Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Под сводом потолка висело тяжёлое облако дыма. Несмотря на то, что едкий запах тлеющего табака из длинной курительной трубки заполонил всю комнату, никто из присутствующих не осмеливался применять заклинания для разгона завесы. Один из стоящих у колонны учеников тихо чихнул, за что был удостоен в панике обратившихся на него взглядов товарищей. Даже пара учителей, стоящих в центре зала, напряжённо замерли, чувствуя струящийся по спине пот. Тишина висела в помещении без малого пару часов, за которые никто не решился подать голос. Лишь когда со стороны массивного стола послышалось прохладное «хм», один из учителей тут же подступил на шаг ближе и с особой вежливостью негромко спросил: – Что думает старейшина Ци? Ци Сюаньцзы, сидя за большим низким столом, стряхнул пепел тонким пальцем и подхватил нефритовую чашу с горячим чаем, который заменяли каждый раз, стоило пару от него едва начать истончаться. Сделав глоток, он великодушно ответил: – Очаровательно. Лицо учителя просветлело подобно небу, озарённому солнцем после череды дождливых пасмурных дней. Испустив облегчённый вдох и растянув губы в улыбку, он подступил ещё ближе: – В самом деле?.. – Нет! – вдруг рявкнул Ци Сюаньцзы и швырнул в него нефритовую чашку, расплескав чай. – Ты что, совсем идиот?! Вам было велено угомонить пару призраков в деревне, а вы разворотили всё поселение! От тридцати домов там осталось всего три уцелевших! – хлопнув рукой по столу, он усилил голос, заставив всех в зале отшатнуться и задрожать: – С кого, по-твоему, потребуют плату за причинённый ущерб!? Наш орден не может позволить себе восстанавливать каждый город, который вы разносите на заданиях! – С-старейшина Ци, – пробормотал учитель, и потянулся было ко лбу, чтобы вытереть выступивший пот, но тут же замер под хищно прищуренными глазами старца. – Я-я всё возмещу. Я и мои ученики… – Будете лишены жалования в течение четырёх месяцев, – хмыкнул Ци Сюаньцзы и махнул рукавом: – А теперь пшёл вон отсюда. – Понял, – тут же отозвался учитель и рысью бросился из зала, благодаря судьбу за то, что удалось избежать худшего наказания. Оставшийся второй учитель по имени Ань Байсин даже не пошевелился, продолжая стоять напротив стола. Держа в руках небольшой свиток, он сохранял видимость спокойствия на своём молодом лице, однако теребившие тонкую бечевку пальцы выдавали его нервозность. И хоть дело ждало своего часа всё утро, мужчина не смел прерывать старейшину. Все в ордене знали о суровом и вспыльчивом характере Ци Сюаньцзы, что вот уже пять лет замещал главу на его посту, ведя дела от его имени. Цзян Фэйсин был оплотом спокойствия и умиротворения среди совета старейшин. Все учителя, мастера и ученики знали его характер и никогда не боялись докладывать о провалах на заданиях, однако с замещающим его старейшиной дела было вести далеко не так просто. Характер почтенного старца был столь буйным и непредсказуемым, что никому было неведомо, что скрывается в его мыслях и чем может обернуться одно неверное слово в его адрес или косой взгляд. Он мог отчитывать даже старейшин, порицая их как шкодливых учеников перед тысячной толпой, и никто не был вправе сказать ему хоть слово поперёк, в душе страшась его гнева и одновременно с этим испытывая благоговейный трепет. Ещё в первый год главенства Ци Сюаньцзы несколько мастеров, вернувшись с проваленного задания, допустили оплошность, решив задобрить его привезёнными с поездки дарами в виде шёлка и нефрита. В тот же час виновники были наказаны и высечены на площади в назидание другим. С тех пор ни один мастер, учитель и даже старейшина не осмеливались увиливать от проступков и допускали их как можно реже, чтобы не навлечь на себя наказание. Суровая политика временного главы пусть и приносила страдания старшим ордена, но принесла с собой впечатляющие результаты. Уже к третьей зиме орден сумел покрыть расходы убытков, допущенных в предыдущие годы, а также искоренил почти всю нечисть в округе, подняв свой авторитет ещё выше. Письма с прошениями о помощи приходили даже с других областей, минуя мелкие школы и храмы, отчего орден в последнее время был похож на бурлящий котёл. В зале помимо старейшины, учителя и нескольких его учеников находился ещё кое-кто. Тихий цокот сопровождался шорохом перьев, когда величавый журавль отступил от окна и прошествовал по комнате, встав недалеко от стола. Тонкий и изящный, с белоснежными крыльями и чёрным как смоль хвостом, он выглядел так, словно только что слетел с полотна искусного мастера кисти. Все в ордене с почтением относились к этому журавлю, а младшие ученики то и дело уговаривали его полетать, когда тот вдруг проявлял к ним интерес, подходя ближе и наблюдая за занятиями. Однако старшие этой горы тут же пресекали их просьбы, так как знали, что чжаньшоу главы Цзян никогда уже не взлетит. Посмотрев на журавля, Ци Сюаньцзы погладил свою бороду и кивнул стоящему перед ним учителю. Поклонившись, Ань Байсин подошёл ближе и протянул свиток, попутно излагая обстановку дел более подробно: – Город Цзянань под нашей горой просит о помощи. Три дня назад забредшие разбойники явились в дом градоначальника Чу и захватили власть в городе. Ци Сюаньцзы поднял на него взгляд и недовольно спросил: – Разве мы похожи на стражников, которые должны прогонять каждого негодяя и нести спокойствие в город? Пусть этим занимается городское управление Цзинаня, а у нас есть дела поважнее. – Дело важное, господин Ци, – продолжил Ань Байсин. – Местные стражники являются заклинателями невысокого уровня, однако даже они не были способны прогнать тех людей. – И что же с ними стало? – Неизвестно, но со дня нападения их никто не видел. Ци Сюаньцзы нахмурился: – А личная стража градоначальника Чу? – Заперты на нижних уровнях резиденции или убиты. Сам господин Чу сейчас в заложниках у предводителя «Чёрных тигров» – так они себя называют, а его семья скрывается где-то в городе. Ци Сюаньцзы шумно выдохнул через нос и поинтересовался: – И что им нужно? В воздухе поплыл свежий аромат заваренных чайных листьев и мёда. Один из учеников принёс новую нефритовую чашку, чтобы налить главе чай. – Они не выдвигают требований. Заняв резиденцию, эти люди провозгласили себя новыми хозяевами города и установили свои порядки, увеличив налоги втрое, – заметив, что на лицо старца легла тень задумчивости, Ань Байсин подступил ближе и перехватил чашку из рук ученика. Наклонившись, он налил в неё свежий чай для старейшины и продолжил: – Судя по всему, эти люди не боятся ни неба, ни земли, раз их не страшит даже то, что близ города расположен один из орденов, которым правит сейчас Великий Наставник, – вежливо подчеркнул он, протягивая главе чай двумя руками вежливым жестом подобно ученику, жаждущему получить расположение своего учителя. Ци Сюаньцзы молчал некоторое время, погрузившись в раздумья и игнорируя чайную чашку. Стоящий поодаль журавль сдвинулся с места, медленно прошествовавал по комнате и обошёл стол три раза. В итоге остановившись сбоку, он вперился взглядом в старейшину. Увидев обращённый на него взор внимательных глаз, Ци Сюаньцзы наконец-то принял решение: – Где мастер Циянь? Несколько мгновений в комнате висела тишина, после чего один из учеников ответил: – Почтенный старейшина, последние три дня он находится на вершине. От него не было вестей. Ци Сюаньцзы свёл свои белые брови к переносице и негодующе поинтересовался, опираясь руками о стол: – Три дня на вершине?! Что он там делает? Он что, пошёл туда один? Он взял с собой еду? Или опять собрался питаться ягодами и грибами? Растерявшись под шквалом вопросов, ученик испуганно икнул и несмело ответил: – Н-не знаю. Я слышал, он направился за корнями голубого женьшеня для какого-то лекарственного отвара. – Женьшеня? – громко спросил старейшина и тихо проворчал себе под нос: – Бестолковый мальчишка. Будто наш орден не может позволить себе какой-то женьшень, пусть и стоящий как золотой толстяк-будда. Лицо Ань Байсин помрачнело, когда сказал, глядя на чашку так и не тронутого чая: – Старейшине незачем привлекать мастера Цияня к этому делу. Пускай и дальше собирает корни, копаясь в грязи. Я и мои ученики со всем справимся. – Нет, – бескомпромиссно отсёк Ци Сюаньцзы. – Я хочу, чтобы с этим заданием справился мастер Циянь. Ученики переглянулись друг с другом, испытывая противоречивые эмоции на этот счёт. Прошедшие подготовку ни в одном боевом задании, они наверняка бы справились с кучкой бездельников в два счёта, в отличие от одинокого мастера, не спускавшегося с горы ни разу с тех пор, как пришёл в орден. Стоящий рядом со столом журавль вдруг мелко вздрогнул, привлекая к себе острый взгляд старейшины, который тут же подметил, как радужка в светлых птичьих глазах постепенно начинает менять цвет. Махнув рукой в сторону выхода, Ци Сюаньцзы приказал Ань Байсину: – Отправляйся за Циянем и скажи ему немедленно спуститься. Это дело нужно разрешить как можно скорей. Поклонившись, все покинули стены главного зала. Проводив своего учителя, чьё лицо выражало неприкрытое недовольство, ученики неспешно побрели в сторону общежитий. – И почему старейшина вечно зовёт этого мастера Цияня, что ни случись? – спросил один из них. – Мастер то, мастер это. – Может он хочет наказать его, послав в город? Бандиты мигом собьют спесь с его надменного лица, – фыркнул другой, подпрыгивая и ловя пожелтевший лист. – Старейшина ведь так поступает с теми, кто проявляет непочтительность к другим? В прошлый раз этот мастер так накричал на меня, что я едва не обмочился прямо на месте. Злобная тварь. Я всего-то взял пару пузырьков с эликсиром, увеличивающим силу. Ну и что, что взял не спросив, жалко ему что ли? Всё равно вечно торчит в мастерской. Сделает ещё, от него не убудет. Поёжившись под прохладным осенним ветром, третий предположил: – Если мастер Циянь будет ранен или убит, боюсь, вернувшимся с задания будет туго без лекаря. Кто будет латать их? Двое других отмахнулись и принялись толкаться, свернув на узкую тропу.

༄ ༄ ༄

Главная лестница, ведущая в орден, была широкой и начиналась с пары охранявших её суаньни¹, чьи глаза были из духовных камней высочайшего качества. По бокам от могучих каменных львов всегда стоял караул из сменявших друг друга учеников. Облачённые в броню и с копьями наперевес, они не делали ни шагу с поста, охраняя вход в орден и внимательно осматривая округу на предмет нарушителей. Нет-нет да встречались смельчаки, которые едва завидев богато украшенный вход намеревались поживиться, отколов от него несколько духовных камней. Однако ещё ни разу за последние сто лет никому не удавалось миновать врата и ступить на эту лестницу без разрешения. Всех пытавшихся караул разворачивал ещё на подходе, зачитывая правила, а для особо непонятливых в красках расписывал наказания, которые последуют за нарушением. Вот и сегодня пара привратников с усталостью в голосах уже битый час объясняла забредшим путникам, что им нечего здесь делать. – Послушай, брат, – опёрся о копьё ученик, – говорю тебе, валите подобру-поздорову. Пара тощих мужчин, одетых в рваньё, ощерились в подобострастных улыбках и подступили чуть ближе, вытягивая шеи и стараясь рассмотреть вершину лестницы. – Господин хороший, – хриплым прокуренным голосом обратился один из них к привратнику, – да мы ведь не голодранцы какие, ты не подумай. Мы обычные перекупщики. Вот, смотри, – сунув руку в сумку, он загрёб полную горсть и высунул, демонстрируя мелкие красные камни. Едва окинув их взглядом, ученик тут же распознал в них обычное битое стекло, коего теперь было немерено в захваченном бандитами городе. Устало вздохнув, он покачал головой. – Скажи своим хозяевам, – продолжил перекупщик, потирая ладони друг о друга, – что у нас ещё и золотые драконы имеются. Стоящий рядом с ним второй оборванец вынул пару фигурок и продемонстрировал в лучах солнца. – Отдадим почти задарма, – ощерился он, мерцая расчётливыми глазами. – Ситуация в золотых шахтах по всей стране нынче плачевна, так зачем же переплачивать втридорога? Даже сам Император не останется равнодушным к такому подарку. Отступив, торговец тут же опустился на колени и рассыпал из сумки поддельные камни и золото. Скучавшие весь день ученики нашли в безделушках хоть какое-то развлечение, подходя чуть ближе. Продолжая увещевать двух привратников, шарлатан сосредоточил всё их внимание на себе, пока его сообщник отступил чуть в сторону. Достав нож, он вознамерился выковырять глаз у левого льва. Но не успел он коснуться лезвием камня, как тут же что-то привлекло его внимание. Подняв взгляд, он встретился с парой белых расшитых жемчугами сапог, стоящих на голове льва. Голубой халат развевался на ветру, пока прекрасный юноша взирал на мужчину сверху вниз, сияя своими персиковыми глазами, уголки которых были изогнуты в нежной улыбке. Лицо его было столь прекрасным, что два торговца тут же замерли, впервые встретив такую красоту. Яркие солнечные лучи, преломляясь, падали за спиной парня, создавая вокруг него словно божественный золотой ореол. Стоящие в его тени мужчины не могли понять, прекрасная женщина перед ними предстала или не менее прекрасный мужчина. Один из привратников покачал головой и прикрыл глаза: – Ну, сейчас начнётся. Поразительной красоты юноша возвышался над всеми, заложив руки за спину и являя собой вид сошедшего с небес бессмертного. Торговцы продолжали смотреть на него с глуповатыми выражениями на лицах, слыша отдалённый звон хрустальных колокольчиков и чувствуя околдовывающий запах лаванды, мягко струящийся от колышущихся светлых одежд. Чуть розоватые губы юноши растянулись в мягкую улыбку, когда он спросил, переводя взгляд с одного торгаша на другого: – Какого хера вы на меня вылупились, словно сам Нефритовый Император спустился с небес и раздвинул перед вами ноги? – Ась? – в унисон спросили мужчины, раскрыв рты и округлив глаза. Но не успели они до конца понять сути вопроса, как полы широкого халата взметнулись, а нога в белом сапоге прочертила дугу, обрушиваясь на голову стоящему ближе всего к статуе. Завалившись на спину, оборванец увидел лишь пролетевшую над собой вспышку голубых одеяний, следом за которой последовали два глухих удара и выкрики его товарища. Перевернувшись на живот, он попытался подняться, но тут же снова прижался к земле, когда юноша наступил ему на спину и прошёл к лестнице. – Так-так, что тут у нас? – покопавшись в выложенном барахле, он раздосадовано поцыкал. – Даже яшмы нет. Ну что за срань. Швырнув мешок с добром торговцам, он снова вскочил на голову статуи: – Валите отсюда, засранцы! И чтоб духу вашего помойного не было рядом с нашим орденом! Идите в школу Цимо за десяток ли отсюда! Олухи оттуда любят подобные побрякушки и хорошо за них платят! Проводив взглядом спешно убегающих мужчин, Шэнь Фэйсяо уселся на голову каменного льва в вольготной позе и закинул в рот тыквенное семечко. Через секунду на голову соседней статуи опустилась фигура в синих ученических одеяниях. Положив на скрещенные ноги свою алебарду, Чжан Хэцзянь достал точильный камень и принялся затачивать лезвие. Погода стояла на удивление солнечная, поэтому почувствовав прилив энергии и хорошего настроения, Шэнь Фэйсяо подставил лицо под солнечные лучи и вздохнул, ловя минуты умиротворения. Через некоторое время Чжан Хэцзянь спросил, вспомнив первый удар друга: – Откуда ты знаешь этот приём? Разве глава Цзян обучал тебя ему? Шэнь Фэйсяо, не открывая глаз, ответил: – Не-а, не обучал, – закинув в рот ещё одно семечко, он добавил: – Я подсмотрел, как мастер Циянь тренируется. Звуки затачиваемого лезвия прекратились. Пара привратников тут же навострила уши, но, едва поймав взгляд Чжан Хэцзяня, тут же сделали десяток шагов вперёд. Чжан Хэцзянь вернулся к заточке лезвия, попутно говоря: – Если бы мастер увидел, что ты подглядываешь за ним, он бы вышиб из тебя весь дух. Он не любит, когда кто-то приходит к нему без предварительного оповещения. Шэнь Фэйсяо прыснул: – Как меня можно бить? – повернув голову к другу, он улыбнулся, поглаживая себя по щеке и щуря персиковые глаза: – Посмотри на это лицо. Оно слишком красивое, кто посмеет ударить его? – Мастер Циянь, – с каменным лицом ответил Чжан Хэцзянь. Надув губы, Шэнь Фэйсяо тут же возразил: – Я слишком милый, мастер не посмеет бить меня. Он даже никогда не ругается на меня, а иногда даже позволяет помочь ему, и ты ещё сомневаешься, что я ему нравлюсь больше остальных учеников? Широко раздвинув ноги, он нагнулся вперёд и заглянул в морду льва: – Ты тоже думаешь, что кто-то посмеет ударить меня? – заметив пятно на его левом глазу, что мешало отражению, Шэнь Фэйсяо сплюнул и натянул рукав, принявшись натирать духовный камень до блеска. Ёрзая руками перед собой, со спины он представлял картину столь двоякую, что едва заметив спускающегося по лестнице человека, Чжан Хэцзянь тут же шикнул, стараясь привлечь к себе внимание друга. Не хватало им ещё обвинений в рукоблудстве на каменных стражах! – Да давай же, что б тебя!.. – пыхтел Шэнь Фэйсяо, пытаясь оттереть пятно и не замечая шагов за спиной. Человек за их спинами неспешно миновал одну ступень за другой, бесшумно ступая по ним кожаными сапогами. Узкие чёрные одеяния были украшены лишь тяжёлым плотно облегающим талию поясом с нефритовой подвеской – знаком принадлежности к ордену. Наручи на предплечьях были скованы из тёмного серебра, из-под которых чёрные кожаные перчатки облегали изящные ладони с длинными тонкими пальцами, а плечи были обтянуты тонкой бронёй из едва заметного вплетённого в ткань серебра. Весь его вид походил бы на заурядного бродячего заклинателя, если бы не тонкая серебряная маска с искусным и в то же время незамысловатым узором, скрывавшая верхнюю половину лица. Передняя часть чёрных волос была скреплена на затылке простой деревянной шпилькой, оставляя длинные пряди мягко стекать по плечам. Прекрасные раскосые глаза феникса мерцали через прорези в маске, становясь на несколько тонов ярче в солнечном свете. – Мастер Циянь! – не выдержал Чжан Хэцзянь, видя, что мужчина неумолимо приближается к подножию и вот-вот заметит копошения его друга. – А? – тут же вскинулся Шэнь Фэйсяо и обернулся. Глаза его округлились, став походить на совиные, когда он увидел молодого мужчину. Всем в ордене было хорошо известно, что ни разу за последние годы этот человек не спускался с горы. Даже когда Шэнь Фэйсяо сменял докучавших мастеру младших учеников, и просил его сходить с ним и с Чжан Хэцзянем на праздник фонарей или в одну из многочисленных таверн, тот всё время отказывался, находя причины в своей занятости. Пару раз он даже вышвыривал Шэнь Фэйсяо за порог своего дома, когда тот начинал канючить и старался уговорить его слезами и хныканьем. Что же заставило мастера спуститься с горы на этот раз – было загадкой для обоих учеников, которую они тут же возжелали разгадать. Кубарем слетев со статуи, Шэнь Фэйсяо отряхнул свои голубые одежды и вытянулся по струнке, улыбаясь во весь рот. Глаза его засветились неподдельным восторгом, когда он выкрикнул: – Приветствуем мастера! – вытянув руки перед собой, он поклонился наравне с спрыгнувшим рядом Чжан Хэцзянем. Молодой мужчина вежливо кивнул на приветствие и сошёл с последней ступени. – Мастер, куда вы направляетесь? – спросил Чжан Хэцзянь, поспешив как и его друг за мужчиной. – В город, – односложно ответил тот. – Можно и нам с вами? – в унисон спросили ученики, ускоряя шаг, но всё ещё держась на почтительном расстоянии позади. Переглянувшись, они тут же воспрянули духом, найдя в глазах друг друга горящий интерес к прогулке. Который нисколько не угас от слов шагающего впереди молодого мужчины: – Я не ваш мастер. Делайте, что хотите. Снова переглянувшись, оба парня враз ответили: – Тогда мы хотим пойти с вами! В несколько шагов поравнявшись с мастером, они наперебой стали предлагать места в городе, которые следует посетить в первую очередь. Город Цзянань раскинулся на берегу реки. Люди сновали туда-сюда по чисто выметенным дорогам; отовсюду слышался шум и гам, что накрывали путников волной городской суеты, стоило тем только перешагнуть черту города. Запах самых разных блюд и алкогольных паров от винных таверн кружил голову, а шумные торговцы то и дело зазывали подойти отведать свежих деликатесов и выпечку, перекрикивая друг друга и сбивая цену. Набрав полные руки паровых булочек и конфет, Шэнь Фэйсяо продолжал распинаться о тканой лавке, находящейся на соседней улице, которую им непременно стоит посетить, чтобы прикупить парчи и жемчужных нитей. Закатывая глаза на каждый восторженный вздох друга, Чжан Хэцзянь спорил с ним о важности посещения кузницы, где планировал прикупить пару новых кинжалов и точильных камней. Уйдя вперёд на несколько шагов и продолжая спорить, оба парня не заметили, что мастер чуть сбавил ход, а вскоре и вовсе остановился, замерев на людной торговой площади. Потоки людей обтекали его со всех сторон, как скалу; никто и не думал притронуться или попросить отойти. Прикрыв зарябившие от буйства красок глаза, молодой мужчина простоял так ещё какое-то время, вспоминая звучание жизни. Заметив, наконец, что оставили мастера позади, оба ученика поспешили обратно. – Мастер! Мастер! – выкрикивал Шэнь Фэйсяо с улыбкой, пробираясь сквозь толпу и размахивая рукой. – Идёмте скорее! Давайте купим парочку фонарей? Ха-ха! Лишь увидев, что внимание мастера было обращено на таверну, на веранде которой суетливо носился пухлый кopoткo cтpижeнный мужчина, разнося блюда гостям и принимая похвалу, он подошёл ближе и спросил: – Мастер, вы хотите пообедать там? Я слышал, таверна «Хмельной соболь» славится своими винами и жареными овощными цзяоцзы. Лиловый рассвет и грушевое вино – их визитная карточка. Хотите попробовать? Мужчина понаблюдал за хохочущим толстяком ещё пару мгновений, после чего развернулся в другую сторону и зашагал дальше по улице. – Мастер?.. – растерянно спросил Шэнь Фэйсяо ему в спину, гадая, показалось ли ему, или на лице мужчины и впрямь только что проскользнула улыбка? _____________________ 1. 狻猊 (suānní) – суаньни – лев, один из девяти сынов Дракона в Китайской мифологии. Каменные статуи в его образе – это стражи-защитники, символизирующие бесстрашие и силу. https://sun9-36.userapi.com/impg/i5tTAQVkxo8TddHH2WBLM4cMxBU5pLB4Zr_43A/M5YLFLLCYjk.jpg?size=480x640&quality=96&sign=040ef5762beb808278a14d6d2aeda860&type=album