Пока мы не найдем любовь.

Чувство страха медленно охватывало Сынмина, опускаясь тяжелым плащом на его плечи, пока не превратилось в зловещую дрожь, которая пробежала по его телу и заставила прерваться на полуслове. — Мама… Мама, я тебе сразу перезвоню, хорошо? — он повесил трубку, не дожидаясь ответа матери, чего никогда не делал, и вскарабкался по лестнице, в то время как предупреждающие сигналы в его мозгу становились все громче и громче. Сначала Ким не мог точно определить причину безумной паники, охватившей его тело, но затем это поразило его, почти как физический удар. Нет! Нет! НЕТ! Хенджин никогда бы… Но, о, Хенджин обязательно бы это сделал, потому что Хван был таким — любопытным и невыносимым — и с каждым шагом, который Сынмин делал по направлению к своей комнате, его сердцебиение учащалось в десять раз, пока он не подумал, что оно вырвется прямо из груди и спасет его от надвигающегося кошмара, угрожающего развернуться у него на глазах. К тому времени, как Сынмин распахнул дверь своей комнаты, его дыхание было прерывистым, сдавленным паникой, и глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к сцене внутри, которая резко контрастировала с тем, чего он боялся. — С возвращением, — Хенджин оглянулся на него через плечо, прежде чем ухмыльнуться. — Ты выглядишь так, словно тебя трахнули или что-то в этом роде. Почему ты так тяжело дышишь? — он усмехнулся собственным словам, прежде чем вернуться к телефону, который держал в руках. Сынмин проигнорировал его, разум был занят анализом сцены. В такие моменты, как этот, он отчаянно жалел, что у него нет фотографической памяти, чтобы парень мог сделать вывод, был ли необратимо обречен или чудом избежал несчастья. Его ноутбук все еще лежал на кровати так, как он его оставил, но Ким не был уверен, был ли его край скрыт плюшевой игрушкой или нет. Хенджин все еще сидел на ковре, как будто он оставил его, но Сынмин не был уверен, с правой стороны тот сидел или с левой. «Он пошевелился? Он прикасался к ноутбуку? Он…» — Ты… — начал Сынмин, но затем остановился, его слова зависли между страхом неосознанно заманить себя в ловушку и осознанием того, что, возможно, ловушка уже захлопнулась. — Что я сделал? — спросил Хенджин скучающим тоном, все еще не отрывая глаз от телефона. — Неважно, — Сынмин выдохнул и попытался расслабиться. Возможно, Хенджин действительно был не так плох, как он думал. В конце концов, тот помог Сынмину сегодня, когда у него были все причины не делать этого, и образ Хвана, играющего с Михи, промелькнул в его голове, как будто поддерживая его решение. Возможно, он действительно был параноиком. Ким взял свой ноутбук, внимательно следя за затылком Хенджина, и спрятал устройство в сумку, прежде чем Хван смог это заметить. Даже при том, что ему нужен был ноутбук для подготовки презентации, он не собирался искушать судьбу, зная, что лежит за черным экраном. На этот раз им придется обойтись бумагой. Сынмин подошел и сел перед Хенджином на ковер, думая немного расслабиться, когда тот даже не взглянул на него из-за телефона. Его бумаги и блокноты лежали разбросанными вокруг, казалось бы, нетронутыми, и он пару секунд перебирал их, прежде чем вытащить тот, в котором содержался план их проекта. Ким протянул это Хенджину. — Это идея проекта, которая пришла мне в голову. Прочти это и скажи мне, что ты думаешь. Он полностью ожидал, что Хенджин застонает в знак протеста, но при подозрительном повороте событий тот только приподнял бровь, глядя на бумагу, прежде чем отложить телефон в сторону и взять листок. Его глаза пробежались по бумаге, губы сжались в твердую линию, и зрелище было настолько странным, что Сынмину потребовалось несколько секунд, чтобы осознать это — Хенджин на самом деле читал — и он мог поклясться, что в пространственном континууме произошел небольшой, но заметный сдвиг, как будто сама вселенная на микросекунду задержала дыхание. «Может быть, он действительно не так плох», подумал Сынмин и задался вопросом, было ли это отчаянным желанием или рациональным выводом. Вероятно, первое. Ким откашлялся и, взяв ручку, открыл чистую страницу блокнота. Теперь, когда он вырвался из лап иррациональной паники, парень мог сосредоточиться на более важных вещах, таких как-то, какие стихи им следует проанализировать для своего проекта, возможно, пойти на… — Сынсон, могу я выступить в презентации с Дикинсон? Ее стихи короче, так что, думаю, я смогу это сделать. — О. Хоро… — ручка выскользнула из рук Сынмина, прежде чем скатиться по блокноту и упасть на мягкий ковер. Когда они остановились, не было слышно ни звука, и на мгновение весь мир, казалось, погрузился в тишину, за исключением эха слов Хенджина. — Как ты меня назвал? — спросил Сынмин хриплым от едва сдерживаемой паники голосом. Хван посмотрел с выражением легкого замешательства на лице. — А что? Разве ты не так себя называешь? — он отложил газету, взял свой телефон и быстро повернул экран к себе. От сине-серого цвета, отображаемого там, и кривой улыбки, играющей на лице Хенджина, у Сынмина вспотели ладони, и он сглотнул, когда тот приблизил экран к его лицу. — Разве не так ты называешь себя, когда пишешь эти милые маленькие истории онлайн? Темные лозы паники, гнева и абсолютного смущения переплетались в его сознании, пока не проникли глубоко в мозг, заставляя все оцепенеть. Как и любой другой нормальный человек со скрытой личностью, Сынмин иногда проигрывал этот момент в своей голове, но он никогда не представлял, что Хенджин станет тем, кто воплотит его кошмар в жизнь. Как он и думал, они не так уж отличались друг от друга. По крайней мере, в характере секрета, который оба скрывали. Сынмин глубоко вздохнул и попытался привести в порядок свои мысли, пока перебирал все варианты, которые у него были, чтобы выбраться из этой передряги целым и невредимым. Вариант номер один: отрицать. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал он, пытаясь убрать панику из своего голоса и посмотрел прямо в глаза Хенджину. — О, это так? — Хван понимающе кивнул и посмотрел на телефон в своих руках, на его лице снова появилось выражение легкого замешательства. — Тогда я, должно быть, ошибся. Извини за это, — он бросил извиняющуюся улыбку Сынмину и вернулся к своему телефону. Это действительно сработало? — Все в порядке, теперь мы можем вернуться… — Но ты знаешь, — Хенджин прервал его и помахал телефоном в руках, — Хотя это действительно интересно. Дай я тебе это прочту, думаю, это кое-что прояснит, — он откашлялся и начал читать вслух первую главу, первые слова, которые Сынмин опубликовал онлайн. — «Сына даже не заметила, когда телефон выскользнул у нее из рук, ее глаза сосредоточились на Мин, который был… Вариант номер два (и самый привлекательный): Атака. — Ты гребаный мудак, — Сынмин наклонился вперед и вырвал телефон из рук Хенджина, все оковы сдержанности были сломаны. Было ясно, что Хван играет с ним, и он бы разбил телефон прямо на полу, но остановился в последнюю секунду. Телефон выглядел дорогим, и он не смог бы заплатить за ремонт. Поэтому Ким удовлетворился тем, что бросил его на мягкий ковер, прежде чем схватить Хенджина за воротник. — Как ты смеешь трогать мой ноутбук? — он зашипел сквозь стиснутые зубы, и его хватка только усилилась, когда Хенджин улыбнулся маниакальной улыбкой, от которой мурашки побежали по коже под тканью его толстовки. В тот момент, были ли это тени или гнев в его голове, Сынмин мог поклясться, что увидел, как на голове Хенджина выросли дьявольские рога. Хван наклонился вперед, в его черных глазах плясал темный восторг. — Если ты не хочешь, чтобы люди рылись в твоих вещах, тогда не оставляй их там, где они могут. Сынмин был на грани того, чтобы разбить голову Хенджину. — Ты гребаный мудак, безжалостный кусок дерьма, который заслуживает… — Послушай, проклиная меня, ты не изменишь свою ситуацию. Так что не делай этого, Сынсон, иначе тебе будет сложнее заткнуть мне рот. А ты ведь этого не хочешь, не так ли? Костяшки пальцев Сынмина побелели от мертвой хватки, которой он вцепился в ошейники, но после нескольких глубоких вдохов почувствовал, что его хватка немного ослабла. Вариант номер три: Умолять. — Ты сказал мне, что ты не так плох, как я думаю. Возможно, обращение к хорошей стороне Хенджина, которая еще не проявила себя с таким долгожданным опозданием, повернет дело в его пользу. Возможно, на Хвана снизойдет озарение, как на персонажей фильмов, и он поймет, что был неправ. Но тот только пожал плечами в ответ. — Я так же не так хорош, как ты хочешь, чтобы я был. — Зачем ты это делаешь? — спросил Сынмин, его лицо слегка сморщилось от поражения, и Хенджин нахмурился, быстро сдвинув брови. Зачем он это делал? Разве неделю назад не варился в таком же котле страданий? Хван знал, что, должно быть, чувствует Сынмин — чувство беспомощности от того, что ты находишься в чьей-то власти, было слишком знакомым — и он задавался вопросом, зачем это делает. Хенджин снова нахмурился, когда понял, что не знает ответа. — Потому что это весело, — он солгал, снова пожав плечами, прежде чем наклониться немного ближе. — Итак, каков четвертый вариант? — Что? — спросил Сынмин, сморщив брови в замешательстве. Говорил ли он все свои стратегии вслух? Хенджин усмехнулся выражению лица Сынмина и откинулся назад, опираясь на ладони, его воротник наконец освободился от хватки младшего. — Я же говорил тебе. Ты не такой загадочный, как тебе кажется. Я могу прочитать все твои мысли по твоим дрожащим глазам, — он наклонился вперед и понизил голос до низкого шепота. — Итак, какой четвертый вариант? Соблазнить меня? Он многозначительно указал на их позицию, и Сынмину потребовалось несколько секунд, чтобы понять, чему ухмыляется Хенджин. Во всем своем гневе, стремясь добраться до горла Хвана, Сынмин каким-то образом оказался верхом на нем, расставив ноги по обе стороны от худощавого тела Хенджина, и осознание этого обрушилось на него, как грузовик. Его лицо покраснело от гнева и смущения, и он немедленно вскочил, как будто каждая часть его тела, которая касалась Хвана, была обожжена неожиданным пламенем. Сынмин провел рукой по волосам и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем повернуться к Хенджину. — Чего ты хочешь? Хенджин встал со всей грацией танцора и склонил голову набок, обдумывая вопрос. Чего он хотел? Месть? Сынмин даже отдаленно не причинил ему вреда, за исключением того, что травмировал его, сломав его карандаш пополам и заставив пожалеть, что он не глухой, время от времени бросая угрозы. Помощь? Правда. Хенджину нужна была помощь с учебой, но занятия с Сынмином, вероятно, приведут к нескольким поездкам в больницу. Новая глава? ДА. И Хенджин хотел быть первым, кто прочтет это. Он открыл для себя творчество Сынмина из глубин метафорической угольной шахты и испытал по этому поводу странное чувство собственничества. — Я хочу изменить условия нашей сделки, — просто сказал он, и, как и ожидал, Сынмин застонал от разочарования. — Давай просто отменим эту дурацкую сделку! Тебе больше не нужно помогать мне с Минхо-хеном, хорошо? Я позабочусь об этом сам. Мы можем просто пообещать держать язык за зубами о том, что мы оба видели, хорошо? — Нет, — Хван засунул руки в карманы и шагнул ближе к Сынмину, который немедленно в тревоге попятился, предпочитая прижаться спиной к острому краю стола, чем стоять на дюйм ближе к Хенджину. Это было мило, но в то же время необъяснимо раздражало. Он всегда должен был вести себя так, как будто тот его съест? Хенджин наклонился, чтобы приблизить свое лицо к лицу Сынмина. «Извивайся больше, если это то, что ты предпочитаешь.» — Я знаю, что ты мне не веришь, — сказал Хенджин, его голос был мягким шепотом над губами Сынмина, — и ты знаешь, что я тебе не верю. И я не хочу жить со страхом быть разоблаченным, нависающим над моей головой, — Хван выпрямился, немного нахмурился, прежде чем одарить Сынмина снисходительной улыбкой, как будто он был буквальным олицетворением самой доброты. — Давай заключим новую сделку, хорошо? Ту, которая подходит нам обоим. Сынмин вздохнул и прикусил губу, обдумывая это. Он знал, что если откажется, Хенджин будет доставать его постоянно, пока это не закончится либо тем, что Ким примет сделку, либо тем, что Ким окажется за решеткой за хладнокровное убийство. И не важно, как сильно он это отрицал, ему нужна была помощь Хенджина, если Сынмин хотел сблизиться с Минхо, потому что у его неуклюжей и неопытной персоны не было реальных шансов на бой. — Каковы твои условия? — спросил Сынмин, скрещивая руки на груди. — Обучи меня. Сделай так, чтобы я сдал этот семестр. — Я не Бог, — Сынмин усмехнулся. — Дальше по дороге есть церковь, иди помолись там. Хенджин закатил глаза. — Отлично, обучи меня в меру своих способностей, и я пройду часть прохождения. Ты самый умный, это, должно быть, самая легкая вещь на свете. — Но ты самый тупой, — отметил Сынмин, — и это делает дело самым трудным на свете. Самодовольная ухмылка на губах Сынмина только раздула раздражение Хенджина, и он наклонился вперед, стиснув зубы. — Умерь свое отношение, или ты хочешь, чтобы я пошел и начал орать прямо сейчас? — Хорошо, я буду тебя учить, но… — Сынмин поднял палец вверх и сжал губы в твердую линию, — …как только мы начнем, если ты посмеешь угрожать мне снова, я буду считать сделку недействительной. — Со мной все в порядке. И я хочу быть первым, кто прочтет твои главы. Это было последнее, что Сынмин ожидал услышать, и он удивленно отшатнулся. — Что? Хенджин просто пожал плечами. — Позволь мне прочитать твои главы, прежде чем они будут опубликованы. Взамен я помогу тебе со всеми фрагментами, с которыми у тебя проблемы. Особенно с теми, где персонажи должны целоваться, — Хенджин слегка усмехнулся, говоря это, и смущение, которое появилось в виде красных пятен на щеках Сынмина, только вызвало у него желание хихикать от радости. Но опять же, не его вина, что вкладки с поисковыми запросами «как написать сцену поцелуя» и «как люди целуются» находились прямо рядом со вкладкой фанфиков. Он знал, что Сына и Мин собирались поцеловаться, и Ким не позволил бы своей неопытности испортить их момент. Сначала сваха, а теперь редактор романтических романов –Хенджин занимался всем, кроме учебы, но пока Сынмин принимает его условия, ему не придется беспокоиться об этом. — Ты гребаный мудак, — Сынмин зашипел, а Хенджин только слегка поднял руку, сдаваясь. — Эй, эй. Мы заключаем сделку. Пожалуйста, без ругани, — он усмехнулся, когда Сынмин с раздражением прислонился к комоду, его глаза все еще были темными от гнева. — Более того, как я ранее обещал, я также заставлю Минхо влюбиться в тебя к концу семестра. Как насчет этого? Все твои усилия кажутся стоящими, не так ли? Сынмин решил немного подумать. Обучать Хенджина? Он был первокурсником, поэтому у него было время, но Ким не мог гарантировать, что их учебные занятия не закончатся тем, что Хенджин окажется в больнице. Позволить ему прочитать главы? Ни за что. — Отлично. Я подумаю о втором варианте, но меня устраивает репетиторство. Но не начинай плакать, если тебе не нравится мой метод обучения, — наконец сказал Сынмин, глубоко вздохнув, когда чувство неизбежного страха поселилось у него в животе. — Отлично. Но если ты хочешь, — Хенджин поднял руку и коснулся губ Сынмина двумя пальцами, — я также могу дать тебе трейлер о поцелуях, чтобы ты изменил свое мнение. — Отвали, — Ким оттолкнул руку Хенджина и вытер рот тыльной стороной ладони, на его лице ясно читалось отвращение. «Какая чрезмерная реакция», подумал Хенджин, загоняя желание поцеловать Сынмина обратно в мысленный мусорный бак, из которого оно поднималось. Сенсорная перегрузка от двух пальцев по сравнению с тем, которым он пользовался в прошлый раз, явно была больше, чем мог выдержать его разум. Хван полностью винил свое слабое душевное равновесие в том, что последние несколько дней не занимался сексом. Все это было из-за сдерживаемого разочарования, вот и все. Он покачал головой и протянул руку в сторону Сынмина. — Значит, договорились? Сынмин с подозрением посмотрел на руку, поскольку заметил, что с нее свисает какая-то слизь, невидимая для других глаз. — Как долго продлится эта сделка? — Хм, — пожал плечами Хенджин, — до этого семестра? Или пока ты не начнешь встречаться с Минхо-хеном? Пока ты не найдешь «любовь», я полагаю? — он усмехнулся, процитировав слово в воздухе. — Ладно, тогда договорились, — наконец сказал Сынмин и вложил свою руку в руку Хенджина. Ладонь Кима была теплой и слегка вспотевшей, вероятно, от гнева и смущения, которые накапливались в его теле последние несколько минут, но она также была невероятно мягкой. «Интересно, пользуется ли он тем же лосьоном для тела, что и Михи», подумал Хенджин, когда они пожали друг другу руки. На мгновение ему захотелось узнать, что происходит в голове Сынмина. Что он думал о руке Хвана в своей? Он получил ответ, когда Ким резко отпустил его руку после нескольких рукопожатий и вытер ее о джинсы, даже не пытаясь скрыть, какое отвращение он почувствовал от прикосновения Хенджина. И на секунду Хван не смог скрыть, насколько он разочарован этим.

***

Сынмин знал, что заключать сделку с Хенджином было плохой идеей. Было достаточно доказательств в виде книг и фильмов, которые воспроизводили этот сюжет, предостерегая массы от заключения сделок с такими людьми, как Хван, чтобы они в конечном итоге не сошли с ума и не стали жертвой таких вещей, как любовь. Сынмин знал, что он, вероятно, тоже сойдет с ума, но не по той же причине, и единственной жертвой в этой сделке должен был стать Хенджин, которому проломили бы голову за опоздание на встречу их проекта. В четвертый раз. Через четыре дня. — Хенджин, твоя жена здесь, — поддразнил Чанбин, его игривый голос сочился весельем, прежде чем он начал хихикать с сидящим рядом с ним Ёнджуном. Хенджин поднял встревоженный взгляд и с трудом проглотил горсть картошки фри, которая была у него во рту, как раз в тот момент, когда что-то розовое и злое размытым пятном промелькнуло мимо окна закусочной. О черт. Сынмин ворвался в закусочную, крепко сжав челюсти и прижав кулаки к бокам, и со сверхъестественной решимостью прошел мимо всех остальных столиков, прежде чем остановиться у одного в самом конце. — Привет, жена Хенджина, — Ёнджун помахал ему пальцами, прежде чем разразиться серией фырканий, очевидно, его очень позабавил титул, которым он наградил Сынмина. К нему быстро присоединился Чанбин, который нашел это не менее, если не более, забавным. Сынмин проигнорировал их обоих. День за днем сталкивание с одним и тем же закалило его внешность до такой степени, что он больше не испытывал желания разбить им лица об стол, как в первый раз, когда они его так назвали. Вместо этого Ким обратил все свое внимание на человека, который был основной причиной этого унижения. Сынмин не сказал ни единого слова в ответ. Он только схватил Хенджина за руку и потащил его к двери закусочной. Несколько человек бросали в их сторону любопытные взгляды, и от их взглядов его ладонь слегка вспотела, но Ким не сводил глаз с двери. Хенджин поплелся за ним, пытаясь положить в карман телефон и ключи, изо всех сил стараясь не упасть. — Эй, эй. Подожди немного… — Я говорил тебе каждый день приходить в мою комнату в 8 и не заставлять меня тащить тебя туда! — Сынмин бросил на него сердитый взгляд через плечо. — И сейчас 8:35! Презентация на следующей неделе, а мы не сделали даже половины работы… — Эй, женушка, расслабься. У нас все еще есть один… Сынмин развернулся, как только они вышли, в его глазах метнулись кинжалы, и он обвиняюще поднял палец. — Не называй меня так, или я действительно вырву тебе язык, — он рывком отпустил руку Хенджина и пошел прочь в направлении общежития. Это было абсурдно, даже относительно того, как легко его гнев прорывался на поверхность всякий раз, когда Хенджин вел себя так, будто все будет хорошо. Хван, казалось, плыл, почти свободно гребя по своей жизни, в то время как Сынмин задыхался, когда волна за волной обрушивались на его голову. Академическая аттестация обычно отходила на второй план в колледже, где речь шла скорее о налаживании связей и приобретении опыта на всю жизнь, но для Сынмина академический успех был всем, что он когда-либо знал. Все, в чем был когда-либо был хорош. И Ким держался бы за это, даже если бы его тело и разум кричали в знак протеста. Хенджин подошел к нему и легонько подтолкнул плечом. — Я заметил, что у тебя есть некоторые садистские наклонности, женушка, и я не знаю, смогу ли я продолжать в том же духе, — он усмехнулся, ожидая, что Сынмин снова набросится на него. Его улыбка медленно погасла, когда Ким не ответил и просто продолжил идти. — Хэй, — Хенджин снова толкнул его локтем. — Эй, хмурый Сынмин, почему ты не хмуришься на меня? Тихий, едва слышный всхлип, который он услышал в ответ, заставил его ноги внезапно остановиться. Это был Сынмин — нет, это, должно быть, ветер. Или белка. Но потом это пришло снова, и все давние сомнения рассеялись из головы Хенджина. Сынмин плакал. — Эй, эй, эй, — Хенджин подбежал вперед и схватил Сынмина за плечи, разворачивая его. В слабом свете уличных фонарей были прекрасно видны дорожки от слез, беспорядочно стекающие по щекам Сынмина, и Хенджин почувствовал, как в его теле поднимается волна паники. Хмурый Сынмин не плакал. Хмурый Сынмин всегда только хмурился. Это было что-то новенькое. Это было неожиданно. И по какой-то причине от этого у него внутри поселилось тяжелое чувство. Он полностью винил в этом неподходящее количество картошки фри, которую съел ранее в закусочной. — Отпусти меня, — Сынмин попытался вырваться из объятий Хенджина, но на этот раз сила в его руках, казалось, исчезла, и он мог только поспешно вытереть глаза, чтобы скрыть любые свидетельства своего внезапного срыва. «Боже, почему он плакал из-за презентации?» — Почему ты плачешь? — спросил Хенджин, нервно сглатывая комок в горле. — Это потому, что я назвал тебя «женушкой»? Клянусь, это была шутка… Сынмин поднял на него покрасневшие глаза, пылающие гневом. — Почему тебя это вообще волнует? Тебя больше ничего не волнует, кроме как трахаться со своими подружками и тупыми друзьями и… — Да, хорошо. Ты прав. Я гребаный мудак, ладно? — Хенджин кивнул, потому что не знал, что еще он мог сделать, карие глаза Сынмина снова начали наполняться слезами. — Ладно, проклинай меня, хорошо? Но, блядь, не плачь, это заставляет меня… Мне хочется прижать тебя к себе. Боже, у его тела, должно быть, совсем нет инстинктов самосохранения, если оно побуждало его обнять Сынмина. Это было так, как будто разум и тело сговорились сбросить его со скалы. Но Сынмин выглядел таким уязвимым в тот момент, что на секунду Хенджин подумал, что, возможно, прижимание к нему может стоить жестоких последствий. — Отпусти меня, я больше не хочу с тобой разговаривать, — сказал Сынмин, вытирая последние слезы, и вырвался из объятий Хенджина. Плакать перед Хенджином не значилось в его годовой карточке для игры в бинго, но никто из них не заключал с ним сделку, и казалось, что в этом году они были одержимы тем, чтобы заставить его делать вещи, которые не были ни запланированы, ни рекомендованы. — Это из-за презентации? — спросил Хенджин, и Сынмин отвел глаза, крепко сжав челюсти. Так это было из-за презентации. У Хенджина возникло внезапное и отчаянное желание охнуть, но он прикусил внутреннюю сторону щеки, сдерживая улыбку. Обстоятельства последних двух недель свели их обоих вместе, и Хенджин увидел целый спектр эмоций, отразившихся на лице Сынмина — эмоций, которые оставались скрытыми, по крайней мере от него, последние два месяца. Он задавался вопросом, какие еще эмоции сможет увидеть к концу семестра. Когда их контракт, наконец, закончится. Сынмин фыркнул и скрестил руки на груди. — Я знаю, что ты не понимаешь, и я не ожидаю, что ты поймешь. И я знаю, что ты хочешь посмеяться надо мной, так что продолжай. Будь моим гостем. Хенджин тихо усмехнулся, качая головой. — Мне действительно хочется смеяться, и я не понимаю, но это не значит, что я хочу, чтобы ты плакал или что-то в этом роде. Также, кто заставит меня работать, если ты начнешь так плакать? — он неловко похлопал Сынмина по плечу. — Давай, напарник. Ты должен сдержать свое обещание выколоть мне глаз, вырвать язык и еще много чего, верно? Трудно было поверить, что Хенджин был тем, кто утешал его, и не менее трудно было поверить, что его глупое утешение сработало. Но опять же, в эти дни разум Сынмина был больше подпитан его гневом и раздражением против Хенджина, чем любыми другими эмоциями, поэтому все, что насыщало эту часть его мозга, обязательно работало. Он собирался что-то сказать, вероятно, резкое слово благодарности, от которого его стошнило бы, когда его уши навострились, а внутренний радар сработал. Минхо был здесь. Сынмин огляделся и громко выругался, когда увидел, как Минхо сворачивает на дорогу, его безошибочно узнаваемый силуэт модели, очерченный люминесцентным светом ламп. Если бы только он не плакал, если бы только Хенджин не раздражал его до нервного срыва, Ким бы подбежал и поздоровался с Минхо, возможно, они бы вернулись с ним в общежитие, и их шаги были бы естественными и романтично синхронизированными. Но поскольку он стоял там с засохшими следами слез на лице, розовыми и стеклянными глазами, а щеки и нос были покрыты красной краской, что делало его похожим на клоуна прямо из учебников для среднего класса, у него не было выбора, кроме как схватить Хенджина и оттащить его с собой в тень. Он присел на корточки за широким стволом дерева, стараясь не производить слишком много шума и предупредить Минхо о возможном аморальном, если не незаконном, преследовании, которое собирался совершить. Сынмин поморщился, когда ноги Хенджина громко захрустели по сухим листьям, которые упали повсюду вокруг. Такие слова, как скрытность и осмотрительность, были забыты Хваном, который продолжал ругаться, когда его руки нашли опору на шероховатой поверхности коры прямо над головой Сынмина. — Ты можешь заткнуться? — прошептал Ким через плечо, прежде чем повернуться и посмотреть на Минхо. Если бы он не чувствовал хоть капельку благодарности к Хенджину, он бы определенно вырубил его на несколько секунд, чтобы тот мог спокойно провести свое исследование. — Что ты… О… - Хенджин наконец увидел, что заставило Сынмина опуститься до его нынешнего бешеного состояния. Что ж, по крайней мере, одержимость Минхо попала в категорию нормального поведения Сынмина, в отличие от рыданий. Брови Кима в замешательстве нахмурились, когда к Минхо подошла девушка, а его зрачки превратились в щелочки, когда через несколько секунд они продолжили идти вместе. — Кто это? — спросил он и почувствовал, как Хенджин склонился над ним, чтобы рассмотреть поближе. — Это Юна, — сказал Хенджин через несколько секунд, пытаясь соединить лицо и имя. — Кто такая Юна? — Юна из архитектуры. Сынмин раздраженно вздохнул. — Юна из архитектуры кто? — Не волнуйся, она ему не нравится, — прежде чем Сынмин смог спросить, откуда взялся этот уверенный ответ, Хенджин приблизил свое лицо к Сынмину, оказавшись всего в нескольких дюймах над его плечом, и указал. — Я знаю, потому что посмотри на это — Минхо-хен сжимает свою сумку обеими руками и посмотри, как он сохраняет небольшую дистанцию между ними. Она ему не нравится. Это было правдой. Ли действительно выглядел смущенным, и все его тело было напряжено, как будто он искал способ вежливо сбежать. Но, верный своей натуре, Минхо подавил свои эмоции и продолжил разговаривать с Юной, пока они шли. Сынмин спрятался за стволом дерева и затаил дыхание, когда Минхо проходил мимо их места, рефлекторно протянув руку назад, чтобы оттолкнуть Хенджина за спину. Было темно, так что их, вероятно, не было видно, но он не собирался рисковать. Не с вечно нескромным Хваном за спиной. Тот похлопал Сынмина по плечу. — У меня есть план, как сблизить тебя с Минхо-хеном, — Хенджин чувствовал себя немного великодушным, эмоция, вероятно, вызванная присутствием руки Сынмина на его боку. На долю секунды у Хенджина возникло безумное желание провести пальцами по костяшкам пальцев Сынмина, по выступам, прежде чем, наконец, просунуть их под край рукава парня. Он полностью винил в своем безумии… тьму или что-то в этом роде. — Какой план? — Сынмин взглянул на него, прежде чем быстро вернуться к разглядыванию силуэта Минхо глазами-сердечками, как раз в тот момент, когда его рука опустилась обратно. Легкая хмурость, пробежавшая по лицу Хенджина, когда он это сделал, к счастью, осталась незамеченной. Хван откашлялся. — В пятницу на террасе вечеринка… что-то вроде раннего празднования дня рождения. Тебе стоит прийти. Сынмин начал качать головой еще до того, как Хенджин закончил. — Терраса? Ни за что! Это запретная зона. Нас могут отстранить, если кто-нибудь узнает! Хенджин наклонился и прошептал. — Минхо-хен тоже придет. Сынмин закусил губу, его мысли мгновенно переключились на другую сторону. — Хорошо, я приду, но я приведу Джисона. — Тобой так легко манипулировать, — Хенджин бы громко рассмеялся, если бы они не выполняли секретную миссию по разглядыванию Минхо, но на этот раз он решил ограничиться ухмылкой. — Разве ты не рад, что заключил сделку со мной, а не с каким-то мудаком, который воспользовался бы тобой? — Да, я прыгаю от радости, — Сынмин невозмутим. Иногда ему было трудно понять, саркастичен ли Хенджин или он действительно верит в ту чушь, которую несет. Сейчас был один из таких моментов. Сынмин вздохнул, немного разочарованный, когда Минхо и Юна, наконец, завернули за угол и исчезли в темноте. Если бы Джисон был здесь, он бы определенно покачал головой и пожурил Сынмина за шпионаж, вероятно, с добавлением фраз «это странно» и «просто пойди поговори с ним». Но после целого дня общения с Хенджином его организму требовалась ежедневная доза Минхо, чтобы поддерживать силы. Он вздрогнул, когда почувствовал, как чья-то рука проводит по его волосам, и обернулся в замешательстве и раздражении, чтобы увидеть Хенджина, который, казалось, на мгновение застыл, все еще держа руку рядом с рукой Сынмина. «Я чертовски мертв», подумал Хенджин и задался вопросом, не сошел ли он на мгновение с ума. «Я случайно употребил наркотики? Именно поэтому я не могу контролировать свои импульсивные мысли?» — Что ты делаешь? — спросил Сынмин, смущенно поглаживая себя по волосам. — Ты что-то положил мне в волосы? — Я… — Хенджин сглотнул, пытаясь ответить, поскольку его разум все еще обрабатывал ощущение волос Сынмина на своих пальцах. Они были мягче, чем казались, и ароматная смесь жасмина и ромашек, казалось, задержалась на его коже, как утешительное напоминание о том моменте, когда его пальцы перебирали пряди. Это подтвердилось. У него не было инстинкта самосохранения, если его разум сочинял стихи о волосах Сынмина, а не отвечал ему. Что он должен был сделать пять секунд назад. Его рука упала вдоль тела, и он ухмыльнулся — его лучший вариант и защита при столкновении с прищуренными глазами Сынмина. — В твоих волосах были кусочки сухих листьев. Небольшой совет: Минхо-хену не нравятся люди с травой в волосах. Я думаю, это как-то связано с его аллергией. — Ха-ха. Очень смешно, — Сынмин усмехнулся и провел рукой по челке. — Я тоже дам тебе небольшой совет. В этом колледже мы не получаем оценки за ухмылки, поэтому я предлагаю тебе прекратить это делать. Я думаю, это было как-то связано с новой академической политикой. С этими словами Сынмин закатил глаза и направился к дороге. Теперь, когда Минхо ушел, он позволил своим ногам ступать по сухим листьям, небольшие порции серотонина поступали в его мозг каждый раз, когда лист приятно хрустел под подошвой его кроссовок. Ким был так увлечен выбором правильных листьев, что не заметил фигуру, стоящую посреди дороги. Он даже отмахнулся от похлопывания по плечу в качестве очередной раздражающей выходки Хенджина и поднял глаза только тогда, когда тот наконец благополучно приземлился на асфальтированную дорогу. И он наткнулся обратно прямо на Хенджина, как только его глаза встретились с глазами Джисона. — Сынмин-а, ты… что ты здесь делаешь? С ним? — спросил Джисон, широко раскрыв глаза от недоверия, когда увидел сцену перед собой. Было только одно объяснение, почему Сынмин выходил из-за деревьев в темноте с Хенджином на прицепе — и это могло означать только то, что Ким официально сошел с ума.