***
Рей отчетливо слышит биение своего сердца. Это вообще нормально? Пока она быстро пересекает холл, в ее ушах барабанит кровь. Дьявол! Зачем она сказала Бену про двадцать минут? Почему вообще это число вылетело у нее изо рта? Очевидно же, что ей нужно гораздо больше времени, чтобы привести себя в относительный порядок. Она смотрит на себя в декоративное зеркало на стене, ожидая лифта: тушь размазана, одежда грязная, волосы взлохмачены и усыпаны песком. У нее легкие покраснения на коленях от их возни на пляже, а кожа покрыта неприятной пленкой пота и все того же песка. Боже! Двери лифта открываются, являя Рей никого иного, как жениха и невесту, которые на полную громкость спорят из-за какой-то свадебной фигни. Рей разворачивает к ним спиной, кладя руку на висок, чтобы прикрыть лицо. — И что из этого? — возмущается Хан. — Почему я не могу запустить пару фейерверков на собственной свадьбе, а? — Мне нужно напомнить об устроенном тобой хаосе на вечеринке по случаю двадцать первого дня рождения нашего сына? Рей страдальчески балансирует на грани между двумя вариантами: броситься в лифт до того, как двери закроются, или дождаться, пока Хан и Лея уйдут. Она бросает нервный взгляд на экран телефона. Дерьмо. Прошло уже несколько минут. Кто знает, сколько еще ей придется ждать следующего лифта? Она не может снова все испортить. — Это совершенно другое! — восклицает Хан. — Тогда мы праздновали на нашем крошечном заднем дворе в Ханна-Сити. А здесь открытый океан! — Бен не разговаривал с тобой после этого несколько недель! — возражает Лея. — Ну, это было его… — Хан делает паузу. — Рей? При звуке своего имени она едва не заплетается о собственные ноги. Но Рей упрямо делает вид, что ничего не слышит, и влетает в двери лифта, которые тут же закрываются. Она выдыхает. Еще один взгляд на телефон показывает, что у нее осталось меньше пятнадцати минут.***
Лэндо пьян. Ничего нового. Он обхватывает Бена за плечи, бормочет всякую ерунду и обдает его парами красного вина. — И ты прекрасно знаешь, что твоя мама ненавидит Сокола. Ненавидит. И да, я понимаю, что твой отец выиграл его у меня, все по чесноку, но я подумал, что теперь, когда они снова вместе, возможно, их отношениям нужны некоторые компромиссы. Бен смотрит на часы. Прекрасно! Он потратил более пяти минут, выслушивая бредни старого пьяницы. Он вспоминает время, когда считал своего дядю Лэндо самым крутым чуваком в этой галактике. Теперь все, чего он хочет, это убраться от него подальше. Лэндо направляет на него палец. — Может быть, ты сможешь уговорить его вернуть мне моего соколика. Если потребуется, за дружеской игрой в покер. Тебя он послушает, малыш. Твой старик, знаешь, он очень тебя уважает. — Ты пьян, Лэндо, — вздыхает Бен. — Слушай, уже распогодилось. Как насчет того, чтобы пойти посидеть у бассейна? Может быть, немного вздремнуть на шезлонге. Он видит, как эта идея находит нужный отклик в выражении лица Лэндо. Легкая улыбка скользит по его морщинистому лицу. — Вздремнуть, — эхом повторяет он. — Ага. Звучит неплохо. Думаю, я так и поступлю. — Вот и прекрасно. — Бен наблюдает, как Лэндо уходит в сторону, совершенно противоположную бассейну. Эм, ну ничего, как-нибудь доберется. Наверное. Бен рывком распахивает дверь.***
Дверь в номер Рей с грохотом захлопывается. Еще один глухой удар следует, когда она обессиленно валится на дверное полотно, и еще один, когда она бьется о него головой. Она позволяет себе один успокаивающий вдох. За ним следует второй и третий. После этого Рей начинает действовать. Первым делом она сбрасывает одежду — та пролетает через комнату, присоединяясь к груде на полу. Боже, как же она рада, что ей хватило ума попросить ключ от номера Бена, а не пригласить его в свой. Комната выглядит так, будто по ней только что пронесся разрушительный торнадо, а это совсем не возбуждает. Рей забирается в душ и визжит, когда на ее спину обрушивается каскад ледяной воды. Кусочки мыла и бутылочки с шампунем с грохотом разлетаются и падают, потому что она спешит намылить тело сразу во всех местах. Впопыхах она несколько раз больно ударяется локтем о кафель. Соберись, женщина. Последнее, что тебя сейчас нужно, это потерять самообладание. Рей тянется за бритвой, но та выскальзывает из мокрых неуклюжих пальцев и разваливается у ее ног.***
Бен выглядывает из-за угла, прежде чем проскользнуть в холл. Насколько он может судить, горизонт чист, а у него нет времени сидеть в засаде до бесконечности. Он отталкивается от стены — его взгляд судорожно бегает по сторонам, как у грабителя банка под коксом, — заворачивает за угол к лифтам… И напарывается на родителей, едва не сбивая с ног мать. — О, отлично, Бен, ты здесь, — совершенно невозмутимо произносит Лея. — Нам как раз нужна твоя помощь. — Мне нужно идти, — показывает Бен большим пальцем через плечо. — Это займет всего две секунды, — настаивает она, беря его под руку. — Пойдем. — Ну, я… Блять. Неспособность отказать матери — один из серьезных недостатков его характера. Он замечает, что отец хмуро на него косится. — Что? — нетерпеливо вопрошает Бен. Хан окидывает его с головы до ног выразительным взглядом. — Сынок, почему ты весь в песке?***
— Блять, — шипит Рей. Это уже третий порез. Она ругает себя за то, что не додумалась побрить ноги раньше. Ну да, она не ожидала, что будет заниматься сексом на этих выходных, но ей в любом случае следовало это сделать. Это, черт побери, свадьба, а она одинокая женщина двадцати с небольшим лет и низкой самооценкой. Ну, все же очевидно. Закончив вытираться, Рей бросает полотенце прямо на пол. Входящая в набор гостиничная расческа застревает в волосах, когда она пытается придать им хоть сколько-нибудь пристойный вид. Она распыляет между бедрами немного спрея для тела Victoria's Secret. Оставленный возле раковины телефон громко гудит. Звук мало чем отличается от того, что издает дрель, сверлящая бетон. От неожиданности Рей роняет зубную щетку на пол. Наклоняясь за ней, Рей мельком смотрит на экран. Финн. Она откладывает телефон обратно, игнорируя его звонок.***
— Мы уже это обсуждали, и оба согласились провести церемонию на улице! — Да, но на деревянном настиле! Я не давал согласия жениться на пляже! У меня все носки будут в песке. — Ну, если ты не хотел песок в носках, то зачем предложил свадьбу на Скарифе? — Потому что думал, ты позволишь мне устроить фейерверк над открытым океаном! Бен зажат между родителями, которые кричат друг на друга и при этом не позволяют ему уйти. Это похоже на выпускной в средней школе, только хуже, потому что прямо сейчас он мог бы уже заниматься сексом. Он массирует виски. Его дядя Люк тоже здесь, выступает в роли посредника, что делает присутствие Бена совершенно излишним. Дядя Чуи, с другой стороны, очень мудро возится со стульями, сохраняя дистанцию между ним и радиусом поражения разворачивающейся драмы. — Ну, а что не так с фейерверками, Лея? – спрашивает Люк с раздражающим выражением нейтральной дипломатичности на лице. Глаза Леи расширяются. — Фейерверки не стоят на повестке дня. Этот корабль уплыл. — Говорю тебе, для Бена это больше не проблема! — возражает Хан, поворачиваясь к Бену. — Сынок, ты ведь уже не боишься фейерверков, да? — Боже мой, папа, в последний раз говорю, я никогда не боялся фейерверков! Я просто разозлился на тебя за то, что ты выстрелил мне прямо в спину! — Ну-ну, Бен, — вмешивается Люк, — нет ничего постыдного в том, чтобы человек признал свою слабость. Когда мы ее преодолеваем, мы становимся сильнее. — Прошу тебя, избавь меня от своих псевдофилософских учений. — Бен, что ты наденешь сегодня вечером на репетицию ужина? — переводит тему Лея. — Может, попробуешь темно-синий костюм? Мне кажется, черный тебе не подходит. Слишком обтягивает бедра. Бен заживо горит в аду. — Это все, ради чего ты меня позвала? Обсудить мои бедра? Потому что, если ты не возражаешь… — Ой, подожди. И еще кое-что, — кудахчет его мать. Она хватает его за руку и ведет к конструкции свадебной арки. — Милый, как ты думаешь: нам сделать ее круглой или прямоугольной? Кто-нибудь, пристрелите меня.***
Прежде чем отправиться к Бену, Рей в последний раз осматривает себя в зеркале. Она поправляет левую грудь в чашке бюстгальтера, просто чтобы немного приподнять декольте, и распушает волосы. На ней милый новый сарафанчик — светло-голубой с цветочным принтом, выгодно подчеркивающий тон ее кожи , — который она купила специально, чтобы заставить Финна ревновать. Рей не терпится, чтобы его с нее сняли.***
— И еще, — кипит Лея, тыкая наманикюренным пальцем в грудь Хана, — ты совершенно не принимаешь участия в планировании этой свадьбы! Мы до сих пор не определились с формой свадебной арки, а церемония уже завтра! — Я же говорил тебе, дорогая, у меня нет какого-то мнения по поводу арки, салфеток, формы стола или чего-то подобного. Так что если у тебя есть конкретные представления, которые сделают тебя счастливой, я только за! — Как можно не иметь никакого мнения? Тебе вообще все равно?! — Разумеется, нет, детка. — Тогда помоги мне выбрать форму свадебной арки! — Боже мой, мама, пусть будет прямоугольная! — взрывается Бен. — А не круглая? Круглая — это классика. Бен чудом удерживается от того, чтобы не застонать в голос. — Можно задрапировать тканью прямоугольную. Это будет выглядеть даже более пляжно. Черты лица Леи мгновенно смягчаются, и она нежно обнимает сына. — О, дорогой, я знала, что всегда могу рассчитывать на тебя. Бен бросает взгляд на запястье. Осталось всего две минуты. — А теперь, — вздыхает Лея, — помоги мне разобраться с гирляндой. Блять.***
Сердцебиение в ушах снова возобновляется, когда Рей вставляет ключ-карту в замок. Она немного опоздала, но уверена, что ее простят. А если нет, то она знает пару способов, как загладить свою вину. Она растягивает губы в знойной улыбке и кокетливо наклоняет голову, а затем, сделав последний глубокий вдох, толкает дверь. В номере никого нет. Возможно, Бен тоже немного опаздывает. «А возможно, это подстава», — кричит параноидальный голос в голове Рей. Она заставляет его заткнуться и решает использовать свободное время для разработки идеального приветствия. Может, ей выйти на балкон, и пусть ее волосы и платье игриво развеваются на ветру? Или при звуке открывающейся двери показаться из ванной с блестящей от влаги кожей и — для пущего эффекта — струйкой воды, стекающей в ложбинку между грудей? А может, растянуться поперек его кровати, вытянув одну ногу, а другую слегка согнув, чтобы кружевные трусики дразняще выглядывали из-под юбки? Рей испытывает каждый способ, носясь между кроватью и балконом, ванной и диваном. Параноидальный голос в ее голове становится громче с каждой минутой: «Он играет тобой, дурочка. Он просто решил отплатить тебе той же монетой». Она продолжает отбиваться от него, но каждый защитный удар выходит слабее предыдущего. Нет, конечно это не может быть правдой. Конечно, никто не может быть настолько мелочен и жесток. Даже Бен Соло. Несмотря на многочисленные тематические исследования, доказывающие обратное. К тому моменту, когда он официально опаздывает уже на десять минут, Рей почти утрачивает надежду. Обессиленная, она садится на край его кровати. Какое-то время она занимается разглядыванием номера, пробегая глазами по каждому сантиметру комнаты. Если Рей всегда привносит с собой хаос, то Бен – ее полная противоположность. В номере царят идеальные чистота и порядок — каждая вещь находится строго на своем месте. Чемодан заперт на кодовый замок и лежит на багажной полке. Комплекты одежды аккуратно развешаны, а пары обуви выстроены в ровную линию у двери. Ванная выглядит так, как будто ей никто не пользуется. Господи. Возможно, он действительно психопат. Рей снова смотрит на телефон. Бен опаздывает на двадцать минут. Двадцать! Прошло уже в два раза больше времени, и нет никакой гарантии, что он вообще объявится. Это нелепо. В этом нет смысла. Надежда окончательно ее покидает, и вновь образовавшуюся пустоту заполняет страх. Он не придет. Рей с трудом проглатывает комок в горле и поднимается на ноги. Мерзкий двуличный засранец. Как она это допустила? Она наивно считала себя умной. Она прошла через столько дерьма, перехитрила стольких людей, победила бесчисленное количество мужчин на их же игровом поле. И все это для того, чтобы чертов Бен Соло наконец-то ее превзошел? «Ты это заслужила, — шепчет внутренний голос. — Око за око». В груди что-то сжимается. Все верно. Почему бы ему не отплатить Рей той же монетой? Если бы ей представилась возможность отомстить, ей тоже было бы трудно сопротивляться. В конце концов, она первая начала. Повела себя с ним как мерзкая двуличная сучка. Бен имеет полное право преподать ей этот урок. Она не имеет право злиться. Однако как бы это утверждение ни было справедливо, оно ни капли не уменьшает саднящую боль в груди. Ее лицо горит от ярости, стыда, унижения и неприятия. Она настолько переполнена пылающими чувствами — к нему, к себе, к жизни вообще, — что почти не чувствует, как размахивает руками и громко топает ногами. Рей подходит к двери, хватается за ручку и с силой ее распахивает. Первое, что она видит, — это высокое серое пятно, вихрем влетающее мимо нее в номер. Рей ошеломленно моргает: она настолько смирилась со своим поражением, что ей требуется некоторое время, чтобы осознать, что Бен здесь — стоит посреди комнаты согнувшись. Он выглядит запыхавшимся, его волосы по-прежнему всклокочены, и он все еще покрыт с ног до головы песком. В его глазах застыла мольба. — Я здесь, — хрипит Бен, протягивая к Рей обе руки. Осторожно он заводит ее обратно в номер, глядя на нее так, будто боится спугнуть. — Прости. Я опоздал. Но я здесь. Он. Он здесь. Он действительно здесь, а не где-то еще довольно потирает руки, злодейски хихикая. Не бездельничает у бассейна, смотря, как на его умных часах утекают минуты и злобно ухмыляется. Не стоит в баре ресторана, выпивая и флиртуя с какой-то другой девушкой — милой, приятной девушкой, которая не бросала его, не нападала на него и не превращала его жизнь в ад (и все это за последние двадцать четыре часа). Он пришел к ней. — Где ты был?! — набрасывается на него Рей; она не злится, просто дает наконец выход накопившемуся отчаянию. — Прости, меня похитила собственная семья. Сначала я наткнулся на Лэндо, болтавшем о ржавом куске металла, который он считает машиной и хочет отыграть в карты у моего отца, а потом меня перехватили родители. Мать втянула меня в обсуждение чертовой свадебной арки, в то время как отец не переставал бубнить про чертов фейерверк. Она смотрит на него, почти не слыша ничего из того, произносят его губы. Бен мягко щелкает дверью, словно все еще опасается делать резкие движения в присутствии Рей. — Клянусь, я пытался улизнуть, но это непросто. Это моя мать. И ее лицо… ее слова… всегда выходит так, что проще смириться, чем потом чувствовать вину. Я, наверное, никогда не смогу сказать ей «нет». — Он хватает ее за руки. Его прикосновение посылает электрический разряд по венам Рей. — Не уходи, ладно? Останься. Я только быстро приму душ. Пять минут. Обещаю… — Замолчи. — Она прижимает к себе его глупое, красивое, ошеломленное лицо и целует. Губы Бена такие же мягкие, горячие и опьяняющие, какими она их запомнила. Он немедленно перехватывает инициативу, подталкивая ее назад и с силой прижимая к стене. Бен опирается предплечьями по обе стороны от ее головы и вжимается в нее бедрами, лишая возможности двигаться. Рей в ловушке, полностью в его власти. И ей это нравится. Ощущение его пальцев, зарывшихся в волосы, заставляет ее стонать. Она откидывает голову назад, тяжело дыша, когда его рот спускается к шее, обжигая кожу влажными поцелуями. Ноги Рей, кажется, обретают независимость от остального тела и действуют по собственному сценарию: одна из них скользит вверх по его правому бедру, желая слиться с ним еще больше. Бен просовывает руки под ее ягодицы и подхватывает, позволяя обвить его торс. Она никогда не была с мужчиной, достаточно сильным, чтобы поднять ее на руки с такой легкостью, словно Рей была пёрышком. От неожиданности она слегка напрягается, но его губы, оставляющие горячие поцелуи вдоль линии ключицы, вновь возвращают ее в состояние легкого опьянения. Она убирает руки с его шеи и стягивает с плеч бретельки сарафана. Забавно: она так долго выбирала эту вещь в магазине, а теперь ей хочется скорее от нее избавиться. Кажется, они мыслят одинаково. Бен стягивает верхнюю половину сарафана до талии, сдвигает в сторону лифчик и обхватывает губами сосок. Рей выгибает спину, прижимаясь к скользкой от пота стене, и снова стонет. Блять! Бен Соло сейчас сосет ее правую грудь! Если бы кто-то сказал ей об этом двадцать четыре часа назад, она бы беззастенчиво рассмеялась этому человеку в лицо. И самое безумное в этой ситуации, что все происходящее кажется исключительно правильным: форма, вес и давление его тела идеально сочетаются с ее собственными. Если бы Рей могла, то она сама стала бы именно тем человеком, который возвращается в прошлое и рассказывает ей о том, что ждет ее впереди. Она бы сказала самой себе, что следует перестать держаться за Финна и сторониться Бена; что достаточно поговорить с ним всего один раз, чтобы понять, насколько он на самом деле забавный и классный (хоть и странный); что те проблески влечения, которые она всегда чувствовала, когда он дразнил ее, подкалывал или улыбался, были не самообманом. Но в первую очередь она сказала бы самой себе перестать слушать чужие сплетни и слухи о нем, которые за все эти годы никак и ничем не подтвердились. Если человек способен заставить ее чувствовать себя настолько хорошо, то он не может быть настолько плохим, как о нем говорят, ведь так? Остальная часть дня сливается в одно расплывчатое, жаркое, опьяняющее пятно из чувственных ощущений: умелых движений его языка, скользящего между ее ног, когда Бен прижимает ее обнаженные ягодицы к прохладной стене; твердости его торса — теплого, гладкого и мускулистого, — вдавливающего ее в матрас при каждом ритмичном движении его бедер; силы его толчков — диких и грубых, открывающих дорогу к звездам. Кажется, они пометили своей страстью каждый сантиметр этого номера: они кувыркались на кровати, проверяя на прочность пружины матраса и крепость изголовья; они оставили пятна на обшивке дивана; они едва не обрушили стекло душевой кабины, пока Бен с силой впечатывает в него ее мокрое, обнаженное тело снова, и снова, и снова. Рей смутно помнит, как вскрикивает во время оргазма под струями горячего душа, в блаженстве опуская голову ему на плечо. Он сжимает ее, словно тисками, пока она извивается вокруг его скользкого тела, пульсируя вокруг его члена. Это не первая за сегодня кульминация. Первая случилась там, у стены, когда он так глубоко вошел в нее языком, что у нее поджались пальцы ног и она сдавила бедрами его голову. И не последняя. Они снова оказались в кровати. Она сидит у него на коленях, его руки обхватывают ее талию, а лицо утыкается в чувствительную впадину на шее, и они синхронно двигают бедрами. Рей в экстазе стонет в его открытый рот, и Бен тут же следует ее примеру. Они обессиленно падают на подушки. И остаются лежать, по-прежнему сцепленные вместе. Когда Рей наконец скатывается с него, рот Бена снова находит ее губы, и они целуются, яростно и глубоко, еще долго после того, как оргазм сходит на нет. Рей и не знала, что секс может быть таким: чтобы приходилось цепляться мертвой хваткой, опасаясь распасться на атомы; чтобы гореть от каждого движения, как будто оно было создано исключительно и специально для ее удовольствия. Рей зарывается носом в изгиб его шеи, перекидывая руку через торс, и вдыхает его опьяняющий аромат — смесь мыла, пота и дорогого одеколона. Успокаивающий темп поднимающейся на вдохах и выдохах грудной клетки в сочетании с нежным прикосновением его пальцев к волосам убаюкивают ее, погружая в дрему. Рей никогда в жизни не влюблялась в кого-то с такой скоростью.***
Она чувствует шевеление Бена и открывает глаза. — Эй, — пробует почву Рей. — Хм? — вяло, но понимающе отзывается Бен. Она проводит кончиками пальцев по горному ландшафту его рук: твердым выступающим мышцам и мягким впадинкам. — Мне жаль, что я вчера ушла, — говорит она, потому что знает, что на этот раз он ее точно слышит. Его ответ резок, и это уже не должно ее удивлять, но тем не менее. — Очень на это надеюсь. Рей поднимает голову с его плеча. — Что? — огрызается Бен. — Я все еще зол на тебя. Какого черта?! Она не может не хихикнуть. — Знаю, знаю. Это был по-настоящему идиотский поступок. Прости. Он все еще выглядит рассерженным, но нежно проводит рукой по ее пояснице. — Я просто испугалась, — признается Рей, опуская взгляд. — Ты заставил меня почувствовать себя… другой. Я не могу это объяснить. Дикой. Первобытной. Не контролирующей себя. Такой, какой я была до того, как меня нашла Маз. — Она не осмеливается взглянуть на него. Это как приглашать на выпускной бал кого-то, кто тебе нравится, будучи неуверенным в ответной симпатии. — И мне жаль, что я напала на тебя. Именно это я имею в виду, когда говорю, что не могу себя контролировать. Обычно я так себя не веду. Особенно не при друзьях. Они никогда не видели эту мою темную сторону. Худшее во мне. Никто не видел, если честно, кроме тебя. Я знаю, что это дерьмовое объяснение, и оно не оправдывает мой поступок, но… мне очень-очень жаль. Рей кусает нижнюю губу, опасаясь его реакции. — Все в порядке. Я сам вроде типа как пытался заставить тебя ревновать. — Я так и знала! — восклицает она, хлопая его по плечу. Бен прикрывается, озорно ухмыляясь. — Но только типа как! — Что ты имеешь в виду под «типа как»? — Изначально я совершенно не собирался этого делать. Я хотел потусоваться с По, потому что думал, что смогу стать ближе к тебе или, по крайней мере, узнать о тебе больше. О восьмистах долларах я вспомнил потом. — А Кэти? — с недовольной гримасой спрашивает Рей. — По предложил мне стать его «вторым пилотом». Ну и я подумал, что это могло бы быть бонусом, поэтому согласился. Потом мы познакомились с теми девушками, но я почти сразу об этом пожалел. — Я знала! — Она садится ему на колени и льнет к его груди. — Чертов обманщик! Бен притягивает ее к себе, вовлекая в глубокий, долгий поцелуй. — Прости! — И ты меня! — улыбается ему в губы Рей.***
БАХ. БАХ. БАХ. Рей приоткрывает один глаз. Бен громко стонет возле ее мочки уха. БАХ. БАХ. БАХ. БАХ. БАХ. — Какого черта? — зевает Бен. Он приподнимается на локте, пронзая входную дверь убийственным взглядом. — Кто это? — бормочет Рей, ее слова заглушены подушкой. — Кто бы это ни был, если он не перестанет, он труп. — Бен упрямо падает обратно, зарываясь лицом в волосы Рей. БАХ. БАХ. БАХ. — Бен! Рей вздрагивает. — Это Чуи. Бен выпрямляется, щурясь одним глазом. Голос двухметрового Чуи звучит устрашающе даже сквозь деревянную преграду. — Ты опаздываешь на репетицию свадьбы! Немедленно спускайся! Похоже, Чуи прочно вошел в роль их личного кайфоломщика. Рей устало проводит рукой по спине Бена. — Тебе лучше пойти. — Бен! — снова гремит Чуи. — Я выломаю дверь, если ты не выйдешь через пять секунд! Пять! — Иду! — рычит в ответ Бен. — Четыре! — Я же сказал, что иду, Чуи! — Три! — Блять! — Бен неуклюже вскакивает с кровати. Рей наблюдает за ним, ухмыляясь. — Два! — ревет Чуи. — Ладно, ладно, ладно! Пошатываясь, он идет к двери, по пути натягивая боксеры. Когда его внешний вид достигает минимального уровня приличия, Бен приоткрывает дверь на щелочку. Возникает пауза. — Где твоя одежда? Рей приходится сдерживать смех, прижимая ко рту подушку. — Я прилег вздремнуть, — оборонительно произносит Бен. — Дай мне пять минут. — Две минуты, — возражает Чуи. — Отлично, — скрипит зубами Бен и нагло захлопывает дверь прямо перед его лицом. Он, должно быть, один из немногих, кто мог осмелиться на подобное. Хотя, судя по состоянию номера, это абсолютно правильное решение. Рей окидывает затуманенным взглядом комнату: хаотично «декорирующее» мебель нижнее белье; скомканные одеяла, беспорядочно разбросанные по полу; поднос, заставленный слишком большим количеством грязной посуды, чтобы он мог предназначаться только для одного человека... Нет, Чуи определенно не стоило это видеть. — Мне пора идти, — с сожалением произносит Бен. — Все в порядке, ты им нужен. — Она небрежно вытягивает руки над головой, выгибая спину. Она все еще полностью обнажена. Бен наблюдает за ней, застегивая рубашку. — Немедленно прекрати! Ты не помогаешь. — Что я могу поделать, если я неотразима. Он сдается на полпути. Заправив рубашку в брюки, Бен набрасывается на нее с рычанием. Рей визжит и хохочет в ответ. БАХ. БАХ. БАХ. — Две минуты прошли! Бен стонет ей в губы. — Иди, — выдыхает она. — Увидимся позже? — Конечно. Перед уходом он крадет последний поцелуй. И еще один. И еще. — Я вышибу дверь! Рей отталкивает его от себя, сморщив нос. Бен едва не спотыкается, спеша на выход и на ходу застегивая запонки. Прежде чем распахнуть дверь, он одаривает ее еще одной улыбкой —широкой и очаровательной. Рей плюхается обратно на подушки, улыбаясь так интенсивно, что ее лицо грозит расколоться пополам.***
Мужчины — простые и глупые существа, и Бен не считает себя исключением. По мужчине всегда понятно, если у него недавно был секс. Он расправляет плечи, немного выше поднимает подбородок и выпячивает грудь, как гордый петух. Это тем более очевидно, когда секс действительно хорош, а в случае с Беном, безусловно, так и было. Даже Чуи замечает изменения в его поведении, а он никогда не проявлял особой наблюдательности. — Что с тобой? — спрашивает он, когда они спускаются в холл. Бен искоса на него смотрит, сознательно уменьшая пружинистость шага. — Что? — Ты выглядишь счастливым. Это очень странно. У тебя был половой акт или что-то в этом роде? — Боже! Я бы предпочел это не обсуждать. Тем более в таких формулировках. Изо рта Чуи вырывается хриплый смех. — И какую бедную девушку ты коварно соблазнил? — Да чтоб тебя! — Бен ускоряет шаг, пытаясь оставить хихикающего придурковатого дядюшку позади. Его порыв ускориться останавливает тяжелая ладонь на плече. — Нам вниз, — тормозит его Чуи. — Церемония на пляже. — Твоя мама ждет тебя в комнате для переодевания. — Он указывает на коридор слева от Бена. — Что, ты даже не собираешься меня туда конвоировать? — сухо интересуется тот. — Я должен найти Лэндо. Он отсутствует уже три часа. Бен подавляет удивление, а затем пытается произнести следующее предложение как можно более непринужденно. — Э-э… Ты проверял бассейн? — Еще нет. — Хм. Ага. Возможно, стоит. Чуи прищуривается, но быстро уходит. Бен плетется дальше, мысленно готовясь к тому свадебному дерьму, которое мать планирует на него обрушить. Он настолько поглощен собственным беспокойством, что не замечает Финна, выходящего из мужского туалета, пока они не оказываются примерно в трех метрах друг от друга. Первое инстинктивное желание Бена — врезать сученышу кулаком по морде. Но незнакомый голос внутри призывает его вести себя цивильно по отношению к другу Рей, поэтому он просто кивает в знак приветствия. — Как По? — вежливо интересуется Бен. Финн не отвечает. Он просто проходит мимо, груба толкая его плечом. Бен мог бы убить за это. Он мог бы выбить из этого придурка все дерьмо. Но он пообещал самому себе проявлять сдержанность, поэтому просто хватает парня за футболку. — В чем, блять, твоя проблема, чувак? Пятка Финна скользит по ковру. Он медленно поворачивается, его ноздри раздуваются от едва сдерживаемой ярости. — В чем моя проблема? — Ага. Твоя проблема. Со мной. Финн издает невесёлый смешок. — Даже не знаю, с чего начать. Боже, он рад, что Чуи сейчас не с ним. Этим двоим можно было бы устраивать конкурс «Кто больше выбесит Бена». — Что именно, ты думаешь, я тебе сделал? — уточняет он. — О, я не думаю. Я знаю, — отвечает Финн хриплым от злости голосом. — Все знают, что ты подонок. Ах ты… — Очень ценно узнать мнение куска мусора, который когда-то выбросила Рей. Глаза Финна увеличиваются в десять раз. — О, — на его лице расцветает сардоническая улыбка. — Хочешь поговорить о Рей? Как насчет того… — Он приближается к Бену, видимо, не впечатленный их разницей в росте. — … что она никогда… никогда… не прикоснется к тебе. Уж я об этом позаботился. Наглая усмешка на лице сученыша и его напыщенный тон сводят на нет все благородные порывы Бена, потому что придурок искренне верит, что одержал победу. Бен не может удержать губы от собственной самодовольной усмешки — откровение шипит на кончике его языка, готовое вот-вот сорваться.***
Рей любит вечеринки. Они чувствует, как вибрирует от предвкушения, пока выбирается выбирает идеальное платье для сегодняшнего вечера, наносит слой туши и распускает волосы — они ниспадают по ее плечам мягкими блестящими волнами. Обычно Рей собирает их в тугой гладкий пучок, но Бен, наматывая волосы на кулак и шлепая ее по заднице, промурлыкал ей на ухо, что ему нравится, когда они распущены. А потом повторил это снова, пока они нежились в постели, томно зевая и прикрывая потяжелевшие веки. Поэтому Рей, не раздумывая, останавливается именно на этом варианте. Удивительно, как один человек способен перевернуть весь твой мир с ног на голову. На этот раз, оказавшись среди моря знакомых лиц, Рей не испытывает страха. Она чувствует надежду. Мерцание волшебных огоньков, свисающих с пальм, согревает и успокаивает, в то время как яркий свет люстр всего лишь ослепляет, не вызывая тревоги. Новинка вечера — соломенные навесы над каждым деревянным столом — восхищает ее так, как не смогли грандиозные цветочные композиции предыдущего вечера. Ощущение прохладного песка, ласкающего ее ноги, снимает боль в пальцах, оставшуюся от ношения высоких каблуков накануне. Возможно, это не более чем чистое стечение обстоятельств. Возможно, Рей просто предпочитает гавайскую вечеринку на открытом воздухе официальному ужину. Но, возможно, это потому, что она действительно счастлива сегодня вечером. Ночь ясна и прекрасна. Зажженные факелы освещают пляж насыщенным оттенком оранжевого. Местные жители острова маршируют по сцене под веселую музыку. Официанты и официантки, одетые в повседневную летнюю одежду, разносят тарелки сочных фруктов и свежекопченой свинины. Рей находит в толпе Маз и берет ту за руки. Кажется, что с каждой встречей женщина все больше усыхает, но ее бурлящая энергия остается неизменной. Как обычно, сперва они сетуют на то, что давно не виделись, а затем начинают вспоминать прошлое — с нежными улыбками и сердечным смехом. Они обмениваются воспоминаниями о более простых временах, когда Рей была долговязым подростком, все устремления которого сводились к тому, чтобы окончить колледж. Рей оживленно жестикулирует, от смеха запрокидывает голову и ласково обнимает хрупкое крошечное тело Маз. Мимо нее периодически проходит Бен. Сегодня вечером у него гораздо больше обязанностей, чем просто делать невнятные фотографии. Но при каждой удобной возможности он исподтишка бросает на нее пылкие взгляды, вскользь сжимает ее пальцы или невзначай дотрагивается до поясницы, или слегка щекочет бок. Рей чувствует себя оголенным проводом под напряжением. Такие маленькие тайные взаимодействия возбуждают и будоражат. Рей не может сказать, что преуспела в тайных любовных связях (по причине последней ее выперли из христианской общины), но насчет этой конкретной у нее хорошее предчувствие. Маз уже дошла до половины истории о первом опыте Рей с дурианом, когда девушка замечает, что Бен наконец отделился от толпы родственников. Его семья больше не требует его участия в общении с гостями, перевешивании гирлянд или раздаче указаний официантам. Он поворачивается к ней и удерживает ее взгляд. Бен наклоняет голову в сторону, указывая на укромный уголок за сценой. — Мне очень жаль, Маз, — прерывает Рей, чувствуя себя неловко, но недостаточно для того, чтобы передумать, — но мне срочно надо в туалет. Сегодня вечером людей еще больше, и они шумят гораздо громче. Она предполагает, что все дело в атмосфере пляжа: люди чувствуют себя расслабленнее и больше пьют. Рей приходится изрядно потрудиться, чтобы пробраться к тому месту, где ее ожидает Бен. Она видит его на краю светового пятна, манящего ее, как светлячка, на пламя своих темных глаз. И как раз в тот момент, когда Рей кажется, что море людей наконец-то волшебным образом расступилось перед ней и дорога чиста... ...откуда-то сбоку на нее наваливается Финн. Он выглядит абсолютно. Чертовски. Взбешенным. — Ты с ним спала? Рей ошеломленно отшатывается. Отдельные звуки застревают в горле, отказываясь формироваться в слова. Ей требуется несколько секунд, чтобы осознать обвинение. Бен рассказал кому-нибудь? Ее взгляд скользит к нему через плечо Финна, и он вопросительно хмурится на нее в ответ. — Ну, — рявкает Финн, снова попадая в поле ее зрения. — Тебе есть что на это ответить? Рей прикусывает дрожащую губу. — С ч-чего ты это… — Потому что он, блять, сам мне это сказал! Рей чувствует, как кровь отливает от лица, как если бы ей на голову опрокинули ведро ледяной воды. Бен... пошел... и рассказал... Финну? Напрямую? Как он мог так со мной поступить?! Позади Финна из шумной толпы материализуется Роуз — вся запыхавшаяся, потная и измотанная. Выглядит так, словно она гонялась за ним по всему отелю. — Что происходит? — Тебя это не касается, Роуз, — произносит Финн сквозь стиснутые зубы. — Да что ты?! Вы двое ведете себя странно с тех пор, как мы приземлились на этом острове! И я хочу знать, что, черт возьми, здесь творится! Кажется, бедняжке наконец-то надоело делать вид, что она ничего не замечает. — Отлично! — кричит Финн, поворачиваясь к ней лицом. — Я скажу тебе, что происходит! Рей трахается с этим уродом Беном Соло! — Что… — Роуз выглядит такой же ошеломленной, как и Рей. — Откуда ты это знаешь? — Потому что он мне рассказал! — Он поворачивается обратно к Рей. — Да, все верно. Он похвастался мне прямо в лицо. Он говорил о тебе так, словно ты была трофеем или куском мяса. — И ты ему поверил? — хрипло каркает Рей, сдерживая горячие слезы предательства. Это не может быть правдой. Это просто невозможно. Учитывая то, как Бен смотрел на нее, как он прикасался к ней, целовал ее, так внимательно слушал, когда она сантиметр за сантиметром обнажала свои самые глубокие, самые темные страхи. Это просто не имело смысла. Он бы так с ней не поступил. — А что, не должен был? — Она никогда не видела Финна настолько злым. Ни во время их ссор в Ач-То, ни во время публичной стычки в ресторане, ни во время их перебранок в машине. С губ Рей срывается всхлип. — Ты не имеешь права… — Вот и все, — коротко и окончательно говорит Финн, перебивая ее. — Я же предупреждал тебя, что если ты с ним свяжешься, нашей дружбе придет конец. Но ты все равно это сделала. Совершенно очевидно, что ты предпочла этого монстра мне. Его. Кто назвал тебя «горячей штучкой», которую он «завоевал, как Наполеон». Это не может быть правдой, умоляет Рей. О Боже, пожалуйста, пусть это будет неправдой. — Финн… — Я закончил с тобой! — заявляет он так громко, что в их сторону поворачивается несколько любопытных зрителей. — Я предупреждал тебя, Рей! Я предупреждал! — Пожалуйста… — Но ты не послушала меня! Что ж, удачи с этим мудаком. Он уходит так быстро, что она вздрагивает — ее инстинкты путают внезапное движение с физической атакой. А она остается стоять, дрожащая и со слезами на глазах, наблюдая за потрясенным выражением лица Роуз. Роуз не следует за Финном. Она смотрит на девушку со смесью удивления и беспокойства. Это заставляет Рей чувствовать себя жалкой. Она не может справиться с этим прямо сейчас. Она поворачивается, отвергая невысказанную поддержку Роуз, и проталкивается сквозь толпу. Когда она наконец добирается до Бена, тот встречает ее с вытянутыми руками и любопытством во взгляде. Он выглядит так, словно готов принять ее в свои объятия, чтобы утешить. Рей толкает его к стене. — Ты сказал ему?! — Боже, она не знала, что ее голос может достигать частоты ультразвука. Но она настолько поглощена раскаленной добела яростью, что ей все равно. Бен выглядит растерянным, явно пытаясь понять, что он сделал не так. — Что? — Финн! — выплевывает Рей. — Ты сказала ему, что мы переспали? — Да. Но он меня спровоцировал. Серьезно? Это его чертово оправдание?! — То есть ты решил посвятить его в наши личные дела, сделав это достоянием общественности? — Я не понимаю. А в чем, черт возьми, проблема-то? Рей не может поверить, что кто-то может быть настолько непроходимо глупым. — С чего ты взял, что имеешь право поделиться этой информацией с другими?! Бен мрачнеет. В его глазах зарождается буря. — А с чего ты взяла, что у меня его нет? И вот так она снова приходит к тому, что его ненавидит. Рей испытывает такую ярость, что даже не может выразить ее словами, предпочитая предоставить говорить за себя кулакам. Но прежде чем она успевает как следует ему врезать, он уворачивается прямо у нее из-под носа. Рей кренится вперед, по инерции потеряв равновесие. Она поднимает голову, и, о чудо, Чуи снова появляется в самый подходящий момент, чтобы утащить Бена за воротник. — Черт возьми, не сейчас, Чуи! Она собирается броситься за ними, намереваясь повалить Бена на землю, но голос Леи заставляет ее остановиться. — Добрый вечер всем! — восклицает она с импровизированной сцены. — Большое спасибо, что пришли сегодня! Дерьмо. Опять пришло время речей. Рей начинает понимать презрение Бена к чрезмерной пафосности, принятой в его семье. — Оставайся тут! — кричит Бен, выворачиваясь из-под руки Чуи; его голос едва слышен из-за шума толпы. — Никуда не уходи! Она еще больше хмурится, как бы говоря: «И не рассчитывай». — Рей! — снова окликает ее Бен. Иди нахрен. Она ни черта ему не должна. Тем не менее Рей остается — притопывает ногой, сжимает и разжимает кулак, — ее терпение на исходе. Бена выпихивают на сцену сильным толчком в спину. Оказавшись в тисках крепкой хватки Леи, он произносит маловразумительную речь, состоящую из набивших оскомину острот и пошлых банальностей. На этот раз вид нервничающего и смущающегося Бена не вызывает у Рей ни капли умиления. Наоборот, чем больше он запинается, чешет затылок или тревожно переводит взгляд то на нее, то на свои ноги, тем больше ей хочется просто убраться отсюда к черту. — Эм… — бормочет он, преодолевая неловкое затишье. — Когда я рос, я всегда восхищался отношениями своих родителей. Рей не может этого больше выносить. По ее венам течет расплавленная лава. Она чувствует, что если простоит здесь хотя бы еще минуту, то может умереть от апокалиптического удара. Она разворачивается. — Даже когда они были порознь, я… я всегда… — Слова Бена стихают, когда он замечает, что Рей уходит. Наступает короткий период молчания, после которого, к ужасу Рей, он решает прервать свою речь. — Постой. Рей! — Он роняет микрофон на пол — раздается кошмарный писк, заставляющий присутствующих заткнуть уши. — Бен? — зовет Лея, ее голос взлетает вверх от недоумения. Он игнорирует окрик матери, сбегая со сцены и прокладывая путь сквозь толпу гостей. Он бежит за ней. Прямо. На. Виду. У. Всех. Черт возьми, как стыдно. Рей чувствует спиной обращенные на нее взгляды, полные любопытства. Выбравшись за пределы празднества, она мчится вдоль пляжа, надеясь спрятаться в убежище из темноты и одиночества. Если бы она могла, она бы бежала всю чертову ночь. Она слышит его голос, зовущий ее по имени. Сперва она колеблется, затем замедляется, переходя на умеренный бег, а потом плавно притормаживает и останавливается. Рей поворачивается, сложив руки на груди, и ждет, пока он ее догонит. Бен сгибается пополам, чтобы отдышаться. — Я не понимаю, — хрипит он, хватаясь за бок. На море сегодня неспокойно. Волны — бурные и мутные, как эмоции Рей — с грохотом разбиваются о берег. — Чего ты не понимаешь? — Ее голос полон тихой ярости, как медленно закипающий чайник. — Почему ты злишься на меня? Просто невероятно! — Ты сказал Финну, что мы переспали. — Да. И? — А то ты не знаешь, как сильно он тебя ненавидит? — Она приближается к Бену, снова распаляясь. — Если нет, то у меня для тебя новость, приятель. Очень сильно. Как считаешь, насколько он был в восторге от этой информации? — Какая разница? — Бен пожимает плечами, как будто это самая тривиальная проблема в мире. — Кого волнует, что думает этот индюк? — Меня волнует! — кричит в ответ Рей. — Меня! Он мой друг! Мне важно, что он обо мне думает! Разве ты этого не понимаешь?! Финн пригрозил мне, что если я свяжусь с тобой, он перестанет со мной разговаривать! Его лицо искажается в недоверчивой гримасе. Бен смеется — действительно смеется. — Вот мудак. — Это правда? Ты действительно назвал меня «горячей штучкой», которую «завоевал»? Бен смущенно проводит рукой по волосам. — Я не это имел в виду, ясно? Ты знаешь, что я не думаю о тебе в таком ключе. Я просто хотел ткнуть его в лицо фактам. — Тебе не следовало ему ничего говорить! — А что такого? — Каким-то образом он все еще находит нужным с ней спорить. — И знаешь что? На самом деле я даже оказал тебе услугу. Теперь тебе больше не нужно ходить на цыпочках вокруг этого придурка. — Это не тебе решать! — Рей чувствует, как ее тональность опят стремится к ультразвуку, но ей все равно. — Это моя жизнь! Это мой друг! — А какой, черт возьми, у тебя был план, Рей? Просто продолжать притворяться тем, кем ты не являешься, всю оставшуюся жизнь? Ты сама ныла о том, что никто не знает тебя «настоящую». Господи. Она так зла, что ее может хватит родимчик. Сейчас Рей ненавидит в нем абсолютно все. Огненный жар в его глазах лишь подпитывает бушующее внутри нее собственное пламя ненависти. — Я призналась тебе, — шипит она. — Прежде чем мы заснули, я призналась, что я чувствую по поводу всего этого. О своем нежелании демонстрировать свою темную сторону друзьям. О том, как я боюсь их потерять. Ты должен был уважать мою позицию. — Я помогаю тебе. И вот благодарность, которую я получаю в ответ. — Ты мне не помогаешь! — Рей едва удерживается от того, чтобы начать рвать на себе волосы. — Я провела… так много времени, выстраивая эту жизнь. Ты не понимаешь, какие усилия мне потребовалось приложить, чтобы оказаться в текущем моменте. И все это ты разрушил за одни выходные. — Ты просто трусиха, — усмехается Бен. — Ты сам виновата в том, что тебя никто не знает. Ты слишком боишься потерять свою драгоценную популярность, а это единственное, что у тебя есть в твоей притворной жизни. Она подавляет рыдания. Пришло время доставать большие пушки, да? — Это лучше, чем закончить как ты. Тебе нравится, что все вокруг тебя ненавидят, потому что это заставляет чувствовать себя особенным. Но это сплошной самообман: ты просто не знаешь, что это значит, когда люди тебя любят. Он с шумом выдыхает. Должно быть, ее слова действительно сильно ранили. — Боже, как бы мне хотелось, чтобы наши пути никогда не пересекались. — Рей всхлипывает. Черт, она ненавидит себя за эту слабость. — Зачем? Зачем тебе понадобилось меня фотографировать? Как бы я хотела, чтобы ничего из этого не произошло! — Поверь мне, я тоже!!! Она могла бы снова наброситься на него. Могла бы швырнуть его прямо в проклятый песок и выместить всю свою злость на его глупом, уродливом лице. Но она этого не делает. Она знает, что произойдет, как только она это сделает; они уже проходили через это. Какое-то время они будут бороться, а потом остановятся. Он посмотрит на нее так, как будто она для него единственный человек на свете, а она поцелует его так, как будто и он для нее тоже. Он ей ответит, и внезапно она снова попадет под его чары. Она поверит — и он тоже, — что, несмотря на массу доказательств, говорящих об обратном, они действительно созданы друг для друга. А потом он снова ее разочарует, а она разочарует его в ответ. И они причинят друг другу такую сильную боль, что это ввергнет их в еще одну драматичную ссору, еще в одно сражение. Порочный круг никогда не закончится. Она этого не допустит. — Окажи мне… величайшую услугу… — медленно и тихо произносит Рей. — …держись подальше от меня и моей жизни! Бен дважды моргает. Он выглядит удивленным. Как будто он тоже ожидал, что она взорвется: схватит его за грудки, толкнет, ударит. Да что угодно, только не это равнодушное прощание. Рей больше не может здесь оставаться. Одного щенячьего взгляда Бена достаточно, чтобы заставить ее сдаться. Поэтому она отступает. Ее нога делает полшага назад, потом еще и еще. И когда она разворачивается и бросается бежать, свежий океанский бриз сдувает слезы еще до того, как они достигают ее щек, в то время как ее мысли снова и снова возвращаются к мягким волнистым волосам между ее пальцами; темным, полуприкрытым глазам, смотрящим на нее с нежностью; мягким, изогнутым линиям рта, улыбающимся ее губам. Как все до этого дошло?..