21.09.2002
— Что случилось? У тебя вид похоронный.
В ответ Катя кивнула на плазменный экран современного телевизора и прибавила громкость. В утреннем выпуске новостей на Первом канале рассказывали о вчерашнем сходе ледника в Северной Осетии. Число без вести пропавших уже превысило сотню.
— И?.. — Аксаков в недоумении поднял бровь.
— Там находился Сергей Бодров-младший со своей съёмочной группой, — она вскочила с дивана и приложила сложенные ладони к губам. — Какой же невыносимый ужас…
— Глава республики только что сказал, что кто-то мог выжить.
— Дани, ты же умный человек! — закричала Катя. Белоснежный Зефир подпрыгнул в кресле и удалился из гостиной. — Он просто не хочет быть тем, кто объявит, что выживших нет. Никто там не выжил. Никто…
Она поплотнее завернулась в клетчатый плед. Кости ныли от холода, хотя в их квартире всегда было комфортно и тепло.
— Его отец полетел туда. Попрощаться. Он один понимает, что искать некого и незачем, — тихо добавила Катя и уставилась на Садовое кольцо за окном, не видя, впрочем, ничего, кроме размытого пятна серого сентябрьского дня. — Не могу, — она раздражённо выпуталась из пледа, швырнула его на широкий подоконник. — Не могу. Плохо мне.
Он подошёл к ней, обнял — невиданная тактильная щедрость. Она замерла, устроив голову у него на плече. Стало чуть легче.
— У меня ощущение, что погиб родной человек. Это какая-то запредельная несправедливость… Получается, забрать могут любого, в любой момент. У него ведь сын совсем маленький, недавно родился… — она не выдержала и заплакала.
Аксаков обхватил её лицо ладонями и с тревогой всмотрелся в покрасневшие глаза.
— Тебе стоит развеяться. Компанию составить не смогу, сегодня у меня плотное расписание.
— Ничего, проведу день в одиночестве.
— Почему мне кажется, что я слышу претензию?
— Потому что благодаря тебе у меня нет ни друзей, ни подруг.
— У тебя есть Николай.
— Он тебя ненавидит, и поэтому мы редко общаемся.
— Это его проблема, не моя. Я тебя ни в чём не ограничиваю. С женщинами ты просто не умеешь сходиться. Слишком привыкла быть исключительной и обласканной мужским вниманием.
— Мне не о чем с ними разговаривать.
— Гордыня — тяжкий грех, чертёнок.
— Они всегда лезут с вопросами о личной жизни, а личной жизни по твоей милости у меня тоже нет. Но когда-нибудь я разрушу стену, которую ты между нами построил.
— Вряд ли. Недаром я владелец главного строительного холдинга страны.
Аксаков позвал Франческу, что означало одно: разговор был окончен.
***
О том, что в Северной Осетии сошёл ледник, Андрей краем уха услышал ещё вчера, но не стал вникать в подробности — всё-таки это был вечер пятницы, который они с Малиновским традиционно проводили в ночном клубе. Кира уехала за город к родителям, и он наслаждался свободой.
Изменять ей он начал почти год назад. Он даже помнил точную дату: тридцатое декабря две тысячи первого, очередной день рождения Кати, прошедший мимо него. Позвонить ей он не решился. Их общение прекратилось после той встречи в ЦКБ, но он как идиот продолжал таскать с собой Марсика, как будто надеясь, что они снова случайно встретятся, и он вернёт Кате маленькую частичку её детства. Промелькнувшее в портфеле ухо Марсика даже заметил заклятый друг Сашка Воропаев и насмешливо поинтересовался:
— У тебя там что, моя кукла вуду?
Как и Марсик, Воропаев был рыжим, а ещё очень доставучим и любопытным, и постоянно пытался подловить Андрея на изменах, которых тогда ещё не было. Однажды — тридцатого декабря две тысячи первого — ему это надоело. Именно вечером того дня он заметил на презентации новой ювелирной коллекции Аксакова и Катю. Выглядели они как представительная пара. Преподаватель, оказавшийся бизнесменом, по-хозяйски держал её за талию, и самые ужасные фантазии зароились в воображении Андрея, разрослись и заполнили черепную коробку. Он схватил первую попавшуюся девицу и увёз её к себе. Со временем стало ясно, что это вполне себе метод — Кира ему опостылела, Катя была вне досягаемости, а доступные красотки всех фасонов никогда не отказывали во внимании и скрашивали его внутреннее одиночество, притупляли тоску по единственной девчонке, которая его любила. Когда-то. Наверное, как она и обещала, ей удалось укротить это чувство, но воспоминания об их единственной ночи продолжали его согревать.
В эту чёрную субботу он проснулся в компании очередной одноразовой модели — кажется, её звали Алина. А может, Алёна. Выяснять это он не собирался. Дал ей денег на такси и поскорее выпроводил из квартиры, чтобы остаться наедине с телевизором и сигаретами. По окончании репортажа желание набрать Катю и поговорить выросло до предела впервые за несколько лет, прошедших с их последнего поцелуя. Он до сих пор помнил её вкус — чистый, немного мятный — и тепло её кожи под белоснежным свитером. Не о том он думал в это печальное утро… Но о чём ещё он мог думать? Вчера оборвалась жизнь тридцатилетнего парня, который не терял ни минуты и успел так много, хотя не успел, конечно, гораздо больше. А он, Андрей Жданов, терял не то что минуты — годы.
Позвонила Кира.
— Слышал?
— Слышал.
— Его не найдут, да?
— Боюсь, что никогда.
Смог же он озвучить настолько страшную правду. Почему боялся сделать то же самое, когда дело касалось их отношений?
— Кирюш…
— Да?..
— А я тебе не надоел?
Долгое молчание.
— Это что, попытка расстаться?
— Просто честный вопрос.
— Нет, не надоел. А что, есть повод от тебя устать?
— Ты же знаешь, как я устроен.
— Ты про свои бесконечные измены? Знаю, Жданов. И понимаю, что наступит день, когда ты поймёшь, что нагулялся.
Может, уже наступил? Только вот верность хотелось хранить не Кире.
— Интересно, это мудрость или её отсутствие?
— Не знаю, но именно сегодня я отчётливо понимаю, какие всё это мелочи. Для меня нет никого и ничего важнее тебя.
— Тогда позволь мне поставить всё на паузу. Мне многое нужно обдумать… Я, наверное, сам устал. Устал от самого себя, устал причинять тебе боль. Устал не разделять рабочее и личное. Прости, но сегодня мне хочется говорить правду. Потому что завтра, оказывается, может и не быть…
Кира вздохнула. Тоскливо, но вместе с тем смиренно. По-взрослому.
— Конечно. Если это то, что тебе нужно…
— Это именно то, что мне нужно. Спасибо тебе, Кир.
Больше ничто не мешало позвонить Кате. Её новый домашний номер Андрей знал благодаря частному детективу, которому поручил проверку реноме Аксакова перед заключением этим летом договора аренды «Башни 2000» — первой ласточки будущего делового района «Москва-Сити», возведённой холдингом влиятельного бизнесмена и принадлежавшей ему. О новом партнёре «Зималетто» детектив рассказал немного.
— У него отменная репутация как в академических, так и в деловых кругах, к тому же он активно инвестирует в благотворительные проекты. Безусловно, происхождение его капиталов вызывает некоторые вопросы, но в нашей стране ещё ни один человек не смог разбогатеть исключительно законными методами. Придраться можно разве что к личной жизни… У него была студентка, очень талантливая девушка. Их постоянно окружали слухи, и в этом году они оправдались: главная звезда факультета после выпуска переехала в его квартиру. Живёт с ним, работает на него. Развернуться таким мозгам там есть где — холдинг Аксакова застраивает всю Москву…
Обо всём этом Андрей знал и без частного детектива и контракт с Аксаковым предложил отцу лишь для того, чтобы финансовый директор Екатерина Пушкарёва приехала на его подписание. Но приехали только юристы.
Он позвонит ей и скажет… что? Что он мог ей предложить? Андрей принял душ, чтобы смыть с себя Алёну или Алину, и отправился бродить по городу. Марсика зачем-то опять взял с собой — спрятал во внутреннем кармане куртки, вслух поставив себе диагноз:
— Детский сад…
***
Город говорил только об одном. То и дело до Кати доносились обрывки разговоров самых разных людей: бабулек, модных девушек, мужчин при деньгах и подростков со скейтами. Все так или иначе упоминали произошедшую вчера катастрофу, и невозможно было от этого спрятаться. Ноги сами принесли её на Арбат, одну из немногих пешеходных улиц, где из баров и кафе доносились композиции, звучавшие в дилогии «Брат», а уличный музыкант талантливо исполнял песню «Дорога» группы «АукцЫон». Кате стало почти физически плохо, когда она впервые вслушалась в её текст.
Меня держала за ноги земля
Голая, тяжёлая земля
Медленно любила, пережёвывая
— Ужас какой, — пробормотала стоявшая рядом женщина лет сорока и пошла в сторону театра Вахтангова.
Катя побрела следом за ней. Сегодня окончательно закончилось детство, и главного его героя больше не было в этом мире. Он ушёл туда же, куда уже ушли Владислав Листьев и Сергей Супонев. Куда уйдут все. Слёзы застилали глаза. Хорошо, что удалось договориться с Дани и выйти на улицу одной, без дотошного и чрезмерно заботливого Бориса. С этой мыслью она врезалась в кого-то, извинилась и замерла, когда услышала изумлённый возглас.
— Катя?..
Андрей подошёл к ней — это точно был он, хотя без очков и с полными слёз глазами она его толком и не видела — и порывисто обнял.
— Я сегодня только о тебе и думаю…
Она прижалась к нему как можно крепче, и от родного запаха его парфюма закружилась голова. Так, в обнимку, они дошли до какого-то неприметного кафе недалеко от стены Цоя. Заняли столик у окна и неловко замолчали. Катя замёрзла и не спешила снимать с себя косуху, надетую поверх серой водолазки. Андрей рассматривал её, не таясь. Волосы её так и остались короткими, и вообще она не отличалась от себя прежней, но что-то в её лице неуловимо изменилось.
— Катя, мне столько всего тебе нужно сказать… Но сначала — вот…
Он вытащил из внутреннего кармана куртки Марсика и протянул ей игрушку, при виде которой Катя округлила и без того огромные глаза.
— Но как?..
— Да пустяки. Я его хотел тебе отдать ещё тогда, в больнице, но сам испортил момент…
— Спасибо… — она улыбнулась и приложила Марсика к груди, уткнулась носом в потёртую макушку. — Тобой пахнет.
— Это плохо. Аутентичный запах детства пропал…
— Нет. Не пропал, — Катя покачала головой и положила Марсика на колени. — Ты ведь тоже часть моего детства. Как и Сергей…
Высокий молодой официант принёс им кофе в больших кружках и две рюмки коньяка.
— Мы это не заказывали, — удивилась Катя.
— Мы сегодня всем наливаем по рюмке за счёт заведения, — объяснил парень. — Жаль, что повод такой…
Они выпили, не чокаясь, и вновь замолчали. Андрей не выдержал первым.
— Как ты, Кать? Как мама, Коля? Как там кот, которого я тебе подарил, живой ещё?
— Все живы и здоровы. Зефир тоже. Живёт с нами…
— В его квартире, — уточнил Андрей.
— Да.
Катя скинула косуху — по венам наконец-то разлилось тепло от коньяка, а может, от Андрея. Он старался не смотреть лишний раз ниже её подбородка, потому что тонкий кашемир водолазки слишком уж подчёркивал достоинства её фигуры, и в голову лезли воспоминания, о которых пока следовало забыть.
— Вы… ты… вы с ним вместе?..
— Мне не хотелось бы об этом говорить. Лучше расскажи, как ты. Как ваша компания?
— В компании всё прекрасно, а я… Я сегодня взял паузу с Кирой. Посмотрел новости и понял, что больше не могу врать ни ей, ни себе. Я её не люблю. И она меня тоже. Просто ей нравится думать иначе.
— А как же отношения между вашими семьями? Они от этого не испортятся?
— Я надеюсь, родители Киры достаточно умны, чтобы желать ей настоящего счастья. Настоящего, а не навязанного. Ну, а если нет… Тогда в своё время президентом компании станет брат Киры, Саша. По-моему, даже самая желанная должность не стоит потери самоуважения. Как считаешь, я прав?
— Думаю, да.
И снова возникло неловкое молчание.
— Елена Александровна на здоровье больше не жалуется? — зашёл на второй круг Андрей.
— Даниил Юрьевич помог нам полюбовно договориться обо всём с маминой сестрой, так что мы продали квартиру на Соколе, и мама теперь живёт в Подмосковье, в районе с хорошей экологией. А мне удобнее жить в городе. Дел столько, что из области не наездишься…
— Тебе нравится с ним работать?
— Очень.
— И тебя не волнуют слухи о его криминальной деятельности? Прости… Это не моё дело… Я просто за тебя беспокоюсь. Ты его финансовый директор, и через тебя проходят все денежные потоки…
— Андрей, всё это предмет коммерческой тайны. Я подписывала соответствующие бумаги и совершенно точно не буду возводить напраслину на человека, который столько для меня сделал. Лично я ни разу не заставала его за чем-то предосудительным.
— Ваши личные отношения — тоже предмет коммерческой тайны?
— Даниил Юрьевич ценит приватность.
— И что будет, если ты нарушишь ваши договорённости?
— Он никогда меня не обидит, если ты об этом.
— Он что, влюблён в тебя?
— Для таких банальностей он слишком умён.
— В отличие от меня.
Катя перестала изучать прохожих за пыльным окном и настороженно взглянула на Андрея.
— Что ты имеешь в виду?
— Что я идиот, Кать, — Андрей снял очки знакомым порывистым движением, и у неё в сердце расцвела нежность. Он взял её руку в свою и заговорил сбивчиво и взволнованно: — Я должен был всё понять ещё в Чите. Я, наверное, тогда всё и понял, но тебе было шестнадцать, и я не посмел бы… А потом случилась наша ночь… Я именно поэтому несчастлив с Кирой, Кать. Потому что увидел, почувствовал то, что даётся единицам… Я ищу это в других и не нахожу. Я изменяю Кире. Изменял. Больше не хочу. Я устал от бега по кругу… Я готов быть с тобой. Не то что готов, хочу. Я думаю, сегодня многие что-то переосмыслили, и я тоже. Я не переставал думать о тебе все эти годы. Я сам не заметил, как пролетело время с нашей последней встречи, а сейчас чувствую, как сильно по тебе скучал. Я не хочу быть ни с кем, кроме тебя… Я прошу тебя, скажи что-нибудь…
— Всё не так просто, — ответила Катя несколько мучительных минут спустя. — Прости, но это похоже на аффект. Я и сама сегодня словно пыльным мешком прибита. И тоже много думаю. Но это ничего не значит.
— Зачем тогда жить, если не с теми, кто по-настоящему дорог?
— Андрей, ты даже с Кирой не расстался, а лишь взял паузу. И я несвободна.
— То есть ты всё-таки с ним.
— Повторюсь, всё не так просто.
— Он что, гей? Или импотент? Что вообще происходит, ты у него в заложниках?
— Ни то, ни другое, ни третье.
— Тогда будь со мной. Я помню, как ты говорила, что твоё чувство ко мне умрёт. Но я же вижу, что этого не произошло!
— Андрей, пожалуйста, не горячись.
Её спокойствие выводило из себя. Она стала похожей на Аксакова. Катя тем временем достала из кармана косухи и раскрыла вибрирующую «раскладушку».
— Алло. Что?.. Боже мой… Я поеду с тобой! Я сейчас же приеду домой. Жди меня и не делай глупостей, — она захлопнула телефон, быстро надела косуху и вскочила со стула, прихватив Марсика. — Мне нужно бежать.
— Что случилось?..
— Это тебя не касается, прости.
Он тоже поднялся и снова взял её за руку.
— Больше я тебя не потеряю.
— Обсудим это позже.
Она поцеловала его в щёку и была такова.
***
Вечером этого дня Павел Олегович Жданов сидел в своём авто под окнами квартиры, и уютный свет родных окон его почему-то не манил. Он не первый час слушал «Наше радио» и не торопился подниматься в квартиру, где его ждала жена. Даже позвонил в эфир и попросил поставить «Варвару» любимого коллектива сына, «Би-2». Почему именно эта песня? Почему именно сегодня? Он не понимал, только улавливал неясные муторные настроения, плещущиеся на самом дне души.
Ну где ты, Варвара?
На этот вопрос ему мог бы ответить Даниил Юрьевич Аксаков, который час сидевший рядом с кроватью в палате элитной психиатрической клиники. На кровати лежало тело его матери. За спиной Аксакова стояла Катя, и это было единственным, что примиряло его с действительностью.
