༄ ༄ ༄
Лю Синь вернулся в пещеру тем же путём. Спрыгнув вниз, он оглянулся по сторонам и тут же заметил Шэнь Фэйсяо, сидящего возле статуи и нервно грызущего ногти. Заметив его, парень подскочил на ноги и тут же поспешил к нему. – Мастер, вы в порядке? Боже, я так волновался, что от страха едва чувств не лишился! – захныкал он. – Что, если бы кто-то пришёл с проверкой, а вас здесь не оказалось? С нас бы шкуру спустили! Не делайте так больше! Лю Синь выдохнул и потёр ноющий висок: – Ладно. Обошлось ведь. Закивав, Шэнь Фэйсяо утянул его к огню. – Как всё прошло? Удалось что-то выяснить? Вы нашли гвардейцев его превосходительства? Или северян? Лю Синь чувствовал тяжёлую усталость в конечностях и пустоту на душе. Невыносимо хотелось прилечь и поспать, чтобы восстановить хотя бы часть сил. Тело до сих пор ныло от недавних побоев, а разговор с духом лишь усугубил общее состояние. Некоторое время Лю Синь молчал, вглядываясь в танцующий в алтарной чаше огонь, прежде чем ответить: – Я не нашёл их, но там осталось несколько тоннелей, которые нужно будет проверить. Внезапно со стороны коридора послышался шум. Быстрым шагом к камере приближались несколько человек. Ругательства перемешались вместе с лязганьем дверного замка, пока кто-то копошился с другой стороны двери. Наконец со скрипом та отворилась, явив растрёпанного Гун Шу, чьи лицо и руки были в крови. Итак диковатого вида мужчина представлял собой сейчас зрелище умалишённого безумца. Его глаза, яростно мерцавшие, с затопивших их чёрным зрачком, мигом пробежались по всей пещере и выцепили две фигуры, стоявшие у алтаря. Лю Синь не успел среагировать, когда мужчина в несколько движений оказался рядом и схватил его за волосы, сильно стянув у корней. Шэнь Фэйсяо вздрогнул и приблизился, но тут же оказался оттолкнут сильной рукой мужчины. – Сколько вас здесь?! – яростно взревел Гун Шу, смотря на Лю Синя распахнутыми бешеными глазами. Зашипев, тот спросил: – О чём ты? Хлестнув Лю Синя по лицу, Гун Шу выкрикнул: – Сколько вас на этой горе, твою мать! Отвечай мне! Пятеро или всё-таки больше?! ___________________ 1. Иероглиф «Ян» (阳) в имени Байян означает «светлый, ясный» и является одним из символов в концепции Инь и Ян.Глава 144. Молитва о зле
19 июля 2022 г. в 18:59
– Куда попадают… молитвы о зле? – переспросил Лю Синь.
Шэнь Фэйсяо медленно покачал головой и притянул колени к груди, сидя напротив очага и глядя на колышущееся пламя.
– Наверно, они просто развеваются по ветру, как и другие. Цзэмин недавно сказал, что совсем не верит в Богов, ведь те не откликаются на молитвы, а люди только и делают, что впустую приносят подношения Богам, сжигая те в чашах. Кстати, вот что ещё интересно. Когда бросаешь золото в алтарную чашу, по велению Небесного закона оно переправляется в Нижнее царство, чтобы почившие могли воспользоваться им… А ещё…
Лю Синь почувствовал небольшое головокружение, когда попытался осмыслить сказанное, прокручивая в уме каждое слово.
Шэнь Фэйсяо продолжал что-то говорить, изредка прерываясь на тяжёлые вздохи, пока Лю Синь замер взглядом на золотой алтарной чаше для подношений, тускло поблёскивающей во тьме.
Куда попадают молитвы о зле? Тяжёлая обида может породить ненависть. Одно из сильнейших чувств, способное толкнуть на чудовищные поступки.
В голове внезапно всплыли слова Байяна, сказанные не так давно у статуи целительницы Жу:
– Обида, которую люди испытывают, порождает ненависть, а это чувство в свою очередь приводит ко тьме. Так скажи мне, что испытывает человек, который лишается своего положения, и чего он желает, чтобы утолить это чувство?
Медленно встав, Лю Синь помолчал ещё немного, словно собираясь с мыслями, после чего спросил:
– Фэйсяо, ты помнишь что-нибудь об этом месте? Может, ты запомнил расположение коридоров?
Шэнь Фэйсяо задумался, почёсывая затылок, и после небольшой паузы неуверенно ответил:
– Боюсь, нет, мастер Лю. Коридоры здесь похожи один на другой, да и вели меня сюда в кромешной темноте, так что…
Лю Синь выдохнул и отошёл в сторону, чтобы осмотреться. Шэнь Фэйсяо за его спиной нахмурился и, забегав глазами, спустя миг внезапно вскочил на ноги и воскликнул:
– Подождите!
Лю Синь оглянулся с вопросом в глазах.
Шэнь Фэйсяо пояснил:
– Когда меня вели сюда, хотя было темно, я кое-что заметил. – Подойдя ближе, он указал себе под ноги и принялся оглядываться по сторонам в поисках чего-то. – Дыры в полу. Когда мы были здесь с Цзэмином и Хэцзянем, только в одном из коридоров я помню эти провалы под землю. Не скажу, что мы обошли всю пещеру, но прошли мы точно не мало, так что я могу найти выход отсюда, если вновь вернусь в тот коридор.
Заметив, что Лю Синь замер, подняв голову и глядя вверх, Шэнь Фэйсяо осёкся и проследил за его взглядом.
В каменном потолке виднелись углубления, уходящие тёмными зевами дальше вверх.
Медленно переведя взгляд на Шэнь Фэйсяо, Лю Синь спросил:
– Какова вероятность, что мы под тем коридором?
Шэнь Фэйсяо потёр подбородок и сказал:
– Я думаю, мы в той части пещеры, где держат остальных пленных. Возможно, они где-то рядом... – Вспыхнув глазами, он резко обернулся к Лю Синю. – Нужно найти тех пропавших солдат! Вспомните, что говорил Сяо Вэнь. Здесь должны находиться три отряда по дюжине человек!
– Возможно, их всех убили, – предположил Лю Синь, потирая висок.
– Это маловероятно. Если этим ублюдкам нужна ци для открытия печати, то куда более разумно сохранять заклинателям жизнь, чтобы они могли восполнять свою духовную энергию и вновь тратить её на их нужды.
– Хм… Тогда они ослаблены настолько, что не смогут сражаться, но это лучше, чем ничего. – Поправив рубаху, Лю Синь сделал несколько шагов назад и попросил: – Отойди.
Шэнь Фэйсяо подчинился и в следующий миг увидел, что мастер резко сорвался с места, тихо шаркнув подошвами сапог по земле. Оттолкнувшись о каменную стену в два прыжка, Лю Синь легко взлетел к потолку и затерялся во тьме.
Оставшийся внизу Шэнь Фэйсяо задрал голову и поднял руку ко лбу, чтобы защитить глаза от мелкого крошева камней и пыли.
– Мастер! Вы в порядке? – крикнул он.
– Тише, – раздался приглушённый голос откуда-то сверху, и вниз ссыпалось ещё немного каменистой пыли.
Спустя несколько мгновений всё стихло, когда Лю Синь, зацепившись за несколько торчащих камней, проник в углубление небольшого тоннеля.
– Слишком темно, – выдохнул он, вглядываясь в темноту. – Тоннели, судя по всему, ведут в другие пещеры, но тут совсем ничего не видно.
– Мастер Лю, – позвал снизу Шэнь Фэйсяо громким шепотом.
Выглянув, Лю Синь подхватил брошенный ему небольшой светящийся духовный камень.
– Мне дали его, чтобы я быстрее смог восполнить духовную энергию, – пояснил Шэнь Фэйсяо, перетаптываясь на месте и задрав голову. – Мастер, поспешите. Если вашу пропажу обнаружат…
– Я быстро, – кивнул Лю Синь и вновь скрылся во тьме. – В этот зал достаточно много спусков, так что я быстро найду дорогу обратно по свету. Не забывай поддерживать огонь в чаше.
Силы небольшого духовного камня было слишком мало, чтобы осветить путь. И всё же, выбирать не приходилось. Стараясь запомнить скошенные повороты, Лю Синь пробирался вперёд и прислушивался в надежде услышать хоть малейший шорох, свидетельствующий о местонахождении солдат.
Вероятно, Шэнь Фэйсяо был прав – они действительно находились в той части пещеры, где держали и других пленных, а значит, эта вылазка хоть к чему-то да должна была привести. Пробираясь всё дальше, Лю Синь всё прочнее укоренялся в мыслях о том, что эти круглые запутанные туннели были похожи на змеиные лазы. А их огромное скопление под потолком старого алтаря целительницы Жу могло говорить только о том, что обитатель этого места был довольно частым визитёром к его подножию.
Тяжело выдохнув, Лю Синь почувствовал горький привкус тоски и тяжесть на сердце. Преодолев очередной поворот, он замер, внезапно услышав откуда-то снизу тихий шорох.
Небольшой сквозняк, плывущий по запутанным тоннелям, в один момент принёс с собой дуновение смутно знакомого спёртого запаха. Нахмурившись, Лю Синь пополз вперёд и вскоре обнаружил, что чем дальше он продвигается, тем сильнее и удушливей становится тяжёлый запах.
Найдя очередной спуск вниз, он опустил голову и тут же замер. Под потолочным сводом располагалась пещера со множеством камер, в которых ютились копошащиеся тела. Света от слабо горящего камня не хватало, чтобы разглядеть помещение, но даже в этом полумраке Лю Синь смог рассмотреть сквозь прутья решёток синие оперения царских иволог и зелёные отблески в глазах других обитателей гор.
Все они теснились по камерам: хищники вместе с птицами и грызунами. Даже невооружённым взглядом было видно, насколько истощены и измучены эти звери. Запертые в тесных камерах хищники уже должны были пожрать зверей поменьше, чтобы утолить голод. Но все они: и медведи, и волки с тиграми, были настолько истощены, что, казалось, голодали вот уже несколько месяцев, перебиваясь скудной едой вроде брошенных им костей.
Взгляд Лю Синя немного привык к темноте, поэтому, обведя всю пещеру взглядом, он наконец-то смог разглядеть ещё кое-что – слабые отблески в углублении грота от тускло горящей свечи за чьей-то спиной.
Подтянувшись на руках, Лю Синь мягко спрыгнул вниз, породив шорох, и двинулся прямиком к дальней части пещеры. Заточённые звери провожали его немигающими поблёскивающими глазами, молчаливо следя за его фигурой весь путь. Расталкивая всех, вперёд пробралось белоснежное тело небольшого вёрткого лиса, чтобы высунуть усатую морду сквозь решётку и понаблюдать за новым гостем вместе с остальными.
По мере приближения, Лю Синь окончательно убедился, кто именно сидит перед одиноко горящим пламенем, но шаг его от этого понимания отнюдь не замедлился, а наоборот – стал быстрей и уверенней.
Маленькая фигурка Байяна продолжала восседать в той же позе – сложив руки на коленях и расправив плечи. Тёмный взгляд неотрывно следил за ровно горящей свечой – единственным источником света в этой камере.
Он услышал прибывшего незваного визитёра ещё когда тот пробирался по потолку, но только дождавшись, когда тот подойдёт ближе, спросил:
– Не можешь усидеть на месте? Надо было приказать связать тебя по рукам и ногам, чтобы ты вновь не совал нос не в свои дела.
– Ты не можешь приказывать им, – сказал Лю Синь, остановившись за его спиной.
– И с чего ты так решил? – хмыкнул дух, не повернув головы.
– Потому что будь иначе, ты бы не был заперт в этой части горы в пещере для пленников.
Выражение лица Байяна сделалось нечитаемым, пока он продолжал наблюдать за горящим пламенем.
Только немного наклонив голову, Лю Синь наконец-то увидел, что ещё было перед маленьким духом. Небольшая грубо высеченная из камня статуэтка, лишь отдалённо напоминающая собой человеческий силуэт. Навыков маленького духа не хватило для того, чтобы высечь персиковую ветвь в руках Божества, но даже так Лю Синь узнал в небольшой фигурке образ целительницы Жу.
– Зачем пришёл? – спросил Байян. – Ты настолько глуп, что не понимаешь, что я в любой момент могу оповестить всех о твоей вылазке, и тебя высекут до крови как тупую скотину?
Лю Синь не ответил и вместо этого приблизился. Сев на колени рядом с духом, он взял в руки фигурку целительницы Жу и посмотрел на неё.
– В той пещере, в которой нас заперли, её статуя намного больше. Древний алтарь, возведённый специально для единственного обитателя этого места, чтобы ему не было одиноко. – Медленно повернув голову и взглянув на профиль духа, который всё также смотрел на свечу, Лю Синь задумчиво прищурился и добавил: – Почему же ты не пришёл туда, как и обычно, чтобы посмотреть на неё и побыть рядом?
Байян повернул голову и уставился на него нечитаемым взглядом.
Лю Синь медленно опустил руку и начертил на пыльном полу кончиком пальца иероглиф «ян»¹.
Подняв взгляд на духа, он вкрадчивым голосом произнёс:
– Маленькому двуглавому змею должно быть было неудобно пробираться по всем этим путям. Вероятно, ты часто отбивал себе бока, когда спрыгивал с потолка, прежде чем из тела змеи сформировал себе человеческое.
Байян поджал дрогнувшие губы и моргнул, вновь уставившись на него во все глаза.
– Думаешь, она нравилась мне, поэтому я проводил там время? – спросил он. – Думаешь, я скучаю по ней? – Тяжело задышав, он сделал голос чуть ниже и тяжело произнёс, словно не мог вздохнуть полной грудью: – Я ненавижу её! Она заточила меня здесь на долгие годы! Одного в тишине и во мраке!
Вглядываясь в тёмные глаза духа перед собой, Лю Синь произнёс:
– Она пыталась помочь тебе.
– Она была глупой дурой! – закричал Байян, подскочив на ноги. – Наивной, такой же, как ты! – Тьма в его глазах дрогнула, когда он с ещё пущим отчаянием и злостью продолжил: – Я думал, ты сможешь сделать хоть что-то, но ты не сделал ничего! Ты лжец! Ты лжёшь даже людям, находящимся с тобой рядом, не то что мне! Заблудившейся душе, которую ты видел всего пару раз!
– Всё ещё можно исправить, – сказал Лю Синь, оставаясь сидеть на коленях. – Мне бы только немного помочь.
– Ничего уже не исправить, – резко отрезал Байян и отступил на шаг. На его лице внезапно появилась диковатая улыбка, а глаза засветились как два оникса, ловя в себе алый блик свечи. – Через несколько дней печать будет снята, и я выберусь на свободу. Я буду волен делать то, что захочу. И буду жрать всех, кого захочу, потому что меня больше никогда не станут наказывать, как сделала Жу. Доброе Божество? Ха-ха-ха! – зло рассмеялся дух, заострившись взглядом. – Станет ли доброе Божество запирать глупого духа под землю в качестве урока и наказания? Вместо того, чтобы научить меня, как жить правильно, она спрятала меня ото всех! Мои мысли о том, что я больше не хочу пожирать людские души появились из-за страха наказания, а не из-за моих чистых помыслов. Я только теперь это понял чётко и ясно! Чужая воля насильно изменила меня, так как же я могу вновь довериться глупцам вроде тебя, которые лгут даже своим близким людям, не то чтобы первым встречным?
– Байян… – выдохнул Лю Синь и прикрыл глаза.
– Я не Байян! – рявкнул дух. Его волосы качнулись под порывом потоков воздуха, когда он добавил: – Моё имя Инь.
Лю Синь наблюдал, как тьма в глазах мальчика сгущается подобно кучевым тучам с мерцавшими среди них молниями, и не мог унять понёсшееся галопом сердце и невесть откуда взявшуюся тоску наравне с сожалением.
– Байяном я назвал себя сам, – продолжил дух, заложив руки за спину и приняв величественный вид. – Осколок души, отделившийся от огромного массива, который смог вырваться из заточения Божества Жу. Эта глупая дура спрятала меня, но не позаботилась о том, что будет со мной в случае её гибели. Я оказался заперт на долгие годы. Совсем один во мраке и тишине. Хорошо, что она сдохла, но жаль, что не успела отменить своё заклинание.
Каждое слово духа было пропитано злобой и ненавистью, неся в себе пренебрежение. Однако даже сквозь них, где-то там, в глубине, Лю Синь слышал горькие нотки отчаяния.
Но самым сильным чувством, что сквозило в словах духа – была обида. Жгучая и яростная настолько, что он не поскупился даже на пожелания смерти.
Тяжело переведя дыхание, Лю Синь сказал:
– Ты сам говорил, что обиды могут привести к непоправимому, не нужно говорить таких слов даже после чьей-то смерти.
– Хм?
Лю Синь пояснил, глядя на огонь:
– Один человек уже пожелал зла другому и попросил об этом Богов, и вот, к чему всё привело.
Байян заинтересованно развернулся к нему, храня молчание и побуждая продолжить.
Лю Синь сказал:
– Ты всё допытывался от меня ответа, что испытывает человек, который лишается своего положения, и чего он желает, чтобы утолить это чувство. Обида рождает злость, та – ненависть, а это чувство в свою очередь может толкнуть на чудовищные поступки. – Повернув голову к духу, он добавил после небольшой паузы: – Градоначальник пожелал смерти той женщине, чтобы отомстить ей и расквитаться за нанесённое ему оскорбление, которое лишило его положения в городе. Будучи набожным, он явился на порог к госпоже Жу с просьбой исполнить его волю, но та отказала. А когда градоначальник попросился в храм для молитвы, якобы изменив прошение, Жу пустила его, и тогда он произнёс своё самое заветное желание перед её алтарём. Таким образом, он обманул её, через ложь добившись своего и поставив её под удар, ведь с её алтаря была произнесена молитва о зле и унеслась вместе с священным дымом от благовоний.
Байян чуть опустил голову, и тень легла на верхнюю часть его лица, заставив глаза замерцать с большей силой.
Лю Синь продолжил:
– Молитва об убийстве, произнесённая на алтаре с дозволения Божества – попирает Небесные законы и идёт вразрез с чистотой, которое должно придерживаться священное существо.
– Она была глупой, говорю же, – произнёс Байян и приподнял брови в насмешке. – Ну что за дура… Она прекрасно знала, что тот человек хочет смерти другому, ведь он молил о ней, но она всё равно позволила ему ступить в храм, имея дурные помыслы. Она была обманута парой слов раскаяния и поверила, что тот под её уговорами об отказе пожелания смерти встал на истинный путь. – Чуть наклонившись вперёд, согнувшись в спине, дух добавил: – Но истинный путь тот, что выбрало наше сердце. Его не изменить уговорами.
– Доброго человека легко обмануть, – с горькой полуулыбкой произнёс Лю Синь. – Также просто, как обидеть маленького ребёнка.
Лю Синь почувствовал жар, сковавший горло и подкативший к глазам. Перед внутренним взором внезапно предстала сцена маленького мальчика, горько плачущего на коленях перед статуей Божества, которое его заключило. Сердце Лю Синя сжалось от сочувствия и переживаний. Оплакивал ли маленький дух смерть Божества или испытывал нечто похожее на злость – всё по истечению долгих лет смешалось воедино, явив собой непогашенную обиду.
Сколько лет маленький змей провёл здесь один, сидя на коленях перед алтарём – единственным, что было ему доступно? Тоска, боль и отчаяние, казалось, впитались с годами в стены этого места и давили сейчас на его обитателей со всех сторон.
Проглотив ком в горле, Лю Синь поднял покрасневшие глаза на духа. Голос его не дрогнул, когда он произнёс:
– Так вот, зачем вам духовные звери этой горы? В них осколки души Божества Жу, которые могут помочь освободить тебя, собравшись воедино и отдав духовную энергию. Когда чаши в печати Учжи будут заполнены людской ци, духовная сила животных понадобится, чтобы пробудить тело, спящее сотни лет.
Байян криво усмехнулся. Его лицо, наполовину скрытое в полумраке, выглядело жутко.
– И ты убьёшь их всех, чтобы получить всё до последней капли? – спросил Лю Синь. – Всех на этой горе?
– Они сами отдадут свои жизни. – Байян склонил голову к плечу. Моргнув, он на миг вернул своим глазам зелёный цвет. Он был темнее, чем прежде, и не такой чистый, но достаточно похожий, чтобы заставить зверей обмануться. – Их энергия насытит меня. Животным здесь нужна защита Божества, и они поверили, что я стану этой самой защитой, поэтому не станут противиться тому, чтобы освободить меня.
Брови Лю Синя подломились и сдвинулись к переносице.
– Даже один муравей может уничтожить целый муравейник. Но и один муравей может его спасти, – выдохнул он и опустил голову. – Ты действуешь и говоришь не по своей воле.
Даже сейчас в этом мраке маленький дух искал душевный свет в жалком, почти истаевшем огарке свечи. Возможно, бессознательно, но он тянулся к нему как к последнему источнику света, что мог выдернуть его разум из темноты.
– Ха-ха-ха, жалкий идиот! – Байян тряхнул рукавом и указал на него пальцем. – Я только что сказал тебе, что я сам выбрал этот путь! Ты что, не слушал меня? Это то, что выбрало моё сердце!
Лю Синь медленно открыл глаза и произнёс:
– Тогда почему ты боялся, когда впервые встретился со мной и попросил о помощи? – не услышав ответа от Байяна, он повернул голову. А заметив, что дух замер неподалёку от него, не сводя с него взгляда, продолжил: – Твой осколок души, чистый и светлый – он боялся за твою душу и за гибель тысяч существ на этой горе. Великий Инь медитирует в заточении вот уже несколько сотен лет. Его разум спит и похож сейчас на чашу весов. Ты – его проявление, куда склонишь его, так и будет. Если хочешь убить тысячи невинных существ, чтобы пировать и бегать по миру, гонимый всеми людьми, презираемый и называемый «злобным монстром» – пусть так. Но если ты вновь почувствуешь страх, представив эту картину, значит имя, которое ты сам себе выбрал – не пустой звук, а твой истинный путь, выбранный не под давлением Божества или кого бы то ни было. А твой собственный. – Лю Синь встал с колен и развернулся в ту сторону, с которой пришёл. Выражение его лица было уставшим и пустым, когда он добавил: – У меня нет ответа на вопрос – как жить проще: под влиянием и на поводке у кого-то, или же продираясь сквозь несправедливость, взывая к последней капле своего рассудка. Ответ на этот вопрос должен дать ты сам. Кто я такой, чтобы указывать Великому Иню, как ему поступить?
Лю Синь прошёл вперёд и спустя несколько мгновений скрылся во мраке каменного свода, не заметив, как маленький дух за его спиной сделал шаг в его сторону, нервно комкая халат в пальцах и приподняв плечи. Свет свечи в пещере дрогнул ещё пару раз и погас.