Да согреет меня тепло твоих дланей

      Утреннюю тишину нарушил скрип отворяющейся двери и топот на пороге, и Тео, которая и без того спала плохо, от шума вдруг чуть ли не подпрыгнула, вцепившись в одеяло. Вид у девушки был такой, будто её поймали за каким-то непристойным занятием, хотя в самом деле она всего лишь проснулась. Юлиус прошёл внутрь дома, стянул сапоги, повесил накидку над камином. Кажется, он разговаривал с Тео, рассказывал ей что-то про свою работу, но та, хоть и понимала, что перед ней её приёмный отец, всё равно напряглась. С момента, как она… не очень удачно сходила в таверну, прошло уже около двух недель. Юлиус искренне пытался выяснить причину такого резкого регресса в поведении дочери, переживал за неё: она вела себя точно так же, как когда он только её нашёл, но будто стало ещё хуже. Если раньше она боялась его, то теперь она боялась в принципе всего: выходить на улицу, разговаривать с кем-либо, даже с Юлиусом. Тео же, в свою очередь, наотрез отказывалась говорить об этом, и каждый раз как он поднимал тему её внезапной отстранённости, она словно бы пыталась спрятаться. И в прямом смысле, и в переносном: она переставала отвечать, уходя куда-то в свои мысли, и пыталась забиться в угол на кровати, обнимая свои колени и глядя куда-то перед собой.       Юлиусу было страшно. Он понимал, что, по всей видимости, в один из дней, когда он выбрался из дома на работу на лесопилке неподалёку, где и ночевал временами, что-то произошло. Что-то сильно напугавшее Тео, настолько, что она отказывалась даже думать об этом. Значит, что-то ужасающее.       Но несмотря на свою замкнутость, Тео всё ещё была способна поддержать диалог, пусть и не так активно, как прежде. Это немного радовало её отца, ведь это могло означать, что не всё так плохо.       — Кстати, — как бы невзначай задал вопрос Юлиус, — А как там твоя новоприобретённая подруга? Как её там звали…?       — Дирена, — ответила Тео, всё так же сидя на кровати. Кажется, за последние несколько недель, она даже не вставала со своего места.       — Да, точно. Вы поссорились?       — Нет.       — Она тебя обидела?       Тео промолчала, поджав губы. Юлиус понимал, что это означает, что он дотронулся до той самой запретной темы, первопричины резкого изменения в поведении Теодоры, и тут же решил сменить тему разговора. Девушка же думала про себя, что не имеет права винить подругу в произошедшем. И что кто виноват, так это она сама. Но при этом всё равно не могла перестать злиться на Ирен за то, что та оставила её одну. Конечно, она не могла знать, что случится. Точно так же, как и не знала о произошедшем до сих пор. Юлиус же сделал для себя совсем иные выводы: раз Тео отказывается говорить об Ирен, значит, та как-то причастна. А если это так, то ему нужно узнать всё, что он может, от маленькой воровки. А для этого нужно было вспомнить, как она в принципе выглядит, помимо того факта что она, как и Тео, данмерка. Тео отказывалась говорить о подруге совсем, и Юлиус решил взять дело в свои руки.       Мужчина протянул девушке тарелку супа, садясь на табуретку напротив её кровати.       — Ну, хорошая моя, тебе надо поесть, — заботливо произнёс он, но Тео отказывалась от еды, — Ты ничего не ела сегодня, а уже почти вечер. Давай, ну что ты как маленькая?       — Я не хочу…       — Почему?       — Просто не хочу.       Юлиус тяжело вздохнул и отставил тарелку на тумбочку, зная, что переубедить дочь ему не получится, и, скорее всего, она всё-таки поест, когда его не будет дома.       — Как скажешь, я заставлять тебя не буду. Если не хочешь суп, поешь хотя бы фруктов. За последние пару недель ты страшно исхудала. Я боюсь, что такими темпами совсем себя голодом заморишь. Мне нужно отлучиться ненадолго, я вернусь буквально через час, хорошо?       Он встал с табуретки и потрепал дочь по голове, грустно улыбаясь.       — Угу, — хмыкнула Тео в ответ, прижимая к себе одеяло, — А куда?       — Ничего особенного. Думаю, я заскочу в пару лавок, хочу прикупить некоторых вещей. Мне сегодня выдали жалованье, поэтому можем порадовать тебя чем-нибудь. Хочешь, может, что-нибудь сладкое?       Тео отрицательно мотнула головой. Юлиус вновь тяжело вздохнул: иного ответа он и не ожидал, но всё равно собирался купить ей что-то, что могло бы её порадовать.       Одевшись полностью и застегнув на плечах накидку, Юлиус ещё раз попросил Тео всё же поесть и вышел из дома. Естественно, к торговцам он идти не планировал так сразу: сначала он хотел устроить небольшое расследование и поспрашивать, не видал ли кто юную данмерку. Правда, из опознавательных черт у него было только то, что это была девочка лет четырнадцати и, кажется, с короткими волосами. Больше ничего он не знал, но и этого должно было быть достаточно чтобы найти эльфийку в этом небольшом городе. Первым делом ноги привели его в таверну, где ближе к вечеру собирался почти весь город. Около деревянной двери стояли двое нордов, загораживая проход и вполголоса перешёптываясь о чём-то. Подойдя ближе, имперец услышал обрывки их диалога:       — Хольнур сказал, что эта девка ему чуть всё лицо не сожгла!       — Ну естественно. Ты видел… как ему бороду-то подпалило? А я всегда знал, что этим… нужно оставаться в своём… Мужика, конечно, шрамы красят, но не когда это от…       Юлиус придвинулся к ним и, кашлянув, обратил на себя внимание:       — Добрый вечер, уважаемые. Прошу прощения, случайно подслушал ваш диалог… О чём вы говорили?       Норды оглядели мужчину с головы до пят и хмыкнули:       — А тебе какое дело? В таверну шёл — туда и иди, а не суй нос туда, куда не просят.       Поняв, что от них он никакой информации не добьётся, а выпрашивать — себе дороже, Юлиус решил оставить их на потом, в случае если в таверне не узнает ничего интересного. Оставалось лишь надеяться, что эти двое пусть и нелицеприятных нордов никуда не уйдут к тому моменту. Мужчины пропустили его внутрь, и Юлиус огляделся вокруг. В таверне всё было как обычно, кажется, ничего не менялось и с тех пор, как он ещё сам был юнцом и приходил сюда втайне от родителей и младшей сестры чтобы попробовать какого-нибудь эля или пива; но он заметил несколько новых лиц в диковинной броне. Её он узнал сразу по нашивкам на плечах — Гильдия Воров. Как бы он старался избегать лишних контактов с ворами, сейчас на кону стояло благосостояние Тео, поэтому он пошёл против своих принципов и решился подойти к незнакомцам.       — Доброго вам вечера, — он отодвинул стул, чтобы сесть с ними за один стол, — Понимаете, господа, тут такое дело…       Воры оторвались от своих занятий и скептично взглянули на имперца. Они тоже явно не горели желанием иметь знакомство с кем-то вне их круга, но… Юлиус вытащил из-под накидки небольшой мешочек с золотом и положил его на стол. Воры тут же обратились в его сторону более заинтересованно.       — Я ищу одну девочку. Звать Дирена. Данмерка, коротковолосая, кажется, с вами водится. Не беспокойтесь, переходить дорогу я вам не хочу и вредить девочке не собираюсь, просто она может знать кое-что, что было бы очень важно для меня… Где мне её найти?

***

      Нехотя, но воры согласились рассказать им, где и как можно найти Ирен. Оказалось, девчушка зря времени не теряла, и большую часть дня проводила залезая в кошельки к проходимцам, крадя фрукты с прилавков, а вечером отдыхала здесь же, в таверне, вместе со своими согильдийцами. Юлиусу хотелось узнать ещё о жизни девочки, но воры сказали, что если она захочет — сама всё расскажет, и он не стал настаивать на своём, чтобы не порушить и без того шаткое доверие воров.       Днём её найти в Бруме было практически невозможно: девочка умело терялась в толпе, несмотря на свою необычную для этого города внешность, а до вечера Юлиус поджидать её опасался, ведь дома его ждала Тео, которую надолго оставлять одну он теперь побаивался; его слишком беспокоило тревожное состояние дочери, мало ли что она могла с собой так сделать. Поэтому, оставшись практически ни с чем, Юлиус честно пошёл за сладостями до лавки, купил немного мяса и новое платье для Тео, надеясь, что это сможет её порадовать хоть немного. Выбор, правда, был непростой: большинство одежды, продаваемой в Бруме, были шиты больше по нордскому стилю, а сейчас он как чувствовал, что нужно подобрать что-то более уникальное. Поэтому, поломав мозг на эту тему на протяжении минут двадцати, он выбрал ей тёплое красное платье, похожее на шубу, с мехом на воротнике и на рукавах. Рассудил, что ей под цвет глаз подойдёт.       Он вернулся домой, когда было уже довольно темно за окном, и застал Тео спящей. На тумбочке стояла пустая тарелка из-под супа, а в корзинке рядом лежало недоеденное яблоко, и Юлиус тепло улыбнулся сам себе — всё-таки поела, уже хорошо. Убрав посуду, он принялся доставать из мешка вещи и продукты, и от шороха Тео снова вскочила. В последнее время девушка спала очень беспокойно и буквально подпрыгивала от любого шума, и Юлиус, хоть это его и беспокоило всё больше и больше, почти привык к этому.       — Ты меня напугал, — призналась Тео, садясь на кровати, — Наверное, потому что мне снова приснился кошмар.       — Кошмар? Ты не говорила, что тебе снятся кошмары. Что тебе приснилось?       — Я… прости, отец, я правда не хочу об этом говорить. Это очень…       — Я понял, не переживай. Но, Тео, послушай… мне очень тяжело видеть тебя такой. Ты же была такой… живой. А сейчас…       — Прости. Я не хочу об этом говорить.       — Почему, всё-таки?       Тео поджала губы, обнимая себя за плечи так, будто ей было холодно. Юлиус достал из мешка сложенное платье-шубу и встал, подходя к ней:       — Ладно. Примерь-ка обновку.       Девочка посмотрела на него, будто увидела привидение, но всё-таки заставила себя встать с кровати и взять в руки новое платье. Осмотрев его, она накинула на себя обновку и затянула пояс.       — Ну красотка! — улыбнулся Юлиус, беря дочь за руку и проводя её к небольшому зеркалу. Тео взглянула на себя и не узнала: действительно, за несколько недель безвылазного нахождения дома, она изменилась в худшую сторону. Под глазами виднелись синие мешки, щёки впалые, силуэт ссутулившийся, она выглядела настолько несчастной, что ей даже стало самой себя жаль. Но платье-шуба сидело на неё довольно красиво, будто было сшито прямо под её фигуру. Юлиус, стоя рядом с ней, по-отечески погладил её ладонь, за которую держал до сих пор:       — Видишь, Тео? Ты очень красивая… но ты саму себя губишь. Я хочу помочь тебе. Завтра, кажется, уже будет двадцать четвёртое Руки дождя. Твой пятнадцатый день рождения и шесть лет с тех пор, как я тебя нашёл. Я знаю, что дарить подарки заранее — моветон, но я хотел тебя порадовать. Хочешь, завтра мы с тобой поедем в Имперский город?       — В Имперский город? — измулённо обернулась Тео, глядя на названного отца, — Зачем?       — Там красиво в это время года. Да и ты никогда там не была. Почему бы и нет? Тео замялась, посмотрела на себя в зеркало ещё раз и, поразмыслив ещё несколько секунд, всё-таки кивнула.

***

      На следующий день Юлиус и Тео уже собирались двигаться в сторону возницы, чтобы доехать на повозке до Имперского города, но посреди улицы девчачий голос окликнул Тео. Развернувшись, девушка посмотрела на того, кто её зовёт, и резко переменилась в лице, увидев в силуэте свою подругу.       — Тео, дорогая! Куда ты пропала? Мы же вроде так здорово… ой, — Дирена на радостях от встречи с Тео не сразу заметила рядом с ней имперца, выше её на полголовы, — …Здрасьте. Ты про него же мне говорила, да? Это твой приёмный отец, я угадала?       — Да, угадала… Дирена, верно? — Юлиус окинул девчонку взглядом и едва сдержался, чтобы не вскинуть бровь: всё-таки ему, как названному отцу, такой круг общения дочери не очень нравился, — Я хотел с тобой поговорить.       — Со мной? — Ирен изумлённо указала на себя пальцем, — О чём? Что-то случилось?       Тео, снова поджимая губы, старалась смотреть куда угодно, но не на подругу перед собой. Дирена искренне не могла понять, в чём дело, но кивнула Юлиусу и предложила отойти в сторону, чтобы не смущать своим диалогом Тео. Данмерке это не понравилось, но она не стала ничего с этим делать и просто осталась стоять на дороге, а Ирен и Юлиус отошли на несколько метров от неё. Теодора, хоть и хотела подслушать, о чём они будут говорить, не стала подбираться к ним ближе, скованная собственной тревогой: она и так знала, о чём будет идти речь. Тайное становится явным, в конце концов…       — Ты с Тео сдружилась же, я так понимаю?       — Ну… — Дирена хихикнула, отчего-то покраснев, — Да, в общем-то, мы с ней хорошо ладили… А потом она вдруг перестала выходить из дому. Я подумала, что она держит на меня обиду.       — А есть за что? — Юлиус сложил руки на груди, почти угрожающе нависая над девчушкой. Та слегка поёжилась, но всё равно подняла голову и пересеклась с имперцем взглядом, стоически выдерживая давление с его стороны.       — Ну… Эх, ладно. Я предложила ей со мной в таверну сходить.       — В таверну?       — Ага. Ну, попить, потанцевать, всё такое…       — В пятнадцать лет?       — Нам же по четырнадцать.       — Не важно, — Юлиус отмахнулся, поняв, что «близкая подруга» даже не знает, когда у Тео день рождения. А точнее то, что он у неё сегодня, — И что там произошло?       — Да если б я знала, а! Честное слово, уже всю голову себе в раздумьях сломала, понятия не имею! Дело было так: мы с Тео вышли на улице подышать, уже темно было, всё такое. И я увидела… эммм… коллегу, он просил меня подойти, там, по делам поговорить нужно было, в общем. И я сказала Тео, что приду минуток через пятнадцать-двадцать. Тео сказала, что подождёт меня, и я со спокойной душой оставила её одну… А когда вернулась — её уже и след простыл! Клянусь Азурой, понятия не имею что случилось! А после этого она перестала выходить из дома, да. Но я ещё слышала, ну, так… Насторожило чутка… Что в тот же вечер какому-то дядьке-норду приезжему морду подпалили огоньком. Неплохо так подпалили. Бороду спалило и волосы на груди. Короче, обесчестили дядю. Вот… Скорее всего, тогда же, когда я ушла. В той же таверне в тот же вечер. А потом Тео закрылась. Слушай, эээ…       — Юлиус.       — Юлиус! Очень приятно. Так вот, я вот чего не знаю: Тео — маг?       Мужчина медленно кивнул, глядя на девчушку всё так же угрожающе сверху вниз. Та же, всё-таки немного прогибаясь под пристальным взглядом карих глаз, стушевалась и продолжила тараторить всё то, о чём только думала:       — Ну значит я правильно подумала! Дядька-мудак на неё небось глаз положил, а она ему хдыщ-хдыщ, вот и заработал себе ожогов до конца жизни, даже снегом потушить не получилось, как я слышала! А говорят ещё, что ему не только по морде прилетело огнём, так ещё и по… кхм… причинным местам. Ну, ты понял, о чём я, да? Так что я предполагаю, что этот, как его там по имени-то, не помню, чтоб его скампы пожрали… Плохие вещи делать стал, а Тео просто испугалась и вдарила ему. Убежала, закрылась девочка. Ну и короче… Надо было мне с ней остаться и присматривать, да… Я знаю… — Дирена наконец замолчала, грустно отводя взгляд в сторону Тео. Та же, как только обнаружила, что на неё посмотрели, тут же отвернулась, закусив губу.       — Ага. Значит, всё-таки, из-за тебя случилось что-то, что её сломало.       — Ну, я имею в виду… фактически, не из-за меня, — Дирена замахала руками, пытаясь оправдаться, — Я ж не знала, что… ну… Нет, ладно, я знала, что это небезопасно, но я была уверена, что за пятнадцать минут ничего страшного не успеет произойти, а в итоге… Ну… Что-то произошло. Что-то, что её напугало. И я очень надеюсь, что это не то, о чём я думаю.       Юлиус тяжело вздохнул, покачав головой.       — Мы уезжаем сейчас. Я и Тео. Вернёмся — чтоб след твой в этом городе простыл. Некуда деться? Хорошо, но на глаза ни мне, ни моей дочери больше не попадайся. Узнаю, что около неё вертишься… — Юлиус достал из ножен старый, но верный клинок и продемонстрировал девушке.       — Ладно-ладно, о боги, куда ж так радикально-то сразу! Я итак поняла… Эх… А можно попросить кое-что передать Тео от меня напоследок?       — Ну, валяй.       — Скажите ей, что я жалею. И что я бы хотела, чтобы всё было по-другому. Чтобы мы могли быть вместе… и всё такое… — Дирена пнула ногой снег, опуская взгляд на свои ботинки, чтобы хоть наклоном головы скрыть пылающие щёки, — Она хорошая. Правда, даже слишком хорошая для меня.       Юлиус нахмурил брови и печально выдохнул.       — Ладно. Передам. А теперь иди отсюда, пока я не передумал.       Дирена бросила ещё один короткий взгляд в сторону Тео, и, мотнув головой, бросилась в другую сторону. Юлиус убрал клинок обратно в ножны и, собравшись с мыслями, двинулся в сторону дочери.       — Что она сказала? Она что-то сказала? — Тео подбежала к Юлиусу, наблюдая за тем, как её подруга спешит удалиться в неизвестном направлении.       — Да. Попросила передать, что ей очень жаль. И, к сожалению, вы скорее всего больше не встретитесь никогда.       — Это связано с тем, что ты угрожал ей мечом? Я всё видела.       Юлиус в ответ пожал плечами, буркнул «возможно» и поторопил Тео взять свой небольшой мешочек с вещами и пройти к вознице. Запрыгнув в повозку, Тео стала ожидать отправления, погрузившись глубоко в свои мысли.       «Даже как-то жалко, что мы с Ирен больше не увидимся, — думала она, ощущая, как мерно начинает покачиваться повозка, едущая по дороге в сторону Имперского города. Стук копыт то и дело отвлекал от мыслей, что было и хорошо, и плохо одновременно, — Мне кажется, что Юлиус что-то недоговорил. Ирен не могла сказать только, что ей жаль. Это на неё не похоже… Ну, надеюсь, она не стала говорить ему что любит меня и умолять позволить нам общаться, или что-то в этом роде. А хотя… Кто ж её знает…».       Уйдя в размышления с головой, Тео не заметила, как всё-таки уснула. Проснулась она уже на подъезде к мосту в Имперский город, и, обернувшись, смотрела вокруг широко разинув рот.       — Тут правда красиво, — сказала она с улыбкой, глядя на то, как по озеру плавают утки, — А в городе тоже красиво?       — В это время — да. Как раз начинает расцветать императорский дендрарий, и в эльфийских садах тоже растут диковинные цветы. Не переживай, мы всё посмотрим, обязательно.       Тео глядела вокруг, и даже спешившись с повозки продолжала удивлённо озираться. Юлиус, смеясь, провёл девочку за ворота. Внутри Имперского города Тео понравилось меньше, чем снаружи. Да, здесь тоже росли цветы на редких клумбах, цвели деревья, но всё остальное пространство будто бы давило на девочку каменной кладкой. Однако она придержала своё недовольство при себе, помня слова об имперском дендрариуме и эльфийских садах. Вот там должно быть интереснее, чем в жилых районах.       — На самом деле, я привёз тебя сюда не просто так. Ну, то есть, не только цветочками любоваться. У меня есть для тебя небольшой сюрприз, ещё один.       — Какой?       — До него нам сначала нужно дойти.       Тео удивлённо моргнула, но, кивнув, проследовала следом за Юлиусом, продолжая осматриваться на пейзажи города. Юлиус рассказывал ей про районы, где что находится, где кто живёт, но она пропускала большую часть его экскурсионной речи мимо ушей. Наконец, они остановились около одного из домов.       — Мы пришли. Ох, самому интересно, — Юлиус слегка тряхнул руками, будто бы сбрасывая с себя напряжение, и, взявшись за кольцо, стукнул им об дверь несколько раз. Послышалось чьё-то недовольное бурчание, становившееся всё ближе по мере приближения и звука шагов, и, наконец, им открыла дверь молодая пышногрудая имперка.       — Нет, почту я не жду, у меня всё есть, отва-… О Боги! Юлиус, ты ли это?!       — Августа! Тысячу лет не виделись! — Юлиус широко улыбнулся и ринулся в объятия женщины. Затем, разомкнув объятия, положил руки на плечи Тео и подвёл её к Августе: — Знакомься, это Теодора, сокращённо — Тео. Моя приёмная дочка.       — Здравствуйте… — смущённо пробубнила Тео, глядя на женщину. А точнее на самую выразительную часть её фигуры, на грудь, причём невольно.       — У тебя появилась приёмная дочь, а ты ни слова в письмах не написал о ней! Прелестная какая, малышечка… — женщина подошла к Тео и так же заковала её в объятия, отчего данмерке на какое-то время показалось, что её сейчас задушат, — Как так получилось, что ты взял себе под крыло маленькую прелестную данмерку. Ох-ох, чего мы на пороге-то стоим, айда внутрь, поговорим, чаю выпьем, в конце концов! С дороги ещё небось устали... И, Тео, да? Вижу, мой безголовый братик тебя не кормит совсем, зато шубу надевает ребёнку в такую-то погоду?       — В Бруме было холодно, — ответила Тео, хихикнув на словах про «безголового братика», — Вот и пришлось с собой брать, чтобы потом не простынуть.       Юлиус беззлобно закатил глаза и пропустил дам вперёд, а сам зашёл последним и закрыл дверь. Предстоял долгий разговор о том, как шла жизнь Юлиуса последние несколько лет с его последнего письма, адресованного сестре.