20 августа 1994 года. Атланта
03.21 по местному времени
Янек, погруженный в свои мысли в столь непростой для него ситуации, терпеливо ждал своей участи. Кто-то может подумать, что компания двух похотливых рободевиц — это отличная идея, вот только парню было сейчас не до всего этого «развлекалова». Неторопливо проносясь по темному коридору, раскачиваясь из стороны в сторону, Томаш, находясь буквально в плену, медленно втаскивался в пиратскую бухту очень нетерпеливыми железяками. Осознавая, в КАКУЮ именно ситуацию тот очень, как говорится, по-дэбильному угодил, Том, тем не менее, не оставляя надежд на скорое освобождение, продолжал сопротивляться. Будто партизан, схваченный эсэсовцами, Янек молчал, не смея сказать ни слова, дабы не распалять и так горячий пыл рободевиц. Бонни же, похоже устав от этой гробовой тишины, изредка прерываемой небольшими вздохами и стонами, недовольно воскликнула: Б- В первый раз вижу, чтобы тот, кого мы схватили — молчал… — она быстро повернула назад свою голову, впиваясь своим изумрудным взглядом парню в глаза. — Эй! Я с тобой, вообще-то, разговариваю! Фокси же, всю дорогу напевающая какую-то странную мелодию, представляющую собой смесь из американского гимна, детских песен и чего-то, что уши Янека просто не могли осознавать, внезапно заговорила: Фо- Успокойся, Бонни. Такие потом раскалываются и орут всю ночь напролет. Особенно, когда им в жопу заталкивают полметра настоящего американского шланга… Томаш, мягко говоря ахренев от подобного предложения, тем не менее, не поддался панике. Ведь что он мог противопоставить силе стальных мышц и поршней? Двинуть по ним ногой, попутно ломая все кости? Устало вздохнув, он запрокинул свою тяжелую голову назад, шепча про себя: Т- Так вот как кончается мой путь? Не в темной подворотне с пером под ребром, не в старости, не даже на поле боя… В борделе. -парень издал небольшой смешок, после чего на его лице образовалась депрессивная улыбка. Вот это я понимаю, ирония — штука веселая… Эх-х, говорил же, доиграешься же, Том, ох как доиграешься. Вот, похоже, и доигрался… И виноват в этом только ты, твоя самоуверенность и легкомысленность. Теперь не выебывайся и принимай. И только попробуй завизжать как сучка, я тогда застрелюсь… Занавески раскрылись, выпуская в Томаша тот самый аромат бухты, который тот ощутил после первой ночи… Спертый, казалось, кладбищенский, пробиваемый тонкими струнами морского воздуха, искусственно вызванного раскиданными по углам кристаллами соли. А сама бухта оказалась даже больше, чем ему показалось на первый взгляд… Некогда темное помещение теперь освещалось несколькими слабыми лампочками накаливания, штабелями выходящими из деревянного обшарпанного потолка. Размером пять на пять метров, оно легко могло вместить в себя сразу несколько металлических тел, позволяя железкам расположиться на… кровати? Какого хрена сюда впихнули кровать? В углу комнаты, казалось, подмигивая, распологалась просторная «королевская ложа», застеленная красным шелком, отливающимся на искусственном свету. Хоромы, черт их возьми… Только занавески начали сжиматься, формируя плотную штору, в голове у Томаша всплыла гениальная идея. Сохраняя «покерфейс», ему оставалось лишь ждать. Фокси, наконец-то нагнувшись на колено, аккуратно спустила Янека на пол, параллельно отряхиваясь от пыли, скопившейся с его куртки. Немного потянувшись и размяв шею, она начала: Фо- Эй, Бонни? Все готово? Немного повертев ушами, зайчиха обернулась, показывая палец вверх. Мило улыбаясь, та подошла к некому большому сундуку в другом углу бухты и, отпирая тяжелую крышку, начала в нем копаться. Перебирая предмет за предметом, один «продолговатый штырь» за другим «продолговаьым штырем», она, покачиваясь из стороны в сторону, говорила: Б- А я уж думала, что этот день никогда… — она прокашлялась из-за попадания пыли в динамик. *кашель* тьфу! Фокси, твою мать! Это ж, ебучая свалка! Лиса, сидящая в, так сказать, «обнимку» с парнем, недовольно возразила: Фо- А я говорила, что эти игрушки годятся только в утиль! — она начала пародировать голос зайчихи, чем вызвала у той злобную гримасу. — «Не-ет, Фокси, ты не понимаешь! У-у-у!» Б- В кого-то сейчас этот сундук и прилетит! Освободив Янека от своих железных обнимашек, лисица насупила нос, нахмурилась и оскалила зубы, готовясь в любую секунду взгрызться в зайчиху: Фо- Если бы ты не страдала херней в первую ночь, мы бы уже тогда опробовали коммуниста на вкус! Но ты… Янек, видя, как замечательная возможность съебаться из этого проклятого места, подобно слепящему свету проносится у него перед глазами, под шумок начал выбираться. Медленно и на корточках, дабы не быть замеченным в этом балагане, он подбирался к плотно сомкнутым занавескам… Б- Это вообще здесь причем?! Ну почему с тобой всегда так сложно? Давай-ка уже просто возьмем и просто трахн… Стоп, а где?.. — Вовремя заметив пропажу, Бонни вскочила и, спустя 5 секунд, все же обнаружила горе-пленника. Схватив того буквально за шкирку, синекожая одной рукой подняла его в воздух. Положив левую руку на бок, та, будто отчитывая школьника за разбитое окно, возмущалась: Б- Ах ты сволочь! Сбежать вздумал?! Т- П-пожалуйста! Одно слово, Бонни, прошу тебя! Фо- Ну чего ты там зависла? Раздевай его уже! Зайчиха, постепенно перевела взгляд с парня, которого та буквально душила на лису. Увидев небольшой кивок Фокси, та выпустила добычу из рук и присела перед Томашем на корточки. Злобно глядя ему прямо в глаза, она выдавила: Б- Чем мы, блять, Фокси, занимаемся?.. Говори уже! Т- У меня есть последнее желание перед тем, как вы захотите меня трахнуть! Фо- Что ж, я и сейчас этого хочу… Ну да ладно, красный, говори. Т- Спасибо… — Янек прокашлялся, будто готовясь к отрепетированной речи. — Кхм кхм! Согласно Кодексу США от 1993 года я имею право на последнее желание, в данном случае, перед смертной казнью! Бонни, выпучив глаза от подобного заявления, скрестила руки на груди. Нервно выдохнув, та опустила взгляд и проругалась: Б- Опытный, сука, попался… Какая еще, нахер, смертная казнь?! Как-будто нам есть до этого дело, придурок! Я тебя сейчас так оттр… На что неожиданно получила от ехидно улыбнувшейся лисицы ответ, буквально потрясший ее: Фо- Нет, Бонни. Если он этого хочет, он это получит… — желтоглазая, мило виляя своим пушистым хвостом, взяла в руку небольшой стальной стул и, поставив его перед лежащим на полу Янеком, уселась на него, сложив руки на спинку. Немного размяв шею, та начала: Фо- Итак, уважаемый господин коммунист, приступим! Т- Премного благодарен за то, что хоть кто-то соблюдает закон в этом проклятом заведении… Так вот! Как бы мне не было обидно это говорить, но перед тем, как моя жопа будет отдана на корм аниматро… — он был резко перебит криком лисицы: Фо- OBJECTION! — та ткнула указательным пальцем в воздух. — Ближе к делу, подсудимый! Бонни, видя, во что все превращается, присела на пока что незанятую никем кровать и, про себя возмутившись, глянула в потолок: Б- Ролевые игры зашли слишком далеко… Томаш, легонько стукнул руками по полу, после чего поднял взгляд на Фокси, будто пытаясь понять где у той находятся уязвимые места: Т- Согласно Шестой поправке в Конституции США, я имею право на присутствие на судебном процессе моего адвоката. А именно Роберта Блэкберна!— сказал он, уже потирая руки и готовясь к скорому побегу из здания, зная, что аниматроницы, какими бы грозными они ни были, не посмеют вредить своему хозяину. Хитрая лиса, не мешкая ни секунды, подперла правую щеку рукой, после чего с триумфальным лицом взглянула парню прямо в глаза: Фо- Разумеется, мистер Янек. Конституция священна, и поэтому, следуя той же Шестой поправке, я согласна на проведение процесса лишь в присутствии присяжных! В зале их, кстати, уже двое… На лбу парня выступил холодный пот. Он, сильно нервничая, все же пересилил себя и с громким криком: Т- HOLD IT! — заявил. — Также, согласно Восьмой поправке от 1789 года, я имею право на справедливое наказание за содеянное преступление! Сексуальное насилие к этому не относится, и я, как гордый гражданин США требую этой С-П-Р-А-В-Е-Д-Л-И-В-О-С-Т-И! — последнее слово он растянул специально, дабы уткнуть лису в свою изначальную некомпетентность. В ответ на что, уже державшая всю ситуацию в своих цепких юридически подкованных руках, Фокси прошептала: Фо- Гражданин… Как может подтвердить каждая из находящихся здесь, даже беря во внимание лично ненавистного мне Блэкберна, паспорта и, как следует, гражданства у тебя… нет… — та приблизилась к Томашу, находясь от его лица в опасном расстоянии. Зловеще улыбнувшись и облизнув губы, она воскликнула. — ВИНОВЕН! ПРИГОВОР — ДОВЕДЕНИЕ ДО СОСТОЯНИЯ ПОЛУСМЕРТИ ПУТЕМ СЕКСУАЛЬНОГО НАСИЛИЯ! Зайчиха, уже успевшая неплохо так устроиться в мягкой кровати, внезапно засопела. Фо- А теперь, Бонни, прошу тебя… — она обернулась в ее сторону, после чего, немного охренев от состояния своей «ассистентки», крикнула, от чего ушастая сразу проснулась. — БОННИ, ЕБ ТВОЮ МАТЬ, Я ДЛЯ КОГО ЭТО ВООБЩЕ ГОВОРЮ?! Б- Э? А! М-мы победили?! — немного растерянно, она спросила у Фокси: Фо- Мы, если что, и так победили… Я просто хотела победить его еще и так. Янек, предчувствуя скорую кару, попятился назад, пытаясь пальцами раздвинуть плотно сжатую материю занавесок, как уже понятно, безуспешно. На мгновение все, казалось притихло. Лишь три тихих дыхания в этой комнатушке, два из которых нацелены крайне решительно… Т- А вот это было сильно… Бестии накинулись на парня, валя его на пол. Пусть и пытаясь сопротивляться, он был неспособен противостоять даже одной машине, что уж говорить о двух. Бонни, сделав парню захват бедрами, обвилась вокруг его шеи, плотно прижимая его руки к полу. Фокси же, как и подобает настоящему корсару, принялась лишать жертву одежды. Так нелюбимая ей куртка охранника со свистом улетела вдаль, после чего пред ней открылась его невзрачная футболка с надписью «BOBER». Немного наклонив голову, та поинтересовалась: Фо- Коммунист, как это будет с русского? — после чего нажала ему пальцем на грудь. Не самый довольный ситуацией, Томаш принялся перечить. Чуть ли не плюясь от злости, Янек проговорил сквозь зубы: Т- Я русского не знаю, дура! — после чего отвернулся, глядя в глаза нависающей сверху Бонни. Фо- Как грубо… В любом случае, красный, мы с Бонни узнаем все твои секреты! Б- Особенно те, что находятся в самых нижних уровнях… — та ехидно улыбнулась и впилась ему в губы. Сладко и приятно, не сравнимо с жестоким и варварским поцелуем Сприни, жаль, что она не видит, что творит ее имитация. Она бы точно гордилась… Исследуя каждый уголок его полости рта, ее мягкий и упругий язык, находясь словно в экстазе, не спешил покидать своих угодий. Сплетаясь, пусть и неохотно, с языком Томаша, она исполняла такие кульбиты, что сам парень уж начал было закатывать глаза. То ли от удовольствия, то ли… Вот черт, кислород! Она быстро отстала от парня, испуганными глазами наблюдая, как тот глубоко вдыхает: Б- Черт! Вот знала же, что не стоит переусердствовать! Том, прошу тебя, живи! Т- Я… *кашель* в поряд… — пред его глазами наконец-то прояснилось, и ему в глаза бросилось два заячьих уха. — Твою мать, так это был не сон… Фокси, не теряя ни секунды, активно справлялась с неподатливой тканью, чуть ли разрывая футболку, оголяя не самый подкачанный торс с уродливым шрамом на нем. Протянувшийся от плеча до живота, он служил Янеку явным напоминанием о своих, так сказать, «заслугах». Фо- Че-е-ерт… Кто его тебе оставил? Т- Тебе какая разница, похотливая сука? Фо- Просто интересно... Но если тебе так не хочется об этом говорить, то приступим-ка сразу к дел... - она была перебита еле слышимым шипением парня: Т- В Афгане я его получил, когда Душманы в плен взяли, скоты. Месяц как в концлагере. А все почему... потому что ТВОИ ублюдошные американцы им и подогнали оружие, с которого наш "крокодил" и сбили! Фокси, заметив его прямой упрек, тем не менее, проигнорировала провокацию, занявшись более важным делом. Отделавшись небольшим: Фо- Ух ты. - она продолжила заниматься делом, когда в сторону летели уже его новые черные брюки. Парень опустил голову, ложась на бедра зайчихе, уже закрывшей от удовольствия свои зеленые глаза. Устало выдохнув, Томаш, собираясь с мыслями, выдал: Т- Хотя кому я это говорю... Спустя еще пару секунд лисица уже крепко держалась за последнюю преграду на своем "плотском" пути. Лишь узкие трусы отделяли плутовку от своей заслуженной награды, которую она уже очень давно ждала. От похабных мыслей у нее забегали глаза и со рта потекла небольшая струйка слюны. Расправляясь с "ненужной тканью", Фокси что-то бормотала про себя. Ее голова немного задрожала, впрочем, как и ее некогда строгий и серьёзный голос: Фо- Д-да... Наконец-то... Столько лет ожидания и все не зря! Я покажу этому коммунистическому отродью кто здесь хозяин! Вот только... - она испуганно взглянула на Бонни и, с голосом, будто нашалившего ребенка, прошептала: Фо- Бонни... А что дальше делать?.. Ушастая, поначалу приняв это как шутку, немного посмеялась: Б- Ха-ха-ха! Для начала надо бы преподать этому наглецу небольшой урок. Возможно, твоя задница покажет ему в чем он провинился? Фо- Э-э-э... Да! Конечно... - она обернулась в сторону Янека, уже начинавшего что-то подозревать. Для надежности, все-таки, отвернувшись от лисы, он готовился к резкой волне удовольствия, пусть и не добровольного. Она торопливо начала снимать с себя одежду, параллельно ловя на себе довольный взгляд своей голубокожей подруги. Спустя несколько нехитрых движений, лисица, будто ища одобрительного кивка Бонни, буквально сверлила ту взглядом. Оставшись буквально голышом, та, стеснительно прикрывая грудь рукой и покраснев так, что это можно было разглядеть даже на фоне ее красной кожи, присела возле парня, пялившегося на ее выдающиеся формы: Фо- Та-а-ак... Трепещи, коммунист! Ибо я сейчас тебя трахну!! Т- Скорее бы уже... Я тут уже десять минут лежу и пока что ничего... Фо- А что теперь?.. Бонни, окинув свою подругу озадаченным взглядом, немного приспустила уши и, оперевшись руками об пол, произнесла: Б- Да ладно тебе, Фокси, не смешно уже... Просто ну... трахни его! Сделав круглые глаза и опустив хвост, лиса завизжала, закрыв от стыда глаза: Фо- Но я же его уже трахнула! Чего ты от меня еще хочешь?! Б- Раздеть - не значит трахнуть, дура! Ты вообще знаешь, что это такое? Расставив руки ро бокам и выпятив вперед грудь, она колко ответила: Фо- Конечно знаю! Это когда мужчина и женщина целуются! Б- Тогда... блять, что?.. Просто трахни его наконец, что в этом, сука, сложного?! - уже повышая голос, зайчиха, нахмурившись, возмущалась. Посмотрев ей прямо в глаза, Бонни встала с пола, аккуратно уложив уже почти уснувшего Янека на постель. Приманив к себе Фокси пальцем, она приобняла ее и начала шептать ей на ухо, отчего та раскраснелась еще сильнее: Б- Твою мать, Фокси! Ты вообще этим когда-нибудь занималась? Фо- Конечно занималась, что за глупые вопросы?! Б- А если по правде? Лисица виновато взглянула на нее, зажав свое лицо ладонями. Сгорая от ебического стыда, с ее глаз начали капать редкие слезинки, заставляя ту дрожащим голосом сказать: Фо- Н-нет... Бонни скривила гримасу ужаса, глаза ее стали по пять копеек, а она сама немного вздрогнула. Чуть встряхнув головой, она продолжила: Б- Ты... ТЫ ЧТО?! Да быть того не может. - она обернула голову к тихо лежащему на правом боку Томашу. - Эй, Том! Только попробуй подойти к шторе, и я тебе сломаю ноги! Парень же, будто заснув, тихонько храпел, позволяя Бонни снова повернуться к заплаканной лисе: Б- Итак, Фокси... Янек, пытаясь перевести дыхание и не выдать себя, специально перевернулся на бок, дабы у него была возможность резко метнуться в главный зал. Пусть я и скован, у меня ещё есть возможность съебаться из этого проклятого места... Эти шторы не простые, а с железными штырями, складывающимися как в зонте. Вот только материал на них - простая ткань... Самостоятельно я, пусть, из них и не выберусь, вот только... Что там говорила рыжий прокурор? Что в зале аж целых два свидетеля? Ах да! Фредди с Чикой все еще сидят там... Это мне, как раз, и на руку! Надо только... - он окинул взглядом напряженные дебаты двух железяк, в которых Бонни "наглядно" поясняла рыжуле за законы жизни. Фокси, утомленная и, кажется, немного помятая, лежала, уперевшись в одну из стен комнаты, прикрыв глаза и тяжело дыша. Прямо над ней зависала ушастая террористка, сидящая на корточках в позе, от которой у Томаша чуть не пошла кровь из носа. Уж слишком аппетитно та выглядела со стороны. То, однако, лишь задний план, ибо спереди творилась геенна огненная... С безумным оскалом зайчиха буквально пожирала беднягу Фокси своими бешеными глазами. Ее ладони, покрасневшие от многочисленных шлепков по "самым разным ее местам", буквально пылали. В заячьих глазах виднелся красно-кровавый оттенок. Приложив по указательному пальцу к каждому виску, синекожая в угрожающей манере кричала: Б- ПОЧЕМУ ТЫ ЗАСТАВИЛА МЕНЯ ЭТО СДЕЛАТЬ?! ПРОДОЛЖАЕШЬ НАБЛЮДАТЬ, КАК ВСЕХ ОХРАННИКОВ ВОКРУГ ТЕБЯ ЗАБИРАЮТ ДРУГИЕ! ДУМАЙ ФОКСИ!! - со стороны послышалось еще несколько шлепков. - ВСЕГДА МОЖНО НАЧАТЬ СНАЧАЛА! НАЙТИ НОВОГО СТОРОЖА! ЧЕГО СТОЯТ ЭТИ ДЕСЯТЬ ЛЕТ?! Не оборачиваясь, Янек понял, что сейчас была идеальная возможность для побега. Быстро встав с положения лежа, его ноги быстро побежали по скрипучему деревянному полу, заставляя взгляды двух аниматрониц скрестить внимание на беглеце. Не мешкая ни секунды, тот пролетел всю комнату и добрался до занавесок. Взяв с пола удачно подвернувшуюся железную палку, тот вставил ее аккурат между штырей и, подобно монтировкой, раздвинул занавес, просовывая в него нижнюю половину лица. Он заорал: Т- ТВАРИ ДЕЛЯТ МЯСО БЕЗ ВАС!! - после чего занавес снова захлопнулся, а рука рыжей бестии схватила того за волосы. Он обернулся, увидев за собой пару горящих глаз. Фо- Убью... Убью, блять!! Б- Мы "убьем"... - девушки одновременно улыбнулись, готовясь закончить начатое, как вдруг с зала послышалась целая орава стальных шагов. Двое... Даже трое аниматрониц сбегалось к бухте, ворча и ругаясь: Ч- Это с какого хрена мы теперь их не делим? Ф- Да что они о себе возомнили?! Всегда же было поровну. М- Ну, сестра, попала ты... Быстро обернув парня к себе, Фокси закричала: Фо- Какого хуя ты натворил, идиот?! Теперь сюда сбежится вся... - появился и четвертый голос: С- Так вот, что происходит, сестры! Значит все это время их картель воровал наших мальчиков, не делясь с нами и даже об этом не предупреждая! Пора бы взять то, что принадлежит нам по закону! - в ее голосе слышалось возбуждение. Вот только не от похоти, а от самого действия. Б- Т-твою мать... Томаш, видя творящуюся у него на глазах революцию, расплылся в улыбке. Сприни в очередной раз спасала его дорогую шкуру, даже того не осознавая. Его сердце забилось прямо в ритм, когда разъяренные машины пытались прорваться в нерезиновую бухту с двумя перепуганными рободевами. Он прошептал, сам того не понимая: Т- Я куплю ей цветов... Но пока-а-а! - он нырнул в темный угол помещения, оттуда наблюдая за самосудом. Занавески медленно рушились под неостановимым напором четырёх пар железных рук. По всему залу разносились стучащие железные завывания. По мере того, как аниматроницы вламывались в бухту, Янек пробирался к выходу все ближе, уже находясь от него на расстоянии вытянутой руки. Только ему предоставили такую возможность, он пулей рванул по левому коридору в свою каморку, ловя на себе редкие взгляды аниматрониц, медленно осознающих, что их всех там жестоко наебали... Сприни, наблюдая за рвущимся к своему "офису" парнем, подмигнула Тому. Не оставшись в стороне, Янек неуклюже мигнул стоящей в бухте помятой зайчихе, благодаря ту за активные действия. Боевых действий, судя по всему, Янек сегодня чудом избежал. Только запрыгнув в комнату, Янек заблокировал обе двери, после чего устало выдохнул. Т- Фух... - тот сполз спиной по стене. - Я, блять, на ней женюсь... Сколько, кстати, заряда? Ох-х-х, ништяк, добрые восемьдесят... Практически голый, замерзающий от соприкосновения с холодным кафелем, тот искренне радовался своему чудесному спасению, в этот раз обошедшемуся без изнасилований и прочего такого... Тот взглянул на часы, видя заветные... . . .20 августа 1994 года. Атланта
05.54 по местному времени
Проснувшись после небольшого дрема, Янек, сонно потянувшись, взглянул в планшет. Быстро прощелкав до "Пиратской бухты", тот ужаснулся. Раскуроченная и сломанная, она теперь выглядела как мастерская с пиратской спецификой. Радоваться ли ему, плакать, было неизвестно. Он спасся и это было самое главное... Спустя еще несколько минут его ухо услышал приятный звон, который он прежде ненавидел лютой яростью. Шесть часов... Теперь-то можно было и топать домой. Перед этим, правда, найдя свои вещи... Но что поделать, цена, как говориться, уплочена, а остальное было уже не его забота...