Бабочка на снегу

Спустя час приходится всё же вывернуть в направлении к крайнему кордону, чтобы воспользоваться благами цивилизации. Томмо просто хочет выпить чего-то горячего и спуститься вниз: в отличии от приезжих, его цель – тренировка, так что идти любоваться красотами ему незачем. На верхней площадке Луи снова идёт к турникам. Туристы обычно все ошиваются у смотровой и к этому пяточку не подходят. Разве что сюда сбегаются дети постарше: для малышей столбы слишком высокие. А вот для Луи с его ростом - в самый раз. Томлинсон подтягивается уже несколько раз, когда замечает доплетаюшегося до конца тропы его уже привычного кудрявого знакомого. Тот, понурив голову, еле перебирает ногами, тяжко дышит - Луи видит, как вздымается его широкая грудь. Заметно, что каждый новый шаг даётся парню с трудом. Он доползает до ближайшей лавки, расположенной как раз рядом с турниками, кидает на землю рюкзак, цепляется за деревянную спинку лавки, помогая себе сесть, а потом заваливается на неё бесформенной грудой. Убирает с лица мокрые волосы, укладывает руки на грудь и прикрывает глаза. Всё, выдохся, птенчик! Луи не может перестать скалиться, изучая эту картинку. Парень выглядит так, словно вырвался из русской бани, в которую его насильно затащили. Его пухлые щеки раскраснелись, ещё больше придавая ему вид славного такого малыша. Но! Теперь-то Луи прекрасно знает, что парень уже взрослый. И теперь, действительно, рассматривает его уже чуть более тщательно, и, образно, под другим углом. Итог разглядываний один - выглядит Кудряшка до абсурдного мило. Даже когда лежит, стонет, помирает. Такой забавный. Похоже, парень слышит его смешок, и открывает глаза. И, конечно, видит первым делом такие знакомые за сегодня обутки. Он поднимает голову, смотрит на усевшегося задницей на перекладину Луи, и недовольно сводит брови. На его детском лице это выглядит просто уморительно. Томмо снова хихикает. - Как ты оказался здесь раньше меня!? - вопит Кудряшка. Его что, где-то обухом по дороге шибанули? - Ты что сюда на самолёте летел? – парень так таращится, словно опять не может поверить в происходящее. Он оглядывает забавляющегося Луи, который для эффекта ещё и ногами начинает болтать в воздухе, и сильнее хмурится, похоже, делая свои выводы. - Ты что, соврал мне, что та дорога длиннее! - наконец снова возмущается он. Прям орёт дурниной. Ну, похоже, он, наконец, растерял по дороге свой, казалось, бесконечный, позитив. - Да не вопи ты, ничего я не соврал! – Луи перестаёт хохотать и старается утихомирить идиота, который обвиняющее на него зыркает. Ох, парниша, ищи причины в себе! - Тебе просто сложнее с непривычки. Ты ж не каждый день в гору лезишь. Ты, когда ещё в начале среди ёлок скакал, ещё тогда выдохся. Парень угрюмо смотрит в ответ, словно прикидывая, верить или нет. И походу, решает согласится, что у него просто не было достаточной подготовки. Он кивает и откидывается назад, на лавку, а потом тяжко стонет. - Я ща подохну! - Отдохнешь и оживешь, - подбадривает его Луи, а потом специально, из природной вредности, делает кувырок, перекатывается животом, свешивает ноги, и снова повисает в воздухе, делая ещё несколько подтягиваний. Да, он красуется. Он старается показать, что вот не капелюшечки не устал, хоть и пидорил на самом деле в два раза больше расклеящегося помиральщика. Тот смотрит на него с прищуром, и, возможно, желает навернуться. И Луис просто не может не показать ему язык в ответ. Парень закатывает глаза, особенно когда Луи раскачивается и спрыгивает на землю почти возле лавки. - Хватит раздражать меня тут своим бодрым видом! - хрипит незадачливый турист, но, улыбается, стирает пот с лица. Луи обалдевши на него оглядывается. Он обычно всех унылым еблетом раздражает, а тут ему бодрость приписали. Они словно поменялись местами. Занятно! - Ой, простите, пожалуйста! – с издёвкой пищит Томлинсон, идёт к ближайшей лестнице, задирает ногу, укладывая стопу на металлический прут и делает растяжку. Играть в этом городе в футбол у него не выходит, просто не с кем и негде, но это не значит, что он собирается растерять всю форму. Луи чувствует, что сегодня он достаточно размял мышцы, так что спокойно задирает ногу ещё выше, куда больше 90 градусов, вытягивает руки и укладывает ладони на бутцу. Можно ещё и голову туда сложить и чуток прикорнуть. Но есть тут один кадр, не дающий спокойно заниматься делом и телом. Кудрявое полудохлое существо снова таращится на него, вот серьёзно, совершенно не моргая, и, похоже, нервно сжимает челюсть. - Почему, когда мне было хорошо, - опять возмущается парень, что вызывает у Томмо очередной приступ посмеивания, - ты ходил такой весь злобный. А сейчас мне херово, а ты, вдруг, повеселел? - Мне нравятся чужие страдания! – зловеще выдаёт Луи. Он выгибается из своей позы, меняет ногу, но так он оказывается повернут к парню спиной. Так и разговаривать неудобно, и вообще неприлично. Так что вторую ногу он растягивает совсем недолго. Томмо отходит от турника, разворачивается к собеседнику, и снова видит, как тот на него злобно зыркает. – Да просто голова больше не болит, - поясняет он, что всего лишь пошутил и он точно не кайфует, когда другим херово. - И теперь не нужно тащить за собой непослушного сопляка! - Я не ребёнок! - Докажи! – объявляет Томлинсон, и лицо у парня вытягивается. - И как же? - Ну, можно много чего придумать. Устроим соревнование по подтягиванию или отжиманию, - забавляется Луи, уверенный, что распластанное на лавке тело сейчас не сможет сделать ничего из того, что он предлагает. - Ой, тогда я, пожалуй, побуду ребёнком! – сразу отмахивается от него паренёк. – И дети тоже бывают сильными, к слову. – Луи согласно поджимает губы и качает головой. Других предложений у него нет. Точнее те, что есть, весьма не этического содержания. - Так, полежали и хватит, - объявляет Кудряха, пытается подняться, кряхтит и делает повторную попытку. - Где эта смотровая, ради которой это всё было? Луи снова не может перестать похихикивать. Ах, бедняжка, ему его почти жаль. Он машет в сторону деревянной лестницы, ведущей к самой красивой обзорке. Ага, там ещё четыреста ступеней! Такая малость по сравнению с семью километрами, которые они уже прошли. Парень снова громко стонет и хватается руками за свои кудри. А потом, так же, держась за голову, просто бочком скатывается с лавочки, плашмя плюхаясь на землю. Он неуклюже становится на коленки, с них уже поднимаясь на ноги, и отряхивается. - Всё, пойду, - проговаривает он с обреченным вздохом. И печально смотрит на свой рюкзак на земле, за которым теперь ещё нужно нагибаться. Не парень, а просто умора. А Луи, посмеиваясь, подбирается ближе, и просто толкает страдальца в грудь, заваливая того обратно на лавку. - Чувак! Я же еле встал! – снова вопит несчастная Кудряшка. - Ну, зря вставал, - сообщает ему Луи, подмигивая. Чтоб побесить. - Сиди, - настаивает он, снова руками отправляя парня на прежнее место. - Ты весь мокрый, тебе нужно обсохнуть, а то тебя продует. – Томлинсон машет головой в сторону лестницы. - Там ветрено. Всегда. Он ничуть не врёт. Сам по-первости не хило так застыл, именно потому, что сунулся к обрыву весь разгоряченный после подъёма. А парня сейчас точно хоть выжимай. Луи видит капельки пота на его висках, а от воротника футболки до живота растянулось мокрое пятно. Парень что-то прикидывает и соглашается. - Спасибо, - мямлит он, - эм, за заботу. - Да не за что. Я, кстати, за кофе как раз собирался. Тебе взять? И сейчас нужно что-то сладкое срубать, чтобы скорее отдохнуть. Парень опять на него удивлённо таращится. Да прекрати уже, в самом деле! Похоже, на этот раз его поразило то, что Луи может спокойно общаться без издевательств. А что, до этого было не так? Томмо в ответ на очередную заполошенную гримасу выдаёт своё самое миловидное выражение лица. Нет у него такого пунктика по жизни – запугивать недалёких идиотов. Если предложил кофе, значит предложил! Никакого тайного злого умысла. - О, было бы неплохо, спасибо! – расслабленно выдыхает паренёк, похоже, принявший, что это реальное предложение, а не шутка. И Луис вновь видит его гигантскую улыбку. Томлинсон сразу стартует, но этот странный новый полузнакомый его окликает. - Эй, кофейня же там, - указывает он направление. - А я в дальнюю. - Там кофе лучше? - Не-а, оно тут одинаковое. Только в этом переплачиваешь за красивый стаканчик. Парень опускает ресницы и, похоже, смущается. - Я хочу красивый стаканчик, - мямлит он, зардевшись. А потом так смотрит, так умоляюще улыбается… - Л-ладно, - соглашается Томмо. Парень улыбается ещё шире, явно удовлетворённый тем, что выпросил своими слезливыми глазкам желаемое. Луи поджимает губы. Походу у этого ушлёпка это проверенная схема. И она, очевидно, срабатывает. Потому что Томлинсон сам вот сейчас чешит за этим злоебучим красивым стаканчиком, который потом, как и остальные, окажется в мусорке. Уже доползая до кофейни, Луи снова веселеет: естественно дуралей, радующийся каждой зазеленевшей кочке, захочет, как и все туристы, аляпистый разрисованный стакан с логотипом парка. Это ж очевидно. Тут все с ними фотаются. Луи покупает самый большой стакан, раз не выяснил сразу, сколько кофе парень готов выпить. Он и себе зачем-то берёт такой же. А почему нет? Можно он тоже сегодня побудет туристом и потратит деньги на бесполезную мишуру. Когда Томмо возвращается к лавке, несчастная жертва пеших подъёмов выглядит уже более приободрённым. По крайне мере сидит, а не завалился обратно на деревянное ложе с ногами. Луи протягивает ему стакан и мостится рядом. - Оу, спасибо! - сразу откликается Кудряшка. - Я не знаю, какая тут наценка за кофе, поэтому приготовил столько, сколько я платил за напиток внизу. - И тянет Луи монеты. Тот, удивленно их принимает. - Я думал, что угощаю. - Мне бы было неудобно. Ну, ладно… Парень так хлопал ресницами, выпрашивая стакан, что Луис действительно принял это за флирт. Что-то он уже совсем, похоже, людей понимать разучился. Нужно быть осторожнее. Он поспешно отворачивается, роется в рюкзаке, доставая свою провизию. - А конфетой я могу тебя угостить? – неожиданно и для себя спрашивает он. К чему это филантропия, хрен знает. – Тебе все ещё нужно повысить уровень глюкозы. - Мне не нужно будет за неё платить? - Нет. И надеюсь это не будет для тебя проблемой, - так же смеётся Луи, протягивая сладость. И снова начинает копошится в своём рюкзаке, чтобы не начать откровенно залипать на слишком красивую улыбку. - Эй, - привлекает его внимание парень, - а ты можешь руку вот так протянуть со стаканом, я сфоткаю. Луи сразу соглашается. Ему кажется это прикольным и приятными. Потому что он всегда ходил сюда один, и часто видел, как люди фотают вместе свои протянутые руки с напитками, словно сталкиваясь стаканами. Сам он так никогда не делал - не с кем было. Он протягивает руку и прилежно ждёт, когда ему разрешат начать пить. Есть ли надежда, что это случится прежде, чем напиток остынет? Вероятно, нет, потому что парень начинает фоткать себя. - А теперь совместное селфи! - объявляет он и Луи, уже запихнувший черную трубочку в рот, тоже оказывается в кадре. Он не возмущается, продолжая пить, но зато показывает фак. И парню это кажется очень смешным. Прям чрезвычайно. - Ты чего делаешь? - интересуется он, когда Томлинсон, освобождённый от обязанности позировать, ставит стакан на деревянную плоскость, а сам садится на корточки возле лавки. - Что-то очень нехорошее, - объявляет Луис, теперь видя только коленки парня в своём поле зрения. Он вынимает из кармана сигареты, и так, слегка прячась за чужое тело, сразу отправляет зажатую в пальцах сигарету под лавку. Тут нет зоны для курения, и всегда находятся люди, которых то, что он сейчас делает, возмущает. (Я такой человек. Поскандалю с каждым, кто курит в общественном месте. Не делайте так! - примечание автора) Но, пока поблизости никого нет, кроме его ебанутого нового знакомого, никто не унюхает запах дыма и не придёт ругаться. А окурок он обязательно донесёт до урны. - Здесь нельзя курить, так? - догадывается этот уникум. Очевидно же. Луи ему кивает, стараясь быстро затянуться, почти запихнув при этом лицо под лавку. - Капец, - вдруг возмущается его случайный попутчик. – Это что, я задохся сильнее курильщика?! Луи щурится на солнце, ухмыляется и запивает сигаретный дым горьким напитком. - А когда мне можно будет на смотровую? – уточняет парень, после того, как допивает последний глоток и удовлетворённо откидывается на спинку лавки. - А как ты себя чувствуешь? Просох? Парень как-то неопределенно пожимает плечами. - Не очень. Он кладёт перед собой свою руку, с наздёванными на неё чуть ли не до самого локтя браслетами, а свободной пытается оттянуть резинки, давая воздуху под них проникнуть. Он ещё туда и дует, стараясь избавиться от пота. Луи подумывает, что если бы на парне было меньше побрякушек, наверное, было и легче идти. Томлинсон тоже суёт свои пальцы под резинки, касаясь влажной кожи, и чувствует на запястье пульс. Так, и нахрена он это делает? - Да не, почти сухой, - даёт он свою оценку, поспешно отцепляясь от чужой руки. - Мне кажется, я всё ещё продолжаю потеть. Так жарко! Особенно после кофе. Парень оттягивает край футболки, старается и туда внутрь подуть. - Конечно тебе жарко. На тебе слишком много одежды. - Хочешь, чтобы я разделся? «Я бы и сам тебя раздел» - возникает у Луи нелепейшая мысль. Ай! Помогите. Он уже, похоже, воздухом перенадышался. Или на солнышке перегрелся. Зараза! Томмо раздраженно смахивает челку с лица: мальчик, правда, славный, но нечего тут, напрасно слюни пускать. - Когда в гору идёшь, достаточно только футболки - так вспотеешь меньше. - Я думал, что холодно будет, тут же снег лежит. - Но не пока ты идешь. Предлагаю вот что. Ты можешь сгонять до туалета и снять футболку, раз она всё равно влажная. Останешься только в рубахе. Просто застегнёшь её и всё. - О, точно, - тут же соглашается парень. И начинает раздеваться. Совет про то, чтобы устроить переодевашки в туалете тот пропускает. Парень быстро скидывает на лавку рубашку, ещё пара секунд, и с него слетает и футболка, которую он трамбует в рюкзак. Луи видит его торс и просто машинально округляет глаза. Бабочка??? Он снова видит бабочку!!! Сегодня весь его окружающий мир – сплошные бабочки! И, о Боже: у парня вся грудь изрисована тату словно немного недоделанного пейзажа! Это сразу и так нелепо, и потрясающе. Бабочки, птички, листочки!* Это что ваще такое? Там где-то может быть ещё солнышко, облачка, или что-то такое? Если да, то Луи вот вообще не удивится. Кудряшка определённо видит, как Томмо таращиться на его бабочку. И поджимает губы в хитрой ухмылке. И раздувает ноздри. Словно он собой несказанно доволен. - Чувак! У тебя вот такущая бабищена под сосками!!! – выдаёт Луи несусветную глупость. Но этот комментарий буквально вываливается изо рта - удержать невозможно. - Я знаю, - смеётся парень. Ну, да, как он мог не заметить, что набил себе гигантскую бабочку через всю свою грудь. - А ты и вправду какой-то бабочкофил, - скалиться в ответ Томмо. - Это не так, наверное, называется. - А как? Ну, есть же название у людей, которые сходят с ума по бабочкам. Сейчас я в интернете посмотрю. - Луис резво набирает поиск и почти с отвращением уставляется на выданное по его запросу. Чего? Это что за слово такое? - Чел, ты – лепи-до-птеро-фил, - с трудом прочитывает Луи эту тарабаршину. И вот такое название носят коллекционеры бабочек? Поприятнее названия не было? - Ты угораешь? - Да на, смотри! Парень нагибается к телефону, и теперь Луи видит совсем рядом его глаза. Зелёные! И его всё ещё обнажённый торс совсем рядом. Ну, и как на это не смотреть? Как не палиться? - Так, я не хочу быть этим жутким словом! – возмущается парень, отклоняясь от Луи. - И я никогда не коллекционировал бабочек. Мне нравится видеть их живыми! Он распрямляется и пакует свои сто миллионов татуировок под тёплой фетровой рубашкой, подхватывает рюкзак. И встаёт в позу, мол, готов к новым свершениям. Томлинсон, стараясь разогнать в памяти непрошеные картинки широкой голой татуированной груди, в очередной раз за сегодня даёт парню своё благословение и указывает нужный путь. - Пойдём со мной, если не занят, – зовёт его Кудряшка. - Я же там был много раз. Зачем мне? - Посмотришь, чтобы я оттуда не улетел. - Боюсь, детка, там высоковато для полётов. Там перегородки для таких, как ты сделаны. Ты же за них не полезешь? - Может и полезу, я ж отчаянный. Луи думает, что этот точно полезет. За какой-нибудь очередной бабочкой. И свалится, дуралей, даже не заметит. Томмо лепит скептическую мину, а затем кивает. Вот зачем он ищет причины? Точнее просит, чтобы ему их предложили? Он ведь и сам хотел пойти. *** В принципе, они без проблем преодолевают ступеньки – видимо парень подзарядился и снова стал сиять своими зелёными глазами и широкой улыбкой. Но когда до смотровой остаётся совсем немного, буквально десять шагов, обалдуй сворачивает в бок, что-то углядев среди стволов. - Эта бабочка сидит прямо на снегу! - громко шепчет он, стараясь не спугнуть. Эта малютка снова жёлтого цвета. На холодной белой кучке её крылья смотрятся особо ярко. Контрастно. Томмо делает шаг вперёд и это движение пугает насекомое. Кудрявый парень разочарованно прослеживает, как бабочка сразу поднимается на высоту и теряется в самых верхушках деревьев. Но один кадр тот успевает всё же сделать. И он сразу демонстрирует его Луи. - Это так волшебно! - Что именно? - То, что я тебе уже говорил. Сочетание двух сезонов. Вот лежит снег, а рядом - цветы. И бабочки на белом фоне. Как словно два разных мира, которые здесь встречаются вместе. - Да, я понял, ты – романтик, - соглашается Луи. И тянет парня к смотровой. Он хочет поскорее глянуть, как тот ещё сильнее ошалеет, когда заценит открывающийся с неё вид. И у восторженного идиота, похоже, пропадает дар речи. Он смотрит на открывающийся внизу простор, на голубое небо, на снежные пики гор. И снова открывает рот. Чего он у него постоянно открыт? Может у него нос заложен? Парень тянет руки вперёд за перекладину, словно греет ладони на солнце, подставляет своё лицо ветру, и тот треплет, раскручивает его кудряшки, закидывая их назад. А это, и вправду, красиво. Красиво видеть человека, которому так нравится жизнь. Проходит немало времени, когда чудаковатое существо заканчивает свою медитацию (или что он там вообще делал? Не просто же так залипал в даль?). Он разворачивается к Томлинсону, явно намеренный что-то сказать. Но передумывает, закрывает рот, достаёт телефон и снова фотает Луи. А потом сразу манит его к себе, демонстрируя фотку. - Эй, я словно прифотошоплен, - отзывается Томмо. Он натянул капюшон, стараясь укрыть уши от ветра, и теперь весь его абрис максимально выделяется на фоне белых вершин. - Тебе ничего это не напоминает? – уточняет парень, а потом, не дожидаясь ответа, листает одну фотку назад, к той, где запечатлена бабочка на снегу. И Томмо сразу понимает, на что тот намекает: он сравнивает его с этим хрупким крылатым созданием. Луи посылает Кудряшке улыбку. Он не знает, что на это ответить. *** Естественно чокнутый турист, вспомнивший, что у него есть телефон, начинает плодить кучу одинаковых снимков на своей карте памяти, стараясь запечатлеть тот простор, который камера всё равно не передаёт. Он записывает видосы, потом вообще звонит кому-то по фейс-тайму, рассказывая, в каком красивом месте он находится. Потом, когда у него, похоже, уже руки устают делать фотки, Луи рассказывает ему, что на закате из-за снега горы окрашиваются в нежно-розовый цвет. Естественно, тот хочет это увидеть. Темнеет здесь рано, так что ждать недолго. И Луи снова соглашается потусить с парнем. А что? Ему спешить некуда. Всё равно заняться нечем. Обычно, когда у него есть работа, он просто ебашит без продыху, а потом нужно просто ждать, слоняться без дела. Прикинувшись экскурсоводом, он водит Кудряху по кордону, показывая разные места недалеко от основной обзорки. Они заходят к роднику за ледяной водой, которой зеленоглазая бестолочь порывается умыться. Луи не позволяет – зачем кому-то нужно заболеть в самом начале отпуска?! Потом роются в сувенирной лавке, стараясь отыскать там что-то милое. Естественно, кудрявый покупает себе ещё один браслет. С логотипом парка. И набирает кучу всяких ненужных безделушек для своей семьи. Они заглядывают на хаски-ферму, до ужаса вонючую, потом идут на родельбан, который, оказывается, ещё не запустили – рановато ещё. Луи даже показывает парню камень, под которым когда-то заночевал, и проснулся с криком, когда на его спальник прыгнула белка. Когда солнце начинает садиться, они покупают перекус и бредут обратно на смотровую, где уже собралось немало народу – видимо не только они хотели глянуть, как происходит перекраска здешних пейзажей. Это действительно стоило того, чтобы подождать! Природа – поистине великий художник. Только ей принадлежат самые настоящие шедевры! Но как только светило прячется за снежными шапками, сразу стремительно темнеет. И Луи замечает, что его попутчик совсем притих. Он уже почти клюёт носом. - Сильно устал? - Похоже на то, - сознаётся парень. Он очень вяло, но так нежно улыбается. А потом страдальчески вздыхает. – Как представлю, сколько назад идти… - Тут есть канатная дорога, если хочешь, я тебя провожу, - предлагает Луи, и парень явно приободряется. - О, это прекрасно! – стонет он с облегчением. - Конечно веди! Спасибо. - Но придётся всю сумму за подъемник заплатить, а не в одну сторону. Вот такие они здесь хитрые… Парень сразу со всем соглашается. Хоть какие деньги, но пусть он уже поскорее окажется внизу! Пока они идут до кассы, тот всё время молчит, только громко сопит, словно и вправду почти заснул. Луи оставляет его в небольшой очереди, желает приятного отдыха, и, да, снова прощается. Сам он спокойно спустится пешком. Займёт такой путь около часа, и для него это не проблема: всегда так ходит. Кудряшка машет ему, а потом переключает своё внимание на девушку впереди себя, сразу принимаясь с ней о чём-то болтать. Луи разворачивается и отчаливает восвояси. Весь этот день…это было…мило. Ему настолько легче на душе от того, что он с кем-то вот так здорово погулял. Ещё и с кем-то настолько привлекательным. Ох, кто бы знал, как ему здесь катастрофически скучно! - Эй, бабочка!** - окликает Томмо уже такой знакомый голос, выдёргивая из хаотичных мыслей. Луи оборачивается и видит несущегося к нему Кудряшку. Что, они сегодня не расстанутся? И да, они всё ещё не знают имён друг друга. И, может, так и лучше. - Что случилось? - Я, знаешь, подумал, - спешит парень скомкано выдать своё предложение, - может ты спустишься со мною? Ещё чего мне полезного расскажешь по пути. И пока ты не придумал причину, почему ты этого не хочешь, скажу, что уже купил два билета. И если ты не поедешь, я его просто выкину. Луи стоит в ступоре. Интересная какая херота. Вроде приятно, что его присутствие хотят продлить на подольше, но как-то странно, что за него вот так всё решили, и вообще не дали возможности для манёвра. Или отказа. Он, конечно, может включить суку, и сказать, мол, да, выкидывай, не мои проблемы, что ты потратился и моего мнения не спросил. Но Томмо последнее вообще нахрен не нужно. Он сам с удовольствием проведёт с парнем ещё немного времени. - Погодь тогда, я быстро покурю, - выдаёт он вместо ответа. - На парковке мне за это штраф прилетит, так что лучше здесь. - А тут можно курить? - Вообще-то нет! Я – злостный нарушитель. От меня можно и плохого нахвататься, детка. - Я не ребёнок! – снова протягивает парень, но после хохочет. – Давай, злостно нарушай побыстрее. Только так, чтоб тебя никто не спалил. А то канатка последний час работает. Луи показывает ему жестом «ок», уже отправляя в рот сигарету. *** - Растолкай меня, если меня вырубит, - объявляет кудрявое недоразумение, стоит им только зайти в кабинку. - Я слишком устал. - Так вот для чего я тебе тут понадобился!!! – визгливо возмущается Луи, изображая, что он убит чужим коварством. - Да, да, я очень сомнительный тип, - посмеивается парень, удобнее устраиваясь на своём рюкзаке, используя его как подушку. – Но я серьёзно - меня прям выключает. Наверное, не нужно было сюда идти в день прилёта, и для начала хоть немного передохнуть. - Ты только сегодня прилетел?! – охреневает Луи. – Тогда действительно какой чёрт тебя сюда понёс? - Я, правда, хотел поскорее почувствовать весну. На сайте парка было указанно, что это простой маршрут и подходит для первого знакомства с горами. - Видимо, ты пропустил тот пункт, где говорилось про канатку к главной смотровой. - Э…да, похоже на то, - соглашается парень. Он признаёт, что затупил, и поэтому сконфуженно старается рукой растереть затекающую шею, а заодно и скрыть то, что он смущен своим проколом. - Ничего, бывает. У меня после самолёта вообще мозги не варят. А тут ещё и разница во времени. К этому нужно привыкнуть. О, кстати, ничего страшного, если вдруг у тебя сегодня поднимется температура. Это просто от усталости. - Хорошо, что ты сказал! А то бы я начал звонить в панике маме и пугать её, что помираю. - Действительно бы начал? – хохочет Луи. Ему это кажется забавным. Он сам, как это говорят, маменькин сынок до мозга костей. Со своей мамулей он готов чем угодно поделиться. - Эм…да! – откликается парень, видимо не очень понимая, его одобряют или осуждают за то, что он, чуть что, матери звонит. - Но я, скорее, рассказал бы это с шуткой. И в первую очередь про то, что у меня колени, как ненормальные, тряслись. Мне кажется, что у них дискотека. - Правда, дрожат? – уточняет Луи, получая согласный кивок. - Смотри, - указывает парень, неожиданно стягивая с бедра одну штанину чуть ли не до самой щиколотки. - Прям чувствую, как она подпрыгивает. – Это тоже к утру пройдёт, - отмахивается Луи, стараясь сохранить деловой тон. А сам не знает, куда теперь девать глаза. (Так, не смотри, никуда не смотри! Даже на его спятившую коленку!). - Просто мышцы переутомились. Советую вечером не полениться, вот прям пересилить себя, и немного размяться, потянутся, чтобы завтра ты смог ходить не как столетняя кочерга. - Я, вроде, на отдых приехал! Но какие мучения меня здесь ждут! – в очередной раз подвывает парень, возвращая на место свои штаны. - Подожди, по тебе ещё акклиматизация жахнет, - злорадно «подбадривает» его Томлинсон. - Возможно, что придётся парочку дней поблевать. Но так не всем «фартит». Тут климат хоть и влажный, но мягкий, обычно его все нормально принимают. - Как же мне повезло, что я тебя встретил! Ты мне столько объяснил. - Вроде, ничего не объяснил, - строит Луи в ответ поплывшую рожу. Он рассказывал такие простые вещи, поэтому очередного восторга не понимает. *** Когда они доплетаются до парковки, с которой у них и началось сегодняшнее знакомство, Луи уже чётко решает, что отвезёт парня, куда бы ему не было нужно. Не потому, что он хочет знать, где тот разместился, и возможно, попытаться как-то, ну...встретиться неожиданно. Вот совсем нет! Если только чуточку. Просто парень устал, и Томмо хочет ему помочь. И нужно же его отблагодарить, что тот оплатил билет на подъёмник. -Ты в каком отеле живёшь? – интересуется Томлинсон невзначай. - В ближайшем. Название у него ещё такое...ой, блин, Пилар, вроде. - Да мне похрен как. Если по пути, то давай подвезу. - А вдруг ты маньяк? – спрашивает парень, но уже с благодарным выражением подходит ближе к машине. - Тогда это будет твоя последняя поездка, детка, всего лишь и только, - пожимает Луи плечами, и мол, решайся, как хочешь. Но парня, очевидно, уговаривать не нужно. Он уже усаживается на пассажирское сиденье. Едут они прям совсем не долго. Минут пять от силы. - Нифига, как твой Пилар близко! – поражается Луи и сквозь стекло вглядывается в название на фасаде здания: а то, вдруг, не туда завёз. - Я специально снял этот отель, совсем рядом с горами, чтобы всё тут излазить. - Всё излазить? Да ты на самом простом маршруте заблудился. - Может, я сосредоточусь и не буду отвлекаться на бабочек, и тогда не заблужусь... - Я на это надеюсь. Не хочется как-то здесь прогуливаться и встретить в лесу одичавшего тебя. - Я тоже так не хочу. Может удастся найти кого-то в напарники, чтобы не бродить тут в одиночестве. Парень вылезает из салона, и Луи выходит следом, жестом показывая, что собирается покурить. Ещё какая-то лишняя минута вместе. Хорошо, что и Кудряшка уходить не торопится. И, судя по всему, решительности у него, больше, чем у Томмо. - Спасибо, правда, что потратил на меня весь свой день, - принимается он рассыпаться в благодарностях. – Без тебя бы я не справился. – И следом выдаёт то, видимо, ради чего вообще заговорил. – А я могу нанять тебя, как гида? - Меня, как гида? – удивляется Луи поступившему предложению. - Такой себе с меня гид. Я тут почти ничего не знаю. - Ты здесь нигде не гулял? - Я, в основном, работаю. Или бухаю. С городом почти не знаком. Могу тебе несколько баров показать, рассказать, где пиво сносное. Про памятники и статуи я точно ничегошеньки не знаю. - Не-е, на экскурсии я схожу с профессионалами, которые знают всё про памятники и статуи, - хохочет парень. И Луи кажется, что он уже привык к этому смеху, словно слышит его не первый день. - Мы могли бы вот так же куда-то на природу сгонять. Ну... Я бы увязался за тобой, если ты пойдешь куда-то к скалам. Луи активно изображает, что он от этого предложения не готов запищать от радости. - Я подумаю. Может, правда, куда сходим. - Завтра? - Завтра, детка, ты на ноги только к обеду встанешь. Ты лучше, как научишься снова ходить, езжай в центр, по набережной погуляй. - Я знаю, что приставуч. Но, может, ты захочешь присоединиться? Луи снова изображает, что усердно думает, а потом диктует парню свой номер. - Позвони мне завтра, как проснёшься. Я буду понимать с утра, какой у меня настрой. Может и вправду захочется пошляться. - Как тебя записать? - Как хочешь, так и запиши. - Ладно, я перефразирую. Как тебя зовут? Луи выдаёт свою самую ехидную усмешку. - Дженнифер!*** - брякает он, рассчитывая посмеяться. Но парень рядом, похоже, вдруг деревенеет. И опять таращит глаза. И да, снова открывает рот. Он его вообще закрывает? - Так вот почему! - выдаёт он, наконец. - Теперь понятно! Так, этого, почти бессознательного, нужно срочно гнать в постель, а то он уже так спокойно во всякую чепуху верит. Или придуривается? - И чего ж тебе понятно? - Луи вскидывает бровь. Так, сейчас, если промолчать, можно узнать о себе самом много интересного. А потом вдарить одной каланче промеж глаз. - Ну, я просто не понял... Реально решил, что ты - парень. Прости, я без претензий. Просто ты очень похож. У тебя ведь даже есть кадык! - Да, это очень простая операция, просто небольшой имплант под кожей, - продолжает с серьезным лицом Луи. И дуралей ведётся. Кошмар какой наивный. Или ведётся Луи, а парень – просто отличный актёр. - Ну, так, а понятно тебе что? – снова повторяет Луи свой вопрос, намеренный переиграть парня, если тот артиста включил. - Почему ты такой женственный. Извини, если для тебя такое слышать обидно. В смысле, да, я знаю, что ты ощущаешь себя парнем. Да ты и выглядишь как парень, я даже не понял, что это не так, но... - Я - парень, - вкрадчиво выдаёт Луи, и как будто с предостережением, мол, чел, только пизди поменьше. Итак, какую женственную часть этот придурок умудрился у него углядеть? На низкий рост намекает? На высокий голос? - Да. Я понимаю. Да. Прости, если обидел. Честно, я без претензий, - повторяет парень во второй раз. - Я ко всем отношусь с пониманием. - Придурок, захлопнись, - останавливает Томлинсон этот невнятный поток, хрипло гогоча. - Я - парень. Я просто пошутил. - А? Или ты пошутил, что пошутил? - Да вот сам думай. Всё, отдыхай, Кудряшка, - объявляет Томмо, поспешно забираясь в машину. И с чувством полного удовлетворения от внесения хаоса в чужую жизнь, он заводит мотор и уезжает. Он уверен, что парень ему не позвонит. Ну а если вдруг, то, возможно, завтра он круто проведёт время с пизданутым на всю голову, но обалденным красавчиком. Луи так хочет, чтобы тот позвонил.