Пять лет грустных глаз

Я шла умеренным шагом, вглядываясь в асфальт и попутно предприняв попытку пересчитать всех насекомых, встретившихся на моем пути. Подняв голову, перед моим взором предстало вечернее солнце, лениво прячущее свои теплые лучи от тысячи взглядов за черту горизонта. Я прошептала ему вслед “До завтра” и решила оглядеться по сторонам. Я стояла недалеко от подъезда на расстоянии около пяти метров от детской площадки. Чуть правее от меня ребята в возрасте семи-восьми лет играли в мяч. Они громко и задорно кричали слова, связанные с футболом, которые наверняка были ими услышаны из матчей, транслирующихся по телевизору. Поскольку я не была сильна в этой тематике, не стала вслушиваться в их крики, обратила свое внимание на песочницу, в которой провела какое-то время в ранний период моей жизни. Из поколения в поколение дети играют там и не задаются вопросами, на которые найдутся миллионы самых разных ответов. Они просто играют и еще не догадываются обо всех сложностях нынешнего мира, с которыми им придется рано или поздно встретиться. Хотя, является ли мир в действительности таковым: сложным, запутанным, полным препятствий? Что если он вовсе не такой, но общество буквально ежесекундно занимается его трансформацией в самых разных направлениях? В любом случае, этот риторический вопрос навряд ли имел бы силу что-либо поменять, даже если мир бы в этом нуждался. Но не нам, - гостям этой планеты, - судить о том, в чем нуждается мир, в большей степени сформированный вовсе не нами. Мы ворвались него столь стремительно, что повернуть назад уже просто нет никаких возможностей. А нужно ли это? Держу пари, никакими из этих вопросов не задается пятилетний ребенок с третьего этажа моего дома, играющий сейчас прямо перед моими глазами в песочнице. Он беззаботно лепит куличики, улыбается и, кажется, что-то напевает. Его мама стоит чуть поодаль и ведет беседу с приятельницей из соседнего дома. Они выглядят вполне серьезно и с виду обсуждают какие-то взрослые вопросы. Мысленно я порадовалась, что нахожусь в более беззаботном возрасте, чем они и вновь устремила взгляд на ребенка. К нему подкатился мяч, который мальчики постарше пинали столь увлеченно, что побежали за потерей целой толпой. Они стали выхватывать мяч друг у друга из рук не замечая малыша, и в какой-то момент один довольно крупный для своего возраста мальчик упал на песочный кулич, который был заботливо изготовлен двумя мгновениями ранее. Все убежали, а так называемый богатырь, предпринял безуспешную попытку встать. И тут мои эмоции не смогли оставаться внутри и вырвались на оболочку: я приоткрыла рот от неожиданного для самой себя удивления. Маленький мальчик подал руку богатырю, хотя любой на его месте залился бы горькими безутешными детскими слезами полными разочарования, ведь его творение было безвозвратно растоптано, но вместо этого он протянул обидчику руку с искренним желанием помочь ему встать на ноги. Я наблюдала эту секундную картину, как вдруг крупный мальчик со злостью оттолкнул малыша и тот встретился ладонями и коленями с песком. Первый убежал на поле, громко рыча и крича что-то со злостью своим минуту назад дворовым друзьям, а второй слишком тихо для ребенка отряхнулся и, повертев головой в сторону мамы, а затем старших ребят, вернулся к своему занятию - лепить куличики. Я непроизвольно сделала шаг вперед, что-то внутри меня сгорало от любопытства спросить, как он. Внезапно он словно почувствовав на себе мой взгляд повернул голову и посмотрел прямо на меня. В мои глаза. Я поняла, что никогда в жизни не видела настолько грустных глаз. У меня сложилось впечатление, что я способна прочитать то, что он мне хочет сказать одним лишь взглядом. Он словно говорил мне: “Я просто хотел помочь. За что он меня толкнул? Я ведь не сделал ему ничего плохого...” Мне показалось, что надо мной нависла вечность, но то была лишь секунда. Малыш опустил свой взгляд на сломанный кулич, и спустя ещё мгновенье он принялся восстанавливать его. Я же направилась в магазин, прокручивая в голове этот секундный взгляд, способный, казалось бы, довести меня до слез, ведь такого отчаяния вперемешку с чистотой и долькой грусти мне видеть ещё не доводилось. У него были светлые голубые глаза, в которых сегодня зародилась тоска, напоминающая мне, как бы ни прозвучало, моё отражение, а значит, и меня. Была ли та точка такая же, как и в моих глазах?