Tom Marvolo Riddle
— Что ты… Что ты имеешь в виду под «внеклассной практикой» по гербологии? — опустив уголок губ, Том, тем не менее, прикладывал все усилия на то, чтобы удерживать на лице неизменную милую улыбку. Ты замялась, не желая мутить воду и дальше. Внимание такого привлекательного кавалера несомненно льстило, но казалось несколько неуместным. Не к месту. — Я правда опаздываю, — прижав учебники к своей груди, предательски отводишь взгляд в сторону. — Может отложим этот разговор до лучших времён? — Профессор Бири сказал, что ты не состоишь в его клубе, — безучастным и жутко спокойным тоном произнес Риддл, сделав угрожающий шаг вперед. — Ты меня обманываешь. Для чего он узнавал? — Том, я… — совершив дрожащий вздох, виновато лепечешь под нос, стараясь твердо стоять на ногах и не отступать, трусливо поджав хвост. — Мне жаль за обман. Я просто… Просто не хотела идти с тобой на свидание. Казалось твое признание выбило его из колеи. Маска радушия, приклеившаяся к его лицу густой смолой, начала крошиться прямо на твоих глазах, уступая место чему-то более… Опасному. Быть может даже озлобленному. — Почему? — нарушило звенящую тишину пустого кабинета звук его отрывистого, пустого голоса вместе с болезненно вцепившейся в твое запястье рукой. — Я просто не хочу этого, — непроизвольно дёргаешься, устремляя испуганный взгляд. — Т-том? Почему ты злишься? — Потому что мне никто не отказывает!Lucius Malfoy
— Что, прости? — в голубых холодных глазах Малфоя вспыхнула искра зарождающегося раздражения. Неуверенно посмотрев на его протянутую ладонь, обещавшую втянуть в поток вальсирующих пар, ты отступила назад: — Спасибо за приглашение, но я вынуждена отказаться. — Возможно, кровоизлияния твоей грязной крови плохо воздействуют на твой мозг, — едва не прошипел Люциус, жёстко впиваясь пальцами в твою руку. — Но это твой последний шанс сказать «да». Удовольствие от происходящего ты определенно не получала, отчего упрямо настояла на своем: — Малфой, отойди. — Я не собираюсь умолять какую-то грязнокровку подарить мне один жалкий танец, — однако в противовес собственным словам он не спешил покидать твою компанию и лишь усилил хватку. — И не надо, — отрывисто вздохнула ты, сдувая упавшую прядь из-за твоих активных попыток освободить несчастную ручку. Это, наверное, какое-то жестокое пари или проигранное желание, дабы заставить Люциус распрощаться со своей короной змеиного принца. Иного объяснения происходящему театру абсурда ты не находила. — Почему… — с пристыженным и униженным выражением лица спросил едва не цедящий слова сквозь стиснутые зубы аристократ. — Почему ты отказываешь мне? — Не верю, что говорю это тебе. Но, чтобы завоевать расположение девушки, ты должен относить к ней как к леди. — Но ты не она, — казалось, искренне изумился он в ответ. От того каким уверенным и даже беззлобный был его тон, ты просто не могла не огрызнуться: — Ну а я все равно требую, чтобы ко мне относились уважительно!Rodolphus Lestrange
— …да, это был поистине забавный случай, — тихо рассмеялся Родольфус, внимательно отслеживая твою реакцию на каждое подобранное им слово. — Однако, я слышал, что в последнее время в твоей жизни имело место быть и некоторым печалям, — между тонких бровей аристократа поселилась хмурая скорбная складка. — Ты отказала Рабастану? Разочаровавшись от осознания того, что он заговорил с тобой лишь из беспокойства о своем брате, ты недовольно нахмурилась: — Да. Он меня совсем не интересует. — Мой брат сделал что-то не так? То, с каким участием и одновременно с этим трепетом он задавал каждый касающийся его семьи вопрос начинало неимоверно выводить из себя. Не стоило соглашаться уединяться с ним на балконе во время вечеринки Слагхорна. — Нет. — Тогда может… — не уставал допытываться Родольфус. — Прекрати это, Лестрейндж! — таки потеряв самоконтроль, вскрикнула ты, обращая на него разгневанный взгляд. — Ты и сам должен прекрасно понимать, что заинтересована я непосредственно тобой, а не твоим бестолковым братцем! На что он имел совесть выглядеть раздосадованным. — Ты… Ты знал это, — с удивлением отметила ты, делая неуклюжий шажок назад. — Ты знал и все равно пытался заставить меня сойтись с ним? Мерзавец! — Подожди, Т.И.! — настойчиво придержал за локоть. — Не покидай меня так скоро. Я понимаю твою злость, но ты могла бы хотя бы допить свой бокал? Разгневанно дёрнув плечом, ты обессиленно застонала, жалея, что оставила палочку в общежитии, так как не могла укрыть ее под своим несомненно чудесным, но бесполезным в защите платьем: — Что ты пристал со своим бокалом! Небось подмешал что-то, а теперь надеешься что я как какая-то грязнокровка послушно… — Угораздило же Басти влюбиться в такую суку, — устало вздохнул взмахнувший палочкой Родольфус. — К счастью, теперь это не моя проблема. Империо, а теперь побудь послушной «грязнокровкой» и выпей этот чертов бокал, Т.И.Rabastan Lestrange
Ты чувствовала себя грязной. Использованной. Преданной. Глядя на свое расплывающиеся от слез отражение в зеркале, ты видела не чахнувшую от неизвестной хвори уважаемую леди Лестрейндж, а напуганную до дрожи девушку, которой не повезло запасть в душу достаточно алчному чистокровному, чтобы он возжелал напоить ее амортенцией. И если бы частое потребление этого зелья не довело тебя до настолько болезненного состояния, ты бы продолжила жить в неведенье и дальше. — Дорогая? — послышался нежный голос Рабастана из дверей, прежде чем он поспешил помочь тебе подняться. — Что случилось? Почему ты встала с кровати? Доктор ведь запретил делать редкие телодвижения… Ты до сих пор не выздоровела. — Н-не трогай меня! — истерично выкрикнула ты в ту же минуту, дернувшись от его прикосновения как от прокажённого. Сжав пальцы в кулак, Лестрейндж стёр с лица остатки былой мягкости и посмотрел на тебя исподлобья: — Значит, тебе все-таки вернулся рассудок… — И ты еще смеешь жалеть об этом? — презрительно морщишься, искренне не понимая как внутри такой красивой личины могло прятаться такое чудовище. — Ты приворожил меня! Насиловал на протяжении многих лет! И чуть не довел до могилы своим постыдным желанием к пустой оболочке! — понизив сорванный от криков голос, с не меньшим запалом шипишь. — Даже десяти кругов ада будет недостаточно, чтобы искупить тяжесть твоих грехов, Лестрейндж… — Не пори чушь, — насмешливо фыркнул Рабастан, медленно вставая с колен. — У нас трое детей. Ты никуда не сбежишь. — Хочешь проверить? — мрачно прищурилась ты в ответ и также выпрямилась, несмотря на мучившую все тело лихорадку. На что он имел наглость растечься в азартной ухмылке и притянув к себе за подбородок, горячо прошептать: — А знаешь мне даже нравится этот огонь сопротивления.Alphard Black
— Нет, Блэк! — раздражённо воскликнула ты, пытаясь захлопнуть створки раскрытого окна. — Я не сбегу с тобой на «встречу приключениям» и не хочу помирать в бездне Тартара из большой любви. Мне всего семнадцать! Уверенно удерживая оконную раму, Альфрад протестующе застонал: — Самая подходящая пора, чтобы сделать то, о чем будешь жалеть всю жизнь! Тебя не слишком обрадовала выбранная им метафора. — Блэк, черт тебя побери, лети домой и оставь меня в покое! Я не собираюсь сбегать из собственного дома. — Знаешь я был бы даже не против создать с тобой какую-нибудь «ошибку», — намекающе подвигал он бровями и протянув вспыхнувшую на наконечнике палочки розу, игриво прищурился. — Если сбежим сейчас, не надо будет ждать никакого занудного ритуала на крови и трахнуться на кровати как нормальные цивилизованные волшебники. Покраснев, ты уже собиралась было хорошенько огреть шутника по голове, как он подскользнувшись на округлом дереве метлы, охнул и рефлекторно протянул руки вперёд, цепляясь об подоконник третьего этажа. С предательски замерших в груди сердце, ты тоже схватила его за ворот рубашки, со страхом прижимая к своей груди. Прошла одна минутного неловкого молчания… Вторая вместе с его учащенным дыханием на твоей шее… И Альфрад не стесняясь, от души громко засмеялся, откидывая голову назад, отчего твою щеку задело несколько диких кудрей. — Иногда мне не верится в том, что ты являешься главным игроком квиддича, — недовольно поджимаешь губу, ворча. — Ты такой же неуклюжий как горный тролль. Также внезапно перестав смеяться, как начал, он обратил на тебя непривычно серьезный и даже отчаянный по своей сути взгляд, крепко ухватываясь за твое плечо вместо подоконника: — Тогда не бросай меня. — Что? — Я… Я не справлюсь без тебя. Для тебя эта помолвка могла быть ошибкой, которая испортила все твое детство, но не для меня, — в темноте чужих глаз тебе померещился подозрительный влажный блеск. — Среди всех Блэков ты могла бы стать моей самой любимой… Н-но я больше не могу. Я больше не могу ждать, когда ты станешь моей женой… Ты ведь… Ты не сможешь жить с ними! Как я могу позволить это? Как я могу быть таким жестоким с тобой?Godric Gryffindor
— Я и моя семья премного благодарны за ваше предложение, ваше светлость, — жеманно кивнула ты, смачивая сухое горло горячим чаем. — Но я вынуждена отказать. Медь его длинных волос заслонила яркое солнце, когда Годрик порывисто вскочил на ноги и задал один единственный, но такой возмущенный вопрос: — Почему? — Во-первых, у меня уже есть жених. — Это договорная помолвка, — отмахнулся он. — Да и ты сама вечно жаловалась, что у него на носу бородавки. Ты снисходительно улыбнулась на то, как Гриффиндор скорчил рожицу, пародируя твоего старческого жениха, и мягко сжала его ладонь: — Во-вторых, ты родом из королевства, где магия разрешена. А я живу в Камелоте. — Твоя матушка от меня в восторге, а твоего отца мы в расчет никогда не брали, — после чего глупый, влюбленный Годрик без лишних раздумий опустился на колени и посмотрел на тебя проникновенным взглядом. — А в третьих, ты мой друг, Годрик, — даже не став ругать его за то, что пачкает брюки, печально вглядываешься в волевую линию его подбородка, пёструю зелень возбужденных глаз и тень едва заметного шрама под левой губой. — Друзья не женятся. — Мы бы стали ещё одним исключением, — нехарактерно нежным жестом поцеловав тыльную сторону твоей ладони, он чуть приподнялся на своем колене, не отрываясь от твоих губ. — Соглашайся. Ты ведь не хочешь, чтобы я обратил твою приближающуюся свадьбу в пеклище? — Ты бы не стал, — тихо рассмеялась ты и перестав его мучить, накрыла его уста своими.