Клятва Саламандера

Мой день начинается с неторопливого завтрака. Доев сэндвич, я потягиваю кофе. И произношу в пространство: – Дорогой артефакт... Со стола поднимается небольшая крылатая шкатулка и зависает напротив меня. Я не называю её «дневником», так как это слово осквернено воспоминаниями о Риддле. Устройство изобрёл я сам, оно умеет записывать мои мысли и потом по команде воспроизводить в удобной мне форме – звуковой или письменной – за указанный день и даже час. Я слегка откашливаюсь и продолжаю: – Дорогой артефакт, сегодня День святого Валентина. И я особенно остро чувствую своё одиночество. Мне не хватает человека, который бы понимал меня, был бы мне по-настоящему близок. Я умолкаю и задумываюсь о причинах того, почему со мной нет никого подобного. Затем у меня включается внутренний бредогенератор: – А что, если такого человека не существует в природе? Или он живёт где-то в Австралии? А что, если сейчас он в утробе и планирует родиться – и мы встретимся только тогда, когда мне будет восемьдесят? Или он мой ровесник, но такой, который ненавидит все мои привычки и не способен со мной ужиться? А что, если он со мной уже знаком, но не считает меня достойным своего внимания? А что, если... Тут я затыкаюсь, потому что не могу произнести это вслух или даже внятно выразить словами – только с ужасом понимаю, что моя ускользнувшая мысль касалась Снейпа. – Конец записи, – говорю я, всё ещё пребывая в шоке. **** На работе смутившая меня мысль отходит на второй план. Удаётся продать несколько моих изобретений, и двое из сегодняшних покупателей пришли по сарафанному радио. Это приятно. Вечер у меня свободен, и я иду в небольшое кафе, недавно появившееся на Косой аллее недалеко от моей лавки. Вывеска гласит «Венгерская хвосторога». Сначала я избегал сюда ходить: не обошлось без подозрений, что название выбрано в честь моего задания на Турнире. По счастью, эта деталь моей биографии успела надёжно забыться, так что заведение стало неофициальным местом встречи драконологов. А так как разведение драконов по-прежнему было в Магической Британии нелегальным, то подающие надежды начинающие драконологи и их наставники были заняты чарами конфиденциальности больше, чем моей персоной. Я отвлекаюсь от меню, поднимаю взгляд – и вздрагиваю. Передо мной сидит Драко Малфой. Увидев мою реакцию, он хищно улыбается: – Я решил составить тебе компанию, Потти. А что, если ты слишком одинок в этот праздник? А что, если я и есть твоя вторая половинка? Рука тянется к палочке. Бесполезный рефлекс. – Прослушка? – спрашиваю я. – И как давно? – Обижаешь, – ухмыляется он. – С тех самых пор, как ты поселился на Гриммо. – Странно, что ты решил мне это рассказать, – я недоверчиво смотрю на него. – А это чтобы ты не зарывался слишком. Вот погоди, отец кое-что планирует… Грейнджер будет рвать на себе волосы, как и другие, ей подобные. Я смотрю на него снова – и что-то в этой картине странное. Малфой как Малфой. Но самодовольная усмешка застряла на его лице, как отрепетированная. Как маска, которую актёр забыл снять. На лице его сквозь эту маску проступает задумчивость, как у человека, который что-то забыл, глаза смотрят растерянно. – Драко, так где ты, говоришь, провёл выходные? – спрашиваю я, осенённый догадкой. – Недалеко от Дублина, у меня там друг живёт в собственном поместье, – отвечает Малфой с гордостью, всё ещё пребывая в прострации и не замечая, что на самом деле мы этого не обсуждали. – Хорошее место, – киваю я. Встаю. Вежливо прощаюсь с Драко. И лишь отойдя на порядочное расстояние от кафе, позволяю себе торжествующе улыбнуться: именно рядом с Дублином я работал у Портала в этот раз. И очевидно, что излучение побудило Драко оказать мне помощь. Я удовлетворённо отмечаю, что он не так плох, раз поддался магии света. Ведь излучение, которое идёт в Портал, это не Imperius. Никакого подавления воли. Значит, подсознательно Малфой-младший желал проговориться. Дома я первым делом ставлю защиту от магического подслушивания, откопав среди бумаг инструкцию, которую мне давно выдал Рон и которой я до сих пор не воспользовался, легкомысленно положившись на магию особняка. На всякий случай решаю, что с этого дня буду транслировать артефакту свои мысли напрямую. Я сейчас как никогда рад тому, что я ничего связанного с клятвой не диктовал вслух. Почему-то мне казалось, что от этого магия обещания истончится – или вроде того. Так что я могу быть спокоен, что об этом Малфои не знают. Рон… нужно бы связаться по камину с Роном. Но мысль о нашей с ним последней встрече вызывает неловкость. За выпивкой он разоткровенничался и сказал мне то, что я давно знал, но всё же слышать это было неприятно: – Не хочу тебя как-то обидеть, но ты стал таким серьёзным… ну не как Гермиона, а по-другому. Как будто у тебя теперь мир чёрно-белый… Может, пора встряхнуться? Ты только свистни, рванём, например, в путешествие, куда скажешь. А то кажется, что тебе малость… тоскливо. Чёрно-белый мир. Это было настолько в точку. Всё изменилось, когда после победы я осознал, как мной манипулировали окружающие. Все, включая Рона и Гермиону. Но больше всё-таки взрослые. Во мне щёлкнул невидимый тумблер, отключая цветовое восприятие. Многое стало лишним. Кроме прямых и понятных задач. Я ставил цели – взрослые, социальные – и добивался их. Хотелось делать что-то полезное (даже самую малость) и не думать о своих прежних надеждах и мечтах. Но разве скажешь такое подвыпившему другу? Поэтому я просто пообещал ему, что да, непременно, как-нибудь… А после этого я просто пропал. Уже месяца три не видел и не слышал своих друзей, даже весточки не послал. Разве что на том приёме увиделись, но это не в счёт. И вот теперь я возникну в камине Рона – не для встречи с ним, а по своим серьёзным вопросам? Когда после всех сомнений я всё же иду к камину, в голову запоздало приходит ещё одно соображение, которое я, занятый чувством вины, упустил из виду. Рон – довольно дисциплинированный аврор, и он, скорее всего, доложит начальству. Не стоит ждать от него осторожного поведения. Поэтому рассказать ему – значит нарушить клятву и получить последствия. Видимо, мне придётся выяснять всё самому. По крайней мере, пока я не освобожусь от ограничений.