.
.
.
Вы сидите в своей комнате; с кухни тянется запах выпечки и голос напевающей Ториэль. Прямо как в самом начале таймлайна. Чара начал раздражаться, поэтому уже собирается на второй слой; его сложно винить. Люсиола, измеряющий комнату шагами, немного нервирует вас тоже. — Значит, — нарушает тишину Люсиола, остановившись, — ты не можешь остаться здесь, потому что призрак… ну, Чара изведёт тебя. Вы киваете. Опять. Люсиола тоже кивает и возвращается к хождениям туда сюда. — В таком случае, нам придётся объяснить ситуацию Ториэль. Да он гений. Вы потираете переносицу двумя пальцами.«Исключено, — заявляет Чара, взбодрившись. — Если этот придурок хоть заикнётся ей обо мне, сделка отменяется».
…Собственно, хобби Чары — создавать проблемы. *Тяжело вздохнув, вы сообщаете Люсиоле, что Чара против. — Что? Это ещё почему? — Люсиола оборачивается к вам с экспрессией, намекающей, что ему второй раз умирать от руки Ториэль не совсем в радость. Чара демонстративно скрещивает ладони на груди, явно не намереваясь ничего объяснять, поэтому вы пожимаете плечами. Люсиола взмахивает рукой в жесте саркастического недоумения. — Класс! Прекрасно. Иначе говоря, самый очевидный и адекватный путь мы отбрасываем, нужен более опасный план. Вам ничего не остаётся, кроме как подтвердить это заключение очередным кивком. Под невнятный недовольный звук, что издаёт Люсиола в ответ, вы роняете на руки лицо. Роль переводчика для двух находящихся в конфликте существ — истинно тяжёлая ноша. «Дети! Пирог готов!» — кричит Ториэль из кухни. Ладно, перерыв от всей этой дипломатии не помешает. … Пирог вы едите в тишине. Дежавю становится сильнее, и это даже не в перезапусках дело. Ториэль нервно возится с посудой, а Люсиола молчаливо пьёт чай с выражением напряжённой мыслительной деятельности на лице. Пока Ториэль не видит, он поглядывает на неё с опаской. Откинулся он от двух атак, что, в общем-то, может быть объяснено разделённой душой. Интересно, какие ещё последствия есть от этого? Какая есть связь между вами? Где именно хранится половина его души, если она действительно у вас? — Госпожа Ториэль, — вдруг зовёт Люсиола, — можно нам отложить пару кусков пирога, чтобы съесть на прогулке позже? — Да, разумеется, — сразу кивает Ториэль, радостная от того, что неловкость разбавлена, и заворачивает вам пирог в пергаментную бумагу. — Возьмите также чая, я приготовлю термос…***
«Удивительно, что ты проводишь так много времени на своём посту в последнее время, брат» — подозрительно сказал Папирус сегодня. Санс пошутил про то, что просто осознал оснежающие свойства воздуха Сноудина, а затем срезал прямо к двери в лесу. Итак, он садится — не спиной к ней, как уже привык, враг, всё-таки — а напротив. Не стучит. Не каламбурит. Просто смотрит на грёбанную дверь. Целую вечность. В пустую черепушку приходят разные мысли — в основном, нехорошие. А потом с той стороны раздаётся стук, и Санс замирает. Это может быть руинная леди, а может, она уже умерла, и сюда пришёл кое-кто, с кем не хотелось бы разговаривать. Поэтому Санс молчит и смотрит на дверь. Стук повторяется. — Хэй… Санс… Интересно, там ли ты. Всё-таки чёртов человек. Печально. Санс не утруждает себя ответом. — У меня мало времени, поэтому просто понадеюсь, что ты слышишь, — произносит Люсиола сухо. — Я… не знаю, что случилось в прошлом, причинил ли я тебе боль. Я правда ничего об этом не знаю. Но что я знаю — так это то, что скоро мне придётся выйти из Руин. Ага. Понятно. Значит, скоро ждать его сюда… — …Потому что, — продолжает Люсиола, — кое-кто, за кого я, вроде как, отвечаю, умирает. Кое-кто, не заслуживающий всего этого, понимаешь? У тебя ведь есть младший брат, Санс… Если бы он… Если бы от тебя зависела его жизнь… Поверь, имей я выбор, остался бы здесь. Но не могу. Я всего лишь хочу спасти своего мелкого, и не собираюсь причинять кому-либо вред. Если ты пропустишь нас, это будет единственным, что я у тебя когда-либо попрошу. Без понятия, что обо всём этом думать, Санс ничего не говорит и не двигается. Человек не помнит о том, что делал? Ха? И хочет защитить кого-то? Имея наглость говорить при этом про Папируса. Что за цирк… Вся речь звучит крайне странно и глупо, но искренне, и Сансу практически жаль, что он не может просто… поверить Люсиоле. Жизнь Папируса и остальных стоит на кону. Снова. Санс вряд ли позволит себе рискнуть после всего, через что ребёнок протащил Подземелье. И, кроме прочего, кто гарантирует, что это не ложь? Может, двадцать последних перезапусков у Люсиолы не выходило обойти сложившуюся ситуацию, и теперь он пытается что-то придумать, чтобы Санс остался жив до поры до времени, и Альфис не начала эвакуацию. Санс никогда не знал человека вот так, и понятия не имеет, может ли тот просто сочинить манипулятивную историю про какого-то мелкого, которому нужна помощь, причём такая, ради которой непременно надо покидать Руины. — Хранительница скоро вернётся с обхода, так что мне надо идти… — Люсиола вздыхает, а потом вдруг снова стучит в дверь. — …Тук-тук. Кто там? Попрощайтесь с тук-тук шутками, сэр, это была последняя. Вас беспокоит служба ремонта дверных звонков…***
Все приготовления выполнены оперативно и незаметно. Ваши волосы повязаны выцвевшей красной лентой, чтобы не лезли в глаза; в инвентаре — кусок пирога, паучий пончик и паучий сидр (Люсиола что либо из этого трогать отказался, потому что пауков он боится). Сам он взял термос, второй кусок пирога и свою травническую сумку. Общими усилиями вы сохранились и перешли к обсуждению плана. — Итак, нам нужно выйти из Руин, и желательно не умереть при этом снова. Чара закатывает глаза. *Вы тоже закатываете глаза и говорите Люсиоле, что люди здесь вроде как могли возвращаться во времени в последний раз, когда вы проверяли. — Да, конечно, — кивает Люсиола с саркастической улыбкой, — а теперь представь ситуацию, в которой первым умираю не я, а ты. Отбросим сильнейший урон моему эмоциональному состоянию при подобном зрелище, это, уверен, тебя мало волнует, но есть другой вопрос. Как прикажешь тебя возвращать? Судя по тому, что мы уже выяснили, я не умею вызывать… кхм, интерфейс. А ты не можешь ничего с ним сделать без меня и, вероятно, застрянешь на том свете. Он всё ещё может умереть тоже и сходить за вами, но вы почему-то не уверены, как деликатнее напомнить ему про такую возможность. Чара картинно вздыхает:«Да не помрёте вы, сколько раз через Ториэль ходили, мирными путями в том числе. Ему просто нужно спрятаться за углом и не мешаться, раз не умеет ничерта».
Вполне разумно. Нет причин отбросить эту тактику. *Вы говорите Люсиоле, что вступите в битву самостоятельно, так как уже привыкли к атакам Ториэль, и победите, после чего вместе с ним пройдёте через дверь. — Не-не-не, мелочь, ещё чего, — качает головой Люсиола, — не говори мне, что собираешься сражаться с ней. Во-первых я не дам тебе по приколу получать в лицо огненные шары, а во-вторых, даже если ты умудришься не пострадать, мы и сами не должны никому вредить.«Боже, я не могу с него»,
— лениво комментирует Чара, а вы прячете лицо в ладони. Возьмите себя в руки, он не виноват. *Вы объясняете, что Ториэль можно пройти, не нанося ни одного удара. Достаточно просто проявить настойчивость в своей пощаде, и она сдастся, как любой монстр Руин. — Ты так самоуверенно себя ведёшь, потому что всё уже тут знаешь наперёд? — спрашивает Люсиола без эмоций. Вы размашисто киваете, дождавшись, наконец, этого вопроса. Люсиола смотрит вам в глаза. — …Ладно. Тогда попробуем поступить по-твоему. Но если что-то пойдёт не так… Вы вздыхаете с облегчением, а Чара медленно и выразительно хлопает в призрачные ладоши:«Аллилуйя»…
Люсиоле явно всё ещё не нравится эта идея, но что поделать, если аргументы «против» закончились. … Чтобы всё прошло как надо, вы отправляетесь к Ториэль спрашивать про дом. Прослушав все слова, что она говорит об этом, вы настаиваете на своём. Ториэль как обычно спускается уничтожать выход, и битва начинается точно так же, как и всегда. Несмотря на то, что ваше здоровье действительно снижено на половину, вы свободно избегаете всех нехитрых атак Ториэль и упорно щадите её, так как синдром внутреннего противоречия практически не мешает вам больше двигаться. В финале битвы Ториэль привычно обнимает вас и просит больше не возвращаться (эту часть вы никогда не понимали). В любом случае вы возвращаетесь за нервным, бледным Люсиолой, ждущим перед входом в подвал, и вот здесь, пока он проверяет вас на предмет повреждений, в дом поднимается Ториэль, и случается что-то новое. — Ох, Дельта, — она прикрывает рот ладонью, — я совсем забыла про тебя… — Э-э. Здрасте, госпожа Ториэль… — неловко произносит Люсиола. Вы отступаете на шаг, внимательно наблюдая за происходящим. Ториэль смотрит сначала на него, потом на вас, на его сумку. — Ты… ведь тоже уходишь, моё дитя? Люсиола медленно кивает. — Простите. Я не могу бросить мелкого. Ториэль тяжело вздыхает, после чего просит немного подождать, и уходит в свою комнату. Спустя полминуты она возвращается с парой новых ботинок, подвязанных красными шнурками, и вручает обувь Люсиоле вместе со связанными ею из лаймовых ниток носочками. — Я сделала их недавно… Хотела отдать через пару дней, устроив небольшой праздник в честь выздоровления дитя, но они, думаю, пригодятся тебе раньше. Незнакомец берёт подарок в руки молча. Через несколько секунд вы замечаете, что его глаза становятся чертовски влажными. Ториэль быстро отдаёт предназначенную вам пару красных носочков и неясную коробку с лентой, после чего обнимает Люсиолу тоже. Даже Чара не язвит над тем, как этот человек плачет над ботинками от мамы-козы. Вы решаете ненадолго оставить их наедине и отправляетесь сами открывать дверь, полагая, что Люсиола проплачется и догонит вас. Всё прошло хорошо, не так ли?«Не думай, что дальше я буду везде так тебе потакать».
— говорит Чара спокойно, когда вы отпираете защёлки одну за одной, поставив коробку рядом (откроете позже). Ну, разумеется. *Вы говорите, что даже на это не надеялись- В тот момент, как вы открываете дверь и, привычно щурясь от яркого света Сноудина, делаете шаг за порог, вашу душу пронзает что-то неожиданно острое и болезненное. — С возвращением, малой.***
— Прошу тебя, позаботься об этом храбром дитя... Люсиола кивает. Он прижимает подарок Ториэль к груди. Печально улыбнувшись, Ториэль ещё раз обнимает его на прощание и отправляется в сторону выхода из дома. Люсиола провожает её взглядом, не понимая до конца, почему какая-то обувь настолько сильно растрогала его. В последний раз такое было, когда Ори подарил ему кепку- Сердце Люсиолы — нет, душа — неожиданно сжимается от сильнейшей боли. Что- откуда- Люсиола резко оборачивается, чтобы найти глазами мелкого сквозь помутневшее на мгновение зрение, и не находит. — Мелочь?! — зовёт он, наклонившись над спуском в коридор. Но никто не отзывается. Задохнувшись от понимания, Люсиола срочно сбегает по лестнице, проносится по коридору... Комната залита ярким светом, отражённым от снега снаружи, и ледяной воздух проникает в неё. Маленькое тело Фриска лежит на холодном камне крыльца. Рядом стоит монстр, скелет, и в руке у него окровавленное орудие убийства. Ботинки со стуком падают у Люсиолы из рук — сначала один, потом второй. — Ф... Фриск... Он произносит это совершенно неслышно, потому что вдруг потерял голос. Одеревеневшие ноги сами останавливается перед открытым проходом. Монстр поднимает на него пустые глазницы... При виде этого Люсиолу пробивает крупная дрожь. Он опускается на землю перед Фриском, кладёт его лохматую после битвы с Ториэль голову себе на колени и зачем-то проверяет пульс, как учил Ори, словно после раны, на которую до льда в животе страшно опускать взгляд, хоть один человек смог бы остаться в живых. Чёрт... Чёрт... У Люсиолы кружится голова, руки едва слушаются, а к горлу подступает тошнота- Он хоронил животных в своей жизни, но никогда ещё не видел человеческого тела. Только что этот упрямый малой разговаривал с ним. Только что всё было нормально... Люсиола поднимает взгляд на монстра — по направлению двух зияющих дыр в черепе невозможно понять, куда тот смотрит. — Санс... это ты? Без ответа. Люсиола сжимает оборванный свитер Фриска в ладонях. — Зачем... ты это сделал, Санс... Это всего лишь ребёнок... Надо вернуть Фриска... Надо загрузить... но как? Люсиола прилагает усилие, снова и снова, умоляет этот загадочный интерфейс явиться ему и вернуться во времени, но ничего не выходит. Люсиолу трясёт так сильно, что стучат зубы. — Ты доволен?! — вдруг спрашивает Люсиола хриплым вскриком, вскидывает голову, но тут же осекается, наталкиваясь глазами на пугающе безэмоциональный вид монстра. — Я... — говорит тот, и это Санс, это определённо голос Санса, — никогда прежде не оставался в линии после победы над человеком... Как странно. Бессмыслица. Чёрт... Люсиола должен сделать что-то, позвать Ториэль, загрузить, что-нибудь, но не может. — Ты паршивый друг, Санс, — выговаривает Люсиола, уже не сдерживая слёз, аккуратно опускает голову Фриска на пол, встаёт; за всей сценой наблюдает тот золотистый цветок, и даже открывает рот, чтобы что-то сказать, но у Люсиолы нет ни сил, ни времени его сейчас слушать. Дальше по коридору, в дом, из дома, через пару головоломок. Люсиола бежит, спотыкаясь и задыхаясь, на его одежде кровь, на руках тоже, а у малого было холодное тело... Люсиола выбегает на балкон. Безжизненная панорама города монстров, та самая, над которой он размышлял — а может, они и не так плохи?.. — теперь нагоняет истерики. Дрожащими руками Люсиола помогает себе подняться на балконный борт. Кто-нибудь. Фриск. Ториэль... Но никто не приходит. Люсиола делает несколько коротких, рваных вдохов-выдохов, после чего заставляет себя шагнуть вниз..
.
.