вместе

сынчоль возвращается домой поздно. он не выспался ночью, встал рано утром и провел весь день на работе. начальник, как назло, решил, что уходить из офиса вовсе не обязательно, так что пришлось просиживать штаны за компьютером до талого. когда замок входной двери отзывается долгожданным писком от нажатия клавиш, сынчоль едва не валится с порога на пол, благодаря богов за возможность наконец-то оказаться дома. скинув кроссовки, мужчина оставляет рюкзак на стуле и несколько секунд просто стоит, глядя на свои носки. выйдя из оцепенения, сынчоль заглядывает в комнату и улыбается, когда замечает на кровати две стройные ноги, обладателя которых скрывает от посторонних глаз шкаф. джонхан лежит на животе, видимо, надев наушники, и время от времени дергает пальцами ног — сынчоль млеет, едва перебарывая желание кинуться тискать возлюбленного. вместо этого он тихонько подходит и, чтобы не пугать внезапным прикосновением, зовёт джонхана вслух по имени, дожидаясь реакции. спустя его несколько попыток преодолеть барьер шумоподавления новых наушников — сынчоль копил на них три месяца — джонхан наконец-то поворачивает голову и молча улыбается. от этой детской улыбки, превращающей взрослое лицо в милую мордашку, у сынчоля едет крыша и просыпаются в животе все бабочки, убитые тяжелым днем. джонхан переворачивается с живота на спину, снимая наушники и откладывая в сторону телефон. сынчоль встает на колени рядом с кроватью и аккуратно кладет голову на живот джонхана. все его тело, парализованное усталостью, сейчас умоляет прикоснуться к нему, погладить, приласкать. черные волосы рассыпаются по лицу, губы бормочут едва различимое «я скучал», а руки обхватывают джонхана поперек торса, подтягивая чуть ближе к краю полуторной кровати, чтобы устроиться поудобнее. перед глазами начинают плясать искры, когда сынчоль чувствует, как тонкие длинные пальцы откидывают челку с широкого лба и зарываются глубоко в шевелюру, касаясь кожи головы. медленные почесывания возносят мужчину на седьмое небо. он готов поклясться, что после смерти ему не нужны будут ни райские поля, ни золотые яблоки, ни любые другие предметы обихода в раю. единственное, что сынчолю требуется сейчас и навсегда — его джонхан, без слов понимающий, что ему нужно, и умеющий исполнять это так, как ему нравится. — я люблю тебя, ханни, — бормочет сынчоль, млея от тепла тела возлюбленного и его прикосновений. — отдыхай, чоли, — тихо отвечает джонхан, не прекращая чесать ему голову. на душе так хорошо и спокойно, что желание бежать с порога в душ отступает, и вместо него накатывает сонливость, словно вешая свинцовые гири на веки и накрывая тяжелым одеялом. перед глазами начинают проноситься случайные образы, в разгаре полусонного кинотеатра повторяется сцена с работы, где на коллегу накричал тимлид, и сквозь всю эту суматоху ясно звучит голос джонхана: «давай спать». сынчоль открывает глаза и едва не ноет, когда джонхан садится, вынуждая его убрать голову с излюбленного местечка. но в затуманенной голове всё еще жива мысль о необходимости лечь пораньше, иначе завтра он снова опоздает, получит выговор и штраф впридачу. — надо сходить в душ, — только джонхан способен разобрать это сонное бормотание сынчоля. — тебе же не нравится, когда я ложусь грязным… — все нормально. завтра все равно менять постель, ложись скорее. когда джонхан выходит из спальни, сынчоль снимает с себя толстовку, мокрую от пота майку, чуть не падает, запутавшись в штанах, и находит в выдвижном ящике под кроватью чистую футболку. надев её, мужчина забирается под одеяло, не забыв перед этим включить кондиционер и поставить будильник. тело ощущается грязным и липким, и снова в голову лезет мысль пойти в душ, чтобы не действовать любимому человеку на нервы. с другой стороны, нужно было и правда поскорее засыпать, чтобы иметь хотя бы небольшую возможность восстановить энергию. джонхан возвращается через минуту, выключает свет и ложится рядом, окончательно возвращая сынчолю ощущение комфорта. почувствовав рядом с собой приятное тепло, тот раскрывает объятия и ждёт, пока джонхан устроится в них поудобнее. — спокойной ночи, — бубнит возлюбленный в широкую грудь, прижимаясь поплотнее. — засыпай поскорее. — сладких снов, ханни, — сынчоль касается носом мягких волос джонхана и вдыхает так глубоко, словно хочет с головы до пят наполниться любимым запахом. пока джонхан рядом, сынчоль может все. он готов всколыхнуть небо и потрясти горы, готов устроить марафон по сеульским кафе в поисках лучшего места для празднования круглой даты, готов сутками торчать на работе, чтобы получить премию и купить любимому человеку желанный дайсон. чхве сынчоль живет ради того, чтобы прикасаться к джонхану в любой момент, когда ему этого захочется. в его жизни не существует приоритета выше, чем комфорт джонхана, поселившегося в сердце сынчоля без уплаты аренды. надежность — чувство, которое не достается просто так. оно приходит со временем, бросив под ноги многих не тех людей в качестве жертв. надежность изматывает, высасывает все соки, заставляя ждать себя порой всю жизнь. она никогда не дается даром. для сынчоля надежность носит имя «юн джонхан» и пахнет свежестью геля для душа. сынчоль мечтает только об одном — стать этой надежностью и для джонхана. он засыпает, ощущая, как часто бьётся собственное сердце. джонхан сидит на кровати, читая мангу из серии ито дзюндзи. сынчоль садится рядом, молча глядя на него с улыбкой на лице. надо же, зачитался так, что даже не заметил прихода своего парня. «ханни», — зовёт сынчоль, выжидая перед этим долгое мгновение. джонхан не реагирует, но перелистывает страницу. «ханни, я пришел», — повторяет сынчоль и касается кончиками пальцев ноги возлюбленного. и снова никакой реакции. все так же погруженный в чтение, джонхан не отвечает на приветствие. нежная улыбка сползает с лица сынчоля, в груди поселяется червь тревоги, начиная потихоньку точить душу. прерывисто вздохнув, мужчина протягивает руку и закрывает ей страницу манги. с мольбой в глазах он силится поймать взгляд безмолвного человека напротив. наконец, джонхан реагирует. он поднимает глаза на сынчоля, и от обжигающего холода у того бегут мурашки по позвоночнику. страх сковывает тело настолько крепко, что сынчоль не может сделать ни единого движения, когда ледяные пальцы джонхана отодвигают его руку, мешающую читать мангу. помеха — вот кем он стал для единственного родного человека. «джонхан, пожалуйста…», — надломившимся голосом умоляет сынчоль, выхватывая книгу из рук возлюбленного: «не игнорируй меня, прошу. что я сделал не так? я все исправлю, пожалуйста…» паника усиливается, когда джонхан вздыхает, глядя в одну точку: «все в порядке. ты ничего плохого не сделал». «тогда почему ты так холоден? ханни, что случилось?» — придвигаясь ближе, сынчоль тянется обнять его, пытается положить руки джонхана на себя, но они лишь безвольно падают на кровать. «я не знаю, чоль. верни мне книгу, я хочу почитать», — тихий голос без единой эмоции доводит сынчоля до исступления. он беззвучно кричит, роняя голову на плечо джонхана, сжимая его плечи до боли в пальцах… — чоль… слезы катятся градом по лицу, в душе ревет сирена, как во время воздушной тревоги. — чхве сынчоль, проснись! сынчоль распахивает глаза, ощущая влажную пелену, из-за которой взгляд не может сфокусироваться. волосы липнут к вспотевшему лбу, все тело напряжено, а руки крепко сжимают джонхана. — прости… — осознав ситуацию, сынчоль тут же отпускает его, отодвигаясь к стенке и пытаясь привести дыхание в ровный ритм. — снова кошмар? — наоборот, придвигаясь ближе, джонхан оказывается к нему лицом к лицу и кладет на щеку ладонь. к счастью, она тёплая и мягкая, и это дарует чувство облегчения. — все хорошо, чоли, я тебя люблю. ты мне дорог, мы вместе сегодня, будем и завтра. это просто сон. — джонхан-а… сынчоль льнет к ладони, закрывая глаза. он глубоко дышит, чувствуя реальность, в которой джонхан лбом прижимается к его влажному лбу и шепчет о том, что все в порядке. в щели между плотными шторами просачиваются рассветные лучи, а значит — скоро вставать и снова идти на работу. — поцелуешь меня, м? — не переставая гладить любимого парня по щеке, джонхан тихо шепчет просьбу прямо в его губы. разве сынчоль может отказать? он тянется губами навстречу и целует джонхана, игнорируя неприятный кислый привкус во рту. ощущение безопасности снова приходит к нему, когда возлюбленный углубляет поцелуй, осторожно проводя языком по его нёбу. этот поцелуй как бы говорит: «я тебя не оставлю», и сынчоль верит. он приподнимается и наклоняется так, чтобы целовать джонхана сверху, оперевшись на локоть левой руки. в груди просыпается знакомое чувство жадности, которое возникало всегда, когда они целовались, с самого первого дня. этому чувству даже приступ тревоги — не помеха, потому что его пробуждают не иллюзорные фантомы, а реальный любящий человек. джонхан тянет сынчоля на себя так, что оказывается полностью под ним, разместив одно колено между бедер партнера. позиция подстегивает кипучие ощущения еще сильнее. они разгораются в груди и пускают корни сквозь диафрагму, добираясь до живота. спина начинает нещадно потеть, а у влаги на лице пропадают все шансы когда-нибудь высохнуть. несколько лет назад сынчолю было стыдно себе признаться в том, что любое действие джонхана в полумраке комнаты вызывает у него эрекцию, но спустя долгие месяцы жизни бок о бок, он принимает это как данность. и вот сейчас — разве могут полусонный взгляд и растрепанные длинные черные волосы остаться проигнорированными? перед тем, как джонхан снова инициирует поцелуй, сынчоль успевает выпрямить руки, нависая над ним и упираясь сверху вниз вопросительным взглядом. — что мы собираемся делать? — спрашивает он, не зная, насколько партнер готов к возможному продолжению. — а на что это похоже? — джонхан слегка приподнимает таз, чтобы почувствовать левым бедром эрекцию сынчоля. — боже, чоль, мне должны завидовать все женщины мира. у моего мужчины встает на меня с пол-оборота после седьмой годовщины отношений. в ответ на это сынчоль прерывисто выдыхает и тут же припадает к губам возлюбленного, чувствуя себя так, словно на старте гоночного заезда загорелся зеленый свет. он целует джонхана горячо, не стесняясь делать это так, как нравится партнеру — мокро и по-французски. кусает за кончик языка, посасывает тонкие податливые губы и вздыхает от наслаждения, когда в ответ получает легкие укусы. джонхан — это больше, чем «личный сорт героина», потому что он не убивает, но пропитывает эйфорией все тело. когда джонхан снова вскидывает бедра, нарочно проехавшись ногой по паху сынчоля, тот едва сдерживается от того, чтобы растерять остатки разума и пригвоздить мужчину к кровати. после ужасающего кошмара он никак не может насытиться поцелуями, к которым примешивается аккомпанемент из собственных низких стонов. он уже понял, что развратные бедра джонхана, подавшиеся навстречу его телу — не разовая акция, и резкие прикосновения теплой кожи к паху — успешный способ раздразнить. — ханни, я не был в душе, помнишь? — проклиная себя за вечернюю лень, шепчет сынчоль в губы партнера, одновременно изнывая от его ответа в виде очередного движения тазом. — мы не впервые в такой ситуации, правда? — джонхан оставляет крохотный поцелуй в уголке глаза сынчоля и вдруг опускает руки, обхватывая ими его сильный торс и прижимая к себе еще теснее. — кончи для меня, сынчоль, и забудь о том, что мучает тебя во снах. я буду рядом и никуда не уйду. давай, не спеши. никто во всем мире, кроме джонхана, не знает, насколько сынчоль плывет от этих слов. вечно занятой, сильный и независимый кормилец их маленькой семьи, больше всего возбуждается не от голого тела или dirty talk, а от тихих нежных признаний, от ласкающего слух голоса, звучащего в темной спальне только для него, от высказанных слов о том, что он важен и нужен. это пробивает сильнее, чем любые прелюдии, сильнее, чем его массивное тело, плотно прижатое к миниатюрному. — я люблю тебя. ты можешь быть спокоен, не переживай. просто доверься мне сейчас, не думай ни о чем другом. только обо мне, хорошо? — руки джонхана гладят сынчоля по спине, и у того сжимаются пальцы на ногах от того, насколько это приятное чувство. — я тоже люблю тебя, ханни, — сынчоль роняет голову лицом в подушку, одновременно с этим толкаясь бедрами вперед и чувствуя, как его член трется о ногу возлюбленного. — я хочу быть рядом с тобой всю жизнь. — и я хочу того же. мы вместе, чоль. о таком партнере, как ты, можно только мечтать, правда. спасибо, что ты рядом. давай будем друг для друга. — хан… — шепот в самое ухо вызывает у сынчоля желание бросить все и побежать за кольцом и билетами в европу, чтобы сделать предложение. стараясь не наваливаться на джонхана слишком сильно, он обнимает его за шею обеими руками, упираясь ими в постель, и снова двигает бедрами навстречу теплу его тела. спустя год отношений, когда случилась их первая близость, он ощущал себя настолько же счастливым и возбужденным, как сейчас — спустя семь лет бок о бок. даже несмотря на то, что времена пламенных секс-марафонов на всю ночь остались позади, искра не только не угасла, но переросла в стабильный яркий огонь. когда в очередной раз сынчоль делает толчок, руки джонхана сжимают влажную ткань футболки на спине, и он сам двигается навстречу, проезжаясь собственной эрекцией по бедру мужчины. сынчоль стонет, и джонхан вторит ему на более высоких тонах. они начинают двигаться в медленном ровном темпе, чувствуя друг друга и наслаждаясь друг другом. воздуха в комнате становится слишком мало, но никого это не заботит. нарушать плотный контакт тел и атмосферу приближающегося оргазма ради того, чтобы открыть окно, не хочется. вместо этого сынчоль мычит беспорядочные признания в подушку, зная, что джонхан его поймёт и без слов, и немного ускоряется, увеличивая амплитуду. он жадно ловит последние мгновения перед тем, как придется вставать и идти в душ, предварительно позаботившись о том, чтобы возлюбленный остался лежать в спокойствии и чистоте. с каждым новым движением ощущения внизу живота сгущаются, через несколько секунд сынчоля пробивает мелкая дрожь, и он кончает с громким гортанным стоном. — чоли, я близко, — тело джонхана сбивается на рваный ритм, и сынчоль тут же ведет рукой вниз, чтобы помочь ему. он и сам все еще не отошел от оргазма, но как в рутине, так и сексе для сынчоля первостепенным делом всегда остается комфорт и удовольствие возлюбленного. приспустив белье джонхана, сынчоль обхватывает его член ладонью и начинает двигать ей, чувствуя дрожь партнера. он знает от и до, что нужно делать, чтобы отправить джонхана прямиком в космос за считанные секунды. распластавшись под весом тела возлюбленного, джонхан несколько раз вскидывает бедра и кончает в руку сынчоля, прижимаясь к нему и выстанывая его имя. около минуты они лежат молча, пытаясь выровнять дыхание. никаких мыслей в голове, никаких переживаний и страхов в сердце. — ты такой хороший, — на выдохе шепчет сынчоль, откидывая одеяло и вставая с кровати, чтобы сходить за салфетками. — хочется провести в постели весь день, как в старые добрые времена… как насчет субботы? давненько мы не ломали койки в спа-отелях. на слове спа-отель джонхан, все еще валяющийся в позе морской звезды со спущенными трусами, заинтересованно поднимает голову и активно кивает с улыбкой до ушей. — пойдём в тот, на мёндоне? где ты перепутал расплавленный воск с массажным маслом, — он улыбается, и у сынчоля от этого порхают бабочки в животе. — я забронирую тот же самый номер с king-size кроватью, — сынчоль уходит на несколько секунд и возвращается с упаковкой влажных салфеток. он вытирает сначала собственную руку, а потом и несколько белых капель с живота джонхана. ему плевать, что у самого в паху мокро и липко — с этим он разберется чуть погодя в душе. мысли о предстоящем свидании придают сил, и сынчоль уже сканирует в голове список роскошных ресторанов, в которые поведет джонхана перед тем, как обрушиться на него ночью. выкинув салфетки в мусорный пакет, он включает свет в комнате и заходит в ванную, прикрыв дверь. наконец-то можно снять с себя вымокшую одежду и как следует отмыться от остатков вчерашнего дня. сзади слышится звук открывающейся двери и слегка хриплый голос за спиной: — потрёшь мне спину? включая воду, сынчоль улыбается.