Пока мы не найдем любовь.

Неделю назад даже мысли о том, чтобы стоять рядом с Минхо, было бы достаточно, чтобы заставить Сынмина покраснеть и, в конечном итоге, упасть в обморок от нервозности, но теперь, когда он стоял у двери «Amigo’s», теребя воротник свитера и ожидая своего свидания с Минхо за чашечкой кофе, он чувствовал лишь какое-то ошеломленное неверие в свою удачу. Возможно, ему не стоило насмехаться прошлым летом, когда шаман предсказал, перед всей семьей Сынмина, что он найдет любовь всей своей жизни в этом году. Ким чувствовал себя неловко из-за того, что с такой готовностью отверг идею пожилого мудреца, и пообещал внести щедрый вклад, столько, сколько сможет, в следующий раз, когда посетит свой родной город. Улыбка Сынмина погасла, и он нервно прикусил внутреннюю сторону щеки, когда увидел, что несколько прохожих обернулись, чтобы посмотреть на него. Он откашлялся, бросил незаметный взгляд на свой наряд и в сотый раз задался вопросом, не слишком ли он нарядился для такого случая, даже когда голос Джисона в его голове почти мгновенно возник, чтобы сказать ему, что это не так. Но в толпе толстовок большого размера и мешковатых джинсов его заправленный кашемировый свитер и облегающие бледно-голубые джинсы заставляли его чувствовать себя таковым. И не помогло то, что на свитере кремового цвета был V-образный вырез и пуговицы заканчивались прямо под ключицами, оставляя открытой значительную часть плеча. Сынмин сдвинул воротник, чтобы кожа была не так сильно видна, и подавил желание попросить у проходящей мимо девушки английскую булавку или ее огромную джинсовую рубашку. — Сынмин! Его руки упали по швам, когда он услышал крик, и румянец немедленно вспыхнул на его щеках, как будто они только и ждали появления Минхо. Капюшон темно-синей толстовки Ли хлопал за спиной, когда он трусцой подбежал к Сынмину, прежде чем притормозить всего в нескольких дюймах от него с кривой улыбкой на лице, хотя его грудь вздымалась от напряжения. — Привет! Ты долго ждал? — Минхо провел рукой по своим взъерошенным волосам и извиняющимся жестом пожал плечами. — Мне очень жаль, Суни поднял шум в последнюю минуту, — он вытянул руки перед Сынмином, и тонкие царапины, пересекавшие костяшки его пальцев, были достаточным доказательством того, какой шум, должно быть, поднял Суни. — О, я… — Сынмин согнул пальцы, сдерживая отчаянное желание взять руки Минхо в свои, — …Ничего страшного, я только что приехал, — он широко улыбнулся, ложь легко слетела с его губ. Ничего хорошего не вышло бы из того, чтобы сообщить Минхо, что Сынмин ждал у закусочной больше получаса, так как запаниковал и пришел раньше времени. Если уж на то пошло, признание в этом только усугубило бы морщины вины на лице Ли. Минхо со вздохом облегчения хлопнул в ладоши. — Тогда это здорово. Пойдем внутрь? Сынмин кивнул и послал безмолвную молитву небесным богам, чтобы они уберегли его от всех бед, прежде чем последовать за Минхо внутрь. В закусочной было шумно и многолюдно, как обычно, и Сынмин осторожно пробирался сквозь толпу, стараясь избегать всего, что могло привести к тому, что Ким упадет лицом на пол. Позорного падения на публике хватит на всю жизнь; если бы ему пришлось участвовать в другом, он бы просто скончался. К счастью, они заняли свои места в кабинке в самом конце закусочной без каких-либо инцидентов, и Сынмин положил вспотевшие ладони на колени, почувствовав на себе взгляды нескольких человек. Глаза не могли не блуждать, а рты не открываться, потому что, хотя Минхо был одет в ту же одежду, что и все остальные в закусочной, с таким же успехом он мог сниматься в рекламе повседневной одежды. Волосы Минхо были идеально растрепаны, как всегда, а его каштановая челка падала на лоб, каждая прядь была уложена изысканно, как будто их точное положение было установлено самим Богом, чтобы сердце Сынмина пропустило несколько ударов. Ким крепче сжал пальцы, когда почувствовал, как в нем снова поднимается желание провести по ним пальцами. Минхо напевал, оглядывая закусочную, и в этот момент он был так похож на своего кота, что у Сынмина вырвался тихий смешок. — Что? — спросил Минхо и наклонился вперед с легкой улыбкой на губах. Сынмин слегка кашлянул. — Нет, просто ты сейчас так похож на Дуни, я… — слова слетели с его губ, прежде чем он понял, что, возможно, называть Минхо котом — не лучшее начало разговора на его первом свидании. Возможно, Ли даже не воспримет это как комплимент и решит, что свидание с Сынмином все-таки было ошибкой. Но Ким, должно быть, сделал что-то правильно, потому что Минхо тихо рассмеялся, как в тот раз у пруда, и от этого глубокого, теплого звука щеки и уши Сынмина залились краской. — Это лучший комплимент, который я когда-либо получал в своей жизни, — сказал Минхо и сел немного прямее на своем месте, как будто он должен поддерживать свою репутацию мужского воплощения Дуни. — Я просто хотел спросить, — он придвинул меню к себе, — Я знал, что пригласил тебя на кофе, но не будет ли слишком, если мы еще чего-нибудь съедим? Глаза Сынмина расширились. Он пытался держать свои иллюзии в узде, потому что, как Джисон прямо сказал ему, то, что люди идут вместе выпить кофе, не имеет большого значения, но ужин? Ужин? Теперь ничто не сможет остановить его бред. Минхо ошибочно принял широко раскрытые глаза Сынмина за ужас и поспешил объяснить. — Ничего страшного, если ты не хочешь! Я просто… я сегодня не обедал, поэтому был немного голоден, но мне так жаль, я не хотел давить на тебя… — Я хочу! — сказал Сынмин, его голос больше походил на вопль, что заставило нескольких сидящих поблизости людей в замешательстве посмотреть на их столик. Ким покраснел и пододвинул к себе другое меню, пробормотав. — Я хочу поужинать с тобой. — О, слава богу, я думал, ты собираешься сбежать, — Минхо улыбнулся, прежде чем осторожно зажать картонную обложку между пальцами и открыть ее. Они сидели в тишине, единственным звуковым сопровождением был шум толпы, пока Минхо рассматривал меню, а Сынмин делал вид, что делает то же самое. Его взгляд сам по себе переместился на лицо Ли, отмечая, как тот выглядел, сидя напротив него. К этому зрелищу он хотел привыкнуть. — Что бы ты порекомендовал? — Сынмин вздрогнул, выйдя из оцепенения, когда Минхо внезапно заговорил, его лицо было наполовину скрыто открытым меню в его руках. — Хочешь, моей рекомендации? Минхо пожал плечами, сверкнув глазами. — Это может показаться странным, но я на самом деле ничего здесь раньше не пробовал, кроме кофе, конечно, — удивление Сынмина от его признания было ясно написано на лице, и Минхо только застенчиво улыбнулся, прежде чем продолжить. — На мой вкус, здесь слишком людно, и я обычно ухожу после кофе, когда Хенджин тащит меня за собой. Теперь настала очередь Сынмина чувствовать вину. И он чувствовал это, волнами и не переставая. Он автоматически выпалил «Amigo’s» в ту секунду, когда Минхо спросил его, где бы он хотел выпить кофе. Выбор знакомой территории в то время казался Сынмину лучшим выбором, но теперь стало ясно, что это был неправильный выбор. — Мне так жаль, я не подумал, что мне следовало спросить тебя… — Нет, нет! — Минхо улыбнулся, отложив меню, и отмахнулся от извинений Сынмина. — Я рад, что ты выбрал это место. Я часто вижу тебя и Джи… я имею в виду, твоего друга, поэтому мне всегда хотелось узнать, что в этом такого хорошего. Лучшего гида и желать нельзя. Сынмин отвел глаза, почувствовав, как запылали его щеки. Ким не мог поверить, что из всех людей именно его заметил бог кампуса, и он молча поблагодарил шамана. Вклад его семьи в этом году удвоится. Сынмин наклонился вперед и повернул свое меню к Минхо. — Обычно я заказываю превосходный бургер, курица действительно вкусная и… — он перевернул несколько страниц, скользя пальцами по пластику, прежде чем постучать, — …и эту тарелку картошки фри, самую сырную, — Сынмин закончил с улыбкой, чувствуя себя очень гордым собой, даже несмотря на то, что он в очередной раз, вопреки своей гложущей совести, произнес череду лжи. Ким не заказывал высший бургер; он всегда ел Де Люкс, который был намного больше и состоял из двух слоев курицы. Сынмин не заказывал жареную картошку с сыром; ему нравился картофель с перцем, от которого слезились глаза и шмыгало из носа. Но Джисон посоветовал, почти предупредил его не делать свой обычный заказ, если он хочет, чтобы Минхо ушел с красивой картинкой в голове. — Соус сальса тоже действительно хорош, — добавил Сынмин, вплетая нить правды в свой гобелен лжи. — Хорошо, — Минхо растянул слово, кивая сам себе. — Я доверяю тебе в этом, Сынмин. Давай посмотрим, что из этого выйдет, — Ли слегка подмигнул ему, прежде чем подозвать ближайшую официантку, чтобы та сделала их заказ. В небольшом промежутке, когда Минхо отвернулся, Сынмин глубоко вздохнул и сдвинул воротник на плечи. Снова. — Итак, Сынмин, — Минхо отложил меню в сторону, расправляя его, пока оно не легло точно поверх другого, прежде чем наклониться вперед к столу, — как тебе литература? Я не хочу совать нос в чужие дела, но на самом деле мне очень любопытно узнать о других отделах. У меня просто нет возможности много с ними разговаривать. — О, — Сынмин поиграл с меню, отвечая. — Мне это очень нравится. Задания и программа сложные, но когда я читаю или пишу, я просто не могу представить себя занимающимся чем-то другим, понимаешь? — он поднял глаза и увидел легкую улыбку, заигравшую на губах Минхо, от которой его шея покрылась румянцем. — Я знаю. То же самое я думаю и об архитектуре, хотя мне хотелось бы, чтобы они отпускали нас вовремя. Хотя бы раз в неделю. Сынмин усмехнулся словам Минхо и согласно кивнул. — Мой сосед по комнате, Хан Джисон, изучает искусство, и он говорит то же самое. Он любит работать в студии, но ненавидит сидеть на уроках истории искусств, которые длятся часами. Их заказы прибыли до того, как Минхо успел ответить, и тошнота поднялась в желудке Сынмина и поднялась к горлу, когда он увидел невероятное количество сыра, посыпанного на дымящуюся картошку фри. Он пододвинул к себе одну из тарелок с бургерами и поджал губы, когда его желудок печально заурчал от маленького размера бургера. «Не волнуйся, желудок. Я дам тебе большую награду позже, если сейчас все будет хорошо.» Пальцы Минхо обхватили бумагу, прикрывающую бургер, и он уже собирался откусить кусочек, когда его телефон громко завибрировал. Он выругался себе под нос. Если бы это было очередное сообщение от участников его группы, в котором говорилось, что они не смогут прийти на встречу проекта, он бы определенно перевернул стол. Взгляд Минхо скользнул к Сынмину, который тоже остановился с картошкой фри в руке, чтобы посмотреть на телефон Ли. — Не волнуйся, это просто… Телефон завибрировал снова. И еще раз. Минхо вздохнул и отложил свой бургер. Потребовалось пять глубоких вдохов и несколько сгибаний пальцев, чтобы активировать свой внутренний дзен-режим, прежде чем он, наконец, взял телефон и провел пальцем, чтобы открыть его. Поток сообщений от Хенджина на мгновение сбил его с толку, прежде чем он, наконец, понял, что пытался сказать его сосед по комнате. — Эм… Сынмин. Прости, но я думаю, мне нужно идти. Это мой кот, Суни.

***

Хенджин опустил кепку на лоб, его глаза следили за движениями Минхо в закусочной. В его намерения не входило использовать Суни, первого кота Минхо, в качестве оправдания, и нить вины пронзила его ожесточенную совесть, когда он увидел, как Ли выбегает из закусочной и в конце концов исчезает за углом дороги, ведущей прямо к общежитиям. Хван покачал головой и переступил с ноги на ногу, чтобы вернуть свое внимание к текущей задаче. Сейчас не было времени терзать себя чувством вины. И в любом случае, не то чтобы все его сообщения Минхо были ложью во спасение. Суни вел себя немного странно с тех пор, как Минхо покинул комнату, и было бы большим одолжением для всех них, особенно для Хенджина, если бы Ли проверил этого неоправданно агрессивного кота экспертом по кошачьему мозгу. Хенджин обернулся от того места, где он прятался возле статуи у двери закусочной, и посмотрел на Сынмина через окно. Сидеть на корточках рядом с ужасающей скульптурой было не тем, как он хотел провести свой вечер, но тяжелые обстоятельства требовали суровых мер. С этой выгодной позиции была видна только половина лица Сынмина, но легкая улыбка, игравшая на его губах, когда Ким сжимал телефон в руках, была совершенно очевидна. Хенджин крепче сжал пальцы на плече статуи человека-горгульи. Пока Сынмин переживал из-за своих страданий, пропустил задание и, возможно, провалил урок, он наслаждался ночным свиданием с Минхо, не заботясь ни о чем на свете. Он разозлился еще больше, когда увидел, что Сынмин улыбается одними и теми же губами, которые всегда у него хмурились. — Посмотрим, как долго ты будешь так улыбаться, — пробормотал Хенджин себе под нос, чувствуя себя каким-то злодеем из фильма о психопатах 70-х, хотя его план заткнуть рот Сынмину полностью зависел от сотрудничества и доброжелательности Кима. Но в его защиту можно сказать, что у него не было времени, чтобы разработать генеральный план. На самом деле, он осмелился выйти из своей комнаты и подойти к «Amigo’s» только тогда, когда у него заурчало в животе, доходя до боли, и гордость не позволила ему съесть мятный шоколад, который его сосед по комнате припрятал в их общем холодильнике. Несмотря на все его усилия замаскироваться, людям все же удавалось узнавать его — он полностью винил в этом свою бьющую через край харизму — но разговоры были обычными. Ничего необычного. Ничего особенного. Ничто не указывает на то, что они насмехались над его увлечением чтением фанфиков за их спиной. Это означало только, что Сынмин держал рот на замке. Но не было никакой гарантии, что рот Кима будет закрыт навсегда, и не было ничего в мире, что Хенджин ненавидел больше, чем кого-то, держащего метафорический меч над его головой. Хван вошел в закусочную, его глаза сразу же остановились на Сынмине, который находился в блаженном неведении о надвигающейся гибели, и он направился к ней. Но в такие моменты его чрезмерная популярность может быть скорее проклятием, чем благом, и его остановили еще до того, как парень пересек первый стол. — Привет, Хенджин. Скучал по тебе сегодня на занятиях! Где ты был? — Сынван, студент, которого он узнал по своему классу литературы, спросил его с набитым пиццей ртом, и Хенджин мысленно выругался. Крикни немного громче, почему бы тебе этого не сделать, чтобы Сынмин убежал. Он, наконец, ответил, когда увидел, что Ким не делает никаких движений, чтобы встать. — Я чувствовал себя не очень хорошо, — он начал двигаться к задней части закусочной, но радар Сынвана уловил соблазнительный запах сплетен, и он снова остановил Хенджина. — Да, тебе нужно придумать оправдание получше этого. Мистер Бан был весь такой, — Сынван передразнил разочарованный взгляд их профессора, — и он был такой: «те, кто не сдаст свои задания, второго шанса не получат». Сынван немного посмеялся над своим воплощением, звук усилили его друзья, прежде чем он посмотрел на Хенджина. — С тобой все будет в порядке, Хенджин? — Да, в этом нет ничего особенного. Увидимся, — Хван ухмыльнулся, на его лице не отразилось ни одной из его эмоций, и похлопал Сынвана по плечу, прежде чем пойти по проходу. Это было особенное дело, и ему, вероятно, пришлось бы встать на колени и умолять своего профессора дать второй шанс, если бы ему не удалось подкупить его первым. Об этом не могло быть и речи, потому что, хотя у его матери были деньги, он никогда бы у нее не попросил. Не потому, что она не дала бы этого, а потому, что она дала бы, и это завязало бы узел вины в его сердце так туго, что никакие извинения не смогли бы его распутать. Что ж, как всегда советовала его мать, ему нужно было браться за все по очереди. И его первое задание стояло прямо перед ним. Как и ожидал Хенджин, Сынмин вздрогнул и тут же нахмурился, когда Хван скользнул на место, которое Минхо освободил всего пять минут назад. — Эй, хмурый Сын… Во что ты одет?! — Хенджин нахмурился, и морщины стали только глубже, когда Сынмин застенчивым движением сдвинул воротник кремового свитера. Но независимо от того, как сильно Сынмин пытался скрыть это, Хенджин все еще чувствовал, что его взгляд следует за линией ключиц, которая исчезает под подолом свитера. Он всегда видел Кима в толстовках безразмерного размера или футболках, с плечом, всегда отягощенным громоздкой сумкой, но теперь, когда там не было ни одной из этих вещей, эффект был… раздражающим. Кремовый цвет свитера подчеркивал бледность кожи Сынмина, и Хенджин сглотнул, немного очарованный линией шеи, переходящей в плечо парня. Несмотря на то, что у Сынмина был его фирменный хмурый вид, на самом деле он выглядел довольно симпатично. — Ты выглядишь некомфортно, — сказал Хенджин и сморщил нос для пущей убедительности. Сынмин усмехнулся, засовывая телефон в сумку на ремне. — Мне неуютно, потому что ты пялишься на меня, как какой-то 40-летний урод. — Я не пялился! О чем ты говоришь? — Хенджин фыркнул, сильно оскорбленный, хотя и знал, что делал именно это. Не совсем как 40-летний урод, но, тем не менее, он ухмылялся. Но не его вина, что Сынмин решил за несколько часов преобразиться из фильма 00-х годов. Результат был достаточно шокирующим, чтобы сбить с толку кого угодно, и Сынмин должен был быть особенно невнимательным, если он еще не почувствовал на себе взгляды других посетителей закусочной. — Неважно, — сказал Сынмин пренебрежительным тоном. Он не собирался тратить свое дыхание на Хенджина, когда его разум все еще прокручивал в голове его свидание за ужином с Минхо. Ким был обескуражен внезапным уходом парня, но его смятение было недолгим, когда Ли попросил у него номер телефона перед уходом и пообещал дать Сынмину отзыв о еде, которую хозяева приготовили для него с молниеносной скоростью. Ким сдержал визг, когда Минхо сохранил свой номер как «Минхо-хен». «Не удивляйся, но на самом деле я старше тебя. Зови меня хен, хорошо?» Сынмин не был удивлен. Он знал, что Минхо старше его на два года, но того, как Минхо сказал ему называть его хеном, было достаточно, чтобы заставить его бесконечно хихикать в подушку. Ему не терпелось рассказать Джисону все об этом. — Эй, эй. Земля вызывает Сынмина, — перед ним помахали рукой, и он раздраженно закатил глаза. Конечно. Все шло слишком хорошо для него. Так или иначе, Ким знал, что должен заплатить за свою полосу везения. И расплата пришла в виде раздражающего лица Хенджина. — Чего ты хочешь? — Сынмин скрестил руки на груди, постукивая ногами по полу с едва сдерживаемым желанием убежать. Хенджин снял головной убор и облокотился на стол. — Я знаю, ты ненавидишь это, — он жестом указал между ними, — так же сильно, как и я. Поэтому я буду краток, — он ухмыльнулся, когда увидел, как брови Сынмина изогнулись в замешательстве. — Ты влюблен в Минхо-хена, верно? Выражение лица Сынмина при словах Хенджина было просто загляденье. В особенности глаза. Внезапная потеря цвета лица, расширившиеся глаза, взлетевшие брови — все это заставило Хенджина захихикать от ликования. Ему действительно не хватало воображения, потому что это было лучше всего, что мог придумать его разум. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Сынмин и отвел глаза, успокаиваясь, хотя его сердце бешено колотилось. Он знал, что не совсем скрывал свои чувства к Минхо, но то, что Хенджин разоблачил его, было абсолютным худшим. И смешок, сорвавшийся с губ Хенджина, сделал все еще хуже. — Не прикидывайся невинным сейчас, ладно? Не после того, как ты вот так сидишь здесь. Я видел тебя своими собственными глазами, — Хенджин сделал V-образный жест в сторону своих глаз и повернул его к лицу Сынмина, — на свидании с Минхо. — И что? Ты собираешься шантажировать меня или что-то в этом роде? — Ким пытался казаться беспечным, но на самом деле, он боялся, что Хенджин сделает именно это. Тот собирался проболтаться перед Минхо, и тогда надежды Сынмина рухнули бы сразу после единственного свидания. — Нет, — Хенджин сдвинулся и наклонился вперед, приблизив свое лицо к лицу Сынмина. — Я собираюсь помочь тебе. К этому времени Сынмин думал, что наслушался всякой чепухи, какую только мог придумать Хенджин, но оказалось, что Хван обладал замечательным талантом удивлять Сынмина новыми, неоткрытыми уровнями бессмысленных идей. — Ты? Поможешь мне? — Сынмин позволил себе немного самодовольно усмехнуться и посмотрел прямо в глаза Хенджину. — Мне не нужна помощь того, кто сам нуждается в помощи. Почему бы тебе вместо этого не попробовать свои навыки ведения переговоров с мистером Баном? — Я бы… — Хенджин улыбнулся сквозь стиснутые зуб, -… но я ничего не могу поделать с тем, насколько жалким я нахожу тебя, когда вижу, как ты так стараешься ради Минхо-хена, — Хенджин указал на наряд Сынмина и ухмыльнулся, когда Ким снова поправил свитер. — Минхо-хену все это не нравится. И ты знаешь, откуда я знаю? — Сынмин ничего не сказал и только закипел от гнева, когда Хенджин понизил голос до шепота. — Потому что я его сосед по комнате. И, возможно, его единственный друг в этом колледже, — затем Хенджин откинулся назад, его самообладание расслабилось, потому что он знал, что получил Сынмина там, где хотел. У него на ладони. — Я знаю, что ему нравится, а что нет, какую марку зубной пасты он предпочитает и… что он ищет в партнере. Я знаю больше, чем могут показать твои привычки сталкера. — Я его не преследую. Сынмин не преследовал Минхо. То, что он делал, было исследованием, и это не одно и то же. — О, конечно, нет, — Хенджин отмахнулся от слов Сынмина взмахом руки. — Позволь мне помочь тебе, хорошо?. Я могу заставить Минхо-хена влюбиться в тебя к концу семестра, если ты мне позволишь. Сынмин знал, что Хенджин блефует. До конца семестра оставалось всего три месяца, и не было никакого шанса, что Минхо «влюбится» в него к тому времени. Они могут стать друзьями, но влюбленность требует времени. Если бы он согласился, это было бы не чем иным, как азартной игрой. Ким знал это. Но небольшая часть разума Сынмина, бредовая часть, не могла не задаться вопросом, каково это — иметь Минхо своим парнем к концу семестра. У него не было надежды даже поговорить с Ли в этом семестре или в этой жизни, но каким-то образом он это сделал, и в его голове начали рождаться мечты о том, чтобы познакомить Минхо со своей семьей во время семестровых каникул. Они вдвоем на пляже недалеко от их родного города. Вдвоем ужинают со всей семьей Сынмина. Мать и бабушка Сынмина суетятся и заискивают перед Минхо, увидев его. В конце концов, иллюзии Сынмина взяли верх над его рациональностью. — Что ты хочешь взамен? — спросил Ким. Он знал, что Хенджин не святой — человек перед ним больше принадлежал к дьяволам — и он поклялся отказать Хвану, если другая часть сделки будет чем-то абсурдным. Его реакция «дерись или беги» активизировалась в тот момент, когда Хенджин встал и наклонился над столом, с ухмылкой рассматривая растерянное лицо Сынмина. Хвану почти стало плохо из-за того, что он запугал Сынмина. Ключевое слово: почти. — Я хочу, чтобы ты держал это в секрете, — Сынмин вздрогнул, когда почувствовал, как холодный указательный палец Хенджина прижался к его губам, и замер, когда тот продолжил более низким, почти угрожающим тоном. — Держи рот на замке о том, что ты видел вчера, и я помогу тебе с Минхо-хеном. Это мои условия сделки. Хенджин держал палец прижатым к губам Сынмина на секунду или две дольше, чем было необходимо, чтобы его слова заняли место в голове Кима. Но он ничего не мог с собой поделать. Точно так же, как эффект от вида Сынмина в красивой одежде был шокирующим, ощущение губ Кима под своим пальцем было на совершенно новом уровне беспокойства. На долю секунды у него возникло безумное желание провести большим пальцем по губам Сынмина, прикусить их и оставить распухшими, потому что — боже, губы Сынмина были действительно мягкими. Он полностью винил в своем безумии отсутствие еды и сна в своем теле. Прежде чем Хван смог отреагировать на свои навязчивые мысли, Сынмин раздраженно шлепнул его по руке. Рациональная часть его мозга, которую втоптали в грязь, снова поднялась на слабых ногах. — Ты, должно быть, действительно идиот, если думаешь, что я собираюсь заключить с тобой сделку. Я и сам прекрасно справляюсь. Спасибо за твою заботу. С этими словами Сынмин оттолкнул Хенджина от себя и выскользнул из кабинки, уклоняясь от попыток Хвана остановить его. «Я идиот, что даже рассматриваю возможность помощи Хенджина», думал он, возвращаясь в общежитие, его настроение было значительно мрачнее, чем когда-либо.

***

Пластик шариковой ручки был таким же хрупким, как тонкая нить терпения Сынмина, и то и другое грозило лопнуть, когда он почувствовал резкий толчок в спину. В третий раз за это утро. За тычком последовал разъяренный шепот Хенджина. — Почему ты не хочешь принять сделку? Сынмин оглянулся, в его глазах бушевали бури ярости, и прокричал шепотом в ответ. — Я уже говорил тебе, что мне не нужна твоя помощь! Заткнись, пока мистер Бан не наказал нас обоих. Их профессор в данный момент стоял к ним спиной и был занят написанием названия стихотворения, с которого они начинали, аккуратным курсивом. Сынмин хоть раз понадеялся, что мистер Бан уделит больше внимания столу Хенджина, чем совершенствованию своего почерка на доске, и вышвырнет Хвана из класса, прежде чем Сынмин возьмет дело в свои руки и вместо этого вытолкнет того из окна. Ким стиснул зубы, когда почувствовал еще один острый тычок в спину. — Почему ты такой упрямый? Я буквально пытаюсь помочь тебе прямо сейчас! — шепот Хенджина был на несколько децибел выше, чем раньше, и несколько студентов сзади с легким интересом посмотрели в их сторону. — Я уже говорил тебе, что меня не интересует твоя дурацкая сделка! Прекрати тыкать в меня! — Сынмин с силой оттолкнул лоб Хенджина от своего плеча, а затем выпрямился на своем месте, когда увидел, что мистер Бан наконец-то обернулся. — Теперь, — мистер Бан отряхнул мел с рук и взял со стола тонкую стопку бумаги, — мы начнем с Эмили Дикинсон «Я живу в возможности», и я хочу, чтобы вы все сначала обратили внимание на использование заглавных букв в этом коротком рассказе… Упорство Хенджина заслуживает отдельной награды. Если бы только он использовал тот же уровень настойчивости, сосредоточившись на учебе, он бы не тыкал Сынмина в спину последние пятнадцать минут. Но даже при том, что Хенджин смутно осознавал, что ему следует вести себя прилично, особенно после испепеляющего взгляда, которым он удостоился от профессора, когда, наконец, появился сегодня на занятиях, гарантировать молчание Сынмина было для него важнее. По крайней мере, пока. Поэтому он снова пнул сиденье Сынмина и несколько раз ткнул его в спинку для пущей убедительности. Ответного взгляда Кима было бы достаточно, чтобы растопить все ледяные шапки в Антарктиде. Он одним глазом следил за мистером Баном и откинулся на спинку стула Хенджина, даже когда его пальцы крепче сжали ручку в руках. — Прекрати, пока я не выколол тебе глаза твоим карандашом, — в этот момент его зубы были так крепко сжаты, что челюсть, возможно, будет болеть несколько дней, но боль стоила небольшого потрясения, промелькнувшего на лице Хенджина. Свободной рукой Сынмин прижал головную боль, пульсирующую в левом виске, и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Судя по тишине позади, Хенджин, вероятно, понял сообщение, и Ким попытался уловить поток слов, льющийся изо рта профессора. — …Заглавная буква в первой строке в слове «Возможность». Кто—нибудь из вас хочет угадать, что Эмили… Еще один резкий тычок в спину доконал Сынмина. Он повернулся, выхватил карандаш из рук Хвана и переломил его надвое — и все это за три секунды, прежде чем бросить две части на стол Хенджина. Рот Хенджина открылся от шока, а Сынмин самодовольно ухмыльнулся ему. — Я сказал тебе остановиться… — Мистер Ким Сынмин. Мистер Хван Хенджин. — Сынмин закрыл глаза с гримасой, когда резкий голос мистера Бана обрушился на него, как клинок палача. Он повернулся на своем месте и скорее почувствовал, чем услышал, эхо шагов своего профессора, когда они приближались к его столу. — Здесь происходит более интересная дискуссия, чем та, которой я вас сейчас учу? Щеки Сынмина вспыхнули от смущения, когда он почувствовал, что все взгляды в комнате устремлены на них. На него. Для Хенджина внимание сорока его одноклассников было ничем по сравнению с тем, к чему он обычно привык, но Сынмин желал только, чтобы разверзлась дыра и поглотила его прямо здесь и сейчас. Или еще лучше, чтобы дыра проглотила Хенджина целиком, который, без сомнения, хихикал от радости, что втянул Сынмина в неприятности. — Нет, сэр, — Ким поднял глаза и сразу же опустил их, когда увидел мистера Бана, стоящего над ним со скрещенными на груди руками. — Мистер Ким сказал мне, что ничего не происходило. Как насчет вас, мистер Хван Хенджин? Чем-нибудь интересным вы хотели бы поделиться с классом? — мистер Бан перевел взгляд на Хенджина, глаза скользнули вниз к обломкам карандаша на его столе, прежде чем впериться в Хвана суровым взглядом. Хотя слегка взволнованное выражение лица Хенджина не шло ни в какое сравнение с выражением лица Сынмина, который уже вспотел от стыда, это все же было больше, чем мистер Бан ожидал от него. — Нет, сэр. Ничего не происходит, — Хенджин выпрямился на своем стуле и подтянул ноги туда, где они были вытянуты по краям кресла Сынмина. — Мистер Хван Хенджин. Вы уже пропустили отправку задания. Я разрешаю вам сидеть в моем классе, даже несмотря на то, что технически вы его провалили. Не заставляйте меня выгонять вас еще до окончания семестра, — сказал мистер Бан, а затем понизил голос до шепота, чтобы соседние студенты, которые наблюдали за всей драмой, навострив уши и вытянув шеи, ничего не услышали, даже если бы захотели. — Скажите своей матери, что я хочу поговорить с ней о поведении ее сына. Желательно на этой неделе или на следующей, хорошо? Хенджин сглотнул и опустил глаза, сосредоточив их на деревянных щепках перед ним. — Я так и сделаю, сэр. — Хорошо, — мистер Бан бросил взгляд на них обоих, прежде чем вернуться к началу класса и отложить свои записи. — Что ж, благодаря великолепному духу товарищества мистера Кима и мистера Хвана, я только что вспомнил, что должен напомнить вам о презентации проекта через две недели… Волна едва сдерживаемых стонов пробежала по классу. — …Ну, ну. Не нужно стонать. Я решил облегчить вам задачу, ребята, в этом году. На этот раз вам придется работать группами по два человека… На этот раз студенты даже не пытались подавить стоны раздражения. Мистер Бан в замешательстве приподнял брови, услышав ответ, который был полной противоположностью тому, что он ожидал. Преподаватель надеялся, что его ученики будут вечно благодарны ему за то, что он дал им партнера, с которым они могли бы разделить свою ношу, но казалось, что каждый из его учеников предпочел вести проект для одного человека. Он проигнорировал все протесты, потому что ничего не мог с этим поделать, поскольку уже отправил схему выставления оценок в офис на прошлой неделе. — Теперь я сделаю так, чтобы всем было проще, потому что я не хочу, чтобы дружба и взаимоотношения рушились из-за мелких ссор по поводу формирования группы, — он повернулся к крайнему левому ряду у окна и начал указывать указательным пальцем. — Первые двое, вы в группе 1. Двое после этого, группа 2. Две последующие главы в таблицах пять и шесть… Глаза Сынмина расширились, а рот приоткрылся в знак протеста, когда он понял, что сейчас произойдет. И с кем в конечном итоге останется. В свою защиту мистер Бан, по крайней мере, немного запнулся и попытался выглядеть извиняющимся, когда объявил о гибели Сынмина. — …Мистер Ким Сынмин и мистер Хван Хенджин, группа 3. Двое после них, мистер Ли Сокмин и… У Сынмина даже не было сил взглянуть на ухмыляющееся лицо Хенджина, когда он почувствовал удар по своему стулу и только в отчаянии уронил голову на стол. Ким не мог поверить, что вселенная требует от него такую высокую цену за день счастья. Общее количество времени, которое он провел с Минхо вчера, даже не составило часа, но теперь он собирался застрять с Хенджином, из всех людей, на две недели? «На этот раз я ничего не дам этому глупому шаману», с горечью подумал он. Когда Хенджин рядом, ничего не может получиться. Или за его спиной.

***

Как только урок закончился, Сынмин встал перед столом мистера Бана, сложив руки и склонив голову. — Профессор Бан? — Да, Сынмин? — глаза мистера Бана все еще были сосредоточены на листе посещаемости за день, отмечая отсутствующие пустые места, но улыбка, игравшая на его губах, указывала на то, что он точно знал, почему Сынмин обратился к нему. — Профессор, я… — До свидания, профессор Бан! — группа девушек помахала профессору и захихикала, проходя мимо стойки на выходе, и продолжила хихикать еще больше, когда мистер Бан слегка помахал им в ответ. — Пока, студенты. Будьте осторожны на выходе. Как по команде, одна из девочек ударилась лбом о стену рядом с дверью, что, наконец, заставило ее оторвать взгляд от лица профессора. Мистер Бан привстал со стула, чтобы помочь, но сел обратно, покачав головой с древним вздохом, когда девочка выбежала из класса, закрыв лицо руками. По словам Сынмина, люди, у которых хватило смелости влюбиться в профессора, особенно в профессора, который преподавал им самим, заслужили овации стоя, прежде чем их отправить на психиатрическое обследование. Конечно, мистер Бан Чан был хорош собой в экзотическом смысле, что было само собой разумеющимся, поскольку их профессор литературы был из Австралии. В его лице было мальчишеское очарование, и хотя он был всего на несколько лет старше студентов, которых он преподавал, он все еще был старым. Сынмин не мог представить, чтобы кто-то влюбился в него. За исключением разведенной жены мистера Бана, если ходящие слухи были правдой. Ким стер недоуменное выражение со своего лица. Он не был разведенной женой, но кричал бы и рыдал, как один из них, если бы это означало, что дело, которое Ким собирался выдвинуть, будет решено в его пользу. — Профессор Бан, я не могу работать над одним проектом с Хенджином. Вы это знаете! Мистер Бан, к его чести, посмотрел на Сынмина с чем-то похожим на извинение. — Я это знаю. Поверь мне, когда я говорю, что я сделал это не нарочно. Но, — он решительно продолжил, увидев, что Сынмин пытается что-то сказать, — я не могу сейчас сменить твоего партнера. Это было бы несправедливо по отношению к другим ученикам, и, честно говоря, каким бы популярным ни был Хенджин, на самом деле никто не хочет быть его партнером в проекте. Ты единственный, кому я доверяю… справиться с ним, я думаю. Сынмин прикусил внутреннюю сторону щеки, в его сердце зарождалось странное чувство. Хенджин всегда смеялся и всегда был окружен людьми, когда Ким его видел. Не было абсолютно никакого смысла в том, что люди, друзья Хенджина, не хотели с ним работать, и небольшая часть мозга Сынмина задавалась вопросом, знал ли Хван об этом. Они с Хенджином больше не могли отличаться, но в данном случае могут быть больше похожи, чем он изначально думал. Кима всегда использовали и отвергали люди, которым нужны были его интеллектуальные знания, и, если слова мистера Бана были правдой, Хенджина использовали люди, которые хотели построить свои дома славы в тени его растущей популярности. — Я понимаю, — ответил Сынмин, поклонился и вышел из класса, оставив смущенного мистера Бана позади. Ким знал, что профессор ожидал от него новых протестов и опровержений, но, честно говоря, он устал, а головная боль не подавала признаков того, что утихнет. Ему просто пришлось бы иметь дело с Хенджином и молиться богам, чтобы через две недели его руки не были запятнаны кровью. Его мать была бы в ярости. Сынмин закатил глаза, когда увидел, что Хенджин, прислонившись к стене рядом с классом, разговаривает с девушкой, в которой он узнал ту, что была в библиотеке. Девушка была симпатичной и казалась искренне счастливой, разговаривая с Хенджином, ее рука скользила по его груди, и на мгновение слова мистера Бана показались блефом. Возможно, их профессор ошибся, потому что эта девушка, казалось, не не хотела иметь ничего общего с Хенджином. Хван наклонился, чтобы поцеловать девушку с улыбкой на лице, а Сынмин раздраженно отвернулся к лестнице, ведущей на его следующий урок. По какой-то милости судьбы Хенджин сидел далеко от него на занятиях по литературной критике и теории, предпочитая спать под монотонный голос миссис Чжон, а не беспокоить Сынмина. — Хэй, хмурый Сынмин! — Ким только ускорил шаг, когда услышал шаги, совпадающие с его собственными. — Эй, почему ты просто не примешь мою сделку? Ты получаешь самую приятную часть сделки, а взамен тебе нужно только держать рот на замке! Сынмин застонал в ответ. Он не мог поверить, что Хенджин все еще говорит о своей дурацкой сделке. — Я уже сказал тебе, что не собираюсь ничего говорить! Меня меньше всего волнует, читаешь ли ты фанфики или смотришь порно, так что просто оставь меня в покое! — он взвалил сумку на плечи, пробормотав, — я и сам прекрасно справляюсь. Хенджин наклонился, ухмыляясь. — Да? Насколько хорошо? — Минхо-хен вчера разрешил мне погладить его кошку, а также дал мне свой номер, — Сынмин не знал, зачем он все это рассказывал Хенджину, но, несомненно, было здорово гордиться своими маленькими достижениями за пределами четырех стен своей комнаты. Хенджин рассмеялся и покачал головой, сбитый с толку наивностью Сынмина. — Это было только для того, чтобы он мог спамить тебя фотографиями и видео своих кошек. Скажи мне, что тебя не заспамили. Сынмин фыркнул и закатил глаза в ответ. Ладно, ладно. Он просматривал до тридцати фотографий Дуни, Дори и Суни с подробными подписями под каждой фотографией о том, что делали кошки. «Доброе утро, Сынмин» и «еда была отличной» над этими фотографиями более чем компенсировали виртуальное нападение кошек. Сынмин подпрыгнул, когда почувствовал, как пальцы обхватили его запястье, и, подняв глаза, увидел, что Хенджин улыбается, нет, ухмыляется ему. Он тут же попытался вырвать руку из его хватки. — Что ты делаешь? Отпусти меня! Хенджин только усилил хватку и притянул Сынмина к себе, наслаждаясь тем, как глаза Кима сузились в щелочки, а губы скривились в хмурой гримасе. Хван склонил голову чуть выше губ Сынмина, его волчья ухмылка стала еще шире, когда он увидел, что младший отклонил голову в сторону. — Позволь мне показать тебе трейлер того, что я предлагаю. Сынмин закатил глаза и сжал губы в тонкую линию. — Я уже сказал тебе, что не собираюсь ничего говорить. Так что просто оставь меня в покое! Хенджин фыркнул и провел рукой по волосам. Он не мог поверить, что с Сынмином было так сложно, хотя он был одним из тех, кто получал самую приятную часть сделки, в то время как Хенджин взамен хотел только тишины. — Ты сломал мой карандаш пополам. Как я могу поверить, что ты не откроешь рот, когда разозлишься, а? — Потому что… — Сынмин оттолкнул лицо Хенджина от своего, но хватка на его запястье осталась, — …вопреки тому, что ты думаешь, не все тобой интересуются! У меня своя жизнь, и я не хочу тратить ее на распространение слухов о тебе! Слова имели смысл, но Сынмин буквально переломил карандаш надвое. Этот образ не скоро выйдет у Хенджина из головы, и это только укрепило его решимость заставить Сынмина подписать с ним что-то вроде кровного контракта. То, что навеки поставило бы Кима в долг, и единственное, что стоило предложить и чем пожертвовать, был его сосед по комнате. Минхо. — Пойдем со мной, — Хенджин потянул Сынмина за собой, но не к лестнице, а прямо из стеклянных дверей здания департамента. — Отпусти меня! Наше следующее занятие начинается через десять минут! Ты что, дурак?! — Сынмин дернул свое запястье и попытался оторвать от себя чужие пальцы, но лицо Хенджина было жестким, как у человека на задании. Честно говоря, было немного страшно видеть, как Хван тащит его Бог знает куда, и Сынмин пытался вспомнить, взял ли он с собой перцовый баллончик тем утром. Потому что он не побоится использовать это, если Хенджин попробует сделать что-нибудь смешное. — Ты поблагодаришь меня, когда увидишь мой план, — Хенджин бросил на него взгляд через плечо. — И тогда ты согласишься на мою сделку. Сынмин усмехнулся, ему было лишь слегка любопытно, каков «план» Хенджина для него. Они пробирались по обсаженной деревьями дорожке, проходящей через пруд, где Сынмин впервые набрался смелости поговорить с Минхо, прежде чем свернуть на мощеную дорогу, ведущую к департаменту архитектуры. Как и у собаки Павлова, сердце Сынмина заколотилось, как только в поле зрения появилось изогнутое бело-серое здание, и он начал волочить ноги по дороге. — Зачем мы здесь? Хенджин только задумчиво промычал, оглядываясь по сторонам, прежде чем кивнуть и повернуться обратно к Сынмину, наконец ослабив мертвую хватку, которой сжимал его запястье. — Дай мне свой телефон. — Ты с ума сошел? Нет! — Сынмин прижал свою сумку к груди, готовый ударить ею Хенджина по лицу. Хван раздраженно вздохнул. — Перестань вести себя так, как будто я к тебе пристаю или что-то в этом роде. Открой свое музыкальное приложение и дай мне свой телефон. У нас не так много времени. Сынмин отпустил сумку и медленно достал свой телефон. Он провел пальцем вверх, чтобы нажать на свое музыкальное приложение, прежде чем его пальцы остановились, и Ким посмотрел на Хенджина, прищурив глаза. — Ты собираешься смеяться над моими плейлистами? Хенджин с усмешкой выхватил телефон у него из рук. — Я знаю, что ты слушаешь романтические поп-песни, когда мечтаешь, и странные звуки с привидениями, когда читаешь. Что ты вообще пытаешься скрыть? — пробормотал он себе под нос, пытаясь вспомнить название песни, которая играла в их комнате последние два дня. Хван мимоходом спросил у Минхо название, и тот закусил губу, пытаясь вспомнить. — Я все это не слушаю! Откуда ты вообще это знаешь? — недоверчиво спросил Сынмин и попытался подсмотреть, что пытался сделать Хенджин. — Ты не такой загадочный, как тебе кажется, окей? Музыка, доносящаяся из твоих наушников, достаточно громкая, чтобы распугать всех голубей. Удивительно, что ты еще не оглох, — как только он это сказал, в его мозгу, казалось, включилась давно перегоревшая лампочка, и она высветила название песни. Хван ввел его в строку поиска и передал Сынмину. — «End of a day»? — Да. Это песня, которой Минхо-хен одержим уже несколько дней. А теперь перестань морщиться и выгляди хорошеньким, — Хенджин развернул Сынмина за плечи и подтолкнул его в направлении большого дуба, который стоял в центре участка, отделенного от главной дороги маленькими разноцветными камнями среднего размера. Территория была примерно круглой, и тени от зеленых листьев дерева, которые медленно становились коричневыми из-за приближающейся осени, было достаточно, чтобы власти колледжа распорядились установить под ней несколько скамеек. Ими в основном пользовались ученики и родители, которые их навещали, но прямо сейчас территория была совершенно пуста. Сынмин взглянул в сторону здания искусств, пристроившегося сбоку от здания архитектуры. Среди студентов ходила шутка, что меньший художественный факультет был женой большего, более внушительного архитектурного факультета, и вместе они построили хранилище — огромное помещение, соединявшее оба здания. Сынмин не знал, что студенты соответствующих факультетов думают об этой грубой шутке, поскольку у него был только один пример, по которому он мог судить. Сынмин задумался, не позвать ли ему Джисона на помощь, но тут же отбросил эту мысль. Его друг, вероятно, был занят на занятиях, а не слонялся по другим факультетам, как Сынмин и Хенджин. — Какой у тебя план? Ты же знаешь, что у нас занятие… — Сынмин в отчаянии проверил свой телефон, когда Хенджин толкнул его на одну из скамеек. — …три минуты! — Мы сбежим отсюда, хорошо? Перестань кричать, — Хенджин вдохнул и выдохнул. Должно быть, это жестокая шутка небес, что ему пришлось играть роль сваха для Сынмина и Минхо, когда он сам изо всех сил пытался поддерживать стабильные отношения. Он слегка улыбнулся, когда вспомнил, как Ёджин ждала его после уроков, чтобы поцеловать. Возможно, на этот раз он наконец нашел ту единственную. — Итак, Минхо-хен выйдет оттуда примерно через пять минут, хорошо? Ему нравится прогуливаться здесь и пить кофе, прежде чем вернуться в свою мастерскую, — Хенджин продолжил, не смущенный подозрением, ясно читающимся в глазах Сынмина. — А теперь посиди здесь и послушай эту балладу, пока не придет Минхо-хен, хорошо? Не убегай, если хочешь сделать шаг вперед с Минхо-хеном. Хенджин решительно кивнул ему и убежал, чтобы спрятаться за одним из деревьев поменьше на задворках. Сынмин обернулся, чтобы посмотреть на него, задаваясь вопросом, в какое безумие он позволил втянуть себя, и покачал головой. Ким снова взглянул на время и вздохнул. Оставалась всего минута, и не было никаких шансов, что он сможет это сделать. Кусая губы в нерешительности, он взглянул на открытые ворота архитектурного здания, откуда, как заверил его Хенджин, Минхо выйдет через пять — нет, три — минуты. «Должно быть, я действительно сумасшедший», — подумал Сынмин, доставая из сумки наушники и вставляя их в уши. «На этот раз я сошел с ума по-настоящему.» Если бы это безумие не сработало, он бы действительно выколол глаза Хенджину. Или вырвал бы ему волосы. Он нажал кнопку воспроизведения. Песня началась с нежных фортепианных нот, прежде чем мужской голос, успокаивающий и глубокий, начал петь, и Сынмин почувствовал, что засыпает. Он покачал головой, чтобы держать глаза открытыми, и увидел, что Хенджин дико жестикулирует ему, чтобы Ким сел прямо и не сутулился. — Я не сутулюсь, — одними губами произнес Сынмин в ответ и обернулся, мгновенно застыв, когда увидел Минхо, выходящего из открытых дверей и спускающегося по лестнице, держа руки в карманах. Ким отвел глаза и попытался переместиться так, чтобы его лицо было немного в стороне от прямой видимости Минхо, и положил руку на грудь, чтобы успокоить сердцебиение. Он чувствовал, как жар на его щеках разгорается с каждым шагом Минхо, с каждой секундой становясь все ближе и ближе. — Эй! Сынмин. Ким поднял глаза и попытался изобразить удивление, вытаскивая наушники. — О, Минхо-хен. Привет! Минхо немного рассмеялся и неопределенно обвел рукой вокруг. — Что ты здесь делаешь? — он наклонился ближе к Сынмину и сказал шепотом. — Ты пытался похитить меня или что-то в этом роде за то, что я бросил тебя прошлой ночью? Сынмин усмехнулся и помахал руками перед лицом. — Нет, конечно, нет! Все было в порядке… Я… как там Суни? — О, с ней все в порядке. Хенджин умеет слишком остро реагировать. Она просто была голодна. — О, тогда это здорово, — Сынмин прочистил горло и подергал себя за ухо. — Я просто пришел сюда, чтобы встретиться с Джисоном. Я… я был… — Ах, так ты здесь из-за своего друга. — Да, — Сынмин равнодушно пожал плечами. — Я не думаю, что смогу встретиться с ним, хотя… У меня сейчас занятие. Минхо улыбнулся и кивнул. — Что ты слушаешь? Сынмин посмотрел на телефон, о котором почти забыл, и провел пальцем вверх, чтобы включить экран. — Это. В последнее время оно у меня в голове, — говоря это, он посмотрел на Минхо, и, как и говорил Хенджин, лицо Ли сразу же просветлело. — Серьезно? Я тоже много слушал это! Я и не знал, что ты любишь баллады, вау! — Минхо выглядел как ребенок, который рано получил рождественский подарок, и сияние на лице Ли было таким ослепительным, что Сынмин мог только кивнуть в ответ. — Да, я… недавно увлекся ими. Минхо улыбнулся и придвинулся ближе к нему. — Ты не возражаешь? — он протянул руку к телефону Сынмина, и все инстинкты самосохранения, которые он испытывал с Хенджином, мгновенно исчезли. Сынмин передал свой телефон. — Вовсе нет. Минхо подвел его к скамейке под деревом и поманил поближе. Сынмин едва смог скрыть свой визг своевременным покашливанием, когда он подошел к Минхо, и они столпились у маленького телефона. В тот момент Ким пожалел, что у него нет одного из тех телефонов со слишком маленькими экранами, чтобы их лица были немного ближе. А может и нет. Простого прикосновения плеч Минхо к его собственным и свежего кожистого запаха, смешанного с чем-то цитрусовым, исходящего от одежды Минхо, было достаточно, чтобы свести его с ума. Он слегка покачал головой и попытался сосредоточиться на словах Ли и его пальцах, которые быстро двигались по экрану. — Так что, если тебе нравится эта песня, я думаю, тебе понравится и эта, — он прослушал песню, прежде чем перейти к другой, — и эта. Эта песня тоже хороша. Или, еще лучше, позволь мне составить для тебя плейлист, хорошо? Уверяю тебя, тебе понравятся все песни, которые я включу. Минхо мог бы соединить самые пронзительные и разрушающие нервы звуки, и Сынмину это все равно понравилось бы… Он кивнул с едва сдерживаемой улыбкой. — Конечно. Я бы с удовольствием… если тебя это не затруднит? — О, вовсе нет, — Минхо усмехнулся и придвинулся ближе к Сынмину, чтобы показать ему еще несколько песен, которые он мог бы послушать по пути обратно в класс. Сынмин незаметно взглянул на дерево, за которым прятался Хенджин, и был встречен поднятым большим пальцем и самодовольной ухмылкой. Но в тот момент, когда твердое плечо Минхо коснулось его собственного, а глаза Ли сверкнули, когда они посмотрели на него, Сынмин почувствовал, что заключить сделку с Хенджином, возможно, не такая уж плохая идея, в конце концов.