Кинцуги

— Ты чего такой смурной? Что-то случилось? — спросил Хосок. — Опять папаша Чонгука наехал?.. — Да нет, — Сокджин замялся. Сегодня он был на пикнике с Хосоком — они в обеденный перерыв доехали до парка Ханган и устроились в тени раскидистого дерева. Джин испытывал вину за своё состояние — он ждал этого пикника и хотел хорошо провести время, но воспоминания о ссоре убивали всё настроение. Всё вокруг напоминало о чём-то утраченном, чём-то очень важном. Джин чувствовал себя так, словно он потерял половину себя, он чувствовал пустоту и боль, словно пытался пошевелить ампутированной рукой. Он чувствовал… растерянность. И горькую свободу. Странно, он думал, что Юнги потом напишет ему миллион сообщений. Чёрт его знает, о чём, но напишет. Но Юнги ничего не написал. И Кюнмин тоже не написала. И разумеется, ничего не написал Намджун. И Сокджин не мог перестать думать о том, что он погорячился, что он… бросил свою семью в самый сложный момент. И больше у него никого не было. Да, была Дахён и был Хосок, но… это люди, с которыми Сокджин только-только познакомился. Он ещё не был готов доверить им все сердечные тайны. — Просто немного поссорился с друзьями, — Сокджин пожал плечами, пытаясь сделать вид, что да, он немного удручён, но ничего серьёзного. — По какому поводу, если не секрет?.. прости, если лезу не в своё дело. Мне казалось, у тебя просто невероятное самообладание, раз ты умудряешься мало-мальски ладить с Каном, — заметил Хосок. — Если бы, — хмыкнул Джин. — Я даже его к чёрту послал в нашу последнюю встречу. Я до сих пор без денег. Эта проблема затянулась… — Послал к чёрту? Моё уважение, — Хосок приподнял воображаемую шляпу. — Это изысканное удовольствие. Хотел бы я видеть его лицо. — Я бы тоже, — усмехнулся Джин. — Я посылал его к чёрту из-за закрытой двери. Но я думал, что он лопнет от злости, даже интересно, Чонгук бы расстроился или обрадовался бы. — И то и другое? — предположил Хосок. — А какие распри вышли с друзьями? Думаешь, где ты сделал ошибку, и всё такое? — Ты прям попал в точку, — удивился Сокджин. — Как ты так меня понимаешь? — Ну, у нас много общего, — улыбнулся Хосок. — Мы, омеги, всегда склонны накручивать себя и десять раз прогонять в голове ситуацию. А можно ли было? А как надо было? А что если? А правильно? А не слишком ли? И всё такое. Так что… Да, кое-что понимаю. — Я правда вспылил, — признался Сокджин. — Моему другу… не нравится, что я не могу постоять за себя. Не нравится, что я замужем за Чонгуком… и что я… эх. Что я содержанка. А у меня даже мою содержанскую карту отобрали. — Не все могут быть сильными, — ответил Хосок. — Вместо того, чтобы учить тебя обороняться и отбиваться, почему бы твоему другу не пойти провести воспитательную беседу с твоими обидчиками? — Я правда тюфяк, — ответил Джин. — Мне трудно настоять на своём даже ради своего собственного блага. — Эй. — М? — Никакой ты не тюфяк. Никто из нас не тюфяк. Нас такими воспитали, но, — Хосок опустился на локоть, устраиваясь на пледе, — когда твои эмоции прорываются наружу, ты показываешь настоящего себя. Даже вопреки здравому смыслу говоришь всё, что думаешь. Как огонь, который вырвался, чтобы жечь, а не греть. Сокджин опустил глаза, краснея, подтянул колени к груди и обнял их руками. — Я теперь… не знаю, что мне делать, — пробормотал он. — Я всё свободное время проводил с ними. — Проведи свободное время с собой, проведи его со мной, познакомься с кем-нибудь ещё, — предложил Хосок. — С кем-то ещё? — Я совсем не ревнивый, — Хосок ухмыльнулся, заставив уши Джина заполыхать. — Ты ведь хотел строить своё дело, верно? Слушаешь курсы и всё такое. Ты теперь можешь глубже погрузиться в эту тему. Ходить по ресторанам, строить план. Можешь искать работу в ресторанном бизнесе, ты ведь можешь этим заниматься. Даже если официантом… — Я не против… просто боюсь, что моя семья снова будет в гневе, — Сокджин поморщился. — Может, и так, но обычно простому народу, вроде бедного меня, нравится, когда человек сам себя делает, а не приходит на пригретое папочкой место, как твои братья, — заметил Хосок. — Чонгук того же мнения, поэтому я на него работаю. А твой талант нельзя зарывать в землю, — он покачал куриной косточкой, зажатой между пальцев. — Твои ножки просто настоящее лакомство. Куриные, конечно, ха-ха, куриные ножки… — Хосо-о-о-ок! — простонал Джин, пряча лицо в коленях. Он был таким смешным и забавно флиртовал, а ещё часто говорил дельные вещи. Сокджин боялся, что будет недостаточно хорошим для такого, как Хосок, но… тот ведь первым ему намекнул на симпатию… — Спасибо, что приготовил обед и на меня, — сказал Хосок. — Ты правда очень вкусно готовишь. Ой, у тебя тут крошка… Он потянулся и большим пальцем убрал что-то с его лица, заодно нежно ущипнув за щёку. Сокджин надул губы. — О, Сокджин, Хосок! Какая встреча, — послышался знакомый голос. — Я как раз думала, что вы, наверное, на обеденном перерыве. Для меня не осталось чего-нибудь вкусного от шеф-повара? Дахён приблизилась к ним, бросая рюкзачок на траву. Джин обрадовался: — Дахён-а! Какими судьбами? — Хотела прогуляться до офиса, повидаться с парнем, — улыбнулась она. — Но я его и так часто вижу, а мы в последнее время не встречались. — О, это разумный выбор, Чонгук в последнее время весь закопан в бумажках, его и бульдозером не сдвинешь, — ответил Хосок. — Это точно, между мной и работой он выберет работу, — закатила глаза Дахён. — Это из-за приёма? Джин, ты готов к нему? — Зависит от того, будет ли там господин Кан, — скривился Джин. — Нет, это деловое мероприятие, а не светское, так что его там никто не ждёт. Но зато там будет твоя семья, это всё ещё праздничный приём, презентация, открытие, все эти дела, — ответил Хосок. — Тебе нужен красивый костюм. — На самом деле, моя семья уже прислала мне костюм, — скривился Джин. — Они хотят, чтобы я надел серебристое платье. Я буду выглядеть, как призрак или серая мышь, особенно с этим цветом волос. — Ну, не надевай, — ответила Дахён. — Да, строгого дресс-кода конкретно для тебя одного не существует, — поддержал её Хосок. — Это должно быть что-то красивое, вот и всё. Если ты выберешь что-то другое, никто тебя не осудит. Сокджин закусил губу. Он ещё не говорил ни Дахён, ни Хосоку про бурлеск и про угрозы своего брата, которые продолжали сыпаться, как из рога изобилия. До приёма осталось всего три дня, и с каждым днём паника Джина нарастала. Он уже не сомневался, что Урам это сделает. Единственное, о чём он мог думать, это «как?». Объявит всем со сцены по громкоговорителю? Проиграет снятое им видео через проектор? Выльет на него ведро крови?.. Крови… — Вообще-то у меня есть один шикарный костюм, довольно новый, который я ещё никогда не надевал, — сказал Джин. — Багровая бархатная блузка… но она такая… открытая. Сзади. — Боже мой, хотела бы я на это посмотреть, у тебя ведь такая шикарная фигура, — с восхищением проговорила Дахён. — Обязательно надень его! Приём — это ли не повод выгулять обновку? О, я ещё вспомнила, мы же хотели сходить в изакая! — Точно! — Мне нужно работать, так что я пас, — Хосок отмахнулся. — Джини, я пришлю тебе коробку с такси, иди налегке. — Хорошо, спасибо, Хосок! — Тебе спасибо за пикник! — Поехали? — спросила Дахён. — А, хотя мы можем прогуляться, тут недалеко. — Да, давай прогуляемся, ты не занята? — Сокджин поправил солнечные очки. Следы избиения уже почти не были заметны, и даже ссадина на лбу уже облезла, но он всё равно пока не хотел снимать очки и маску. — Нет, только вечером поеду к сестре домой, — ответила Дахён. — А ты? Есть планы? — Если честно, я хотел прогуляться ночью, — ответил Сокджин. — Я… Он прикусил язык. Да, он привык работать ночью, но говорить такое… — Я в последнее время не сплю допоздна, так что думал прогуляться по ночному Сеулу, — сказал наконец Сокджин. Он правда думал пойти и возможно выпить немного, посмотреть на другие бары и клубы, в которых он никогда не бывал. Было бы неплохо, если бы он с кем-нибудь познакомился, чтобы не быть в одиночестве… Но Хосок, как офисный рабочий, наверняка сладко спал ночью, а Дахён была точно занята, с друзьями Джин поссорился. Они дошли до изакая, и Дахён представила его работникам как супруга Чонгука. Джин этому немного удивился, но потом вспомнил, что по легенде Чонгук расстался с Дахён и вышел замуж за Джина — видимо, все остальные посчитали, что эти трое в дружеских отношениях и парочка разошлась на хорошей ноте. Увы, но хорошие отношения были у кого угодно, только не между настоящими супругами. Управляющий изакая любезно продемонстрировал им принцип работы и даже пустил на кухню, где Джин с любопытством осмотрел оснащение и ингредиенты. Ему удалось даже посмотреть на огромную тушу тунца до разделки, того самого, которого Чонгук ловил в море. Размеры рыбы действительно впечатляли, не то что маленькие рыбки, которых обычно ел Джин. Так как день был будний, а обеденный перерыв уже прошёл, запары не было, поэтому по доброте душевной для Сокджина и Дахён даже провели небольшой мастер-класс по суши, а соусье даже попросила у него автограф и фотографию, так как была подписчицей его канала в тиктоке. Для Джина это был первый раз, когда кто-то его узнал и попросил автограф, и он даже и не знал, как на это реагировать, но ничего страшного в этом не увидел. Девушка поблагодарила его, сделала пару комплиментов внешности и навыкам готовки и удивилась тому, что Джин самоучка. У Джина значительно улучшилось настроение, а в конце он даже записал несколько видео, чтобы потом смонтировать его для тиктока. Управляющий, узнав, что у Джина огромная аудитория, был только счастлив предоставить ему всё необходимое. — Приятно видеть тебя в своей стихии, — посмеялась Дахён. — Я даже понятия не имею, как это всё называется, а ты столько терминов знаешь! — Спасибо, что привела меня сюда, — поблагодарил Джин. — Я правда узнал столько всего интересного! — Уже вечер, мне пора ехать. Пойдёшь кутить? — Совсем чуть-чуть, у меня с собой мало денег, — уклончиво ответил Сокджин. — Не забывай следить за своим бокалом! — Хорошо, пока! — Пока. Сокджин остался один на улице. Вечерняя прохлада приятно стекала по телу, успокаивая после дневной жары. Удивительное ощущение всё-таки, что никуда не надо идти. Сокджин проверил телефон. Сообщения от Урама и господина Кана он проигнорировал, на сообщение Кюнмин: «Малыш, я могу приехать? Надо поговорить» он ответил: «Не надо.» Чонгук так и не прочитал его сообщение. Сокджин не мог ума приложить, чем бы ему заняться. Он зашёл в пару баров, чтобы попробовать коктейли, попутно листая ленту тиктока или твиттера, но ему не понравилось. Пара людей пытались с ним познакомиться, но он смог отказать им без последствий, хорошо, что обручальное кольцо было сильным фактором. Это всё было не то. Сокджин заходил в дорогие заведения, дешёвые, молодёжные, понтовые, но это было просто не то. Наверное, он так привык к бурлеску… — Извините, а вы случайно… не нанимаете омег? — спросил он, показывая объявление о найме. — Мы нанимаем только студентов на такие должности, вы студент? — Нет, — разочарованно пробормотал Сокджин. — Какое у вас образование? — Только школа… — Тогда извините. Для взрослых у нас работа только со специальностью. Остальное для студентов или пенсионеров. — О… В других заведениях ему тоже дали от ворот поворот по разным причинам. У кого-то не было вакансий, кому-то Сокджин не подходил по образованию, кому-то по опыту, другие действительно не брали омег на работу… Настроение действительно быстро испортилось. Ему бы получить образование или опыт, но всё образование платное, а у него нет таких денег… а на работу не берут. Сокджин допил последнюю попытку — это был Лонг Айленд, — и отправился домой, решив дойти пешком. Вместо выступлений можно заняться учёбой… или смонтировать клипы в тикток. Или полить базилик наконец… Сокджин тихонько открыл дверь, заметив, что в окнах горит свет. Вернулся ли домой Чонгук или же господин Кан наведался — лучше их не тревожить и не будить лихо. Время было позднее, лучше тихо остаться в комнате и заняться своими делами… Сокджин прокрался на свой второй этаж, а потом замер, стремительно краснея. Снизу, с половины Чонгука, слышались приглушённые стоны. Это Дахён?.. Разве она не уехала к сестре? И Чонгук вроде как занят сегодня и до самого дня приёма?.. В уши омеги заливались полные страсти и сладости звуки, и он поторопился убраться в свою комнату, чтобы приглушить доносящиеся с другой половины ахи и охи, но осознание вдруг настигло его. Да, женские точно принадлежали Дахён, но мужской голос, если так подумать, был вовсе не похож на Чонгука… Сокджин остановился, так и не зайдя в свою комнату. Его не услышали, они не знают, что он здесь… Если подумать, откуда ему знать, как звучит Чонгук, когда стонет?.. У него вдруг резко заболела голова, и как будто стало нечем дышать. Дахён же не может изменять Чонгуку? Как бы она могла? Это же не имеет никакого смысла! Чонгук добр к ней, внимателен, хорош собой, богат и помогает ей во всём… и он любит её всем сердцем. Он даже поехал за Сокджином только потому что Дахён попросила! Дахён не могла изменить такому человеку! В этом нет смысла... Сокджин выкинул из головы это всё. Он ничего не слышит. Это всё не имеет значения. Разумеется, дома Чонгук. И маленькие Сокджины внутри большого Сокджина стойко отбривали болезненные стрелы осознания, не пуская их к сердцу. Дахён бы так не сделала. Она бы не сделала больно человеку, который так её любит. Он положил ладонь на дверную ручку. Особо звонкий вскрик и раздавшийся следом мелодичный смех заставили его вздрогнуть. А может, он неправильно понял, и это внизу вовсе не секс? Может, они там играют в Твистер и пытаются удержать равновесие? Джин убрал руку и сполз по стенке, растирая ладонями лицо. Он прижался лбом к коленям, усевшись в коридоре, и покачал головой. Маленькие Сокджины внутри завопили то ли от ужаса, то ли от возмущения, то ли от ярости. Может, от всего сразу. Второй голос тоже ему был знаком, и это был голос Хосока. И никакой это был не Твистер. И вряд ли они в отсутствие Чонгука решили испробовать новые тренажёры. И вряд ли эти хлопающие звуки от мерных аплодисментов. Просто Дахён там внизу занималась сексом с Хосоком. Джин вцепился в волосы. Он хотел ворваться на первый этаж и задать парочку интересующих его вопросов. Зачем?.. Почему Хосок..? Джин думал, что… Мысли сменяли друг друга, словно волны, накатывающие на него и сбивающие с ног снова и снова. Нет. Нет. Нет. Он просто сидел в коридоре и слушал приглушённые стоны и слова любви, едва различимые, но вполне узнаваемые. Не мог ни уйти, ни прервать их. Не мог закрыть глаза и уши, но и не был готов увидеть то зрелище. Наконец шум стих. Сокджин сидел в коридоре, пялясь в стенку и обнимая свои колени. Они специально подгадали время. Сокджина не было дома, а Чонгук работал… день и ночь. Омега не знал, что он чувствует. Плевать на него, между ним и Хосоком почти ничего не было, лишь намёки на какой-то интерес, но Дахён?! Чонгук хочет жениться на ней! Он хочет быть отцом её детей, хочет быть с ней пока смерть не разлучит их!.. Как она может… так поступать с ним… От боли за Чонгука у Сокджина перехватывало дыхание, словно в горло забился песок, и щипало глаза. Пару раз он хватался за телефон, но так же останавливался. Во-первых, Чонгук не поверит ему, только возненавидит ещё больше, решив, что Джин пытается его поссорить с девушкой. Во-вторых… надо хотя бы дать шанс этим двоим объясниться. Это только в фильмах разъярённые пассии врываются к увлечённым друг другом любовникам, вытаскивая за волосы одного, расцарапывая лицо другому и горя от праведного гнева. Джин даже не был ничьим любовником. По сути, он был никем. Но почему-то он всем сердцем чувствовал, что стоит ему увидеть то, что там происходит, и он расплачется. Ещё несколько минут он сидел и уговаривал себя успокоиться. Затем ещё несколько минут. Потом ещё минутку. Действие внизу уже не только закончилось — Хосок и Дахён уже даже успели сходить в душ и, кажется, вообще не торопились и не напрягались, сидя внизу, болтая и целуясь. Сокджин рывком поднялся, распахнул дверь на лестницу и поторопился вниз, считая, что ждать больше нельзя. У него было столько вопросов, и каждый ощущался на языке больно, колко, хлёстко: «Как ты могла? Почему? Как ты посмела так с ним поступить? Как тебе не стыдно? Со сколькими людьми ты встречаешься за его спиной? Я тебе доверял! Чонгук тебе доверял! Как долго ты его обманываешь?..» Он выскочил в гостиную в запале, но, увидев их лица, всё словно стёрлось из его головы. Эти двое выглядели… совершенно обычно. Если бы Сокджина тут не было полчаса назад, он бы даже не обратил внимания, что ладонь Хосока лежит на колене Дахён. Он бы не заметил этого, не придал бы значения. — Сокджин? Ты давно вернулся? — как ни в чём не бывало, спросила Дахён, но теперь Сокджин заметил искорку тревоги, мелькнувшую в её глазах. — Час назад, — глухо проговорил Сокджин. Хосок выпрямился. — Зачем, — просипел Сокджин отчаянно, смотря на Дахён. Глаза защипало нестерпимо, а остальные слова, что так долго крутились возмущённым ураганом в его голове, встали в горле болезненным комком. Ещё слово — и он разревётся. — Сокджин, — тихонько начал Хосок, но омега перебил его: — Помолчи, я не с тобой говорю!.. Дахён заправила прядь влажных волос за ухо. Первая слеза скатилась по щеке Джина, и он решил, что самое время сказать всё остальное, раз уж он уже расплакался. — За что ты так с ним?! Зачем ты его обманываешь?! Что он тебе сделал, Чонгук, он такой хороший человек и, — Сокджин всхлипнул, захлёбываясь словами, — т-ты хоть представляешь, что ты творишь? Почему? Он так любит тебя, он на всё готов рад тебя, ты н-не п… представляешь, как больно… зачем, Дахён? Чем он тебе не угодил? Ты для него всё, а ты так разбиваешь его сердце… ты сов… совсем не ценишь то, что ты имеешь? Что на тебя нашло? Неужели оно того стоит? Как — как вообще тебе пришло в голову изменить такому, как Чонгук?.. Выражение лица Дахён было странным. Конечно, оно было виноватым. Джин никогда не думал, что она злодейка, именно поэтому он был так огорчён и разгневан, он чувствовал не только предательство Чонгука, но и себя. Но Дахён почему-то выглядела удивлённой, даже поражённой. — Боже мой, — пробормотала она. — Да ты в него влюблён! — Какое это имеет значение! — рявкнул Джин, смахивая с лица слёзы. — Огромное, Сокджин. Огромное значение, — сказала она.