༄ ༄ ༄
Лю Синь вынырнул из марева сна с громким вздохом. Подняв руку, он провёл ей по лицу и осмыслил вдруг причину своего удивления и непонятного беспокойства. Постепенно глаза привыкли к свету, и юноша осмотрелся по сторонам, прижимая руку к груди. Он точно помнил, что вчера умирал на камнях возле входа, на которых даже отсюда виднелась заледенелая кровь. Лёжа там, он чувствовал, как сердце бьётся всё медленней, окутанное холодом, а температура тела стремительно падает. Он никак не мог выжить. Он до сих пор чувствовал фантомную боль от разорванных лёгких и горла. Но где он? Что с ним случилось? Он видел что-то белое и какую-то тень, но мало что помнил. Осмотрев свои чистые ладони без единого следа ран и крови, он оглянулся, беспокойным взглядом обводя всю пещеру. Но та уже была пуста. Всполохи пламени, зажженные меж камней, прогревали стены всю ночь, отчего Лю Синь чувствовал себя более чем согретым. Опустив взгляд, он увидел три красных яблока, пирамидкой стоящих в кругу небольшого кострища. Лёд на них уже начал таять, согревая плоды. Почувствовав лютый голод, что свернулся и выл внутри как раненый зверь, Лю Синь протянул руку, огонь от которой вмиг расступился. Он не помнил, когда последний раз ел. Да и ел ли вообще в последние дни. Словно вор, оглядываясь по сторонам, юноша откусывал сразу от двух плодов, держа их в руках. Привстав с земли, он продолжал осматривать пустую пещеру, подмечая, что небольшое пламя не обжигает его, отступая, когда он приближался. – Шаньшэнь? – предположил он внезапную заботу о своей персоне. Доев третье яблоко и почувствовав, наконец, сытость, Лю Синь провёл по аккуратному высокому хвосту волос, что ещё вчера был растрёпан, и выглянул из пещеры. Буря уже улеглась, было раннее утро. Зарывшись в рукав, Лю Синь раздосадовано сплюнул о потерянном черном платке. Ещё вчера, когда буран только начинал набирать свои силы, он хотел повязать ткань на лицо, чтобы не вдыхать холодный воздух, но та унеслась с новым порывом ветра, теряясь в снегах где-то позади. Понадеявшись на то, что бури сегодня не будет, не став терять время, Лю Синь двинулся в путь.༄ ༄ ༄
Гу Юшэнг и Цзин бежали по снегу. Они бежали всю ночь и весь день, успев обойти три горы, ни разу не останавливаясь на привал и стараясь рассмотреть в белоснежном снегу такую же белую фигуру с белым мечом и черной кистью хвоста. – Он просто появился из ниоткуда, – прокашлявшись, тихо рассказывал Ван Цзянь будучи едва в сознании. – С белоснежным мечом и в черном плаще. Не знаю даже... он вскользь упомянул, что его прислали духи, и сразу перешел к делу. У нас даже мысли не возникло, что он может быть вражеским разведчиком. Он говорил четко и ясно, и даже упомянул мою мать, о которой, как он сам говорил, просил рассказать его именно я, чтобы развеять последние крохи подозрений, если они возникнут... Я думал, что умер в тот момент, когда меня пронзил демон. Я видел, что парень остался у края поля один и к нему подбирается какая-то тварь. Я хотел прийти на помощь, но не смог, так что не знаю, выжил ли он... до рассвета ещё было время, – вот и всё, что успел рассказать Ван Цзянь, после вновь теряя сознание. Гу Юшэнг выдыхал тяжелый воздух, оперевшись о свои колени. – Нужно передохнуть, – подоспел к нему Цзин, отстающий на пару шагов. – Вымотанные мы его не найдём. – Мы идём дальше, – перевел дыхание Гу Юшэнг, смотря на гору впереди. – Но... – Я сказал, – тяжелым не терпящим возражения голосом, произнёс он, – мы идём дальше. Вдохнув воздух полной грудью, мужчины вновь сорвались на бег.༄ ༄ ༄
Лю Синь шёл по снегу, смотря на начавшее сереть небо. Встретив по дороге несколько сливовых деревьев, он набрал полную сумку плодов, решив запастись на всякий случай. Ноги гудели от усталости и тяжести снега, в который проваливались его сапоги. Путь казался длинным и долгим, как и зима в этих горах. Оглядываясь по сторонам, он подмечал несколько силуэтов волков, выглядывающих из-за деревьев, которые словно сопровождали его, не приближаясь. Завидев вожака той самой стаи, с раной на морде от режущего кинжала, Лю Синь отвернулся, предпочитая не обращать на зверей внимания. Поразительно, но теперь, когда в его мешочке не осталось ни единого яда – всё ушло на снабжение орудий, – он не чувствовал себя добычей среди непроходимых гор. Было ли дело в том, что на его поясе теперь висел меч или в том, что за столько дней он повидал тварей похуже каких-то волков – Лю Синь не знал, но чувство защищенности ему определённо нравилось. Страх отступил, давая дорогу уверенности и покою, вот только... Цзэмин, где же ты? Покачав головой и проглотив горький ком, который весь путь возникал в горле, когда он думал о мальчике, Лю Синь втянул воздух и уверенно пробирался дальше по снегу. Он останавливался на короткие привалы всего пару раз, чтобы восполнить силы и подкрепиться, не желая больше доводить себя до грани смерти упрямством. Но даже несмотря на это, почти два дня пешего пути в горах истощили его силы. Чувство насыщения и излечения, которое он получил в пещере, начало иссякать ближе к вечеру. Темнело. Оглядываясь по сторонам, Лю Синь хотел найти пещеру, чтобы прикорнуть на пару часов, но все они были на довольно большом расстоянии от его курса – потребовалось бы несколько часов, чтобы добраться до них. Как он и предполагал ранее – ущелье походило на огромное поле с горами впереди, на которые и указала шаньшэнь. Тело вновь начало замерзать, а глаза слипаться. Поднялась небольшая метель и первые сумерки опустились на землю, когда впереди в кружащемся снеге Лю Синь различил что-то тёмное, несущееся прямо на него. Знакомая свирепая волна нахлынула на него, побуждая обнажить меч. Он всматривался внимательней, пытаясь рассмотреть огромные рога в несущемся нечто, когда оно вдруг разделилось на две части, являя собой двух бегущих к нему мужчин. Завидев всполохи алой подкладки плаща Гу Юшэнга, развевающимся за его спиной, Лю Синь чуть не рухнул на землю от оглушительного облегчения, вгоняя меч обратно и несясь навстречу. Все оставшиеся силы, казалось, ушли на этот последний бросок. Запнувшись и чуть не упав под ноги двум мужчинам, Лю Синь поднял голову, тут же задушено выдыхая, когда Гу Юшэнг с силой прижал его к себе, налетев на него, накрывая его затылок рукой и хрипло выдыхая клубы пара. Поджав губы, юноша зажмурился и пытался совладать с эмоциями, чувствуя барабанящее сердце, что отбивалось в его грудь. Лю Синь едва удержался от рёва, бесновавшегося внутри. Облегчение наравне со злостью бурлили черным котлом, поднимая пары в его голову, затуманивая сознание. Гу Юшэнг отстранил его от себя, обхватывая его лицо и всматриваясь в его глаза. Он открыл рот, но так и не смог произнести ни слова, под облегчением, которое чуть не перекрыло поток воздуха в его легкие. Лю Синь сглотнул тяжелую слюну и поднял глаза на генерала, хрипло спрашивая с надеждой в голосе: – Где Цзэмин? Гу Юшэнг втянул в себя воздух и отстранился, отступая на шаг. Переводя взгляд между мужчинами, на лицах которых читалось облегчение с тенью растерянности и виной, Лю Синь со всей силы толкнул Гу Юшэнга в грудь, давая наконец злости и переживаниям пролиться наружу: – Где Цзэмин?! Ублюдок херов, он что, не с вами?! Перехватив его руки, мужчина, до сих пор тяжело дыша, произнёс: – Успокойся! Ты встретишься с ним на рассвете. – Отпусти! Страх снова сковал его тело, бьющееся в руках мужчины. Гу Юшэнг получил несколько ударов вскользь по лицу, подмечая, что удар Лю Синя стал крепче, прежде чем Цзин метнулся к парню и нажал несколько точек на его шее. Лю Синь успел сипло выдохнуть ещё несколько обвинительных слов, прежде чем потерять сознание, падая под ноги генерала. Гу Юшэнг перевёл хмурый взгляд на Цзина. – Ему нужно поспать, он очень устал, – просто ответил мужчина, пожав плечами и оборачиваясь в том направлении, с которого пришел Лю Синь. – Тан Цзэмин вернётся ночью. Гу Юшэнг опустил взгляд на юношу, после чего взвалил его на спину и двинулся в путь. – Срежем через ущелье. Неси его меч. Цзин подошел к лежащим на снегу белоснежным ножнам и поднял их, направляясь следом.༄ ༄ ༄
Сяо Вэнь кружил вокруг Лю Синя, вливая в его рот лекарства и согревающий тело отвар, не давая никому из мужчин приблизиться и на десять шагов. Была глубокая ночь, и только треск огня был единственным звуком в пещере. Когда Гу Юшэнг появился в проходе вместе с юношей за спиной, Сяо Вэнь едва сдержался от слёз, отпихивая генерала и затаскивая Лю Синя на меховую шкуру, осматривая его тело на наличие ран. Ван Цзянь, уже более-менее пришедший в себя, во все глаза смотрел на бессознательного парня, чувствуя непостижимую ранее благодарность в душе за спасение своей жизни и помощи в победе, которую без него они бы никогда не достигли. Он хотел подобраться поближе, но Пэй Сунлинь, который сидел рядом с ним, только шлёпнул его по лбу, укладывая обратно и поднося лекарственный чай к его рту, пропуская ворчания мимо ушей. Цзин несколько раз пытался подойти ближе, на что Сяо Вэнь только предупреждающе сверкал злыми глазами, словно сторожевой пес, так что мужчина просто оставил белоснежные ножны рядом и отошел к огню, возле которого сидел Гу Юшэнг в одном тонком халате. Лю Синь крепко спал, не замечая атмосферы в пещере. Ван Цзянь подал голос, привалившись к стене: – Демоны призрачного царства выбрали эту гору не просто так. Это было спланированное нападение. В первые дни они разбивали наше войско, растаскивая его по всему северу. Мы получали приказы о назначениях туда, где были вспышки их активности и разломы. На закате первого дня наши мечи потеряли свою силу, в небо было не подняться. – Над севером барьер. Подняться на мечах там до сих пор невозможно, – сказал Гу Юшэнг, наливая себе вина и прикрывая глаза, чувствуя облегчение впервые за два месяца. – Они выждали момент, когда от армии мало что останется, и только тогда решили атаковать гору Сюэ. Нам неизвестно, что там, но что-то очень важное, раз они так туда рвались. Гу Юшэнг молчал долгое время, после чего посмотрел тёмными глазами на Цзина и Сяо Вэня, которые уже смотрели на него. Казалось, что мужчины о чем-то безмолвно переговариваются взглядами. Подхватив свою трубку, Гу Юшэнг вышел на улицу, которую снова заметали снега. Мужчина слышал, как двое встали за его спиной. Они долго молчали, раздумывая об одном и том же, пока Гу Юшэнг первым не прервал тишину: – Ну как, Сяо Вэнь, – спросил он, всё также не оборачиваясь, – война закончена? Уверен, что демоны больше не проберутся из призрачного мира в наш, чтобы атаковать? Лекарь отвернул голову, бессильно сжимая кулаки под рукавами. Цзин перевёл на гору позади Гу Юшэнга взгляд, чуть опуская голову и с прищуром всматриваясь в снежную ночь. – С нами больше нет Цзычэна, а есть только его тринадцатилетний сын. Никто, кроме Тан Цзэмина не сможет поднять и активировать великий меч Танов. Такой большой отрезок времени уже упущен, поэтому его нужно тренировать жестче и быстрее чем нас в своё время, – развернувшись и увидев ярое несогласие на лице лекаря, Гу Юшэнг выпустил струю дыма и рванул мужчину на себя за воротник: – Война не закончена. Она идёт всё это время, все эти годы, очнитесь вы уже наконец. И либо помогайте мне натаскивать парня весь этот оставшийся год, либо хотя бы не мешайтесь у меня под ногами, иначе, когда с него снимут печать, он будет слишком слаб для меча. Тянуть больше нельзя. Откинув от себя лекаря, который отступил на пару шагов, Гу Юшэнг перевел глаза на Цзина, вновь поднося трубку к губам и видя его короткий согласный кивок. Сяо Вэнь, в чьём теле боролись два противоборствующий чувства – согласие и несогласие со словами мужчины, в итоге выдохнул: – Лю Синь он... – Он отправится на восток и останется там. Он слишком взбалмошный и сам не понимает, что творит. Пускай злится, пускай ненавидит нас, но он хотя бы не натворит дел, как в этот раз. Если бы он просто остался ждать в пещере, как мы с Цзином и планировали, то уже через пару дней встретился бы с Тан Цзэмином. Но судьба есть судьба. Если бы он не сбежал, кто знает, чем бы всё обернулось для последнего отряда северян и для всей империи, – растерев затекшую шею и прикрыв глаза, Гу Юшэнг уверенно продолжил: – После четырех лет обучения Тан Цзэмина они снова встретятся, но лучше Лю Синю не знать, что будет происходить с парнем в это время, иначе он может помешать моим планам. Надо было изначально не допускать такой сильной привязанности. Сяо Вэнь был так растерян под этими словами, что упустил даже то, что Гу Юшэнг сказал «моим планам», а не «нашим». – Что бы ты ни планировал в отношении этого парня, он всё равно будет поступать так, как считает нужным, – задумчиво выдохнул Цзин, всё так же смотря поверх плеча Гу Юшэнга, словно пытаясь рассмотреть что-то в снегах за спиной генерала. – Нет уверенности, что твой план сработает и всё выйдет так, как ты хочешь. Гу Юшэнг собирался ответить, как вдруг увидел блеск в глазах Цзина и обернулся. Все трое мужчин встали в полукруг спиной к пещере, смотря на пустые снега впереди до тех пор, пока среди них не появилась темная фигура, что приближалась к ним. С каждым шагом очертания маленького тела становились всё отчётливей, и вскоре в поле их видимости появился Тан Цзэмин в своём тёмном плаще с накинутым на голову глубоком капюшоне. Приблизившись к мужчинам, он безмолвно замер на несколько мгновений, обводя их сверкающими тёмными глазами поверх черного платка, что был повязан на нижнюю часть его лица. Протянув руку, он кинул под ноги Гу Юшэнга его же клинок, который был покрыт заледеневшей алой кровью и прошел мимо мужчин, словно они были лишь тремя камнями на его пути. Зайдя в пещеру, он не обратил ни на кого внимания, медленно приближаясь к юноше и стягивая платок и капюшон. – Нашел... – слабо выдохнул он, растягивая губы в улыбку. Глаза потеплели и лёд, застывший в них, вмиг начал таять. – Я тебя нашел. Подойдя ближе и опустившись на колени, он протянул руку, убирая пряди волос с лица парня, смотря на него так, словно кроме него никого не было в этом мире. Стянув с плеч свой уже обогревшийся от костра за спиной плащ, он подобрался ближе. Осторожно вытащив из-под головы юноши мантию Гу Юшэнга, он откинул её словно ядовитую змею, заменяя её своей, подкладывая её под голову Лю Синя и проводя по его лицу подрагивающими кончиками пальцев. Никто не произнёс ни слова, наблюдая, как Тан Цзэмин забирается под белоснежный плащ и прижимается к юноше, потираясь о него головой и оплетая руками, зарываясь лицом в шею. Его тело, находившееся во льдах так долго, наконец-то согрелось. Лю Синь, всё ещё не проснувшийся и почувствовавший знакомое тепло, с тихим выдохом прижал к себе тело ближе, засыпая ещё крепче.༄ ༄ ༄
Первые лучи солнца пробрались в пещеру, освещая последние всполохи огня и троих мужчин возле него, которые молчаливо переглядывались друг с другом. Сяо Вэнь нервничал больше всех, зная взрывной характер своего друга и предполагая, чем это может обернуться. Цзин и Гу Юшэнг спокойно пили горячий бодрящий чай, не сомкнув глаз последние ночи. Пэй Сунлинь, который сидел словно сторожевой пёс возле Ван Цзяня, всю ночь вслушивался в его хриплое дыхание, готовый подорваться в первую же секунду, если ему потребуется помощь. Теперь, когда северяне были вымирающим народом, он не мог позволить себе видеть гибель ещё одного из них. Лю Синь с тихим стоном приподнялся, упираясь головой в руки, и сидел так некоторое время, пытаясь утихомирить мысли, вырвавшие его из сна. Подняв глаза, он встретился взглядами с тремя мужчинами. Вчерашнее облегчение от встречи, которое он чувствовал в первые секунды, подостыло, заметаемое сейчас злостью и недоверием при виде их спокойных лиц. Отвернувшись от них и не сказав ни слова, он нашел свой мешочек цянькунь и принялся доставать сливы, чтобы подкрепиться и отправиться на поиски Тан Цзэмина. – Лю Синь, – осторожно позвал Сяо Вэнь, подбираясь ближе, но был остановлен зло сверкнувшими глазами. Юноша не хотел разговаривать. Как бы он ни скучал всё это время по своим спутникам, а особенно по Сяо Вэню, которого и впрямь принимал за близкого друга, – у него не было никакого желания сейчас слышать даже его. Он так вымотался и устал, что чувствовал себя так, словно не в силах пережить даже словесную перепалку, не говоря уже о том, что у него впереди ещё возможно долгие дни блужданий по снегу в поисках мальчика. Лю Синь уже поднёс сливу к губам, как вдруг уловил движение позади себя. Резко обернувшись, он наткнулся на тёмные искрящиеся нежностью сонные глаза мальчика. – Ифу... Сливы покатились по белоснежной мантии, когда двое влетели в объятия друг друга. Лю Синь прикрыл глаза, чувствуя, как слёзы облегчения ручьём бегут по его щекам, а сердце колотится внутри, словно обезумевшее от долгожданной встречи. Задушенно всхлипывая, он гладил мальчика по волосам, чувствуя, как снега отступают в груди. Он даже ущипнул себя за руку, чтобы развеять мысли о сне. Оба в объятиях друг друга чувствовали схожие эмоции – будто все эти дни они шли по бескрайнему снегу, заблудшие и уставшие, и теперь наконец-то вернулись домой, где тепло, безопасно и есть тот, кто их ждёт. – А'Мин... – тихо позвал Лю Синь, чувствуя в душе долгожданное тепло, вмиг прогревшее всё тело. Имя само по себе всплыло в его разуме, словно солнце наконец-то взошло над тёмной пустынной горой, по которой он бродил всё это время. Тан Цзэмин, услышав своё имя, сказанное с нежностью и лаской, закрутился как беспокойный щенок, перетаптываясь на коленях и потираясь о Лю Синя головой, зарываясь лицом в его грудь и шею. Шар тёплого света вспышкой озарил всё его нутро; он урчал и ласково тёрся о внутренности, мягко сворачиваясь в тёплый клубок вокруг сердца. А'Мин... ______________________ 1. 阿 (А) – префикс имён существительных, обозначающих различные категории родственных отношений; придаёт этим существительным как бы мягкую форму. То есть если раньше Лю Синь называл Тана просто «Цзэмин», то сейчас это имя приобрело ласкательную форму обращения к нему, как к своему ребёнку и близкому человеку.