты, когда они проводят время вместе. Но происходит это нечасто. Эрен редко обращается к нему с какими-то просьбами. Иногда Леви немного наблюдает за его тренировками. Интересуется успехами в учёбе. Чаще всего они едят вместе, не обременяя друг друга пустой болтовнёй.
Сейчас Леви хочет увидеть его до дрожи в пальцах.
— Наш гость? — спрашивает он у служанки, которая помогает ему раздеться.
— Был у себя, господин, — тут же отвечает та, забирая снятые вещи, и пятится к двери, не разгибаясь от поклона. — Ужин будет подан через тридцать минут, господин, — добавляет на пороге.
— Накройте на двоих, — бросает Леви и уходит в ванную быстро смыть с себя прошедший день.
На то, чтобы помыться и переодеться, уходит минут десять. Волосы всё ещё влажные, но Леви не хочет ждать, он направляется к гостевым спальням, чтобы позвать Эрена присоединиться к нему за ужином, и понимает, что делает это впервые. Раньше он отдавал приказ прислуге и Эрену передавали его приглашение. Что же изменилось?
Постучав и не получив ответа, Леви открывает дверь. Комната пуста, только пёс поднимает на него голову со своей лежанки и смотрит тёмными глазами-бусинами пристально и любопытно.
— Ну и где твой хозяин? — тихо спрашивает Леви и закрывает дверь.
Он спускается в спортзал, полагая, что Эрен может заниматься, но там темно и тихо. На террасе тоже пусто, а обходить весь сад слишком долго. Но Леви не возвращается назад, обходит дом по периметру, вглядываясь в опускающиеся сумерки. Солнце село, и дышать становится намного легче, даже приятно находиться на свежем воздухе.
Плеск воды он слышит не сразу, приходится сначала повернуть на южную сторону дома, но когда звук достигает ушей, сомнений не остаётся. Пропажа находится в бассейне. Леви совсем недавно приказал открыть его, почистить и наполнить и плавает в нём по утрам после тренировки. Эрену про него он ничего не говорил, просто не подумал, запрещать, конечно, тоже не собирался. Эрен, вероятно, нашёл его сам и поспешил воспользоваться, не дожидаясь приглашения.
Леви доходит до расставленных шезлонгов, на одном из которых в кучу свалена одежда и полотенца, рядом валяется телефон. Сам Эрен длинной тёмной тенью скользит под водой, периодически выныривая и хватая ртом воздух. Он успевает проплыть ещё раз шесть туда и обратно, после чего замечает, что не один.
— Вы вернулись, — говорит он, подплывая и опираясь предплечьями на бортик.
Его волосы зализаны водой назад, и лицо оказывается непривычно открытым и потрясающе красивым. Он широко улыбается, и капли воды блестят на его коже, отражая мягкий свет фонариков. Леви находит это зрелище слишком привлекательным.
— Я соскучился, — добавляет, и румянец заливает его скулы.
— Я тоже, — отвечает Леви, прищуриваясь, и с удовольствием отмечает, что пацан смущается ещё сильнее.
— Поплаваете со мной? — спрашивает тот, отгоняя смущение. — Наперегонки, — добавляет, — обещаю дать вам форы.
— Поплаваю, — отвечает Леви, и Эрен начинает светиться словно лампочка, — но не сегодня, — добавляет, и Эрен мигом потухает.
— Так и скажите, что вы просто старикан и боитесь проиграть, — фыркает Эрен, пряча разочарование.
— Вот же наглый сопляк, — хмыкает Леви, — я плаваю каждый день в шесть утра, приходи, если сможешь проснуться, посмотрим, кто из нас старикан.
— Зачем так рано? — почти ноет Эрен, не впечатлённый такой перспективой.
— Я встаю в пять, час тренировка, полчаса бег, — рассказывает Леви, — летом вместо бега плавание.
— Так, может, я буду приходить в пять? — интересуется Эрен и отводит глаза.
— Приходи, — отвечает Леви, и Эрен вновь улыбается. — Поужинаешь со мной? — спрашивает следом и ждёт ответ. Хотя Эрен ещё ни разу не отказывался.
— Да, конечно, — торопливо отзывается тот, продолжая висеть половиной тела в воде.
— Тогда вылезай, — подталкивает Леви, — и бегом в душ.
Эрен кивает, подплывает к лестнице и хватается за нее, быстро выбираясь из бассейна. Вода струится по его длинному стройному телу, собираясь в лужу у ног, и выглядит это слишком соблазнительно. Леви на пару секунд прикрывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы побороть возбуждение и не напугать пацана слишком похотливым взглядом. Эрен ещё вытянулся в росте, конечности стали пропорциональными, только тело оставалось по-прежнему худым, хотя порядком обросло мышцами благодаря дополнительным тренировкам. И это был не предел. Леви смотрел на него и видел свою погибель, что приближалась к нему, шлёпая босыми ступнями по деревянному настилу.
— Я быстро, — обещает Эрен, подхватывает вещи и скрывается из вида, оставляя после себя лишь мокрые следы босых ног и вид маленькой круглой задницы, затянутой купальными плавками.
Леви думает, что заснуть сегодня не получится и что понятия не имеет, как продержаться рядом с этим соблазном ещё почти целый год и не сойти с ума.
То, что позвать Эрена плавать вместе, да ещё и заниматься по утрам было ошибкой, Леви понимает в первый же день, когда Эрен является аккурат в оговоренное время, с бутылкой воды наперевес, одетый в майку и короткие шорты. А Леви ещё не до конца пережил его вид в купальных плавках прошлым вечером, чтобы подвергать своё бедное сердце таким испытаниям ежедневно. Но бросить что-то вроде: «Слушай, я передумал» или просто запретить было бы как-то странно. Поэтому он стойко терпит полуголого пацана рядом с собой полтора часа каждое утро, хоть это и является настоящим испытанием на самоконтроль и выносливость. Эрен выглядит потрясающе: тонкий, гибкий, с перекатывающимися под загорелой кожей мышцами и бесконечными ногами, которые Леви спит и видит закинутыми себе на плечи. С этим срочно нужно что-то делать.
Он выдерживает десять дней и сдаётся, кипящее в крови постоянное возбуждение требует выхода. И Леви его находит. Проверенный способ, действующий безотказно.
Днём он звонит в один из брендовых магазинов, делает заказ, и спустя пару часов курьер уже стоит на пороге с пакетом в руках. Он кланяется едва не до земли, рассыпаясь в благодарностях, как они счастливы угодить столь щедрому господину, что вновь доверил им выбор подарка, и как они всегда ему рады.
Леви кивает, когда служанка передаёт ему пакет, заглядывает в него без особого интереса, но то, что там лежит, завёрнуто в дорогую хрустящую бумагу. На этом любопытство заканчивается, и он отдаёт пакет обратно служанке. Курьер раскланивается, желая хорошего дня и прочих благ, и удаляется. Леви достаёт телефон, чиркает короткое сообщение и набирает номер личного помощника.
— Столик и номер сегодня на восемь, — распоряжается коротко и озвучивает название отеля. Это хорошее место, отличный ресторан, просторные номера, Леви останавливает на нём свой выбор в восьми случаях из десяти.
Он кладёт трубку, бросает взгляд на часы, прикидывая, что ещё успеет сделать до ухода, и оборачивается. Эрен стоит напротив, вероятно, шёл из своей комнаты в сад. На его руках сидит пёс, и они оба глазеют на Леви как-то пристально и с плохо скрываемым любопытством.
— Свидание? — хмыкает Эрен, кривовато улыбаясь, и всё кажется нормальным, только его глаза выглядят при этом пусто и безжизненно.
Леви не отвечает.
— Мы прогуляться, — бросает Эрен следом и как-то быстро исчезает из поля зрения.
Цыкнув себе под нос, Леви отправляется в кабинет, не заостряя внимание на поведении пацана, но что-то тревожное скребётся в груди, желая найти выход. Вот только Леви не собирается уделять этому ни единой лишней мысли.
Через пару часов служанка сообщает ему, что молодой господин уехал в город, и Леви чувствует лёгкое раздражение, что тот не предупредил. Конечно, Эрен был свободен в передвижениях, мог пользоваться предоставленной машиной в любое время, но какой-то неприятный осадок от ситуации всё равно остаётся.
Ещё больше заводит в тупик место, в которое Эрен уехал. Отчёт от водителя поступает сразу, как тот высаживает пацана у парка в двух кварталах от отеля.
Леви не верит в совпадения.
Но планы отменять конечно же не будет. Он собирается и садится в поданную машину, и едет в ресторан, не забыв подхватить пакет с подарком. Он уверен, что угодит.
Парня, с которым он встречается, зовут Чжо, но тот просит называть себя Джекки, на западный манер. Леви, в целом, всё равно. Он невысокий, до изящной хрупкости стройный и очень красивый. Только красота эта, под стать всему образу, слишком мягкая, по-женски утончённая, и Джекки прекрасно умеет ей пользоваться, преподнося себя с лучшей стороны и точно зная себе цену. И цена эта очень высока. Леви не платит ему за секс напрямую, просто подарки, которые он делает, с лихвой всё компенсируют.
Джекки появляется, слегка опоздав, выглядит до безупречности стильно, но ведёт себя с тенью небрежности, будто выдернул из шкафа первую попавшуюся вешалку и на ходу запрыгнул в обувь. Он улыбается соблазнительно пухлыми губами, кокетливо извиняется и делает крошечный глоток воды из бокала, будто и впрямь торопился. Леви делает вид, что верит, и вместо приветствия кивает на стоящий на свободном стуле пакет. Джекки показательно удивляется, рассыпается в благодарностях, заглядывает внутрь, но так же, как и Леви, видит лишь бумагу и решает посмотреть позже, о чём и говорит.
Джекки отвлекается на меню, когда Леви обводит взглядом забитый почти до отказа зал и без любопытства смотрит в окно. Высокую худощавую фигуру по другую сторону дороги он замечает почти сразу и узнаёт тоже сразу. Несмотря на нахлобученную кепку, мешковатую одежду, которую Леви ни разу на нём не видел, и очки в пол-лица Эрен узнаваем с первого взгляда. Тот стоит прямо напротив, смотрит тоже прямо, хотя усердно изображает увлекательное поедание чипсов. Леви не хочет выяснять истинную причину, по которой Эрен здесь, она и так довольно прозрачна — любопытство. А ещё, вероятно, Эрен хочет выяснить, какие люди привлекают Леви, и сравнить себя с ними. Леви уверен, что полученные знания Эрена разочаруют.
Джекки не просто красивый, он ещё и умный, что и послужило основной причиной, по которой Леви остановил на нём свой выбор. Он мог бы стать популярным айдолом и собирать миллионы поклонников, но вместо этого учится на управленца в Шанхайском государственном. Этому очень способствует его отец, владеющий огромной сетью заводов, раскиданных по всей Поднебесной, и которые однажды перейдут в его руки. Леви ведёт с его отцом некоторые дела, и, возможно, их встреча с Джекки была не столь случайной, но знать ему об этом не обязательно.
За спиной Эрена тоже есть семья с большими деньгами, но такими людьми вряд ли возможно гордиться. Сам он просто школьник, и его красота только начинает раскрываться, а пока он ничего из себя не представляет. Выбор очевиден, и весы склоняются не в пользу Эрена.
Вот только Леви плевать и на идеальный до последнего волоска образ, и на отточенные движения, взгляды, мимику, на количество нулей на банковском счёте и на ту выгоду, что можно получить. Его не волнуют сладкие речи или увлекательные беседы, он знает, что его прёт от Эрена, и это необъятное желание обладать, присвоить, пленить и никуда никогда от себя не отпускать заставляет всё иное меркнуть. Сдерживают Леви лишь собственные принципы, а ещё он до дрожи в пальцах боится задушить пацана этой жаждой.
Но Эрен обо всём этом не догадывается, торча длинной тенью среди кустов и не сводя глаз с окон, за которыми Леви ужинает в приятной компании и не собирается ничего менять. Они проводят в ресторане почти два часа, болтая обо всём подряд. Джекки эрудирован и легко подхватывает любые темы, умело не перетягивая одеяло на себя и давая собеседнику доминировать. Он лениво потягивает из бокала розовое шампанское, ловит тонкой вилкой креветок в каком-то сладко-цитрусовом соусе и очень внимательно слушает. Леви даже не разбирает, что ест, позабыв свой заказ, едва озвучив, и лениво потягивает виски, неторопливо ведя беседу.
Когда они встают из-за столика, Эрен всё ещё маячит по другую сторону дороги, будто прирос к тому месту. Они поднимаются в номер, и Джекки игриво требует шампанского и клубники, и Леви не против исполнять его капризы.
Сообщение о том, что Эрен вернулся в поместье, он получает ближе к ночи, но оно так и остаётся висеть непрочитанным.
***
Утром Леви получает сообщение от сестры, та пишет, что прилетает в Шанхай, и просит прислать за ней машину в аэропорт. Если Леви и удивляется, то совсем немного, и перекидывает сообщение помощнику, чтобы всё организовал, а сам заказывает завтрак. Джекки любит, чтобы его баловали по утрам, особенно после таких ночей, как прошедшая. Леви порядком его измотал, да и себя тоже, хотя себя больше морально, чем физически, потому что нельзя трахать одного человека, а думать о другом. Но физическое облегчение, которое и было целью встречи, он считает достигнутым и без единого угрызения совести оставляет Джекки сразу после завтрака, бросив на прощание, что номер оплачен до вечера.
В поместье он возвращается не сразу, дела цепляются одно за другое, и вечер наступает незаметно. То, что помощник, присоединившийся к нему почти сразу, как он покинул отель, обмолвился о том, что госпожа Аккерман направилась в поместье, он благополучно забывает. И вспоминает лишь тогда, когда, едва вернувшись, сразу направляется к бассейну, зная, что в это время Эрен обычно плавает. И когда слышит громкий плеск воды, смех и девчачьи визги, едва не остолбевает. Он не верит, что Эрен мог привести в дом девушку, тем более не спросив на это разрешения.
Однако открывающаяся картина, когда он всё же достигает бассейна, вызывает глубочайшее потрясение. И виной этому вовсе не Эрен. Конечно, он тоже, но основное действующее лицо это его сестра, которая вцепилась в Эрена руками, обвив шею, и ногами, обхватив талию, а сам Эрен крепко прижимает её к себе. Так они и уходят под воду, пока не достигают дна, от которого Эрен отталкивается, и они вновь показываются на поверхности, задыхаясь, отплёвываясь от воды, хватая воздух и умудряясь смеяться.
Его они замечают не сразу, а когда всё же обращают внимание, что больше не одни, то моментально расцепляются и плывут к бортику, как два лягушонка. Эрен приходит к цели первым.
— Вы вернулись, — говорит он, цепляясь за край, и улыбается во весь рот. Леви готов поклясться, что ещё не видел его таким счастливым.
— Сегодня не скажешь, что соскучился? — с наигранной ухмылкой спрашивает Леви.
— Я не успел, — веселится Эрен в ответ, — Микаса скрасила моё одиночество, — добавляет следом и поворачивает голову.
Микаса, словно только этого и ждавшая, тут же цепляется руками за бортик и грациозно поднимается вверх, плюхаясь на него задницей.
— Да-гэ, — тянет она с такой сладкой улыбкой, что Леви становится не по себе.
— Как долетела? — спрашивает он исключительно из вежливости, пытаясь понять, какую игру она затеяла, но выяснять это при Эрене, конечно, не будет. Та лишь пожимает плечами.
— Микаса пригласила меня завтра погулять, пройтись по магазинам, вы ведь не против, — словно поймав его мысли, спрашивает Эрен, продолжая сиять улыбкой.
— Конечно он не против, — отвечает вперёд Леви Микаса.
— А если против? — спрашивает тот и видит, как улыбка, оставаясь на губах, совершенно гаснет в глазах Эрена.
— Ну не будь злюкой, да-гэ, — тянет Микаса, — ты не можешь держать Эрена в четырёх стенах всё лето. У него все друзья разъехались, даже погулять не с кем.
— Вчера он гулял в парке, правда, Эрен? — спрашивает Леви, слегка прищурившись, и смотрит внимательно. — Увидел что-то интересное?
— Просто хотел развеяться, — не ведётся тот. — Так вы не против?
— Не против, — отвечает Леви.
— Здорово, спасибо, — бросает Эрен и отцепляется от бортика, балансируя в воде. — Ты слышала, цзе, завтра я угощу тебя самым вкусным мороженым.
Микаса улыбается ему счастливой улыбкой, смущённо дёргая плечом, и Леви едва держится, чтобы не начать аплодировать ей прямо тут. Театральные подмостки должны рыдать от потери такой актрисы, а киноиндустрия кусать локти, потому что разыгрываемый спектакль выше всяких похвал. И зритель, для которого разворачивается это представление, всего один, и это Эрен, который смотрит на неё во все глаза и верит. Леви не может уложить в голове, что Эрен так банально ведётся на её игру, но влезать не собирается. Микаса и без того знает, кто купился, а кто видит её насквозь.
— Жду не дождусь, — хохочет она в ответ, продолжая держать образ. — Ты ведь дашь нам машину, да-гэ? — обращается уже к Леви, и, несмотря на удерживаемый вид девочки-милашки, направленный на него взгляд привычно пустой и холодный. Всего на секунду её глаза становятся чуть больше, словно она кидает предупреждение Леви не лезть в её игру.
— Конечно, мэй-мэй, — отвечает он и поворачивается, чтобы уйти.
Конечно, стоит выяснить у Микасы, зачем она явилась, ведь тёплых семейных отношений у них никогда не было. Десятилетняя разница в возрасте и жизнь в разных странах не особо этому способствуют, но, несмотря на принадлежность разным семьям, они носят одну фамилию, хоть и сохраняют друг к другу холодный равнодушный нейтралитет.
На следующий день Эрен и Микаса уезжают ещё до полудня.
Они втроём чинно-благородно завтракают в привычно уютной тишине, к которой Леви привык и которую Эрен не нарушает, если за столом их двое. Они вообще достаточно редко разговаривают.
В этот же раз за столом царит полнейшая вакханалия, и Леви удерживает раздражение и лицо только благодаря железной воле. Зато парочка подростков веселится от души. Нет, церемонность и тишина царит в столовой, но эти двое переглядываются так явно, изображают что-то бровями, мимикой, улыбками и бесшумно смеются, как два заговорщика.
И Леви прекрасно знает, что Эрен достаточно болтлив, любит подурачиться и посмеяться вне зависимости от того, имеется у него для этого повод или нет. В противовес холодной и обделённой эмоциями Микасе.
Её мать — дочь главы очень древнего и очень большого, пустившего корни по всей Японии, клана якудза — познакомилась с дядькой Леви тут, в Шанхае, совершенно случайно. И кто бы мог подумать, что эта случайность выльется в прочный союз, плодом любви которого станет Микаса. Конечно, клану Аккерман этот союз тоже принёс большую выгоду, новых партнёров и новые территории, как и клану Азумабито, собственно. Но это вовсе не значит, что их семьи стали близки. Они, несомненно, уделяли друг другу должную учтивость, но особой близости в этом не было.
Микасу Леви видел раз пять за всё её детство. И чуть больше за юность, когда она смогла прилетать в Шанхай самостоятельно или с сопровождением. Они обменивались визитами вежливости, если находились в одном городе. Леви гостеприимно принимал её в поместье, поручая прислуге позаботиться о комфорте юной госпожи. Близки они никогда не были, но Леви всё равно её знал. Она была такая же, как он — хладнокровная и расчётливая. Растили её так же, обучали, натаскивали, посвящали в тайные техники. С одним небольшим отличием. Как женщина, она училась соблазнять, училась втираться в доверие, принимать на себя любой образ от беззаботной школьницы до бизнес-леди. С одной-единственной объединяющей особенностью — вне зависимости от ситуации ей хватит пары секунд, чтобы устранить человека, полоснув ему по горлу лезвием, которое всегда было спрятано в одежде.
Даже беззаботно сидя за завтраком, она, вероятно, имеет при себе скрытое оружие и готова его применить в любой момент. Леви не верит ей ни на йоту, и игра, которую она ведёт, набившись Эрену в подружки, Леви тоже не нравится. И он очень хочет это выяснить. Но, конечно, не перехватывает её с самого утра, оставляя все разговоры на вечер.
Вот только оправдывать его ожидания Микаса не спешит, и вечером он получает от неё сообщение, что они с Эреном останутся на ночь в городской квартире и вернутся лишь завтра после обеда.
И это первый раз за всё то время, что Эрен прожил в этом доме, когда его нет, пусть они и не находились постоянно вместе. Честнее будет сказать, что они вообще почти не проводили время вместе, не считая тех полутора часов утренней тренировки и некоторых приёмов пищи. Они не вели бесед, не смотрели вместе фильмы и не гуляли. Леви занимался своими делами и не следил, чем занимает своё время Эрен.
Но отчего-то его отсутствие ощущается как пустота, накрывшая поместье. Всё же знать, что пацан где-то рядом, хоть и не видеть его, и знать, что его нет, не одно и то же. И Леви впервые в полной мере ощущает, насколько тот ему необходим. Он чувствует эту потребность физически, она скапливается на кончиках пальцев от желания коснуться, режет глаза от желания увидеть, втекает тишиной в уши, что не способны услышать ни голоса, ни шагов.
Леви сжимает в руке телефон, борясь с желанием написать Эрену, чтобы вернулся в поместье. Он знает, что пацан выполнит приказ без вопросов, и даже если обидится, не покажет этого и не устроит сцен. В конце концов, они не оговаривали ночное отсутствие Эрена, и Леви не давал на это разрешение, а потакать сестре он вовсе не обязан. Однако горящий экран телефона всё ещё перед его лицом, а чат переписки с Эреном чист, там нет сообщений, да и не было никогда.
Пересилить себя удаётся, и Леви закрывает чат, зато открывает Вейбо, чего никогда раньше не делал. Найти там Эрена получается с первой попытки, и Леви с удивлением отмечает, что его профиль буквально завален фотографиями. За текущий день их наберётся с десяток. Леви видит смазанный снимок витрины какого-то магазина, загруженный брендовыми пакетами багажник автомобиля, нереальные порции мороженого на первом плане и размытый силуэт Микасы на втором, ночной Шанхай с высоты сорокового этажа, европейская еда в контейнерах из доставки и самого Эрена в полный рост в отражении зеркала примерочной.
Предыдущие фотографии тоже весьма разнообразны, на некоторых Леви узнаёт поместье. Не целиком, и постороннему человеку не догадаться, где сделаны фото, но для Леви это не составляет труда. Старая магнолия, просыпающаяся от зимнего сна, отражение фонариков в ручьях, яркие рыбки кои, деревянные мостики, луна над крышей, снежинки на перилах террасы. Всё это разбавлено необъятной кучей селфи, фото самого себя в отражении зеркал и дополнено фотографиями книг, которые он читает, экранов телевизора с фильмами, которые смотрит.
Эрен показывает свою жизнь и рассказывает о ней, и Леви понимает, что совершенно ничего о нём не знает. В его столе по-прежнему лежит увесистая папка, в которой есть на Эрена и его семью все данные и которая регулярно пополняется. Но всё это оказывается слишком скудным в сравнением с чёртовым Вейбо, за десять минут листания которого Леви узнаёт об Эрене больше, чем за тот неполный год, что они живут под одной крышей.
Их возвращение Леви замечает, кажется, едва машина въезжает на территорию. Приятная тишина дома моментально испаряется, наполняясь звуками раскатистого смеха, топотом ног и криками. Леви даже выходит из кабинета, чтобы посмотреть, что творится, и мимо него в ту же секунду проносится Эрен. Микаса останавливается рядом, хохоча во весь голос, и за её спиной застывает увешанный пакетами водитель.
— Наш диди, кажется, перестарался, поедая острые крылышки, — говорит Микаса, обращаясь к Леви, и тут же переводит взгляд на подоспевшую служанку, что забирает у водителя пакеты. Леви ждёт, что она прикажет унести их в свою комнату, и удивляется, когда та говорит: — Отнесите эти пакеты в комнату молодого господина.
— Вы скупили весь торговый центр? — спрашивает Леви, наблюдая, как служанка семенит по коридору, увешанная пакетами.
— Так, мелочи, — отмахивается Микаса. — От летней коллекции одни объедки остались, а осенняя только начинает поступать.
— Это ты купила Эрену все эти вещи? — спрашивает следом, и взгляд Микасы вмиг меняется, становясь холодным и надменным.
— Он в состоянии заплатить за себя сам, ты не знал? — говорит она с превосходством, словно ткнув Леви тем, что она знает о Эрене то, чего не знает он. — Эрен даже сделал мне подарок. Это платье. Очень красивое. И очень дорогое.
Леви не знает, чего она хочет добиться этими словами. Вызвать зависть или указать, где в наблюдении есть прорехи? Состояние банковского счета Эрена Леви действительно неизвестно, он даже не интересовался этим никогда. Но он точно знает одно — с карты, которая была выдана Эрену на расходы одновременно с машиной и водителем, не было потрачено ни юаня. Значит, старший Йегер не остановил сыну финансирование и регулярно закидывает деньги на расходы, и, судя по количеству пакетов и названию брендов на них, делает это весьма щедро. Леви испытывает небольшое раздражение из-за этого.
— Момо, — говорит он, и старшая служанка, что всегда находится где-то поблизости, подступает ближе, — присмотри за нашим гостем, если нужно, позвони доктору Чжоу.
— Конечно, господин, — отзывается та в глубоком поклоне и тут же удаляется.
— Гостем, — едва слышно фыркает под нос Микаса и собирается уйти, но Леви не позволяет ей этого.
— Задержись, — говорит он и отступает в сторону, открывая проход в кабинет, — пойдём поговорим.
Микаса смотрит на него с удивлением, но всё же входит и никак не реагирует на закрывающуюся дверь, что явно сигнализирует о конфиденциальности разговора. Она оглядывается, словно выбирая куда присесть, но всё же остаётся стоять.
— Зачем ты здесь? — спрашивает Леви, не собираясь заходить издалека.
— Ты ведь знаешь, что я приезжаю в Шанхай каждое лето на пару недель, — отвечает та, и голос её звучит предельно мило, словно она вросла в образ и не хочет от него избавляться.
— Мне плевать, когда и куда ты приезжаешь, я спрашиваю: зачем ты здесь? — Леви чувствует, что начинает терять терпение, когда она лишь хлопает в ответ глазами. — И прекрати этот цирк, мы оба с тобой знаем, что ты не милая девочка.
— Как грубо, — бросает в ответ та, и голос её хрустит морозными нотками, глаза сужаются и режут сталью равнодушного взгляда.
— До меня дошли слухи, что ты завёл себе очаровательную игрушку, — усмехается она почти с издёвкой, — притащил в дом малолетнего наложника под видом заложника. Или, как ты это назвал, гарантией? — она почти смеётся над ним.
— Тебя это не касается, — предостерегает Леви, — держись от него подальше.
— Или что? — бросает та, но не дожидается ответа. — Мне просто было любопытно, вот я и приехала посмотреть на диковинку, что мой дорогой да-гэ держит под замком.
— Не зови меня так, — осаживает он её, — и не зарывайся, — он всё ещё хладнокровно спокоен, но терпение подходит к концу. Эта девчонка явно позабыла, где находится и с кем говорит. А их родство Леви сейчас волнует в последнюю очередь.
— Ну прости, — бросает та без капли сожаления. — Мне, правда, было любопытно, что это за парень такой, раз ты притащил его в дом, да так, что про это все знают.
— Утолила любопытство? — спрашивает Леви.
— Более чем, — наигранно улыбается Микаса, и за её словами может быть скрыто что угодно. Они сутки провели вместе, и эта мысль не даёт Леви покоя. — Я, когда приехала, думала, он тут под замком сидит. Удивилась, что нет. Я его в саду нашла, сидел под деревом со своим псом, такой печальный, мне даже показалось, что он плакал. Так сразу утешить захотелось, прижать к груди, ну ты понимаешь, — она играет бровями, и Леви хочет выкинуть её из поместья, из Шанхая, из страны в ту же секунду.
— Утешила? — голос звучит угрожающе ровно. Микаса отворачивает лицо в сторону окна и долго разглядывает растущие за ним кусты. Она явно не выглядит победительницей.
— Растормошила точно, — говорит она, и голос вдруг становится тихим, — с ним правда было весело, он очень добрый, честный и открытый, болтает без умолку. Я так вошла в образ, что в какой-то момент забыла, что это просто игра. Ему не место среди нас.
— Не повезло родиться не в той семье, — отвечает Леви и видит, как лицо Микасы кривится в отвращении, она точно знает, чем промышляют Йегеры, и разделяет его презрение. — Ты не ответила на вопрос, — напоминает.
— Прям хочется сказать «да», чтобы ты побесился, — фыркает Микаса. — Но твой щеночек слишком предан своему хозяину. Даже ходи я перед ним голая, он бы смотрел на меня, как на кошку. Но у меня ещё есть время, — она подмигивает и почти хохочет.
— Я сказал тебе держаться от него подальше, что конкретно в моих словах тебе непонятно?
— Да ты ревнуешь, — удивляется та и смотрит так, будто впервые видит.
— Думай, что говоришь и кому, — голос Леви всё так же спокоен и твёрд, но по глазам Микаса отлично видит посыл. — Ты сейчас заберёшь вещи и уедешь в свою квартиру.
— А Эрену ты что скажешь? — бросает она вопрос с вызовом, будто Леви это может хоть как-то напугать. — Ты не можешь запретить нам общаться.
— Вообще-то, могу, — напоминает Леви, — а Эрену я скажу правду. Разговор окончен. До свидания.
Микаса порывается ещё что-то сказать, даже делает вдох и размыкает губы, но в последний момент останавливается, не проронив ни звука.
— Простите, — говорит Эрен, появляясь в дверях кабинета поздно вечером.
Леви поднимает глаза от документов, и яркий свет экрана ноутбука на мгновение режет глаза. Он уже забыл, сколько часов сидит вот так неподвижно и пялится в графики отчётов, из которых следует, что прибыли стабильно падают последний квартал неделя за неделей, а ответственные люди не могут дать вразумительных ответов о причинах. Значит, придётся менять людей, или искать крысу, что намеренно пакостит, или искать вмешательства извне. Самое паршивое во всей ситуации то, что придётся ехать лично. А всем известно, что если глава выезжает лично, полетят головы. И это не метафора.
— Вы не знаете, где Микаса? — немного помявшись, спрашивает Эрен.
Леви окидывает его пристальным взглядом. Он так чертовски соскучился и так чертовски пропал в этом пацане, что все рабочие мысли исчезают из головы мгновенно. От служанки он знает, что Эрен уснул почти сразу, как принял назначенные доктором Чжоу лекарства, и свою комнату не покидал, благополучно проспав ужин. Выглядит Эрен нормально, боль не отражается на его лице, значит, с желудком всё в порядке. Он не выглядит уставшим или бледным, разве что слегка сонным и взволнованным. Вероятно, удивлён отсутствием Микасы.
— Уехала в свою квартиру, — отвечает Леви честно и сразу видит тень разочарования на красивом лице.
— Что ж, ладно, — с досадой выдыхает Эрен, — позвоню ей завтра.
Он почти порывается уйти, не пойми для чего мнётся на месте несколько долгих секунд, пока Леви облизывает взглядом его голые ступни, лодыжки и худые колени, поднимаясь выше по скрытым шортами бёдрам, по животу и груди за тонким хлопком футболки, по длинной шее до пухлых губ и больших откровенно распахнутых глаз. Как же он хочет его в этот момент, целиком и без остатка, от макушки до розовых пяток.
— Зайди, — говорит Леви, не давая Эрену сделать и шага.
Тот сначала слегка удивляется, а после переступает порог и робко оглядывается по сторонам, рассматривая минималистичное убранство. Леви наблюдает за тем, как его взгляд задерживается на длинном нешироком диване, на растениях в больших кадках, на полотнах, висящих на стенах, и других мелких деталях. Он выглядит заинтересованно, с любопытством осматриваясь, пока не останавливается в трёх шагах от стола в ожидании того, для чего его позвали.
— Эрен, — начинает Леви, закрывая крышку ноутбука, и встаёт из-за стола, обходя его по кругу, — мне очень не хочется ограничивать свободу твоих передвижений и запрещать общение с кем бы то ни было, но я вынужден настаивать, чтобы ты держался подальше от моей сестры.
— Что? Почему? — моментально вспыхивает Эрен, и на его скулах появляется очаровательный, но совершенно неуместный румянец, будто Леви уличил его в чём-то постыдном. Или сам Эрен подумал о чём-то таком, что вызвало смущение.
— Она не милая девочка, которую изображает перед тобой. Она совсем не такая, — отвечает Леви, искренне надеясь, что не придется разжёвывать.
— Да какая разница? — моментально сходит с лица Эрен, его очаровательная робость и растерянность исчезают, и начинает проступать дерзость и упрямство, которые тот намеренно прячет. — Я знаю, что Микаса такая же, как вы, но не думаю, что она сюда приехала по мою душу. Если бы она хотела причинить мне вред, то утопила бы в бассейне в первый же вечер. А так мы просто веселились, гуляли, ходили по магазинам…
— Ночевали в одной квартире, вдвоём, — заканчивает за него Леви, и видит бог, он не терял надежды не произносить это вслух.
Эрен застывает с нечитаемым выражением лица на бесконечные секунды, а после один уголок его губ ползёт в сторону и вверх, превращаясь в ухмылку. Веки слегка опускаются, и он смотрит таким взглядом, что Леви хочется разложить его прямо на своём столе, смахнув оттуда и ноутбук, и документы, и декоративный набор для каллиграфии, довести до крайнего порога возбуждения, а потом долго медленно брать, чтобы его стоны докатились до самого дальнего уголка поместья.
— Только не говорите, что беспокоитесь о моей непорочности, — усмехается Эрен. — Вы во мне не заинтересованы, насколько я помню.
— Эрен… — пытается остудить его пыл Леви.
— Знаете, — перебивает Эрен, вздёргивая подбородок вверх, — четыре года меня поили какой-то дрянью, и моё тело молчало. Меня не интересовали ни девчонки, ни парни, меня вообще никто не интересовал. А потом появились вы и выполоскали эту дрянь из моего организма, — он говорит эмоционально, и его ноздри широко раздуваются при вдохах. Леви готов смотреть на него вечно. — Первым сюрпризом были начавшие расти повсюду волосы, но это ерунда, от этого можно избавиться. Но вот остальные прелести взросления, свалившиеся на меня за ничтожные полгода, будто организм, взбесившись, начал нагонять упущенное, это уже совсем не весело. Порой кажется, что у меня не кровь течёт по венам, а сплошные гормоны. До школы ещё больше месяца, а сидя здесь в одиночестве, я вряд-ли найду кого-то, кто поможет мне справиться с этой проблемой.
— Эрен, — повторяет Леви, наблюдая, как глубоко тот дышит, как вздымается грудная клетка, как блестят глаза и губы, которые тот постоянно облизывает.
— Что? — почти закипает тот. — Я предложил вам себя дважды, — напоминает. — Ладно, первый был не моей инициативой, но второй раз я был честен. Вы отказались, сказали, что я ещё мал. Сейчас я тоже мал?
Вопрос остаётся без ответа. Леви не собирается отвечать, но буквально кожей чувствует, как от Эрена начинает исходить возбуждение. Он и впрямь не врёт, что гормоны сходят с ума, другой причины, почему он так заводится, быть не может.
— Вашего странного обещания, что вы воспользуетесь моим предложением когда-нибудь после того, как мне исполнится восемнадцать, я дожидаться не собираюсь. И если кто-то захочет помочь мне решить мою проблему, я не стану отказываться, — он поворачивается слишком резко, бросая последние слова, будто намерен бежать.
Но реакция у Леви слишком хорошая, он перехватывает его запястье в тот же миг и дёргает на себя.
— Я сказал тебе держаться от неё подальше, — почти сквозь зубы говорит Леви и понимает, что слишком очевиден. Эрен понимает, что он защищает не сестру.
— Да вы ревнуете, — издевательски тянет Эрен, совершенно позабыв об инстинкте самосохранения. — А я-то думал, мне тогда, у бассейна, померещилось. Но знаете что? Оставьте свою ревность при себе, вы не имеете на неё права.
— Аккуратнее со словами, — предупреждает Леви.
— Или что? — нисколько не пугается Эрен, выпуская наружу всё, что так долго и усердно прятал и что Леви так хотел увидеть. — Отделите мою прелестную голову от тела? — его тон почти издевательский. — Да лучше так, чем всем своим существом желать человека, который не хочет тебя в ответ, который предпочитает кого-то другого. Зачем мне такая жизнь? — он почти кричит, и злые слёзы блестят в его глазах.
Подростковый максимализм так и прёт из всех щелей. Не получить взаимность в семнадцать почти сравнимо с катастрофой вселенского масштаба. И это так банально, что отдаёт дешёвой мелодрамой. И самое удивительно, что Эрен искренне верит, что этой самой взаимности у него нет, как, собственно, и Леви минуту назад был уверен в том же самом.
А ещё Леви по-прежнему уверен, что Эрен действительно ещё слишком мал, но, глядя на него такого, понимает, что принципы осыпаются бетонной крошкой, трескаются и крошатся стены, которые он сам когда-то возвёл. Ждать ещё полгода, месяц, неделю или даже день кажется невыносимым. Каждая секунда, ускользающая прочь, отражается болью в прекрасных глазах, полных непролитых слёз.
Леви просто делает шаг ближе.
Эрен такой высокий, перерос его уже сантиметров на пятнадцать, и дотянуться кажется нереальным, дергать на себя тоже то ещё удовольствие. И Леви просто толкает его в грудь. Не ожидающий такого Эрен отшатывается назад, делает шаг и плюхается на диван, задирая вверх голову с распахнутыми от неожиданности глазами. В них сейчас столько разных эмоций, что хочется уловить каждую, но Леви лишь шагает ближе, останавливаясь между его ног, протягивает руку, скользя ладонью по шее на затылок, наклоняется и запечатывает его рот поцелуем.
Эрен шумно выдыхает носом, застывая в один миг, а Леви не может думать ни о чём, кроме того, какие плотные у него губы, словно зрелые ягоды, наполненные рубиновым соком, но при этом достаточно упругие, чтобы не лопнуть от малейшего давления. А Леви собирается давить, собирается терзать, собирается испить до капли. Он слишком долго этого ждал. Вот только окаменевший Эрен совсем не облегчает задачу, и это раздражает и веселит одновременно. В следующий раз ему определённо придётся подумать, прежде чем провоцировать.
— Открой рот, — говорит Леви, на секунду оторвавшись от сладкой мягкости губ, — дай мне свой язык, — почти приказ, от которого Эрен вздрагивает.
Пухлые губы размыкаются, розовый язык скользит между ними, словно пытается собрать слюну, которую Леви оставил там несколько секунд назад, и это выглядит так возбуждающе, что тело воспринимает сигнал слишком однозначно. Леви целует его второй раз, всё ещё стараясь не сорваться и не сожрать пацана, раздирая на кусочки, и поплывшим от разгорающегося возбуждения мозгом понимает, что отвечает Эрен слишком робко, слишком неумело, слишком неуверенно. От мысли, что эти губы никогда никого не целовали, крышу сносит окончательно, и Леви едва не рычит от нетерпения, вгрызаясь в податливый рот.
Эрен полузадушенно то ли мычит, то ли стонет, пытаясь изобразить языком корявые пируэты. И непонятно, чего хочет этим добиться — вытолкнуть вторгающийся в рот чужой язык или ответить. Леви почти плевать на его трепыхания, вялые попытки ответить его не заботят, он упивается властью, сминая, обжигая и заставляя принимать ласку, граничащую с грубостью. И только когда цепкие пальцы впиваются в его бедро до боли, он слегка трезвеет, а Эрен, воспользовавшись секундной заминкой, отталкивает его от себя.
— Чёрт, — шипит рассерженной кошкой Эрен, — это же мой первый поцелуй, — бросает укоризненно, — вы не могли бы быть понежнее? Набросились на меня, как голодный.
Голодный? Дьявольски верное определение.
Эрен касается опухших раскрасневшихся губ пальцами. Своими чёртовыми длинными тонкими пальцами с ровными розовыми пластинами ногтей. Такими идеальными, что зубы сводит. Не может человек быть настолько идеален, но вот он — Эрен, сидит прямо перед ним, глядя огромными глазами, в которых от радужки остался лишь тонкий ободок, а всё остальное затопила тьма зрачка, гарантирующая персональный ад.
— Хочешь сам задать темп? — спрашивает Леви, едва удерживая себя, чтобы не накинуться на пацана с новой силой.
Их лица всё ещё так близко, что они делят дыхание на двоих. Ладонь Леви по-прежнему у Эрена на затылке, и пальцы мягко поглаживают, путаясь в шёлке отросших волос.
Эрен молчит невыносимо долгие секунды, а после почти решительно кивает. Леви чувствует его руку, что недавно впивалась ему в ногу пальцами, и эта рука обхватывает его и разворачивает, заставляя сесть на диван рядом. Сообразить, чего пацан от него хочет, не удаётся. Тот мнётся какое-то время, а после забирается на Леви, седлая его бёдра и обхватив лицо ладонями. Его прикосновения такие робкие и нежные, а вес тела ощущается приятной тяжестью, которую непременно хочется удержать, но Леви не спешит его касаться, лишь губы облизывает, собирая остатки чужого вкуса и тепла. Их до обидного мало, несмотря на то, что губы касались друг друга минуту назад.
Леви не представляет, как жил без этого прежде.
Они смотрят друг на друга невыносимо долго, прежде чем Эрен наклоняется, возобновляя поцелуй. Он перебирает губами медленно и нежно, плавно скользя языком то по верхней, то по нижней, почти невесомо и неторопливо углубляет поцелуй, отдавая инициативу, но удерживая темп.
Это ощущается слишком хорошо. Слишком сладко. И Леви замечает, что руки живут собственной жизнью, поглаживая ноги Эрена от колена к бедру, сжимая пальцами с желанием оставить следы. Он почти теряет контроль, останавливая ладони в опасной близости к упругой маленькой заднице, и усилием воли поднимает их выше, ныряя под тонкий хлопок футболки. Прикосновение к тёплой коже почти обжигает, Эрен напрягается в его руках, и мышечный корсет тут же становится твёрдым, с проступающим рельефом. Хочется коснуться каждого изгиба, каждой плавной линии, собрать тепло и трепет пальцами, ощутить эту кожу губами, оставить на ней след, следы, бесчисленное количество меток, кричащих — моё.
Это так жадно с его стороны, но противиться невозможно, особенно когда Эрен так низко стонет в поцелуй, и этот звук прицельно бьёт в пах, в котором всё и так напряжено до предела, и ёрзающий на коленях пацан, который то сползает ниже, то жмётся до тесноты, нисколько не облегчает задачу. Пацан тоже возбуждён, Леви чувствует это по нарастающему темпу поцелуя, по тому, как Эрен почти хнычет, пытаясь потереться о его ногу или живот. Ему если и удаётся, то это лишь крупицы, которые совсем не приносят облегчения, и он старается компенсировать это, возвращая поцелую былую ярость и голод, от которых совсем недавно отказывался. Языки сплетаются снова и снова, и они вжимаются губами почти до боли, яростно гонясь за удовольствием.
Кто бы сомневался, что Эрен не выдержит первым. Он всхлипывает, и одна из тёплых ладоней, что так трепетно держит Леви за лицо, пропадает. Эрен хочет коснуться себя, тянется, но Леви перехватывает его ладонь за запястье.
— Не так быстро, — хрипло шепчет он, поднимаясь на ноги вместе с Эреном, и опрокидывает его на диван.
Тот выглядит растерянным, на мгновение забывает, что испытывает острую необходимость коснуться себя, а вспомнив, сжимает бёдра, стараясь прижать колени к животу. Руки так и тянутся к этим бесконечным ногам, скользнуть ладонями под шорты, коснуться внутренней поверхности бедра. Эрен наверняка чувствителен там до дрожи, и Леви хочет собрать весь трепет нежной кожи, и удержаться выходит из последних сил. Он оглядывает пацана целиком. Чуть задравшаяся футболка открывает полоску кожи, и Леви уже знает, как она ощущается в руках. Грудная клетка ходит ходуном от глубокого тяжёлого дыхания, а длинная шея влажно блестит. Лицо Эрена пылает возбуждённым румянцем, опухшие губы влажные от слюны, и глаза лихорадочно блестят. Он так красив в этот миг, что Леви не знает слов, чтобы это выразить. Он хочет его так сильно в этот момент. Подчинить, присвоить, завладеть.
Жажда обладания столь велика, что он на миг пугается самого себя и ещё больше боится напугать этим Эрена. Но оставить его так тоже невыносимо.
Леви ведёт пальцами по ноге Эрена, той, что лежит на диване, от стопы по лодыжке, обводит чашечку колена, и выше по бедру. Тихий всхлип и череда стонов становятся ему наградой. Он наблюдает, как Эрен мелко вздрагивает от прикосновений, как откликается, почти зовёт, но ему всё равно не до конца хватает смелости. Эрен лишь раз за разом кусает и без того пострадавшие губы, и они то белеют, то наливаются алым под безжалостными зубами.
Когда пальцы едва касаются скрытого одеждой возбуждения, Эрен сладко стонет, почти хнычет, и Леви, наклоняясь, ловит этот звук губами, целуя настойчиво, но почти невесомо. Он подхватывает лежащую на диване ногу под колено, поднимает, заставляет поднять выше, разводит широко и наваливается, потираясь телом о тело. И даже через несколько слоёв одежды ощущения настолько болезненно-острые, что сводит зубы, а тело простреливает удовольствием. Эрен запрокидывает голову назад и стонет громко и открыто, его шея вытягивается, и кадык торчит острым углом, соблазняя и притягивая.
Выдержка вновь осыпается осколками. Леви жадно припадает к изгибу шеи, оставляя жалящие поцелуи, собирая соль и влагу, царапает зубами, зализывая языком. Эрен отвечает прерывистыми стонами, скребёт обивку дивана, всем существом подаваясь навстречу, пока Леви лихорадочно задирает на нем футболку. Он комкает мягкую ненужную сейчас ткань, сбивая куда-то Эрену под мышки, а затем сдёргивает совсем, отбрасывая в сторону — она сейчас такая лишняя. Вся одежда на Эрене кажется лишней, инородной, скрывающей совершенство.
— Какой же ты красивый, — шепчет Леви, собирая губами соль с кожи, покрывая её мелкими поцелуя.
Тонкие ключицы, раскинутые крыльями взлетающей птицы, притягивают взгляд. В ямочках у основания шеи хочется потеряться, Леви замечает там первые розовые отметины, гарантирующие, что к утру они расцветут на идеальной коже маковыми полями. И, может, тогда Эрен испугается. Может, тогда одумается. И, может, тогда, бедовый, спасётся от того, куда так настырно хочет влезть. Но сейчас он в руках Леви, сейчас принадлежит ему безраздельно, и отказаться от него не хватит сил. И даже если у Леви есть лишь этот вечер, лишь эта ночь, а к утру всё исчезнет призрачной дымкой, окажется сказочным сном, чары рассеются с первыми лучами солнца, он соберёт каждую крупицу, которую сможет.
Эрен всхлипывает как-то особенно громко, и этот надрывный звук выбрасывает Леви обратно в реальность из тёмной глубины фантазий. Леви поднимает взгляд на его лицо, на блестящие покрасневшие губы, такие опухшие, что Эрену, наверное, немного больно, на лихорадочный румянец, сползший до самой шеи, на расфокусированный взгляд под влажными дрожащими ресницами. Всё это выглядит слишком. Эрен весь собирается из этого «слишком». И мимолётной мысли о том, что всё это мог увидеть кто-то другой, что Эрена могли в один прекрасный момент подложить под какого-нибудь похотливого ублюдка, что надругался бы над ним, осквернил, опорочил, зубы сводит жёстокой ревностью.
«Будто сам не такой» — подсказывает подсознание, но Леви отмахивается от его навязчивых подсказок. Он протягивает руку, касаясь рассыпавшегося каштанового шёлка волос, уже зная, какие они мягкие. Наклоняется, чтобы оставить невесомые поцелуи на лбу, скулах, щеках, подбородке. Эрен дрожит под прикосновениями, когда Леви касается ладонью его груди, поглаживая нежно, едва ощутимо, а губ поцелуем, почти целомудренным, ненавязчивым. Эрен подаётся навстречу, позволяет, впускает, разрешает углубить, отвечает сбивчиво, замирая каждый десяток секунд. Мальчишка на пределе, Леви давно это понял, но держится с завидным упрямством. Но не сдерживает глубокий рваный вдох, дёргаясь всем телом и вскидывая бёдра вверх, когда Леви прикасается к нему через одежду. Этого слишком мало. Ладонь ныряет под мягкие резинки шорт и белья, освобождая от плена одежды возбуждённый горячий член. Не до конца, но блестящая розовая головка ложится на низ живота. И Эрену достаточно лёгкого прикосновения пальцев, невесомых круговых поглаживаний, мягкой стимуляции, чтобы кончить, громко простонав и забрызгав спермой не только пальцы Леви, но и собственный живот и грудь до самого подбородка.
Он так прекрасен в этот момент, с закушенной губой, с закинутой назад головой, шокированный, растерянный и дрожащий, что Леви хочется сгрести его в объятия и уже никогда никуда от себя не отпускать. Но единственное, что он делает, это мягко поглаживает алеющую скулу большим пальцем и смотрит, впитывая эту великолепную картину, запечатывая в сознании, запоминая до последней мелочи, пока Эрен приходит в себя и пытается отдышаться.
— Пойдём, — говорит он после, поднимаясь и протягивая Эрену руку, — тебе нужен душ.
Леви ведёт его по тихому дому, где темноту ночи разгоняют лишь тусклые светильники, и тонкая тёплая ладонь ощущается так правильно, так уместно, что отпустить её будет чертовски трудно. А в запасе не больше минуты.
Сначала Леви хотел отвести его в свою ванную, которая в сравнении с гостевой, находящейся в комнате, в которой живёт Эрен, и довольно лаконичной, выглядит поистине огромной. Несмотря на выдержанный традиционный стиль, его душевая современная и очень удобная, с кучей режимов, готовых утолить любые запросы. Ещё у него большая ванна, в которую легко поместится человек шесть и которой он совсем не пользуется, хотя последние месяцы его одолевают желания провести время в горячей воде, но с одним конкретным человеком.
Как раз тем человеком, чья ладонь сейчас в его руке и которого он ведёт в совершенно противоположную собственной спальне сторону. Решение сменить курс он принимает, едва переступив порог кабинета, оставив там валяющуюся на полу футболку, о которой никто даже не вспоминает. И они идут, почти бесшумно передвигаясь по коридорам, ступая босыми ступнями по прохладным доскам и мягким коврам.
Эрен молчит, что неудивительно, Леви тоже не заводит беседы, хотя прекрасно понимает, что разговор неизбежен и ему, как взрослому и ответственному, предстоит стать его инициатором.
В спальне Эрена горит свет, что-то бубнит телевизор и пёс заинтересованно поднимает морду, провожая их любопытным взглядом и приветственно тявкнув, когда они пересекают комнату. За то время, что Эрен живёт здесь, Леви не входил сюда ни разу, лишь однажды заглянув в поисках Эрена, а затем обнаружив его в бассейне. Тогда он не рассматривал, как Эрен обжился, сейчас на это не хватает времени. Взгляд выборочно цепляется за перебуробленную кровать, неплотно закрытую дверь гардеробной, бутылку воды и блистер с таблетками на тумбочке, ряд книг на столе, какие-то фотографии в рамках. Лиц людей на снимках не разобрать. Возможно, когда-нибудь Леви на них посмотрит, возможно, Эрен сам покажет их ему, расскажет их историю. Но не сейчас, когда они всё ещё так близко и Эрен вновь совершенно очаровательно краснеет и смущается — и куда только смелость растерял? — а Леви по-прежнему возбуждён и член даже не думает опадать.
— То, что вы сделали… спасибо… я, наверное, тоже… сделать… для вас, — Эрен бормочет так сбивчиво, что Леви не понимает половины.
— Ты ничего не должен делать, — отвечает ему Леви и видит, как тот распахивает глаза, и в них столько отчаянного непонимания, будто его отвергают без объяснения причин. — Не должен делать ничего, чего не хочешь, — поправляется Леви.
Ванная комната кажется такой маленькой, в ней тепло, влажно и пахнет чем-то тропически-сладким. В зеркале отражаются точечные светильники и красивая обнаженная спина Эрена с небольшой розовой царапиной у основания шеи. Леви не помнит, как оставил её там.
— Но я хочу, — порывисто утверждает Эрен, сжимая ладонью его руку, которую Леви так и не отпустил.
— Эрен, — Леви поднимает свободную руку, касаясь пальцами его лица, ведёт от скулы к виску и вниз к подбородку, — ты не знаешь, чего хочешь, а я не хочу, чтобы ты принимал необдуманные решения.
— Только не начинайте опять говорить про мой возраст, — бурчит Эрен и тянется к его ладони, как уличный кот, получивший мимолётную ласку. — Я думал, мы всё выяснили, когда были в кабинете.
— Я должен спросить тебя ещё раз, — поглаживает Леви подставленную щёку. — Обязан спросить ещё раз, ещё десять, сто, тысячу раз. Я хочу быть уверенным, что ты понимаешь, что делаешь. И хочу, чтобы ты понимал, что ничем мне не обязан, ничего не должен и нет нужды меня за что-то благодарить таким образом. Всё, что я делал для тебя и что ещё сделаю, лишь моё собственное желание, и я не жду ничего взамен.
— Вы так много думаете, — едва заметно улыбается Эрен. — Если вы чего-то хотите, достаточно протянуть руку и взять. Я не передумаю ни через день, ни через год.
Его голос такой тихий и уверенный, что Леви не может отвести от пацана глаз, и они смотрят друг на друга, пока Эрен медленно наклоняется, и они упираются лбами.
— Эрен, — выдыхает Леви.
Мальчишка сейчас так близко, и его запах обволакивает, забиваясь в ноздри. Он пахнет цветущей юностью и свежим потом, недавним сексом и спермой, подсохшей на животе белёсой плёнкой и явно доставляющей дискомфорт. Его хочется прижать к себе, прикоснуться к обнаженной коже, смять, погладить, приласкать. А ещё хочется целовать до тех пор, пока не сгорит весь кислород.
— М-м? — отзывается тот, и он уже так близко, так глубоко под кожей, и одно на двоих дыхание сводит с ума.
Разговор выходит совсем не таким, как ожидалось. Ну и к чёрту, думает Леви, когда обхватывает Эрена за шею, тянет на себя и одновременно толкает назад, туда, где серым мрамором блестит раковина, чтобы у них была хоть какая-то опора. Вторую руку он устраивает у Эрена на пояснице, принимая удар о камень и его жёсткое давление на себя, и в тот же миг встречает горячую мягкость опухших губ.
Поцелуй выходит неторопливым и почти целомудренным, но Эрен всё равно болезненно шипит время от времени.
— Не нужно заставлять себя через боль, Эрен, — говорит Леви, отстраняясь.
— Мне нравится целоваться с вами, и я хочу этого, я потерплю, — шепчет тот с таким видом, будто если сейчас лишится шанса, то уже не получит его никогда. — Просто скажите, что мне делать, и я сделаю.
— Повернись, — кивает Леви головой Эрену за спину.
Тот удивлён, но выполняет без вопросов. Леви приходится немного отстраниться, освобождая ему пространство для манёвра, но он тут же шагает назад, чтобы быть ближе, и их взгляды встречаются в зеркале. Всего на секунду, после чего Эрен разглядывает себя, точнее, отметины, что расцвели на коже шеи и ключиц. Он осторожно касается их пальцами, некоторые из них совсем крошечные, но есть пара особенно внушительных, отливающих насыщенным сливовым.
— Ого, — выдыхает он поражённо, и Леви думает: ну вот он, момент осознания, в который Эрен понимает, что самое время одуматься. — Я видел фотографии с такими отметинами и думал, что, когда их ставят, это очень больно. Оказывается, совсем нет. Мне было приятно, — договаривает он, и у Леви рушатся остатки надежд.
Эрен разглядывает себя, пока Леви рассматривает его и не может отвести взгляд. Эрен касается своими преступно тонкими пальцами меток одну за другой, скользит вверх по длинной шее и трогает опухшие губы. Фантомно Леви ощущает их мягкость на своих собственных, жаждет почувствовать вновь, жаждет коснуться.
Поясница плавным изгибом ложится под ладонь, кожа нежная, тёплая, ямочки на крестце ярко выражены. Эрен всё ещё слишком худой, верхняя часть позвоночника выпирает круглыми холмиками, которые хочется сосчитать языком, напоследок приникнув губами к тому, что венчает начало шеи. Эрен лишь слегка вздрагивает от прикосновения, и их взгляды вновь встречаются в зеркале.
— Я дам тебе время, — произносит Леви, и Эрен меняется в лице, будто сейчас расплачется.
— Нет, пожалуйста, только не снова, — умоляюще просит он.
— Я от тебя не отказываюсь, — пытается успокоить Леви. — Мы будем двигаться медленно, шаг за шагом, и у тебя всегда будет возможность остановиться, повернуть назад, отказаться.
— Я… — произносит Эрен и замолкает, подчиняясь взгляду.
— Но существует точка невозврата, — продолжает Леви, — моя спальня, моя постель. После у тебя больше не будет такой возможности — я тебе не позволю. Я не дам тебе права выбора, не отпущу, ты никогда не получишь свободу, никогда не вернёшься в семью. Если ты станешь моим, то это навсегда.
Глаза Эрена шокированно распахиваются, и Леви, словно мантру, твердит про себя: «Испугайся, испугайся, испугайся, одумайся, не дай мне узнать, каково это — обладать тобой».
Вот только Эрен, кажется, совсем не боится, когда разворачивается, несмотря на тесноту между ними, и смотрит в глаза напрямую, без посредника в виде зеркала.
— Как будто я могу хотеть чего-то иного, — шепчет он и наклоняется ближе.
Леви макает в кипяток истерзанных губ, что прикасаются почти невинно, а внезапно осмелевшие руки дёргают за завязки на одежде. Чёртовы традиционные костюмы, не имеющие ни пуговиц, ни замков, чтобы усложнить задачу. И Эрен этим пользуется. И куда только смущение делось?
Эти перепады вгоняют в недоумение. Леви до чёртиков нравится, когда Эрен отпускает себя, не боится дерзить и говорить то что думает. Конечно, смущаясь, он тоже не врёт, но явно останавливает себя. И Леви сносит крышу от обоих его сторон, но если со второй всё предельно понятно, то первую хочется увидеть полностью, избавить Эрена от стеснения и робости навсегда, и тот как раз настроен ему в этом помочь.
— Вы говорили, что мне нужен душ, — напоминает тихо.
Леви кладет ладони ему на талию, приникает губами к отчётливому следу на ключице и ведёт руками вниз, цепляя пальцами шорты Эрена вместе с бельём, и те соскальзывают к щиколоткам в одно мгновение. Туда же падают штаны Леви, и на нём — какая ирония — нет белья. С верхом Эрен возится чуть дольше, обнажая сначала плечи, скользнув ладонями под тонкую ткань и давая ей свободно скатиться по рукам.
Одежда остаётся лежать кучей у их ног, а ладони Эрена — на плечах Леви. Он гладит их пальцами, скользит по плотному рисунку татуировок, что оплетают руки от запястий до плеч, утекают на бока и соединяются на спине. И в каждой свой смысл, своя философия, если знать и понимать, можно прочесть целую историю. Если понимать, можно узнать, кто перед тобой и что из себя человек представляет, даже не зная имени и не видя лица. Эрен пока не знает. Он видел его татуировки уже не один раз, когда они вместе занимались и плавали, но так близко — впервые. И он, словно любопытный ребёнок, рассматривает всё будто впервые и сияет от восторга.
— Осмелел, — комментирует Леви его действия.
— Никогда не боялся, — шепчет Эрен, повторяя когда-то сказанные слова.
— Напрасно, — напоминает Леви данный тогда ответ и вталкивает Эрена за перегородку, отделяющую душ.
Вода рушится на них с потолка тёплым потоком, и Леви с удовольствием подставляет лицо, чтобы волосы уложило от лица, и несколько десятков секунд стоит с закрытыми глазами. Ослабшее было возбуждение возвращается вновь, потому что Эрен здесь, совсем близко, и потребуется меньше шага, чтобы соприкоснуться кожей к коже. Конечно, Леви не собирается менять своих решений, но утолить тактильный голод намерен сполна.
— Нормальные люди начинают со свиданий, — прыскает Эрен, совершенно не стесняясь наготы, пока смывает с живота подсохшую сперму, — а мы с совместного душа.
— Уже забыл, как предлагал себя год назад? — хмыкает Леви и озирается в поисках геля.
— А вы делали вид, что не хотите меня, такое не забывается, — фыркает Эрен.
— Ты выглядел на двенадцать, — напоминает Леви.
— Но вы захотели меня ещё до того, как увидели. И после оставили при себе, лечили, тренировали, учили, — озвучивает Эрен то, что они никогда не обсуждали.
— Умею видеть перспективы, — отвечает Леви и, уменьшив напор воды, выливает на Эрена почти половину бутылки геля.
Эрен смеётся, отплёвываясь от воды и смахивая её с лица, проводя ладонями от подбородка к макушке, и обильно вылитый гель тут же течёт на его плечи густой пеной, которой моментально становится слишком много. Леви ловит её ладонями, скользит по совершенному телу, оглаживая руки, плечи, ныряя за спину, на поясницу, обводя вершины округлых упругих ягодиц. Коснуться которых хочется неимоверно. Сжать, ощутить, как они ложатся в ладони, как горяча их гладкая кожа, как между ними жарко и влажно. Желание сумасшедшее, сдержать его сложно, но можно, Леви себя отлично контролирует.
Вот только пальцы, что касаются живота, поглаживают осторожно, будто знакомятся, стремятся этот контроль сорвать. Немалых усилий требуется, чтобы развернуть Эрена, заставляя встать спиной к себе. Спиной, по которой течет мыльная пена, медленно смываемая слабым напором воды. Леви успевает подхватить остатки, скользнуть Эрену по спине, очерчивая мягко выступающие лопатки, шею, плечи, и вниз, по узкой талии на изгибы бёдер.
— Какой же ты совершенный, — шепчет, касаясь губами местечка между лопаток.
Эрен, возможно, даже не слышит, звуки теряются в шуме воды, но на поцелуй реагирует, коротко вздрогнув и подавшись назад, чтобы стать ближе. Он тоже возбуждён, Леви замечает это ещё в тот момент, когда сдергивает с него шорты. Юношеский организм, сходящие с ума гормоны, ничего удивительного. Но ниже пояса Леви всё равно старается не смотреть, соблазн и без того слишком велик.
— У меня и шанса не было, — отвечает он на недавно сказанные Эреном слова.
Но тот их, конечно, не слышит. Напор воды не сильный, но его хватает, чтобы смыть с Эрена всю пену, и её остатки тают у узких ступней. Леви прижимается ближе, притирается возбуждённым членом к жилистой ноге и прикасается ладонью к внутренней поверхности бедра, где кожа тонкая, чувствительная и безумно нежная. Фантазия подкидывает видения, как алыми маками расцветут на ней следы жадных поцелуев. Эрен всхлипывает под прикосновениями и явно желает больше, только попросить не смеет и коснуться себя тоже не решается. Леви перемещает ладонь на плавный изгиб поясницы, очерчивает его и соскальзывает ниже, в ложбинку между ягодиц, касаясь запретного. Не давит и не пытается проникнуть глубже, лишь слегка ласково потирает пальцами, вызывая в Эрене такие стоны и хныканье, что голова кругом.
Пацану много времени не нужно, он и без лишней стимуляции на грани. Да и сам Леви не далёк от разрядки. Он, конечно, мог бы продержаться много дольше, но сейчас в этом нет смысла. Потому и обхватывает себя, доводя до финала в несколько жёстких движений, и упирается лбом Эрену в плечо, наблюдая, как сперма выплёскивается на упругие ягодицы. Её почти сразу смывает вода, но этот вид надёжно отпечатывается на сетчатке, чтобы напоминать о себе снова и снова.
— Помоги себе, — говорит Леви так, чтобы Эрен услышал.
А сам смотрит, не отрываясь, как узкая ладонь с длинными пальцами оборачивается вокруг члена, как Эрен кусает болезненно опухшие губы, шипит от неприятных ощущений, но зубы не размыкает. Он проводит рукой вниз, обнажая головку, и тихо стонет. А Леви ревностно впитывает в себя весь его образ. Он так голоден до этой близости, так жаден, что сам себя пугается. Что-то тёмное и собственническое желает присвоить Эрена в безраздельное обладание. Забрать, спрятать, закрыть под замок, посадить на цепь. Никуда никогда от себя не отпускать. И ощущать свою нужность взамен. Чтобы Эрен в нём нуждался, чтобы не представлял другой жизни, никогда не захотел уйти.
Из черноты собственных мыслей выводит сладкий пронзительный стон, который восхитительной музыкой втекает в уши. У Эрена слегка подрагивают колени, пока он ловит последние крупицы наслаждения, и Леви придерживает его одной рукой, второй увеличивая напор воды.
Они смывают с себя остатки недосекса-переблизости, прежде чем выйти из душа. Леви вытирается быстро, промакивает волосы и оборачивает полотенце вокруг бёдер. Вся сброшенная одежда летит в корзину для грязного белья, прежде чем он хватает ещё одно полотенце и помогает вытереться Эрену, у которого отчего-то дрожат руки. Хотя дважды кончить менее чем за час для него наверняка впервые.
— Ложись спать, — говорит Леви, когда они выходят в комнату, и тут же чувствует хватку на запястье.
— Не уходите, пожалуйста, — просит он, с отчаянием заглядывая в глаза. — Мне постоянно кажется, что я проснусь и всё окажется сном.
— Не окажется, — отвечает Леви и оглядывает постель. Она не очень широкая, но вдвоём они вполне поместятся. — Ладно, — выдыхает и уходит в ванную за сухим полотенцем, чтобы накрыть подушки.
Обрадованный Эрен широко улыбается, пробирается к гардеробу, переступая брендовые пакеты, и вылезает оттуда уже облачённый в шорты и футболку. Второе точно лишнее, но Леви не комментирует.
Эрен смотрит на него долгие секунды, похоже, оценивая вид. А Леви до сих пор в полотенце, и вариантов как бы нет, но Леви не прочь спать голым. И пораздумав над чем-то, ныряет обратно в гардероб, возвращаясь с шортами и футболкой, которые смущённо ему протягивает.
Леви берет только шорты, и Эрен, хлопнув ресницами, закидывает футболку назад и пробирается к постели, стараясь не смотреть, как Леви переодевается. Но Леви не нужно на это много времени, и он перехватывает Эрена, когда тот оказывается рядом, и дёргает его за футболку.
— Сними, — говорит коротко, и Эрен широко распахивает глаза, удивляясь. — В постели со мной тебе не нужна одежда.
— Шорты тоже? — спрашивает Эрен, быстро разоблачившись.
— Нет, — коротко в ответ, — я обещал, что мы будем двигаться медленно. Ложись.
Эрен забирается в постель, немного вертится и устраивается на боку лицом к стене, и затихает. Леви ложится рядом, обхватывает его поперёк живота и подтягивает ближе.
— Сходим на свидание? — тихо спрашивает Эрен.
— Сходим, — обещает Леви.
— Только не в одно из тех мест, куда вы водите своих любовников, — добавляет тот и тут же весь напрягается.
— Кафе-мороженое подойдёт? — хмыкает Леви на очевидную ревность и добавляет: — Куда захочешь.
— Я много чего могу захотеть, — шепчет Эрен.
— Захоти, — отвечает Леви, мысленно добавляя: и я выполню всё, только стань моим.
— Я ведь могу обнаглеть, — смеётся Эрен, и его живот под рукой Леви мелко подрагивает.
— Обнаглей, — поддерживает Леви, он совсем не против.
Они молчат несколько минут, и Леви решает, что Эрен уснул, но тот неожиданно начинает ворочаться и поворачивается к нему лицом.
— Когда вы говорили, что если я ваш, то это навсегда, что вы имели ввиду? Что это пока я вам не надоем? Или пока вас не заинтересует кто-то другой? Или навсегда — это навсегда в прямом смысле?
— В прямом, — отвечает Леви, чтобы у Эрена не осталось сомнений или иллюзий на этот счёт.
— Это почти как в болезни и здравии, богатстве и бедности, — шепчет Эрен.
— Не почти, — Леви притягивает его ближе, касается губами лба у роста волос, гладит по спине.
— Хорошо, — жарко выдыхает Эрен ему в ключицы. — Мне это подходит.
Примечания:
По сути, это вся история. Но ещё будет бонус.