I shall use my time

Отдав команду на отдых, Роберт бросил взгляд на прозрачную стену палаты и увидел там Джерри. Тот, похоже, не шевелился все те часы, что шла операция — стоял, бледный и напуганный, тщательно скрывающий свои чувства, но не замечающий, что от усталости привычная маска пошла трещинами. За те первые две недели, что они провели вместе в Австралии, Роберт, привыкший по малейшим изменениям в мимике Хауса читать его эмоции, научился подмечать за Джерри многое. Тот, похоже, готовился к триумфальному возвращению домой после провала, который не обсуждал из-за секретности, Роберт тогда сам не представлял, что сорвётся в Америку, едва услышав от позвонившего проведать его Эрика волшебные слова «Хаус возвращается». Но после того, как после смерти Хауса диагностическое отделение перешло к нему, в первый же свой отпуск Роберт набрал оставленный ему номер телефона, не подозревая, что этим создаёт традицию — Джерри, если не был занят, вылетал в Австралию первым же рейсом, они занимались любовью и отсыпались, пережидая джетлаг, а потом шли на пляж. Там Джерри самозабвенно плавал, периодически набирал свою подружку, следившую за котами, и, смеясь, показывал фотографии, которые она ему присылала, а Роберт чередовал погоню за волнами и бездельничанье на шезлонге. В общем, они расслаблялись в обществе друг друга: человек, работающий в секретной службе, и доктор, хранящий врачебную тайну. Каждый знал, что другой не проговорится, и постепенно доверял всё больше, пока не доверил всё. Но Джерри никогда не звонил первым — за исключением этого раза. Слишком занятый для того, чтобы заводить отношения не с тем, кто для него — целый мир. И спасённый Джеймс этим миром был. Роберт тронул за плечо врача, выглядящего посвежее. — Эй, нам нужно, чтобы кто-то присмотрел за… — Я подежурю, — улыбнулся тот, стаскивая с очаровательных кудрей медицинскую шапочку, — это честь — нести вахту возле легенды. Сказал бы кто так про Хауса. Все его по-своему ненавидели, уважали, но… Никто не стал бы дежурить у его постели. А вот он частенько стоял, опираясь на трость, и смотрел на Роберта, пока тот усиленно притворялся спящим, когда восстанавливался после ранения. Девять лет прошло, но Роберт до сих пор иногда просыпался, чувствуя на себе фантом этого взгляда, порождённый сном. «Прости меня». Хаус извинялся только перед близкими… Роберт тряхнул головой — его больше не было, не о ком вспоминать. — Тогда удачи. Зови, если что. Переодевшись, Роберт вышел в коридор. Джерри тем временем переместился — стерильный бокс был оборудован возле операционной, так что далеко уходить не пришлось — и глядел теперь на укрытого одеялом из тонкой ткани Джеймса. Интерактивная шкала показателей на мониторе возле входа в бокс показывала, что внутри достаточно тепло для человека с нарушенной из-за потери большей части кожных покровов терморегуляцией и что Джеймс достаточно стабилен, чтобы коллектив спасавших его докторов мог спать спокойно хотя бы первые два часа. Забытая за всеми хлопотами сумка с вещами так и лежала возле комнаты для совещаний. Роберт поднял её, вновь пристроил себе на плечо и, засунув руки в карманы брюк, встал возле Джерри. — Где тот смельчак, который взял на себя ответственность дежурить сегодня? — Ушёл за кофе, — ответил Джерри, не отводя взгляда от Джеймса. — Скоро вернётся. Роберт положил руку на плечо своего друга и любовника. Тот выглядел совсем разбитым, несмотря на то, что самое тяжёлое осталось позади. Риск ухудшений и смерти оставался высоким, но Роберт знал, что заявки на победу у Джеймса серьёзнее, чем на поражение. — Проводишь меня до какой-нибудь кровати? Я вчерашней ночью почти не спал. Джерри кивнул и нехотя пошёл прочь по коридору. Роберт следовал за ним, не заговаривая, пока они не достигли неприметной двери, за которой обнаружилась довольно уютная комната с двумя подносами на столе. — Я попросил принести ужин сюда, — сказал Джерри, опускаясь на стул, — ты не против, что я разделю его с тобой? — Я — за. Роберт бросил сумку возле кровати и сел за стол, снимая крышку с подноса. Еда давно остыла, но после удачно закончившейся операции он всегда чувствовал сильный голод, и потому начал есть, не обращая внимания на температуру. Джерри с отсутствующим видом ковырял вилкой застывшее овощное пюре. Роберт не видел его таким убитым раньше — и не сдержался, накрыл своей ладонью его и спросил: — Что-то не так, Джерри? Тот поднял голову и устало улыбнулся. — Не зови меня так здесь. В МИ-6 приняты кодовые имена. Меня зовут Кью. Роберт подмигнул ему. — Привет, Кью. Надеюсь, мне не нужно взять псевдоним вроде R2-D2, чтобы вписываться в вашу компанию? Зрачки Джерри чуть расширились при звуке своего кодового имени, и, пока он смеялся над шуткой, Роберт вспомнил один разговор из тех времён, когда они впервые познакомились.

***

«— Да. Хорошо. Передавай Форману привет и пусть позвонит мне, если что-то изменится. Береги себя, Реми. Когда вернусь в Америку, наберу тебе. Соскучишься — ты знаешь мой номер. Роберт отключил телефон и со стоном упал на кровать рядом с улыбающимся Джерри. — Ты что, обманул меня? — шутливо спросил тот, прижимаясь к Роберту. — Ты женат? — Нет, это старая подруга. Мы с ней в прошлом оба убили кое-кого и иногда сожалеем об этом вместе… Не бойся, я шучу. Обняв Джерри, Роберт уткнулся носом в его волосы, глубоко вдыхая запах пота, океанского бриза и соли — после стольких часов на пляже пахнуть по-другому не могло. — Но ты думаешь о ком-то. Как и я. Два дня, которые они провели вместе, были наполнены сексом, океаном и шальной курортной влюблённостью. Похоже, настала пора становиться серьёзными. — Да. Думаю. Признав это вслух, Роберт откинулся на подушки и посмотрел в потолок. Он часто засыпал так дома в Америке, гоняя в голове прошедший день — всё, что сказал, все шутки, на которые не нашёл достойного ответа, все вопросы, ответы к которым могли быть лучше и умнее. Джерри повернулся на бок, обнял его поперёк груди, пододвигаясь ближе, положил голову ему на плечо и тихо попросил: — Расскажи о нём. Роберт усмехнулся, приобнимая Джерри. — Легко сказать — расскажи. Он гений — из тех, которые действительно делают жизнь других людей лучше, но страннее. Он — один из самых желчных, саркастичных и невыносимых людей, что я знаю. Большую часть времени я его терпеть не могу, и всё же… — Ты скучаешь? — Да. Джерри пальцем водил по его груди, глубоко и спокойно дыша. Роберт бездумно путался пальцами в его немного вьющихся волосах и рассказывал, путано и перескакивая с одного на другое, кто такой доктор Грегори Хаус и почему для Роберта Чейза не существовало другого пути, кроме как полюбить его. Джерри слушал молча и, стоило Роберту прерваться, приподнялся на локте, заглядывая тому в глаза. — Тот, кого я люблю, очень похож на тебя. Блондин, голубые глаза, самая обаятельная в мире улыбка. Он — смельчак, каких мало, профессионал своего дела, настоящий придурок и гораздо старше меня, но… — Ты не можешь без него, — закончил Роберт, понимающе улыбаясь. Джерри вернул ему эту улыбку. — Нет. Я могу. Но мне легче, когда я знаю, что он жив и хотя бы относительно в безопасности. Не знаю, что буду делать, если когда-нибудь это изменится…»

***

— Нет, называться в честь дроида из «Звёздных войн» тебе вовсе не нужно. Просто не свети моей личной жизнью, пожалуйста. Кью — Роберт признавал, что это кодовое имя придаёт Джерри особый шарм — всё-таки принялся за еду, чуть более бодрый и успокоившийся, чем пару минут назад. Сегодня его «настоящий придурок» едва выжил, но видно было, что напряжение не спало ничуть. Роберт вспомнил о предупреждении девушки, сопровождавшей его сюда, и решился наконец задать свои вопросы. — Меня предупредили о том, что бункер на карантине. Ты хмурый, будто этот твой Джеймс Бонд всё ещё при смерти на операционном столе, хотя мы с вашей командой вытащили его с того света, и он пока вроде не собирается обратно. Итак, Кью, что ты мне недоговариваешь? Тот отвёл глаза, и Роберт понял, что попал в яблочко. Хаус был прав — все лгут. — Есть ещё одна проблема, о которой я не сказал, — начал Кью, положив вилку возле тарелки. — Что ты знаешь о наноботах? Нехорошее предчувствие, и так имевшееся у Роберта, выросло из маленького облачка в огромный циклон. — То, что они существуют только в фантастических романах, — осторожно ответил он. — А что? Кью снял очки, зацепив их за жилетку у себя на груди, и оперся локтями о стол, спрятав лицо в ладонях. — Они существуют, Роб. И это пиздец какая огромная проблема, честно говоря. Более того — наноботы являются причиной того, что у тебя есть пациент. Бонд бы выбрался с базы, он отлично успевал, но… Скажем так, один человек, который занимался производством наноботов, заразил его небольшой колонией, которая запрограммирована на убийство людей, в которых есть ДНК любимой женщины Бонда и его дочери. — Ох ты ж блядь, — сочувственно выдохнул Роберт, кладя руку на плечо Кью, — а путь передачи какой? Ингаляционный? Тот покачал головой. — Боже сохрани, нет. Контактный. Иначе я бы не рискнул тащить Бонда в Лондон — Мадлен с Матильдой тоже привезли сюда. — Так у него есть семья… Ладно. Роберт встал и, взяв Кью за руку, потянул за собой. Тот послушно поднялся и, переступив несколько шагов, тяжело рухнул на кровать. — Боже, — простонал он, утыкаясь лицом в одеяло, — я так устал. А завтра мне предстоит разобраться, что делать с этими наноботами, и я не знаю, получится ли у меня, и выживет ли Джеймс, и придёт ли в себя, и восстановится ли он достаточно, чтобы не убить его в процессе моих экспериментов над наноботами, я же не специалист по медицинским последствиям введения в организм посторонних предметов, наделённых зачатками искусственного интеллекта… Слушая эту исповедь, Роберт разделся до трусов и, откинув одеяло, тронул Кью за бок. — Давай-ка кончай трепаться. Снимай одежду и ныряй ко мне. Если завтра тяжёлый день, нам обоим понадобятся силы, а стенаниями и вырыванием волос на голове делу не поможешь, поверь мне. Чаще всего именно сон — это то, что заставит твой мозг работать над решением проблемы намного продуктивнее. Кью приподнялся на локтях и, забавно щурясь, посмотрел на него. — Но я должен… — Спать, — Роберт шутливо погрозил ему пальцем. — Ты не хочешь знать, на что способен разозлённый человек с медицинским образованием! Это была их общая шутка со времён совместного отпуска, и Кью рассмеялся. — Хорошо, твоя взяла. Он положил очки на небольшую тумбочку возле кровати, стянул с себя всё, кроме майки и трусов, и нырнул под одеяло к уже ожидающему его Роберту. Худой и уставший, Кью казался ему хрупким, будто вот-вот разобьётся. Но внешность часто обманчива, и человек, который может выбить для спасения любимого отдельный настоящий правительственный бункер со всем необходимым, по определению не мог быть беззащитен. Роберт прижал его к себе, нежно поцеловал в макушку и замурлыкал первую пришедшую на ум мелодию. Кью привычно обвил его руками, переплёл их ноги и уткнулся в плечо. Вскоре там стало мокро, но Роберт ничего не сказал — лишь зарылся пальцами в волосы Кью и продолжил тихо напевать, пока беззвучные всхлипывания не прекратились, и дыхание человека в его объятиях не стало ровным. Только тогда Роберт смог закрыть глаза и спокойно уснуть.