. . .
Люсиола напряжён. Чара тоже напряжён. Недавно вы каким-то чудом умудрились не выполнить указания обоих и разачаровать просто всех. Теперь вы меж двух метафорических огней, и, наверное, физический огонь Ториэль был легче, чем это? Недавно вы каким-то образом очнулись в постели (примерно за час до того, как в прошлой иттерации поддались Чаре и пошли противостоять Ториэль), и вот, не успев ничего понять, уже выслушиваете лекцию от прибежавшего откуда-то Люсиолы. — То есть, всё это время было для тебя просто ожиданием выздоровления, чтобы пойти в этот Сноудин, — тихо говорит он, на контрасте с громким стуком, раздавшимся от поставленной им на тумбочку чашки. Вы вздрагиваете от этого стука.«Возьми сейчас эту чашку и пропихни ему так глубоко в горло, что-…»
— Отрадно знать, сколь много значат для тебя мои слова. Или слова госпожи Ториэль, — он резким движением открывает крышку чайника, бросает туда какой-то сушёный цветок и закрывает задушенно звякнувшую крышку. — Хотя то, что она… устроила… — он проводит ладонью по лицу, оборвав себя. — Короче, это замечательно иллюстрирует хаотичность монстров. Они понятия не имеют, что такое человеческий ребенок вроде тебя… Огненный шар. В десятилетку. Просто класс…«Фриск, он такой тупой, я не могу, я серьёзно».
Справедливости ради — у монстров в самом деле не так много опыта на эту тему. Хотя Ториэль могла бы быть и аккуратнее, у вас всего половина ХP. *И всё же, вы неохотно говорите, что у Ториэль были благие намерения, и она старалась не задеть вас. Вы также робко напоминаете, что вам не десять, а двенадцать. — О, мелочь, в намерения её я как раз верю, — морщится Люсиола, — проблема в методах. Что ж, я могу кое как понять, почему она пошла на это, ведь ты, безрассудное существо, действительно пытаешься сбежать. Это мы уже поняли. Теперь скажи мне, почему тебя так туда тянет. Конечно, вы немного раздражены. Он пытался защитить вас и всё такое. Но ведь у того, что вы пошли к двери, были причины — синдром внутреннего противоречия прогрессировал, и уже не выдерживая этого вы пошли с Чарой на компромисс. Миниатюра — случайный парень ведёт себя, как самый умный и больше всех знающий просто потому, что он чуть-чуть старше. В прошлой иттерации это начало бы вас злить (что-то типа «Почему мне надо слушать какого-то придурка, который вообще непонятно как здесь оказался и теперь лезет везде со своими нравоучениями?» «Что он вообще понимает?» «Он хоть раз был во Мраке, чтобы рассуждать?»). Но, кажется, вы только что вернулись из Мрака вместе с ним, так что это больше не актуально. *Вы говорите ему, что если останетесь здесь, болезнь вернётся. Люсиола мрачно молчит какое-то время. Вы сидите смирно, давая ему время, потому что Чара тоже пока даёт вам немного. — Как это работает? — спрашивает Люсиола. — Ты снова пойдёшь туда? Вы киваете на второй вопрос, но вот составить ответ на первый — та ещё задачка. — Мелочь, — начинает Люсиола негромким тоном (кажется, ваше имя он не оценил). — За дверью есть часовой. Не фроггит, не лукс или ещё какая-то более-менее безобидная немая бедняга. Он ждёт, что человек выйдет, и если ты появишься там, он тебя убьёт. Это не шутка и не фигня. Нахмурившись, вы смотрите недоумённо. Это он про Санса сказал, конечно. *Вы говорите, что часовой не нападёт, ведь дал обещание. — Неужели, — со странным выражением лица кивает Люсиола. — Что ж, он действительно дал одно. Можно сказать, был смертельно серьёзен в своих убийственных намерениях. И я не позволю тебе испытывать судьбу. Пусть подобным занимается кто постарше, не ты. Может быть, моё мнение ничего не значит для тебя, но так это или нет меня не волнует. Я имею право голоса хотя бы потому, что у тебя половина моей души. И ещё — мне нужно знать, что случилось после того, как я отключился во время боя с Ториэль. Вы не можете ничего сказать, объяснимо удивившись, а Чара ахает. Он, как и вы, неожиданно понял, что причина проблем со сбросом вовсе не в самом общем падении. Интересно, откуда знает сам Люсиола?..***
Полчаса в своей комнате, которые мы не будем упоминать, и Санс в полном порядке. Большую часть размышлений пришлось согнать с себя, потому что, конечно, позвонила перепуганная Альфис, спрашивавшая, что случилось, и с чем связано такое внезапное и подробное сообщение о действиях на случай возможной смерти Санса. Потребовалось быстро вернуться в расслабленное настроение и успокоить её. Затем они вместе убедились, что система наблюдения в лесу всё ещё исправно работает, и если там кто-то появится, на телефон обоих придёт уведомление; сделали дыхательную гимнастику для Альфис, чутка пошутили и многословно попрощались. Санс немного скучает по временам, когда Альф помнила дока… Она была не такая тревожная тогда. А теперь тот факт, что она ничего не понимает в Ядре и не знает, куда применить свой ум, заставляет её сомневаться в своей компетенции. Положив телефон в карман, Санс срезает прямо к порогу и открывает дверь. Пламя Гриллби, как всегда протирающего уже чистый стакан, чуть-чуть меняет цвет — небольшой знак того, что он заметил постоянного посетителя, хотя и не отвлёкся от своего занятия даже на секунду. От вида этой привычной вещи улыбка Санса из натянутой превращается во вполне искреннюю. Пара приветствий, несколько шуток, сесть на место, которое, кажется, принадлежит тебе практически на законодательном уровне… Чертовски согревает. Всё, как обычно. Постоянство — недооценённое благо жизни; как жаль, что придётся немного нарушить его. — Доброе утро, свечка, — ласково приветствует Санс. — Знаешь, сегодня особый день. В этот раз я пришёл сделать две вещи: заказать кетчупа и погасить свой счёт. Руки Гриллби замирают над стаканом. Некоторое время царит странное молчание, и Сансу уже хочется сказать, что он прикалывается, такое неловкое впечатление создаёт поза бармена. Гриллби поднимает голову на пару миллиметров — и взгляд его горящих под очками глаз становится направлен на Санса. Для любого другого монстра здесь это было бы непонятное выражение, но Санс считывает вопрос, и, готовый к нему, непринуждённо улыбается. — Я просто подумал, Гриллб, — он вытягивает руки на стойке и кладёт на них подбородок, зевнув, — ты ведь настоящий свет моей жизни. Прямо-таки путеводный огонь. Что, если завтра обнаружится, что деда оставил мне огромное тайное состояние в столице, и придётся срочно покинуть этот район? Хм? Получится совершено некрасиво, если я не успею расплатиться. Гриллби наклоняет голову в сторону. — Не волнуйся, — отмахивается Санс, лениво двинув ладонью, — Разумеется, мне некуда собираться прямо сейчас. Это так. На всякий случай, чтобы потом не сгорать со стыда. Я хочу, чтобы ты запомнил меня, как заплатившего посетителя, а не, знаешь. Испытывавшего долговечность твоего терпения. На стойку перед ним опускается бутылка кетчупа. «Я бы запомнил тебя совсем не как посетителя, Санс». Санс поднимает голову. Гриллби поправляет очки на как обычно безэмоциональном лице. Он один из немногих высших монстров, кто мог бы свободно говорить вслух, но всё равно пользуется немой речью. И то — редко. Надо отметить. — Спасибо, мой пламенный друг, — улыбается Санс, откидывая крышку с кетчупа. (Спасибо, что ты у меня всё ещё остаёшься. Не смотря ни на что).***
Разговора сложнее у вас, наверное, не было в этой жизни. Люсиола — серьёзный просто до ужаса — сидит напротив вас и ждёт объяснений, потому что, похоже, забыл и про смерть, и про загрузку. Крутящийся у первого слоя Чара всячески выражает своё недовольство и неоформленные эмоциональные реакции. Он собирается говорить что-нибудь разумное? Полезное? Нет? Единственное, что можно понять, так это то, что у Чары нет конкретного мнения по поводу ситуации, а значит вам нужно действовать самостоятельно. Потом он, вероятно, в любом случае будет вами недоволен. *Вы начинаете с того, что попали сюда не в первый раз. Люсиола не перебивает и не задаёт наводящих вопросов, поэтому задача кажется ещё тяжелее. Вы даже не знаете, что именно рассказывать ему. *Вы говорите, что души монстров и людей отличает одна ключевая характеристика — решительность. У людей её столько, что их душа способна сохраняться даже после смерти. Война началась из-за того, что монстры могли поглотить душу человека и стать невероятно сильными. Потом, как известно в Подземелье, семь сильнейших магов создали барьер, соткав его из определённых магических качеств. И теперь раз в какое-то время близость барьера (по крайней мере, так думают в городе) рождает детей, чья решительность поражена каким-то из тех качеств. В городе это называют проклятием, и считается, что это указывает на связь с монстрами — твоя душа должна вернуться к «своим», а потому будет всячески вредить людям. Как вы выяснили после падения, проклятие резонирует с барьером и даёт носителю возможность возвращаться во времени внутри горы. Например, возраждаться из мёртвых или переделывать какие-то встречи, диалоги… Звучит невероятно, но это правда. Вы уже привыкли. Некоторое время царит молчание. Не меняясь в лице, Люсиола всё также прямо смотрит на вас, и взгляд его никак не подсказывает, что он думает о подобных шокирующих новостях. — Так… Окей. Мне нужен момент. Конечно. Кому бы не был нужен. Информацию о сбросах тяжело уложить в голове в одночасье. Хотя вы, в целом, неплохо справились. Более менее структурировали ту информацию, которой располагаете, даром, что не располагаете особо ничем. — Давай проясним, — начинает он, — ты действительно повторяешь события здесь? То есть ты заново знакомишься с монстрами, совершаешь разные поступки, потом совершаешь заново, меняешь? Вы подтверждающе киваете. — А почему цветок узнал тебя, а Ториэль — видела впервые? *С терпением, достойным посещающего Подземелье пятый десяток раз, вы объясняете, что сила сброса раньше принадлежала Флауи, так как в нём по неясным причинам есть некоторое количество решимости. Ториэль и остальные не вспоминают ничего за очень редким исключением. — Мелочь, — начинает Люсиола после паузы. — У меня важный вопрос. Если эти загрузки — результат твоего волевого усилия, то ты, получается, решаешь всё переиграть. Так…? — Зачем. После этого слова вы резко меняетесь в лице. Вы не смотрите на Люсиолу. *Вы спрашиваете, действительно ли он совсем ничего не помнит о том, что было после столкновения с Ториэль. Он коротко выдыхает, поднимает руку поправляет свою кепку, выигрывая себе пару секунд на обдумывание ответа. После поправления она сидит ровно также, как и до него. — Мне приснилась тьма. Было больно, но неудивительно — Ториэль же обожгла меня… Мы с тобой разговаривали во тьме… Что-то такое. А потом я очнулся у дома. Возле звёздочки, которые здесь раскиданы кое-где. *Вы уточняете, как, по его мнению, он туда попал. — Ты мне скажи, мелочь. Я ведь был в отключке… Вы смотрите на него выразительно. Люсиола сглатывает, нервно ёрзая на стуле — чувствует, но пока не понимает.«Скажи ему уже, Фриск, — раздражённо требует Чара. — На это ж без слёз не взглянешь».
Вздохнув, вы кладёте ладонь Люсиоле на плечо и смотрите ему в глаза. *Вы напоминаете Люсиоле, что он погиб. — Что?.. — роняет он тихо. *Вы рассказываете, что в попытке защитить вас от Ториэль он попал во Мрак — место, в котором находится твой разум до перезагрузки. Вы объясняете, что умерли тоже, чтобы его забрать и перезагрузить. Во взгляде Люсиолы — медленные процессы осмысления. Он молчит, а вы слишком молоды, чтобы знать, как говорить дальше. Готовы ли вы рассказать, за что эта кара преследует вас?.. С чего обычно начинают такие рассказы? *Сглотнув, вы добавляете, что там, за Руинами, у вас было много сражений с монстрами, и… Не можете продолжить, замолкаете, поджав губы. Как это должно прозвучать? «Я не могу остановиться»? «Я проверяю все возможные варианты событий»? «Я боюсь оставаться в пустоте каждый раз с тех самых пор, как мы с Чарой тут всех перерезали (включая Ториэль, которую даже ты, дорогой собеседник, признал хорошей) и уничтожили мир»? — …И они тебя убивали, — наконец заканчивает Люсиола за вас. Вы не отрицаете, поднимаете на него опасливый взгляд. Люсиола кивает сам себе, задумчиво вертя в руках один из красных листьев, выуженный из кармана. Какое-то время от молчит. Очевидно, он сделал свои выводы, и теперь вам лучше подумать, что с этим делать. Потом может выйти весьма неловкая ситуация. Неожиданно на ваши волосы ложится тёплая ладонь. Сперва вы вздрагиваете, потом смотрите на Люсиолу удивлённо. — Ты обладаешь большой силой воли… Фриск… — вздыхает он, слегка улыбнувшись. — Должно быть, тяжело вот так умирать и воскресать снова и снова… И… типа, спасибо. Не каждый взрослый может пойти на смерть, чтобы кого-то вернуть. Это было очень храбро. Здесь нечего комментировать; вы низко опускаете голову. Он пахнет каштанами. Вы этого не заслуживаете… — Послушай… — Люсиола делает паузу, потрепав вас по голове. — Нам ещё очень много чего придётся выяснить, но сейчас мне нужен один очень честный ответ. Можешь сделать это для меня? Выбора нет, вы киваете. Люсиола встаёт, отходит к стене, разглядывая рисунки. — Сколько раз происходил этот самый момент? — говорит он. — И, что более важно… Какую хрень я натворил в прошлые разы. Что делал за дверью… Почему ушёл из Руин. Что? Вы медленно поднимаете голову, смотрите на него, стоящего спиной. Вы не знаете, что сказать. *Вы осторожно спрашиваете, откуда у него такие вопросы. — Ториэль как-то сказала, что помнит мои глаза. У неё вообще постоянно дежавю… И другой местный мне тоже тут нарассказывал… У него есть… отдельная сила сброса? Без сохранения памяти? Вроде не должна быть… *Вы говорите, что не помните, чтобы этот момент происходил прежде, а также ничего не знаете о том, что Люсиола когда-либо покидал Руины. Он оборачивается и внимательно смотрит вам в лицо, словно пытаясь понять, правда ли это. Вы не эксперт в том, как нужно выглядеть, чтобы убедить людей в своей искренности, поэтому просто сохраняете обыкновенное для себя нейтральное выражение. — Что значит, что кто-то «усыпан пылью», мелочь? — неясным тоном спрашивает Люсиола, вы чуть хмуритесь. *Сбитый с толку, вы объясняете, что после гибели монстры распадаются в пыль, и тот, кто покрыт пылью, скорее всего, видел чью-то смерть. Или послужил ей. Некоторое время Люсиола ничего не говорит. Вам нужно задать собственные вопросы, но для этого, кажется, не совсем подходящий момент. Вы закрываете глаза и ложитесь на кровать. Чара тоже помалкивает… Так или иначе все решения, которые вы принимали в этом перезапуске, были коллективными, потому что ваша душа всё ещё принадлежит Чаре, а вы обладаете частью души Люсиолы. Поэтому Чара не может теперь просто заставить вас сделать что-то, не может полноценно выйти на первый слой. В битвах с монстрами Руин душа выглядела вполне привычным образом, и не было похоже, что-то изменилось. Тот факт, что что-то настолько фундаментальное, как душа, вообще можно разделить, очень интересный феномен. В битве с Ториэль душа Люсиолы выглядела как раз, как половинка, а вы с ним упали вместе и имеете сниженный XP, значение которого соответствует значению здоровья самого Люсиолы. На вас мог повлиять и синдромом внутреннего противоречия, но теоретически всё имеет смысл. — Какое у тебя качество души? — заговаривает Люсиола снова. Вы пожимаете плечами. Раньше вы считали, что решительность — и есть ваше качество, но простой логикой легко дойти до того, что эта черта присуща всем человеческим душам. Качество должно быть иным. Кто знает, может быть у вашей души нет своего качества, только сила сбросов в отдельности. — Я — душа Доброты, — вдруг заявляет он. — По крайней мере, должен был быть. Вот, значит, что делают с такими, сбрасывают в гору… Ори не хотел рассказывать об этом. Он изо всех сил старался сделать так, чтобы я сюда не попал. Настало время открыть глаза и уставиться на него, спрашивая через взгляд. Здесь уже была зелёная душа. И носитель погиб. Душа хранится теперь в склянке у Азгора, как и остальные. Вы с Чарой тоже делите цвет души, но с момента его падения все семь частей барьера дали полный круг, поэтому у вас возникает закономерный вопрос — с чего вдруг появляться второй зелёной душе? Люсиола не был отправлен на гору десять лет назад. Гипотетически Доброта могла перейти другому ребёнку. Но это звучит довольно натянуто. Тем более, душа Люсиолы явно не утратила свои качества. Очень хотелось бы знать больше о ваших предшественниках, но в городе ненавидели говорить о них, и информации мало. Там вообще не упоминают, что эти маги в принципе существовали, магию не любят и всё, что связано с ней, записывается в монструозное уродство. Как непрактично. Почти все сведения, которыми вы располагаете про других «проклятых» детей, была по крупицам добыта в Подземелье, а это почти бесполезно. *Вы, наконец, спрашиваете, может ли Люсиола сохранять или сбрасывать. Тот пожимает плечами: — …Не уверен, что знаю, как подобное устроить. Но, судя по всему, я делал это раньше. Либо совсем ничего не понимаю.«Проверь, чего гадать! — восклицает Чара за вашим плечом. — Мы загрузились не в начало, значит он уже сохранился минимум один раз».
Он прав. — А, что- Фриск? Мы ещё не договорили… Я клянусь, если ты снова к двери!.. Вы решительно выбираетесь из постели, и Люсиоле не остаётся ничего, кроме как последовать за вами. Точка сохранения у дома Ториэль. Добравшись туда, вы указываете на неё Люсиоле, но тот непонимающе хмурится. — …Так, и… Что я должен с этим делать?.. Неужели не может. Вы берёте его за руку и дотрагиваетесь до прохладной мерцающей звёздочки просто для того, чтобы убедиться. — Мелочь, ау. Не хочу прерывать момент, эти мерцалки забавные и воодушевляют, но я не очень понимаю, что ты сейчас делаешь.«Записалось», — комментирует Чара сдержанно.
Вы же своего энтузиазма не скрываете, и даже слегка подпрыгиваете от избытка эмоций. Таймлайн не будет сбрасываться к самому началу из-за случайной смерти, можно безопасно идти дальше. Это действительно хорошая новость. *Стараясь передать важность только что сделанного открытия, вы сообщаете, что сохранили линию, и теперь после смерти возврат произойдёт именно в эту точку, с сохранением всех событий, произошедших на данный момент. Прямо как после боя с Ториэль. Люсиола приподнимает бровь, смотрит на звёздочку, на вас, потом обратно на звёздочку. — Вот это? Я их… исследовал до этого сам, но ничего не происходило. Ну, кроме прилива бодрости. Как и вы. Итак, решительность разделена между двумя упавшими людьми. Люсиола накапливает её, но не может пользоваться, вы — наоборот. *Вы просите его рассказать, что он знает по поводу разделённой надвое души. Почему-то Люсиола медлит, раздумывает, и вы нервно переступаете с ноги на ногу. — …Сперва ты скажи, мелочь. Кто такой Чара? Ох. Вы смотрите на Чару. Тот пожимает призрачными плечами.«Хочешь, рассказывай. В конце концов, если мы берём этого доходягу с собой, ему тоже придётся учитывать мои желания. Я с удовольствием послушаю, какие слова ты подберёшь».
В небольшой паузе вы выбираете, как лучше всё это преподнести. *Вы решаете ограничиться информацией в духе «Вот, жил да был призрак, теперь он во мне, и везде со мной, и в перезапусках тоже со мной, и если мы ссоримся то я могу помереть, такие дела». Вы также рассказываете, что Чара хочет идти вперёд, поэтому вам придётся это сделать так или иначе. У Чары это вызывает мрачное веселье.«Кажется, кто-то не собирается рассказывать ему, что продал мне душу после того, как обратил в прах половину Подземелья. Что ж, дело твоё».
Вы игнорируете это. Хотя проблемы-то будут. Когда вы заканчиваете, внимательно слушавший Люсиола ещё пару секунд размышляет. — Получается, в тебя вселился неупокоенный призрак. Вы киваете. — Как Напстаблук. Вы киваете снова, помедлив, хотя Чара издаёт протестующий звук. — Этот Чара… он сейчас здесь? Вы киваете в третий раз. Люсиола оглядывается вокруг, смотрит куда-то, и стоящий совсем в другой стороне Чара хмыкает.«Какой придурок».
*«Это всё, конечно, очень мило, — сдержанно-язвительным тоном комментирует Чара, — но может мы уже пойдём?»
*Вы говорите задумавшемуся Люсиоле, что собираетесь разрушить барьер. — Как? — его потерянное выражение лица мгновенно сменяется на скептическое. — Отдашь свою душу королю монстров? Хочу напомнить, что у тебя также половина моей. Кроме того, проблема часового никуда не делась. А Ториэль? Она же- — Дети!.. Ах, вы в порядке. Я уже подумала, что… Вы оборачиваетесь, краем глаза заметив, как от вида появившейся на крыльце Ториэль вздрогнул Люсиола. Точно, она ведь недавно его поджарила… — Заходите домой, — зовёт Ториэль, — я испеку пирог в честь того, что наше маленькое золотце пошло на поправку. Переглянувшись, вы с Люсиолой идёте внутрь..
.
.