---
План пропустить ужин провалился вместе с надеждой не видеть итальянского болвана как можно дольше. Сначала в дверь тихонько постучала какая-то из служанок с просьбой-приглашением-от-которого-нельзя-отказаться спуститься к ужину. Но Саске отказался. Однозначно и категорично, не вставая с постели и не открывая двери на всякий случай. Второй пришла мама. И с ней не получилось так категорично. У неё был ключ. И она никогда не стеснялась им пользоваться. Ни когда ему было десять. Ни когда ему семнадцать. Когда дверь медленно и тихо распахнулась, он лежал на кровати, раскинув руки и измеряя взглядом потолок. Саске настолько устал от этой семьи и этого дома, что подобное уже даже не вызывало раздражения. Только недоумение. Он повернул голову, не собираясь сдвигаться с места. На пороге были мама и её два килограмма камней от Картье. Она была собрана так, словно ужинать они планировали не дома в столовой, а в одном из ресторанов, отмеченных производителем неплохих шин и никчемных звезд. - А если я тут траву курю? Или не одет? Или не один? - Если первое правда, то чем скорее я об этом узнаю - тем лучше. Всем остальным ты меня не напугаешь. А свой шанс выйти из ситуации достойно ты уже упустил, отказавшись от приглашения Лифен. Мама улыбалась, мягко и деликатно, как и положено умной женщине из высшего общества. Как и положено жене босса мафии. У них с Итачи одна улыбка, а вот это уже неположенное безобразие. Но у Саске нет травы. Он даже не хранит. Трава была в Штатах. Много травы. Вонючая и бессмысленная, ему она никогда не нравилась. Но в закрытых школах Америки траву курят, кажется, все. Даже преподаватели. Даже техперсонал. Трава - это пройденный этап. Он попытался вспомнить что-то недавнее, мысленно перечисляя - ЛСД, мет, кокаин. Впрочем, их он тоже у себя не хранит. Для этого у него есть Суйгецу. Нет, мам, никакой травы. - Спустись, пожалуйста, поужинать с нами. Ты ведь знаешь, что у нас гости. - И что? Он же не на один день. Мне что, теперь все завтраки, обеды и ужины посещать? Саске не был намерен сдвигаться со своего места. У него не было ни малейшего желания. - Все - не обязательно. Хотя было бы замечательно. Папа занят, он приедет не скоро, с тобой и Итачи нас и так будет всего трое. В порядке исключения? Мама улыбалась. И это улыбка Итачи. Саске ненавидел их всех. Или хотел ненавидеть, у него плохо получалось, но он не сдавался. Ему есть за что. - Ладно, - выдохнул он, снова отвернувшись к потолку. - Спасибо. Через пять минут всё будет готово. В большой столовой. Что мама ушла понятно только по тихому эхо удаляющихся шагов. Саске смотрел на блики закатного солнца, ползущие по потолку, отбивающиеся от зеркальных поверхностей люстры, расцвечивающие оранжевым полки и корешки книг. В этом доме нет ничего его. Никто с ним не считается. В десять это было обидно. В почти восемнадцать уже стыдно и противно. Но у них есть уговор. Старое идиотское семейное правило. Пока они учатся, пока отец оплачивает их обучение - каждые каникулы они проводят дома. Каждое лето. Каждую зиму. Они с братом здесь. Итачи повезло - это его последний год учебы, дальше он уже молодой специалист. Он уже проходит практику в суде и готовится свалить в Штаты с концами. Конечно, от семьи не свалить ни одному из них. Делать отцовский бизнес в Японии или Америке - есть ли разница? Есть, если каникулы больше не нужно проводить в стенах родительского дома. Но Саске так легко не отделаться. У него впереди ещё как минимум четыре года. Восемь каникул. Не считая этих. Принстон или Йель? Пять минут уже наверняка давно прошли. И если кто-то думал, что он соизволит переодеться к ужину, то этот кто-то сильно ошибался. Саске явился как обычно - в черной футболке и джинсовых шортах, потому что жара и потому что его не ебет. Ужин накрывали не в малой столовой, как всегда, где традиционный стол и подушки на полу, а в большой, европейской, где высокий стол и стулья с витиеватыми спинками, которые врезаются в лопатки. Саске всегда считал, что это сделано специально, чтобы сидящие на них не могли расслабиться и держали спины идеально ровными постоянно. Всё из-за итальяшки. Сицилийцы - они вечно портили ему жизнь. Когда Саске зашел в столовую, все уже сидели на своих местах. Он поймал на себе взгляд ясных голубых глаз и сразу отвернулся, чтобы не встречаться с ним. Выбрал безопасное место - с другой стороны стола от Итачи и Наруто, не напротив ни одного из них и не рядом с мамой. Он сидел и чувствовал себя на расстоянии от остальных. И его это полностью устраивало. Традиционный "итадакимас", вилки и ложки на столе, паста и онигири - от сочетания японского и европейского ехала крыша. Саске предпочел бы палочки и рис с овощами. Здесь никого не волнует, что предпочел бы Саске. Он тщательно выбирал все японские варианты блюд, огибая итальянские. Жаль, что не было пиццы. Исконно итальянская еда, усыновленная американцами. С пиццей он бы смирился. - Как я рада, что мы все смогли наконец-то собраться за одним столом, - сказала мама. - Прошу прощения, Наруто, что Фугаку не смог к нам присоединиться. Он ещë на работе, но в другой день обещал непременно быть. - А? Да нет, вам спасибо, что согласились меня принять... Саске поднял взгляд от тарелки. На лице Наруто было озадаченное выражение и не то, чтобы в нём было много благодарности. Это ему понравилось. Мама сказала что-то ещё, что-то о том, как они рады принять его у себя. И всё такое прочее. Саске уже не слушал, он наблюдал за реакцией Итачи, но тот был как всегда - непробиваемая и нечитаемая скала. Не может быть, чтобы они тут были не при чем. Не может быть, чтобы всё это было совпадением. Но тогда какого хрена отца здесь нет? Кто будет обрабатывать будущего делового партнера? Или эту роль доверили маме - ей проще войти в доверие? Итачи заметил на себе взгляд и вскинул тонкую бровь. Саске не отвернулся и несколько долгих секунд продолжалась игра в гляделки. И пусть не делает вид, что он тут не при чем. Итачи сдался первым и вернулся к своей тарелке. А Саске с досадой расковырял рисовый шарик вилкой, стараясь не смотреть по сторонам. Разговор за столом держался только на благодушии мамы и Саске не следил за ним, как и всегда за любыми разговорами за столом. Но отвлекся когда речь снова зашла о семье Намикадзе. - ...кстати, Наруто, Какаши не рассказывал, кто дал тебе это имя? - Нет. Да я и не спрашивал, честно говоря. - Его придумал твой отец. А Кушина как-то рассказала мне. Они действительно хотели назвать тебя Наруто. И когда Какаши пришел к нам, я подумала, что дать тебе это имя будет безопасно. Кушина не делилась таким со всеми подряд. Так что, можно сказать, родители успели подарить его тебе. Глаза Наруто расширились от удивления. Саске наблюдал за ним искоса, ловя эмоции, отражающиеся на смуглом лице. От радости до светлой грусти, от замешательства до улыбки. Наруто был очень выразительным, даже сверх меры - очевидным. Он словно ничего никогда не скрывал ни от кого и скрывать ему было нечего. Он чувствовал то, что чувствовал и не стеснялся демонстрировать это, не боясь показаться глупым или неуместным. В этом было что-то странное. Но и что-то притягивающее. Хотя, казалось бы, притягивать должна закрытая книга, а не открытая. Но это эмоциональное излучение... Слишком яркое даже для итальянцев. Рассматривая светлые пряди волос и улыбающиеся губы, Саске снова потерял нить разговора. Пока не услышал своё имя. - Саске, может, проведешь для нашего гостя экскурсию? У нас на заднем дворе прекрасный сад с прудом и бассейн. Конечно же, ты можешь чувствовать себя как дома, Наруто. Но не заблудиться на пути туда впервые может быть трудно. Саске едва не подавился рисом, резко встречаясь взглядом с глубокими голубыми глазами. И понял - не хочет этой экскурсии не только он. - Может, - сказал Саске, - как-нибудь. По его мнению этого было вполне достаточно. Это максимум приличий, соблюдения которых он мог от себя требовать. Но мама сказала: - Почему бы не после ужина? Чем быстрее Наруто освоится в нашем доме - тем лучше. И улыбнулась. Улыбкой той самой, мягкой и деликатной, не обещающей ничего хорошего тем, кто попытается спорить с собственной матерью. Итачи словно всем своим видом извинялся за то, что это происходит. Но от того было не легче. Ты ведь знал, да? Не мог не знать. Так вот как это должно быть. Круговая порука, все работают на общее благо - строим из себя дружную семью и создаем правильное впечатление. Он не намерен. Но он поступит умнее. - Окей, - спокойно сказал Саске. Они заканчивали ужин в тишине, пока блики солнца не исчезли совсем, а в столовой не включилось автоматическое освещение. За панорамным окном начали искрами разгораться фонарики на солнечных батарейках, которыми была утыкана вся подъездная дорожка и кусты возле неё. Буднично поблагодарив за ужин, Саске кивнул Наруто. - Ну что, пойдем? И отвернулся, направляясь к выходу. Он не оборачивался но слышал шаги за спиной. А когда они оказались в пустом коридоре, достаточно далеко от кухни, его догнало невнятное: - Слушай, ты не должен мне никаких экскурсий... - Не должен и не буду. Повернулся он резко, делая шаг вперед и Наруто, видимо, инстинктивно, шарахнулся, отступая к стене. - Слушай сюда, - сказал Саске, понизив голос и нависая над ним. - Я тебя предупреждал, что к нам лучше не приближаться. И что ты делаешь на следующий день? Въезжаешь к нам с ночевкой! Это премия Дарвина просто! Наруто, казалось, отошел от первого шока и его глаза сузились от злости. - Да ты... Ты ничего не понимаешь! Как будто я хотел... У меня даже не спросили! - Да-да, я в курсе. А теперь запоминай - три правила выживания в этом доме. Правило первое - здесь у тебя друзей нет. Что бы тебе там ни показалось. Правило второе - чем больше ты сидишь в своей комнате и меньше общаешься с моими родственниками - тем целее будешь. И правило третье - ко мне не приближайся, я не люблю, когда меня достают. Справишься - возможно, уйдешь отсюда на своих двоих. Но это не точно. Его смерили полным ярости взглядом. - А с какого это хрена я должен выполнять твои правила?! - С такого, что я тут живу, а ты - нет! - рыкнул Саске и ткнул Наруто пальцем в грудь. - Усвоил?! Вместо ответа Наруто оттолкнул его и отлип от стены. Его руки сжались в кулаки и Саске на всякий случай напрягся, приготовившись к нападению. - Нет! Не усвоил! Может, я должен быть благодарен твоей семье за помощь. Но не тебе! Очень хочется мне видеть твою наглую рожу! Так что, сам отвали! Саске усмехнулся, чувствуя как внутри разгорается чистая клокочущая ярость. - Для особо одаренных напоминаю ещё раз, что я тут живу. А вот ты - свалишь и очень быстро, это я тебе обещаю. - С превеликим удовольствием! - гаркнул Наруто. - Вот и славно, - прорычал Саске и бросил: - Выход на задний двор прямо по коридору, на развилке направо, снова прямо, потом снова направо и ты на месте. Удачных поисков. Он развернулся и зашагал в сторону лестницы, ощущая как ногти впиваются в ладони. Вот козлина. Приперся сюда, ещë строит из себя гордеца. Да кто он вообще такой? Никто! И, главное, с упорством идиота лезет в петлю. Какаши этот его ещё, что, совсем устал быть опекуном? Из всех мест в Токио, где этого белобрысого могли грохнуть, он выбрал самое очевидное? Чтобы с гарантией. До своей комнаты Саске добрался, кипя от злости. Хлопнул дверью, проверил телефон - входящих не было. Сегодня гонки нет, никто его не ищет. Чтобы хоть как-то сбросить напряжение, он включил PlayStation и поставил какую-то из Need for Speed. Можно было, конечно, выбраться просто поколесить по городу, проветрить голову. Но после прошлого выезда шины в хлам, а пока поменяешь - всё настроение уйдет. Саске плюхнулся на пол, прислонившись спиной к кровати, и с удовольствием таранил полицейские машины при помощи Ламборгини ярко-желтого цвета. Нет, ну какой гад. Припереться в этот дом и делать вид, что он тут не при чем, что его вынудили и заставили. И кто ещë наглая рожа после этого? Ламба на экране проехалась радиаторной решеткой по сетке забора, высекая искры в 4К. Саске подумал, что если расчехлить свою Ламбу в гараже, то, в принципе, так можно и в реале. Её не жалко, она древняя уже. Ей года четыре. Мысли всё время возвращались к Наруто. Перед глазами вместо трассы и лимонного капота вспыхивали упрямые глаза, полные открытого огня злости. Нет, ну какой бесстыжий. Саске швырнул геймпад на пол, игра вошла в режим паузы и плазма на стене отобразила панель меню. Вскочил на ноги, нашел рюкзак под столом, вытряхнул из него мятую красную пачку и зажигалку. Выдернул сигарету, откинул металлическую крышку, скользя пальцами по кольцам железной змеи. Руки дрожали, словно он запойный алкоголик, не способный справиться с очередной пробкой, стоящей между ним и забытьем. Как только щелкнуло колесико и горло наполнилось теплым дымом - стало легче. Он затянулся, медленно выдохнул и только после этого понял, что стоит посреди комнаты. Опустился на край кровати, рассматривая зажигалку в руке. Во рту расплывалась горечь, комната медленно наполнялась сизым дымом. - Сири, включи фильтрацию воздуха. Собственный голос показался хриплым, как будто севшим. На секунду Саске засомневался - распознает ли слова колонка помощника. Но почти сразу послышалось тихое равномерное шуршание, а за ним - "фильтрация воздуха включена". Это следует делать сразу, потому что иначе комната провоняет никотином, а потом возникнут вопросы о датчике дыма, а это никому здесь не нужно. С тем, что он курит родители как-то смирились. А вот с тем, что он делает это в доме - не смирятся никогда. Саске зажал в пальцах сигарету, глубоко затягиваясь и оранжевый огонек разгорелся ярко. Вытянул из-под кровати и подтянул к себе белую пепельницу. Стряхнул в неё сероватый пепел и снова приложил фильтр к губам. Нет, ну какой придурок. Тебе говорят - опасно. А ты всё равно суешь пальцы в розетку. Вдохнув дым ещё несколько раз, Саске смял окурок о фарфор пепельницы и откинулся на кровать. Наивный придурок. С голубыми глазами. Такие вообще бывают? Чтобы как будто светились изнутри. Может, у него линзы? Саске вздохнул и облизал горечь на губах. Нужно было в душ и спать. В душ и спать.---
Утром он проснулся с головной болью и пересохшим горлом. Тело ломило так, будто всю ночь взбирался по альпинистской стенке без тросов и страховки. Саске натянул первую подвернувшуюся в шкафу футболку и джинсы, и отправился в вылазку на кухню с целью раздобыть сока и чего-нибудь пожрать. За панорамными окнами висел серый и промозглый туман, на самом деле являющийся мелким и противным дождем. От жары не осталось и следа, как будто она была не вчера, а в прошлом году. Всё небо затянуло плотными облаками, сезон дождей вспомнил, что он сейчас и снова выключил солнце как лампочку. Климат-контроль держал температуру в доме комфортной, но, судя по пейзажу, выходить на улицу не стоило. На кухне он оказался не самым ранним посетителем - у стойки для выдачи о чём-то живо болтали двое охранников - из домашних, а на некотором расстоянии от них, прислонившись к стенке и сложив руки на груди, застыл Шисуи. - Привет, - сказал он. Саске проигнорировал его вместе с приветствием и забрался на высокий стул у стойки. Обе кухарки уже были на рабочем месте и хлопотали над каким-то очевидно очень сложным блюдом, но Саске всегда получал обслуживание вне очереди и скоро перед ним возникли стакан томатного сока, чай, круассаны, набор джемов в крошечных пластиковых упаковках-шайбах, масло на красивой подставке, и ещë что-то, напоминающее овсянку с фруктами. Сегодня в меню Франция. Это так и было задумано или промахнулись? Италия ниже и правее. У них теперь в меню должна быть сплошная Италия и ничего кроме. И где, в конце концов, пицца? Он раздражённо постучал ножом по столешнице. Шисуи, кажется, привыкший к его игнору признаков жизни не подавал. Судя по тому, что тот был в своём рабочем черном костюме, ждал он другого брата. Из-под полы пиджака под его рукой отчетливо топорщилась кобура. Разбираясь с завтраком, Саске украдкой поглядывал на него, размышляя о том, денется ли Шисуи куда-то в следующем году. Они с Итачи в Штатах вроде как были вместе - Саске не знал наверняка, но улетали и возвращались они всегда вдвоём. Живут ли они вместе? По протоколу не должны, но по идее могут. Шисуи не ходит с Итачи на лекции, но он всё ещё телохранитель и может сопровождать того куда угодно его охраняемому телу. Кончится это лето и они наверняка свалят с концами. Исчезнет последняя видимость, что Саске здесь не один. Но это только видимость. Он один. Он всегда один. Независимо от того, сколько людей вокруг. Двое охранников, обтирающих стойку со стороны двери, громко смеялись и переговаривались, уже явно закончив свой завтрак. Похоже, заметил это не только Саске. Шисуи окликнул их по именам и, сложив два пальца в какой-то спецназовской мудре, сделал жест в сторону двери. Отделавшись короткими кивками, оба разгильдяя тут же покинули кухню, вероятно, в пользу заранее оговоренных позиций. Саске не спеша намазывал клубничным джемом мягкое нутро круассана, наслаждаясь тишиной. Хоть какая-то от него польза. Этот идиот с Итачи играет в опасную игру "давай пока твой батя не знает". Можно ли быть настолько беспечным, чтобы трахать сына главы мафиозного клана прямо в доме его отца, на которого ты работаешь? Итачи тоже хорош, конечно. Шисуи - живой громоотвод. Пока что живой. Но однажды ему не повезет и его так или иначе грохнут. И кто потом будет рыдать в подушку, спрашивается? И зачем тогда всё это было начинать? Оба хороши. И оба нахуй. Доев круассан, он перешел к чаю, горьковато пахнущему травами. - Что скажешь о новом госте? - негромко спросил Шисуи. Но Саске расслышал. К сожалению. - Скажу, что лучше бы он свалил побыстрее. Шисуи грустно усмехнулся. - На него-то ты за что злишься? Он этот дом тоже не выбирал. Саске хмыкнул, отпивая чаю. Выбирал - не выбирал. Раз согласился с домом - смиряйся и с последствиями. Я же смирился. - Не люблю идиотов, - сказал он. И как мог выразительно посмотрел на Шисуи. Но улыбка того только стала веселее. Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, что эта улыбка предназначалась не ему, а взгляд Шисуи был устремлен куда-то поверх его макушки. Саске оглянулся. В арке, отделяющей кухню от большой столовой, стоял Итачи. Он был в расстегнутом тренче угольно-черного цвета и брючном костюме на два тона светлее, а на поясе у него висели ножны с катаной. Но Шисуи смотрел на него так, как в американском кино подростки смотрят на своих одноклассниц, заезжая за ними, чтобы забрать на выпускной бал. Так, словно они едут танцевать, обжиматься по углам и подливать водку в пунш, а не договариваться о новых поставках АК-105 с Ближнего Востока. Так, словно в конце вечера ему, возможно, позволят потрогать свою пассию за какую-нибудь выпуклую часть тела, а не получить за неё пулю. Итачи мягко улыбнулся. - Я готов. - Королева бала... - прошипел Саске и отвернулся. - И тебе доброе утро, Саске. Итачи остановился рядом, протянул руку к столу и маленькая шайба с абрикосовым вареньем исчезла в кармане черного тренча. Саске не успел её ещë даже открыть. - Эй! - На дорогу. Он подмигнул и, как ни в чем ни бывало, направился к выходу. Шисуи покачал головой, открывая перед Итачи дверь. - Ты неисправим. Десерт после завтрака был полчаса назад. - Мой мозг уже чувствует недостаток сахара. Улаживание вопросов через переводчика - сплошная головная боль... Дверь закрылась, разговор стих, но сквозь большое окно Саске видел как Шисуи с Итачи направляются по крытой веранде в сторону гаража, что-то живо обсуждая. Они всегда вдвоём. И в Штатах наверняка тоже. Пидарасы. Во всех смыслах. И как у них хватает наглости. Ходить тут. Жить тут. И вообще. Аппетит резко пропал и Саске, соскочив со стула, поспешил снова забиться в свою комнату, чтобы никого не видеть и не с кем не разговаривать. Желательно, до конца этого тысячелетия. В комнате его ждал телефон с десятком уведомлений. Саске уселся на край письменного стола и принялся разворачивать их, начиная с конца. Вас отметили на фото. Фото оказалось не одно, а дофига. Скроля Инстаграм Суйгецу, Саске удивлялся, когда это его вообще успели заснять. Это с прошлого вечера - они немного погоняли, немного посидели в клубе, немного жахнули мета и разъехались по домам. А вот людей было много - на фото рядами машины, сливающие разноцветный свет фар, и люди, люди. Практически никого из них он не знал. Зато его знали все - он снова выиграл гонку. Кажется, с Гарудой просто не мог проиграть. Вот они ещё на старте, Суйгецу склонился к нему и что-то доверительно рассказывает. Скорее всего, что завезли мет. Вот они уже на финише и он с сигаретой, просто стоит, прислонившись к машине и дышит дымом, запрокинув голову - зачем такое вообще снимать? Вот фото на память - трое финалистов в ряд, по ценности полученных медалей, как на Формуле один. Только с машинами. Справа Суйгецу восседает на своей Ламбе с новым оттенком лилового неона. Он занял третье место и был в шоке. Слева - Ино лежит на своей Сюбару Импреза пыльно-лавандового оттенка, словно на пляжном шезлонге. И он сам посредине, в этом царстве фиолетовой шизофрении, сидит, скрестив ноги на капоте Гаруды. С таким лицом, что сразу понятно - с метом они ещё не виделись. Это было единственное фото, которое Саске запомнил. Удалив все отметки в Инстаграме, он открыл мессенджер. Lamba69 "Гоночка. Го я создал. К 11 как всегда" Саске постучал пальцем по экрану, размышляя. Шины менять. Или дома сидеть. А дома Итачи, Шисуи и этот кретин как незримая, но вполне реальная угроза психическому здоровью. Сил нет всё это терпеть. Гребаный цирк. Взгляд сам собой скользнул к черной папке на столе. Досье, которое он уже изучил со всех сторон, но так и не нашел ничего действительно стоящего внимания. Историю с конвертом отец принял как само собой разумеющееся, когда Саске тем же вечером принес ему послание Мадары. А значит, никто не сказал ему, что его ждал конверт. А значит, он вряд ли заподозрил, что распечатки вскрывали. Что будет, если отец узнает, что Саске копает под это дело с Намикадзе? Кто знает. Ему было всё равно. Если его решили использовать как часть пазла для семейного фото, то он имеет право хотя бы понять, в чем суть этой истории. Но думать об этих схемах уже не было сил. Хотелось отвлечься, хоть как-нибудь. Хотелось снова чувствовать себя живым. Хотелось скорости. Хотелось кайфа. Он набрал: "Координаты" Координаты пришли через десять минут вместе со стикером-акулой, складывающей плавниками сердечко. Саске фыркнул. Сколько бы Суйгецу ни грозился больше его не звать - он зовет. И будет звать. Потому что гонять все хотят с победителями. А Суйгецу, похоже, нашел себя в этой странной организаторской роли. Людей собиралось каждый раз всё больше. Не только погонять, но и посмотреть. Посмотреть, как Саске будет побеждать. Остаток дня он провел в ожидании ночи. Как и планировалось - не покидая комнату на дольше, чем нужно для похода на кухню. Саске открыл прозрачную дверь террасы, впуская прохладный и влажный воздух, и курил на полу, прислонившись спиной к кровати. Комнату наполнял запах дождя и озона. Небо до вечера посветлело, тучи растянулись, но ничто не обещало, что асфальт к ночи просохнет. Мятая белая пачка с красной мишенью валялась возле пепельницы, напоминая купить ещë. В Японии Lucky Strike не такой как в Штатах тот, что без фильтра. Этот слаще и мягче. Хотелось американского. Заказать, что ли. Снова привыкнешь - заебешься заказывать. Нет, надо отвыкать. Надо отвыкать от Америки, без фильтра и памяти. Ты теперь здесь. А здесь всё по-другому. Он выкурил сигарету, не спеша и глядя как ветер гоняет серые облака, переплавляя одни причудливые формы в другие. А потом пошел менять шины. Заодно проверил давление в баллоне с закисью азота, аккумулятор и запас топлива. Датчик сообщал, что его впритык и по дороге к месту встречи было решено заехать на заправку. В десять он вернулся в гараж, уже одетый в чистое и с рюкзаком. На этот раз Суйгецу собирал их не на окраине, как несколько прошлых встреч, а в районе торгового центра. Саске знал это место - там большой паркинг под и над землей, несколько крупных трасс вокруг. Есть где разогнаться. Дрифт, что ли. Народу в этот раз было больше, чем в прошлый. Десятки машин в хаотичном порядке выстроились вдоль парковки торгового центра. Такой широкой и пустой в это время суток, что куда ни глянь - вокруг простиралось мертвое поле асфальта. Днем здесь парковались старенькие минивэны, экономичные седаны, семейные пятиместные микробусы. В них клерки грузили еду на неделю, студенты - ящики пива на выходные, а домохозяйки - детей. Ночью здесь собралась компания, которой бы позавидовало любое автошоу. Папкины Ламборгини, мамкины Феррари, Сюбару за минет, Тойоты - за час. Здесь далеко не каждому было восемнадцать. Но каждый что-то продал за свою тачку. Кто-то блок белого порошка, кто-то - ящик двустволок, кто-то - душу, а кто-то - тело, а, может, всего лишь почку и не факт, что свою. Воздух пропах сигаретным дымом, бензином и выхлопными газами, а в уши издалека врезался тяжёлый бит какой-то электронщины. Смех, свист, крики и напряженный гул моторов - всё как всегда. Пока Гаруда мягко катилась, лавируя между спорткарами, Саске высматривал знакомые очертания. Мигали вспышки смартфонов, резал темноту дальний свет, сочился радугой из-под капотов неон на асфальт. - Са-а-а-аске-е-е! Окрик послышался откуда-то слева, а за ним над крышами машин возник и машущий руками Суйгецу. В одной руке он сжимал светящийся экраном смартфон, а в другой - очередной смузи в многоразовом пластиковом стакане. Вывернув руль, Саске обогнул Крузер кого-то из зрителей и остановился у фиолетового чудовища. И его машины, сверкающей словно новогодняя елка. В открытом окне тут же мелькнул знакомый оскал, а на дверь легли острые локти. - Здорово. Ещё пять минут ждем и начинаем. Саске отстегнулся, толкнул дверь и оказался на воздухе, который весьма условно можно было назвать свежим. - Покурить успею, - сказал он, даже не пытаясь сделать вид, что это вопрос. - Да успеешь, конечно, но есть предложение получше. Перед лицом возник пластиковый стакан, а Суйгецу коварно усмехнулся. - Ты опять? Саске нахмурился, но замер с зажатой в руке пачкой сигарет, так и не выбив из неё никотиновую палочку. - Нет, ну, не хочешь - не надо. Я заставлять не буду. Я же не мой папашка, мне выгоды никакой. Суйгецу картинно развел руками. Саске облизал пересохшие губы и огляделся. Сакура с Ино о чём-то шептались неподалеку, но едва заметили, что на них смотрят - замахали руками. - Привет, Саске-кун! Сегодня обе при тачках, а кто флагом-то махать будет? Подозрение пало на Карин, но спустя миг и её ядовито-зеленый Ниссан в полоску показался среди пестрых крыш. Значит, кто-то из посторонних. Рука всё ещë сжимала пачку сигарет. Саске без интереса рассматривал разномастную толпу и время замедлялось, растягивалось, искривлялось. Голова болела, мышцы едва ощутимо саднили. Он постучал пачкой по дверце машины. - Давай. Суйгецу пожал плечами и драматичным жестом свинтил донце на своём фиолетовом стакане. На его ладонь выпал маленький пакетик с белым порошком. - Чистый, неразбавленный, без всякого этого химического говна, - с гордостью продавца органических продуктов говорил Суйгецу, аккуратно высыпая белую дорожку на красной крыше Гаруды. Саске выдернул из кармана портмоне, достал пластиковую карту и банкноту. Иены были коротковаты, жестковаты и сворачивались довольно плохо. Поэтому он до сих пор носил с собой несколько сотенных купюр. Американ Экспресс и Бенджамин Франклин. Вечная классика, просто и практично. Он выровнял тонким ребром пластика на металле крыши труд колумбийских рабочих, десятки дней под палящим солнцем, слаженный механизм международных картелей. И вдохнул чистый и неразбавленный, сотни долларов за грамм, тысячи километров наркотрафика. В нос дало сразу - знакомое онемение, и будто нечем дышать, а через миг уже можешь вдохнуть в себя весь мир. Ночь расцвела огнями, красками, музыкой. Бит уже не долбил в голову, а запах бензина возбуждал. Как будто кто-то открутил яркость, контрастность и звук окружения на максимум. Тело наполнялось удивительной силой. - Ну, как? - поинтересовался Суйгецу, вытирая нос тыльной стороной ладони. - Хорошо, - сказал Саске. И ему правда было хорошо. В этот миг, в эту секунду он мог всё и был всем. В этот миг в его жизни всё было хорошо. - Тогда - шоу тайм! Суйгецу хлопнул в ладоши и направился к своей Ламборгини. А Саске приняло сиденье Гаруды. Пачка сигарет отправилась обратно в карман. Странное дело - он заметил, что пока под кайфом, то курить не хочется. Потом захочется. Невероятно захочется, до дрожи в руках. А пока - у него нет вредных привычек. Кроме одной. - Дамы и господа, если вы уже успели догнаться и ускориться, спешу напомнить вам, зачем мы здесь сегодня собрались. Голос Суйгецу наполнил салон, а Саске даже не понял, когда успел подключиться к группе. - Итак, его величество - дрифт! - объвил голос в динамиках. - Да-да, вы не ослышались. Все, кто не обладают достаточным интеллектом, чтобы оценить локацию и проеблись с полным приводом, могут валить домой баиньки. Остальных прошу встать на позиции! Пиликнул сообщением общий чат и Саске ткнул в экран бортового компьютера, прогружая гео-координаты, отмеченные маячками. - Катаемся от сих до сих парными заездами. О награде поговорим с теми, кто будет её заслуживать. Это игра на выбывание - останется только один! Оцениваться будут скорость, точность и зрелищность. Кем будут оцениваться - спросите вы. А я отвечу - нашими зрителями! По толпе прокатился вой одобрения. Забарабанили донца пивных банок по асфальту. - Если вопросов нет - а их не должно быть, если вы не бумер - то всем приготовиться! Саске тронулся с места и прожал газ, выруливая на исходную позицию, которая находилась на объездной дороге, опоясывающей торговый центр. Тем временем на парковке сцена менялась - зрители отгоняли машины, освобождая место для гонщиков. Воздух был такой густой и плотный, он наполнял легкие и выходил словно огнем. Внутри разгоралось нетерпение. Саске казалось, что всё тянется так долго, хотелось быстрее. Позади и впереди него замирали с мерным гулом машины - штук шесть, почти все знакомые. Розовая Сюпра с сакурой, фиолетовая акула на Ламборгини, красные полосы на зеленом Ниссане. Сзади пристраивались ещё, но так далеко Саске не видел и не хотел видеть. Он барабанил большими пальцами по рулю от нетерпения. Снова мигнула надпись Lamba69 в углу экрана. - Стартует та пара, которой я отправляю сигнал. Сигнала не было, а первыми к зебре пешеходного перехода покатились Карин и Джуго. - Да блин! Саске откинулся на сиденье и шумно выдохнул. Ухватился обеими руками за подголовье из красной кожи и потянулся, разминая мышцы, насколько позволяла высота салона. Хотелось действовать, а не смотреть. И хоть дрифт - это всегда быстро. Всё равно. Всё равно. Сейчас он был быстрее. Мигнули огни задних фар и два первых участника рванули навстречу парковке. Саске наблюдал. Повороты на пути были не слишком резкими, не под 90 градусов, но вокруг был асфальт, легко углублять и заострять. Самый резкий разворот - выезд с дороги на стоянку. А затем - свободное падение. Чистое творчество. Дрифт родился в этой стране и в ней умрет. Предварительно конвульсируя в бессмысленных заездах недоучек. Парный заезд работает по принципу маркетинга. Если не можешь сделать лучше, чем конкурент, то немедленно сделай то же самое. Это необходимость следить не только за собой, но и за противником. В первой гонке Карин задавала тон, Джуго повторял. Это было видно сразу. Когда оба автомобиля утонули в пыли, выхлопах и восторге зрителей, Саске был уверен, что первый раунд выиграла Карин. Он бы на неё поставил. - Второй паре приготовиться! Пиликанье чата заставило Саске дернуться и быстро открыть сообщение. Была его очередь. И ему вести. Гаруда докатилась до зебры, а Саске усмехнулся, обернувшись. Рядом остановилась розовая Сюпра. Суйгецу был бы не Суйгецу, если бы поставил себя с ним в пару. Конечно, не хочется проигрывать так быстро. Но Сакура - не тот противник, которого следует воспринимать легкомысленно. Потому что против него не только она, а ещë и Сюпра - тонна довольно толкового и дорогого тюнинга, покрытого сладким напылением из розовых лепестков только для отвода глаз. Сюпра, которая в том числе заточена изначально под дрифт. - На старт! Конверсы вжали одновременно педали в пол, прожимая газ и тормоз. Гаруда взбрыкнула, рыча на месте и сжигая свежую резину. Саске сделал глубокий вдох, втягивая носом острый и густой запах, показавшийся сейчас самым приятным на свете. Когда в динамиках прогремело: - Вперед! Саске среагировал мгновенно - отжимая педали, переключая скорости и срываясь с места. Внутри салона, изолированного как капсула космического корабля, рывок не ощущался, а вот деревья и огни далеких трасс за окном мгновенно слились в сплошную полосу. Первый вираж пришелся на довольно резкий поворот возле длинной полосы гаражей и Саске постарался сделать его ещё резче. Он вел, задавая скорость и рисунок. Сакуре не останется ничего, кроме как попытаться успевать. Двухполосная дорога была достаточно широкой для двоих, но это не четыре полосы и выделываться на ней нужно с умом. Саске несся по встречной, пустой сейчас и хорошо просматриваемой до самой парковки. Он выкрутил руль, слыша скрип шин и вписываясь в поворот. Сердце на миг остановилось, выбивая из тела воздух. Занос длился всего секунду, но мозг растянул его на минуты, всё происходило как в замедленной съемке. Торможение, разворот, протащить, рывок. И каждое движение порождало эйфорию. Каждый метр асфальта, каждая секунда скорости - чистое, неразбавленное удовольствие. Второй поворот был таким же простым, как и первый. К раздражению Саске Сакура успевала. Сюпра гладко вписывалась в закладываемые им виражи, зеркальным отражением скользя рядом. Третий поворот он обещал себе сделать таким, чтобы запомнился. Скорость нарастала и падала, выталкивая на следующие участки дороги, Саске держал руку на рычаге, контролируя каждый сантиметр трассы. Он должен вписаться. Должен успеть. Рев мотора в ушах заглушал фоновую музыку колонок и крики толпы. Только удары сердца в ушах перекрывали всё. Он дал по тормозам в последний момент, выкрутил руль обеими руками, сцепляя зубы и налегая на приборную панель. Ну же, давай. Рык двигателя стал громче и ниже, сливаясь с рыком Саске. Он ушел в дрифт, разворачиваясь почти полностью, перекрывая Гарудой трассу, его несло в этом падении - или полете - целую вечность. Он задержал дыхание. Шины оставляли на асфальте черный след, а контроль на миг был утрачен. И над машиной. И над телом, вцепившимся в руль. А потом ощущение безвременья исчезло, уступая место толчку и новому рывку - он вышел из заноса гладко и плавно, снова набирая скорость. Ну-ка повтори вот это. Краем глаза в зеркале заднего вида он следил за Сакурой. Но Сюпру было видно отрывками. Она осторожничала - это главное и это Саске видел. Никто в своём уме не пойдет на такой разворот на этой узкой трассе. Никто, кто сам не перебирал двигатель в своей машине и не ставил тормоза. Кто не касался своими руками коробки передач. Для этого нужно быть уверенным в своей тачке и своих способностях. И заодно иметь старшего брата, который тебя всему этому научил. Гаруда вылетела на парковку, словно пуля, выпущенная из винтовки. Сила и скорость были такими, что захватывало дух и вжимало в сиденье. Саске сбросил обороты, проезжая по инерции прямо, а потом рванул руль, выкручивая и заходя на круг. Он проскользил по широкой дуге, чувствуя как от восторга перехватывает дыхание и продолжая вращать колесо руля. Гаруда вычерчивала донаты, оставляя широкие полосы черноты за собой. Как круги на полях, странные нечитаемые послания иных цивилизаций, на мокрый асфальт ложились узоры сожженной резины. Наутро вся парковка будет покрыта ими, только его самого - уже не достать. Саске резко остановил Шевро, откидываясь на сиденье и чувствуя, как волнами с него сходит эйфория. Он закрыл глаза, уже не видя, как финишировала Сакура, и пытаясь удержать волшебное чувство. Он был живым. Дышал, горел, хотел. Ничего не чувствовал, и в то же время - чувствовал всё. Но кайф отпускал тело и волны усталости, словно после оргазма, прокатывались по нему. Вместо удовольствия стылая тоска. Мир выцветал обратно. Где-то позади толпа вопила, свистела и дымила фаерами. Саске остановился на свободной части парковки, ему было хорошо видно дорогу, но он не хотел смотреть. Зашуршала мятая пачка, клацнула зажигалка. Он открыл дверь и сполз вниз по сиденью, полулежа и затягиваясь дымом. Это уже стало традицией - курить после заезда. Курить после того, как отпустит. Он как раз успел докурить первую и уже думал, не потянуться ли за второй, когда Суйгецу объявил результаты. Конечно, он прошел во второй тур. Как и Карин. Кто ещё прошел - Саске не слушал. И был удивлен, увидев в качестве своего противника Ино во втором раунде. Он делал ещë два заезда. И выиграл. Но каждый следующий раз становился всё скучнее. Остаток гонки слился в сплошную серую полосу. Мир остался без вкусов, цветов и запахов. Бледный и бесполезный как жвачка, которую жевали слишком долго. По идее, восстановить яркость можно было в любой момент - у Суйгецу наверняка было с собой ещё. Но втягивать дорожку за дорожкой как пылесос - это уже дно. Это зависимость. Нужно делать перерывы. Если с перерывами, то всё нормально. Он не употреблял между гонками, не искал Суйгецу с целью раздобыть ещë, дозу не превышал. Ему не хотелось кокаина круглосуточно. Всё так и должно оставаться. Но ему хотелось этой легкости, этой силы. Ощущения, что он знает, что делать с этой жизнью. И с собой. - В какой клуб? - спросил Суйгецу, когда они собрались после окончания гонок. - В наш, - сказал Саске. "Их" клубом неожиданно стало одно из самых маленьких и далеко не самых роскошных заведений Харуно. То самое, где работал один наглый бармен, с недавних пор ещё и живущий с Саске под одной крышей. Практически каждый раз из всего разнообразия вариантов они единодушно выбирали этот. И Саске вместе со всеми, не совсем понимая, почему его туда тянет. Почему его вообще куда-то ещë тянет. Музыка долбилась в виски так назойливо, что терпеть это было почти невозможно. Они расположились в вип-секторе, как и всегда. Сегодня их было много - с Джуго и привычной компанией целых шесть человек. Такое количество людей позволяло избежать необходимости говорить. Можно было просто молчать, пить и слушать, не запоминая. Саске тщательно предавался всем трем занятиям. Народу в клубе тоже было много. Лед быстро таял в стакане, разбавляя виски и мысли. Музыка с каждой минутой становилась невыносимей. Ещё никогда она тут так не раздражала. Да и всё остальное тоже. Голова болела и алкоголь не помогал. - А если в августе? - спросил Суйгецу и с громким шелестом втянул остатки своего полезного смузи через трубочку. Сакура разочаровано качнула головой и с ней качнулось длинное розовое каре. - В августе мы с родителями летим на Мадейру. - Чтобы что? - Суйгецу лениво усмехнулся. - Чего вы там не видели? - Маме нравится. Саске откинулся на спинку дивана, пытаясь игнорировать звуки, но те ввинчивались в голову. - А мои опять в Лос-Анджелес собрались, - фыркнула Карин и подперла щеку рукой. - Кто бы знал, как я эти ветра и пожары ненавижу. Ну нафиг, в этом году не поеду. Лос-Анджелес. Саске бывал в Лос-Анджелесе. Странное место, как если бы Майами смешали с Нью-Йорком. Пляжи и бизнес - как это можно вообще сочетать? Простецкая архитектура, пальмовые аллеи, лоу-райдеры, рэперы и проститутки. И, да, ветра и пожары. Но можно было купить бутылку Джека Дэниелса, набор сэндвичей и уехать на холмы - смотреть как солнце садится, стекая по белой надписи Hollywood в лесу, который уже давно не свят. А потом лежать на капоте и смотреть как зажигаются звезды, потому что видно их только здесь - вдали от огней города, который никогда не спит. Саске был в Лос-Анджелесе с компанией одноклассников, но на звезды всегда ездил смотреть один. Голова неожиданно заныла сильнее, словно протестуя против погружения в воспоминания. - Суйгецу, - громко сказал Саске. На него тут же в ожидании воззрились. - А? - У тебя ещё есть. Я знаю. Суйгецу пару секунд соображал, а потом понял и расцвел. - А! Конечно, есть. Дамы, кто одолжит зеркальце? А я одолжу вам ускорителей. - Точно не я. И вас, торчки конченные, спасать не буду, если что! - возмутилась Карин. - Ну, разве что если Саске попросит... Саске решил, что не попросит даже если от этого будет зависеть его жизнь. Да и спасатель из Карин тот ещë. Черный рынок. Сердца, почки, любые органы на вкус и цвет - родители Карин знали как достать и кому продать. Её отец и мать были простыми врачами. А потом стали владельцами частной клиники. И не одной. Их основной бизнес вращался вокруг разрешений на посмертное использование материалов. Они знали где взять детскую почку ещё до того, как это стало мейнстримом и было легализовано. Справедливости ради, Саске считал, что их бизнес был самым честным среди присутствующих. Они никого не убивали и не резали на запчасти. Они просто знали как сделать так, чтобы подпись появилась там, где её не было, а материал ушел покупателю без лишнего ожидания и хлопот. Цокая каблуками и мило улыбаясь, Карин выносила из дверей клиник живые сердца в пластиковых коробках, на льду, как шампанское в отеле. Они действительно спасали жизни. Нарушая десятки международных законов и складывая башенки из черного нала, мокрого от слез благодарных родителей и супругов. Но они единственные среди них спасали жизни. И всё же свои почки он бы не доверил. - А я тебе и не предлагал, - скис Суйгецу. Белый порошок опустился на зеркальную поверхность. Вдохнув ещё избавления от проблем, реальности и себя заодно, Саске снова почувствовал в теле силы. Жизнь. Он был полон её. Как будто всё остальное время он жил в скафандре и только под кайфом снимал его. Ему следовало отказаться. Следовало сказать - нет. Он каждый раз обещал себе, что этот раз будет последним. И каждый раз не находил причин отказаться. Зачем? Он не привыкает, ему не хочется больше. Это не зависимость им управляет, а он зависимостью. Вот когда однажды он решит, что нужно звонить Суйгецу и требовать дозу - вот тогда можно будет беспокоиться. Единственный минус кокаина был в краткости. Одна марка на язык и можно смотреть на светящиеся грибы часами. Но эта херня так не работала, нет. От силы минут двадцать - вынырнуть, вдохнуть и снова на дно. Опрокинув стакан с виски в себя, Саске почувствовал как о губы ударились кубики льда. Он отставил его и поднялся. - Я в бар. Скоро вернусь. Всю дорогу до островка света во мраке Саске думал о том, на что конкретно он рассчитывает и чего хочет - увидеть или нет. И зачем. Можно было бы, конечно, доебаться, но доза приводила его в самое благостное настроение и срывать досаду ни на ком не хотелось. Потому что её просто не существовало. Внутри что-то дернулось и замерло, когда расстояние сократилось достаточно, чтобы можно было различить белобрысую голову и улыбчивую физиономию. Ну, конечно, ты тут. Где же тебе ещë быть. У него было полно посетителей, за стойкой почти не осталось свободных мест, но как только Саске уселся на высокий стул, его тут же удостоили взгляда внимательных голубых глаз. Это почему-то льстило. - Есть Джек Дэниелс? Забавно поджатые губы и короткий кивок. Саске усмехнулся - правильно, не связывайся, целее будешь. - Двойной. Со льдом. Пока Наруто выполнял его заказ, Саске следил за ним, подперев щеку кулаком. Точные и быстрые движения, сосредоточенность. Каким бы лопухом в жизни он ни казался, в своей работе Наруто был хорош. Даже очень хорош. Саске поерзал на стуле, нетерпеливо постукивая костяшками по черному мрамору. Спустя несколько секунд, показавшихся вечностью, перед ним наконец-то возник стакан с янтарной жидкостью. Но едва рука потянулась к нему и сжала гладкие прохладные бока из стекла, как сверху стакан накрыла смуглая ладонь. - Тебе, по-моему, уже хватит, - серьёзно сказал Наруто. Саске раздраженно дернул стакан на себя, но его не отпустили. Пальцы Наруто коснулись его, они были теплыми, и это ощущение неожиданно показалось очень ярким. - А, по-моему, ты мне не мать, - рыкнул Саске. - Я знал, что ты не услышишь. Стакан тут же отпустили и содержимое едва не расплескалось. Наруто отвернулся, занявшись другими посетителями, а Саске хмыкнул, прикладывая стеклянную кромку к губам. Она казалась едва ощутимо теплой в месте, которого ещё недавно касались пальцы Наруто. Саске зачем-то провел языком по тонкому стеклу. Вкус виски и больше ничего. Он сделал глоток и поболтал лед, рассматривая как ударяются друг о друга и мелодично звенят при этом кубики. Когда Наруто снова оказался в непосредственной близости, Саске спросил: - А с чего ты решил, что мне хватит? Я не вписался в поворот к стойке? Его окинули всё таким же строгим взглядом. - Да какой-то ты слишком веселый. Абсолютно никакого веселья Саске не чувствовал. Ему было хорошо, да. Просто восхитительно. Кайф ещë держался. Но весело - нет. - Просто хороший вечер. Я снова выиграл, - брякнул Саске. - В лотерею? - спросил Наруто, прислонившись к стойке и протирая высокий бокал. Да. В генетическую. Пью и не пьянею. Зачем он вообще это сказал? Где-то в голове вертелась мысль о том, что разговаривать с Наруто не стоит вовсе. Не то, что посвящать его в какие-либо подробности своей жизни. Но всё вокруг было таким прекрасным, Саске чувствовал себя так легко и уверенно, а Наруто как будто сиял изнутри. Господи, какой же он красивый. С этими огромными синими как море глазами, мягкими на вид губами, живой мимикой, невинными веснушками. Абсолютно понятно, почему его сюда взяли. С ним хотелось говорить, на него хотелось смотреть. В тот момент он не казался глупым и наивным. И отвести от него взгляд было трудно. Хотелось, чтобы этот разговор продолжался. О чем угодно. Лишь бы продолжался. Саске чувствовал, как всё же пьянеет. Кокаиновая легкость и восторженность постепенно уступали место алкогольной тяжести и вялости. И вместо розовых облаков в голову возвращались грозовые тучи. Было что-то неправильное в том, чтобы вот так запросто говорить с Наруто. Вот только туман в голове никак не давал понять, что именно. - Почти лотерею, - уклончиво ответил Саске и ещё раз приложился к виски. - И что ты выиграл? Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать. Но тут же закрыл его. Это был хороший вопрос. Действительно, что он выиграл? Саске не помнил. Суйгецу что-то говорил о призе, но было ли награждение? И чем его наградили? Кусок памяти по непонятным причинам смялся и скомкался, словно фантик из-под конфеты. Не то, чтобы он совсем отсутствовал. Просто развернуть и расправить его никак не получалось. Повисло дурацкое неловкое молчание, скрашиваемое только громкой музыкой, и Саске уже собирался встать и пойти спросить у Суйгецу что же он выиграл, когда тот сам возник рядом, словно из ниоткуда. - Саске! Быстро! Валим! - кричал тот, задыхаясь. - Сюда едет полиция. Они нас отследили! Нужно разогнать тачки. - Что?! Саске почувствовал как напряглось всё тело. Только этого не хватало, чтобы его тут накрыли под кокаином и после гонок. Это придется долго объяснять отцу. Он вскочил - как ему показалось - со стула. На самом деле покачнулся и чуть не упал, но вовремя схватился за подставленное плечо Суйгецу. - Э-э-э, ты вести-то сможешь? - Да! Блять, я не брошу здесь Гаруду. Быстро! - гаркнул Саске. - Черный выход! Вторая попытка идти своими ногами оказалась более удачной. Его качнуло, но он держался. И едва почувствовав твердый пол под подошвами Конверсов, Саске рванул к черному выходу и выскочил на улицу. Свежий воздух немного отрезвил, возвращая способность соображать и двигаться, но выпитый алкоголь никуда не исчезал. Перед глазами плыло, тело было вялым. Саске бежал за Суйгецу и когда они добрались до парковки где-то вдали уже были слышны отголоски сирен. Мысленно поблагодарив того, кто слил им инфу об облаве, Саске запрыгнул в машину, хлопнул дверцей и провернул ключ зажигания. Мотор тут же зарокотал и Гаруда сорвалась с места. Впереди мигали красными огнями Сюбару и Ламборгини. - Врассыпную! - крикнул голос Суйгецу в динамике. Он уже думал, что будет погоня, но им удалось оторваться. Предложение рассредоточиться было принято незамедлительно и знакомые машины одна за другой начали исчезать в поворотах узких улочек. Фиолетовая Ламборгини впереди мигнула фарами и тоже свернула на одной из автострад. А Саске проехал ещë немного прямо и встроился в поток машин, направляющихся в пригород. Здесь его заметить будет практически невозможно, а уж подобраться вплотную и вовсе - миссия невыполнима. Покружив немного вокруг своего района и убедившись, что хвоста за ним нет, Саске добрался до дома. Действие наркотика окончательно прекратилось, а алкоголь разморил и расплавил мозг так, что до своей комнаты Саске еле добрался. Мышцы болели, глаза жгло. В теле боролись две противоположные силы и одна бросала его в дрожь, а другая - требовала, чтобы он немедленно уснул. В итоге победил алкоголь, прогнав тень наркотического похмелья и Саске погрузился в тревожный сон. Когда он открыл глаза, за окнами уже разгорался рассвет. Мутный, подернутый серой дымкой гнилостного тумана, который теперь будет висеть между домами весь день. Сезон дождей. Саске перевернулся на спину и застонал. Голова болела так, словно он всю ночь бился ею о стену. Да сколько он там выпил? Всего ничего. Впервые, что ли. Последний раз такое он испытывал после выпускного, когда накидался в преддверии перспективы провести семнадцать часов сорок минут в самолете с Итачи и Шисуи, которые непременно хотели возвращаться домой вместе с ним. Но сейчас было по-другому. Зрение никак не хотело фокусироваться, каждая новая попытка смотреть на свет приносила боль и страдания, однако он не сдавался. Саске не сразу понял, что уснул не раздевшись, во вчерашнем. В заднем кармане джинс давил брелок с ключами, а в мозгу - воспоминания. Это он правда вчера с Наруто разговаривал? Как с нормальным человеком? Зачем? Закрыв лицо руками, он на миг погрузился в успокаивающую темноту. От головы чуть отлегло, зато в горле пересохло и захотелось пить. Саске предпринял попытку сесть. Тут же замутило, но он сцепил зубы и посидел с закрытыми глазами - прошло. Вот так. И нехер тут. Не бывает у него похмелья от четырёх стаканов. Пяти? Не важно. Первым делом следовало разобраться с жаждой, потом со всем остальным. Саске подцепил с кровати телефон. До того, как на кухне закипит работа у него оставалось как минимум полчаса. На первый этаж он спускался на лифте, чего не делал практически никогда. Всё ещë покачивало и гудело в голове, но мозг уже соображал, а глаза - видели. И первым, что он увидел, пройдя сквозь арку кухни, была спина в оранжевой толстовке. Наруто сидел за столом, как раз напротив того места, где обычно любил сидеть Саске. Перед ним стоял стакан воды, который тот сжимал в ладонях так, как будто это чашка с горячим чаем, а он сам - ужасно замерз. Он обернулся, видимо, услышав шаги и их взгляды встретились. И одного этого взгляда было достаточно, чтобы понять, что Наруто не в духе. Не сказав ни слова, потому что это точно его не интересует, Саске обогнул стойку выдачи, прошествовал до одного из серых сайд-бай-сайд холодильников и дернул ручку на себя. Обозрев содержимое, он выдернул из полиэтиленовой упаковки две поллитровых бутылки воды, присовокупил к ним пару яблок и выложил всё добытое на стол. Он как раз размышлял над тем, нужны ли ему онигири, стоя в потоке холодного воздуха, когда за спиной послышалось: - Ты вел машину пьяный. Саске вздохнул и сосчитал до пяти. От онигири, определенно, следовало воздержаться. Перегружать желудок не казалось хорошей идеей. Зато не под кайфом. Захлопнув дверцу, повернулся и скрестил руки на груди. - Допустим. Он ожидал наткнуться на осуждение. Саске привык к осуждению. Его купали в нём, кормили им, осыпали осуждением как конфетти. Но во взгляде Наруто не было осуждения, только какое-то болезненное непонимание. - В Италии я работал в автомастерской Какаши, - сказал Наруто, всё так же сжимая в руках стакан с водой. - Как-то нам притащили починить машину после аварии. Водитель был пьян, потерял управление, ему в бок врезался грузовик. Весь салон был в крови. На вырученные от продажи этой консервной банки деньги родственники собирались оплатить его похороны. Саске покусал губу, думая, уйти сразу или ещë подождать. И решил подождать. - Очень поучительная история. И что дальше? Сдашь меня отцу? Заложишь в полиции? Наруто посмотрел на него словно на идиота. Настолько выразительного удивления Саске ещё не видел. На самом деле это действительно могло стать проблемой. Если этот придурок реально настолько правильный, насколько кажется... Отцу это не понравится. А Саске не понравится снова быть пешеходом. - Ты совсем дурак, что ли? - наконец-то вернул дар речи Наруто. - Не собираюсь я тебя закладывать! Просто не пойму, как можно быть таким кретином, чтобы за руль пьяным садиться?! Тебе жить надоело? Злость внутри вскипела мгновенно. Больше чем совместные перелеты с Итачи он ненавидел только одно - когда лезли в его дела. В три больших шага очутившись перед столом, Саске уперся в него руками и, склонившись к Наруто гаркнул: - А даже если и надоело - тебя ебет?! Ты мне кто? А?! Никто! Непонимания во взгляде голубых глаз прибавилось, а в следующую секунду Саске почувствовал, как его дернули вперед. Наруто вскочил со своего места и, сжимая обеими руками ткань его футболки, тряхнул Саске. Равновесие удержать удалось с трудом повезло, что руки упирались в стол. - Ты что несешь, идиотина?! Хочешь сдохнуть, да? А родители твои что? А брат? Ты о них подумал?! За каждой фразой шел новый рывок, словно Наруто рассчитывал вытрясти из него дурь. Но то, что он говорил бесило ещё сильнее. Саске перехватил запястья чужих рук и оторвал их от себя, но не выпустил, а только с силой сжал. Хотелось до хруста. - Во-первых, своей тачкой я могу управлять хоть с завязанными глазами! Во-вторых, в этом доме на меня всем плевать, если я сдохну, они только вздохнут с облегчением. А в третьих - какого черта ты решил, что можешь меня отчитывать?! Саске резко оттолкнул Наруто от себя, вышло слабее, чем хотелось, но эффект был достигнут - тот споткнулся о стул и грохнулся на пол, приземляясь на локти. И тут же вскочил, ещë злее и раздосадованнее, чем до того. - А какого черта ты разбрасываешься своей жизнью?! Избалованный капризный козел! Скорость у Наруто была приличная. Саске не успел среагировать, когда тот оказался рядом и толкнул его в грудь. В лопатки тут же врезалась твердая и острая поверхность стойки. - Ты просто не знаешь, что такое терять близких! Иначе бы не вел себя как кретин и не напивался в клубах по ночам, чтобы потом бухим нестись через весь город! Саске неожиданно стало смешно. Он усмехнулся, прищурился и сказал: - Напиваться в клубе, в котором ты работаешь? Может, я и пью, но твоя рука мне наливает. Оба удара пришлись точно в яблочко. Слова оглушили, а сильным толчком в плечо он отпихнул от себя Наруто. - Как тебе такое? - продолжал Саске, впиваясь в эту рану сильнее. - Я пью и нарушаю правила дорожного движения. А ты несовершеннолетний, работаешь в баре и продаешь мне алкоголь. Наруто запнулся, словно от удара, настоящего, с размаху, а не того тычка, которым Саске вернул себе личное пространство. - Ах ты... Ты... Он тяжело дышал, раскрасневшийся, злой. И, кажется, совершенно не был способен подобрать слова. А Саске только вошел во вкус. - Ну, что? Что я? Алкаш? Капризный мажор? Уголовник? Кто я там ещё для тебя? Наруто сделал шаг назад сам и замер. Он сник, сдулся как воздушный шарик. Но эффект был недостаточен. Саске чувствовал боль и ярость, и избавиться от них следовало немедленно. - А сам-то ты кто? - прошипел он. - Как мы распереживались, что наш папка краденные тачки толкал. Зато работать на Харуно в баре - благое дело. Ты, кстати, в курсе, что под клубом казино? Есть законы, которые нужно выполнять и на которые можно класть, да? Всё зависит только от того, что тебе сейчас выгодно! Шаг вперед - и Саске преодолел расстояние между ними. Наклонился к уху Наруто и доверительно прошептал. - Открою тебе секрет, тупица. Ты ничем не лучше. Тут же отклонившись, чтобы в случае удара ответить, Саске собрался. Но удара не последовало. Наруто смотрел на него всё так же растеряно и расстроенно. Совсем не так, как раньше. В его взгляде не было больше сияния и жизни. И от этого почему-то стало тоскливо. А ещë тоскливее - от того, что погасил их сам. - Ты прав. Саске нахмурился, ожидая подвоха. - Ты прав, - севшим голосом повторил Наруто. - Я тоже поступаю плохо. Но я не рискую своей жизнью при этом. Моя жизнь ничего не стоит. Моя жизнь мне не принадлежит. Саске казалось, что свою жизнь он в принципе способен ощутить только когда ставит её на кон. - Моя жизнь тебя не касается! - отрезал он. Пора было это заканчивать. Он и так не мог понять, почему до сих пор что-то пытается объяснить. - Нет, - просто согласился Наруто. - Но она касается твоих близких. А до тебя, похоже, вообще не доходит, чем это может кончиться. Не садись за руль бухой, дебил! - Да? А если сяду, то что? - То я тебя отмудохаю хорошенько. Лучше отлежишься с переломом, чем сдохнешь целиком. В выражении лица Наруто не было ни намека на шутку. И легко верилось - этот отмудохает. Этот сможет, за ним не заржавеет, хоть и сам при этом получит. И Саске бы, конечно, поставить его на место. Приземлить и вломить с разворота прямо не отходя от кассы, чтобы больше себя не переоценивал. Зря он что ли в додзе впахивал на тренировках годами, чтобы всяких мудаков на своей же кухне не ставить на место? В голове вертелись сотни вариантов того, что он должен сказать. Как обозвать. Куда послать. Но Саске открыл рот и произнес совсем не то, что собирался. - И ты ждал меня, только чтобы всё это сказать? Повисшую тишину, кажется, можно было резать ножом. С улицы доносился белый шум дождя и шелест листьев в саду. Капала из крана вода. Глухо гудели холодильники. И Наруто смотрел на него не мигая. Собранный и напряженный как перед броском. Всё ещë погасший, словно выключенный маяк за толщей тумана. - Я пришел выпить воды, кретин. Да, конечно, логично. Зачем же ещё. Саске отвернулся до того как прозвучало ещë хоть одно слово. В груди стало неожиданно тяжело и больно, будто солнечное сплетение сжала железная лапа когтями. Такая дурацкая, щелкающая, как в автомате с игрушками. Каждое слово - ещё один четвертак. Ещё одна попытка. Только сердце из него не достать. Его, быть может, там и не было никогда. Он сгреб в охапку свои яблоки и бутылки, пластик которых уже покрылся испариной, развернулся и ушел, не касаясь Наруто больше взглядом. Злость резко отпустила, ему теперь было неловко и обидно. Но он не мог понять почему.