***
- Марусь, надо идти. Десять минут они стояли в молчании. Маша всё подойти не могла к стенду, где уже образовалась толпа. Глаза сами цеплялись за расстроенных молодых людей, в обиде уходя от туда. И боялась, что окажется в их числе. А Витя давал ей время, не беспокоя. Только за талию обнимал, рукою по спине гладя. - Хочешь, могу я пойти. Выдохнув тяжело, на парня в последний раз посмотрев, взглядом уже обречённым и зашагала к спискам, ноги ватные переставляя. «Лучше бы действительно Витя пошёл» Через толпу она протиснулась без проблем. Никто локтями не толкался, недовольства не высказывал, всем просто было не до этого. Судьба по сути решается. Но прочитать нормально список, смогла только с третьего раза. Глаза то разбегались через строчку, то взгляд мутным становился. Вроде читаешь, но ничего не понимаешь. Вместо букв, символы только видишь. Но не увидев свою фамилию на этой попытке, дышать перестала. Будто кто то удавку ей на шею закинул, душить вздумав. Было желание назад повернуться, убедиться, может и вправду такое происходит. Сердце бешено биться стало, и чувствовала, как лицо неметь стало. Всё. Не видать никакой учёбы. Она развернуться уже хотела назад, Витю крепко обнимая и пожаловаться, как ребёнок. Смысл тут теперь стоять памятником, всё равно имя её здесь не появиться, как по волшебству. Она же надежд не оправдала. В первую очередь себе и Вите. Стыд теперь её точно сожрёт. А потом ещё и мама причитать начнёт, мол знала, что Маша не потянет на бюджет. Бюджет. Стало теперь интересно, на каком месте она, если на платку перевели. Даже если первая будет, всё равно пойдёт откажется. И как бы Витя не уговаривал, в любом случае поступить, а с деньгами он сам разберётся, всё равно отказывалась. Не хватало ещё на шее у него сидеть. Без всякого энтузиазма, список стала читать, что рядом висел, как бы с позорной надписью « Платное обучение». А руки ещё больше захолодели, не найдя и там себя. Не может быть. Что то не то. Как так получилось, что её вообще нигде нет. Не могли же просто документы выбросить, как макулатуру ненужную. Теперь даже не страшно было, просто непонятно. Решилась в последний раз список глазами обвести с бюджетом, и если снова мимо будет, то пойдёт уже в приёмную комиссию. Пальчиком себе помогать стала, строчки очерчивая. Романова Мария Артёмовна. Воздухом подавилась, чуть ли не кашляя. Палец, что на строчке этой был, в лист сжиматься стал, ещё немного и дырку сможет там сделать ноготком. Раз пять перечитывала имя своё, будто не веря, что это правда она. Поступила. Маша широко улыбаться стала, не сдерживаясь. Но смех радостный, что в горле стоял, поглотила. Подумают ещё, что ненормальная. А ей тут ещё, четыре года учиться. Учиться. Она и вправду смогла. Поступила. По профессии, о которой мечтала. Все ночи бессонные, что перед экзаменом были, теперь размазались. Всё было не зря. Хотелось ещё долго тут простоять, раз за разом перечитывая, но Витю, что с ума уже сходит от переживания, не хотела заставлять ждать. Она лицо каменное сделала, далеко не сразу, как бывает, обратно к парню вернулась. Он сигарету третью за это время выкурил, уже мокротой табачной откашливаясь до боли, увидел, как Маруся уже обратно идёт. Но без тени веселья. - Ну?.. - парень напряжённо спросил, в глаза зелёные пытаясь посмотреть, но та взгляд вниз опустила. - Ну в общем, - голову вверх подняла, искриться начала, снова улыбаясь во все зубы ровные, - Поступила я! Витя пожалуй весь воздух из лёгких выпустил. Всё выкрик её радостный в голове прокручивая, как пластинку. Он подхватил Машу на руки, лицо её всё целуя, постепенно к губам добираясь. Романова глаза в блаженстве закрыла, чувствуя, как губами своими, Пчёлкин гордость свою давал почувствовать. И вправду ведь, безумно гордился Марусей, изначально знал, что поступит, верил в неё, но душа ныла порой, смотря, как она переживает, волнуется. А теперь всё, теперь студентка. - Молодец, маленькая моя. Умничка моя. - Витя не переставал каждый миллиметр её лица губами обводить, всё нежности шепча. - Господи, я так испугалась, когда себя не увидела сначала. - она с удовольствием сама лицо подставляла, ощущая трепет внутри. - Я верю в тебя, Марусь. Всегда верю. - ладони своими на щёки её положил, - Но главное, позволь верить в себя самой, а я буду рядом.***
Не спеша, в спокойствии, пара за руку возвращалась домой. Утро выдалось слишком эмоциональном, и теперь Маша была расслаблена до дикого желания поспать. Но продолжала строить предположения, что будет, когда начнётся учёба. С кем подружиться, какие будут преподаватели, чему новому она научиться. Взахлёб рассказывала свои чувства, на предстоящее учебный год. А Витя молча слушал и наблюдал за её навивной восторженностью, мягко улыбаясь. Сзади раздался протяжный гудок машины. «Линкольн» резко остановился, преграждая дорогу во дворах. Из машины вышли Космос и Валера. Если Филатов был как обычно в спокойном настроении, то Космос, будто и не менял выражение лица с последний их встречи с Машей. - Ну, что, пчёлки. - Холмогоров уперев руки в бока, кусал губы. - Через час всё будет. Романовой не нужно было продолжении фразы, понимая всё сразу. Рука Вити, что неосознанно сжала её ладонь, дала подтверждение, что Пчёлкин, только по подъезжающему Линкольну догадался, что к чему. На парня своего посмотрела, скулы напрягшего, и будто затаившееся нервозность, заставила щеку прикусить. - Где? - На Нагатинской. - Валера на подругу взглянул, и когда та, от Вити оторвалась, подмигнул с поддержкой. - Ща Саню перехватим, пока он на остановку топает. Пчёла кивнул, давая понять, что понял расклад и одновременно намекая, чтоб с Марусей дали тет-а-тет переговорить. Сегодня он точно запретит ей ехать. Даже если грубо ответит. Лучше за слова извиниться, чем на страх в её глазах смотреть. Главное, чтобы не спорила, тогда спокойнее себя будет чувствовать, когда за дракой Саши смотреть будет. - Марусь... - Будьте осторожны. - она уголки губ приподняла, - Я всё понимаю, Вить. Знаю, что не стоит ехать. Я в беседку вас ждать останусь. Только, будьте аккуратны. На рожон не лезь. Пчёла в глаза любимые смотрел, что с доверием в ответ на него глядели. Благодарность за слова эти, в сердце кольнули. Видел, что Маруся отказалась ради него в первую очередь. Ради того, чтобы парень в тот момент наблюдал только за разборкой и переживал только за Сашу. Если люберцкие Машу рядом с ним увидят, на неё могут переключиться, и Витя только по взгляду их, ринется в морду бить. Ему не нужна лишняя забота там, Романова это прекрасно понимала. За себя и своё состояние, она уже так не беспокоилась. Знала конечно, что от страха сможет умереть, смотря, как кровь на кулаках будет оставаться. Но она переживёт. Опустит это. Лучше и вправду, тут их ждать будет. Даже если в беседке маяться придётся, но справится. - Езжай, Вить. Не волнуйся. Парня в щёку влажно поцеловала, от глаз его голубых не отрываясь. Витя поцелуй ей вернул в висок. И ток на том месте ударил, по телу дрожью отдавая. Нежность. Романова за машиной уезжающей наблюдала, пчёлку в руках держа. Всё хорошо будет, всё будет хорошо.***
Кутаясь в ветровку Валеры, брюнетка всё на солнце медленно заходящее смотрела. Вечером уже становилось прохладно, из-за надвигающей осени, и хоть она сидит тут час с небольшим, но нос стал потихоньку замерзать. Проводив ребят, Маша домой забежала, матери о поступлении рассказывать. И вроде поздравляла её, улыбалась, но недовольство в глазах всё равно было. В душе, Романова старшая не хотела отправлять туда дочь. Место незнакомое, слишком престижное. И работа пока не славится своей зарплатой. Заставив себя не упрекнуть мать в этом, Маша оделась потеплее, вышла из квартиры, на ходу кидая обещание, что дома будет поздно. Маруся надеялась, что друзья будут в порядке и с хорошим настроением, сообщая, что проблем больше нет, и голову ничью никому не надо. А Саша отделается несколькими ушибами и порезами. Не опасными. Хотя бы. Шум листвы по ногами чужими, заставил сильно дёрнуться, вскакивая с места и вглядываясь в сторону. Брови от удивления вверх поднялись, не ожидая подошедшего гостя. Ленка Елисеева. Ладони тяжёлыми сделались, гореть стали, словно вспомнили, чем в последний раз их встреча закончилась. Сегодня на её лице не было ни грамма косметики, гладкие волосы были собраны в простой хвостик. Именно такой, а вовсе не размалёванной фифой, была она в воспоминаниях. Стояла потерянная и жалкая, и молчала. - Ты что здесь делаешь? - Маша не скрывала своей брезгливости по отношению к белобрысой. - Я знаю, что Саша с Мухой сегодня дерутся. - она глаза в пол опустила, будто стыдилась. - Тебе какое дело? Волнуешься что ли? - Романова ухмылку выпустила, больше похожую на оскал. - Не переживай, Муха живым останется. Елисеева от неожиданности чуть качнулась, глаза вытаращив. Сразу в Маше изменения увидела. Уверенно смотрела, и так же уверенно отвечала, зубоскалила. Всё таки не слухи были, что с Пчёлой в отношениях, а то на вряд ли бы так измениться сама по себе могла. - Я не хотела, чтобы Саша пострадал. - Раньше надо было думать. Из-за тебя это всё, понимаешь? - зеленоглазая не боялась словами обидеть, да и обижать не приходилось специально, все по фактам говорила. - Ты меня не поймёшь, Маш. - эти слова она уже слышала в прошлый раз, единственное отличие, был взгляд белобрысой, не такой самодовольный, как тогда. - Я и не хочу тебя понимать. Ты просто растоптала чувства Саши, а он ведь этого не заслужил. - она будто специально пыталась по сильнее уколоть Елисееву, и видно, что делает это хорошо, если лицо её, всё мрачнее становится. - Он всё для тебя делал, а ты поступила, как сука последняя. - Маша, не надо. - Не нравится? Это же правда, Елисеева. - У меня жизнь чуть не закончилась! - она голос повысила, прерывая бесконечный поток яда от Романовой. - Если бы ты изначально к нам обратилась, ничего бы этого не было. А ведь Саша тебя даже слушать не станет. - Маша обессиленно на скамейку села. - Ты же мне тогда даже не объяснилась. Елисеева слёзы сдерживала, от нападок и воспоминаний. Может и вправду, поговори она с друзьями Саши ещё в самом начале, то сейчас всё было бы гораздо лучше. Но и не скажешь на прямую Маше, что отношения с Сашей, уже не считает поистине серьёзными. Ну какое будущее могло у неё быть с Беловым? Что мог предложить ей этот вчерашний солдатик, кроме своих армейских значков? Нет, ей совершенно не о чем и незачем жалеть. Лена на лавку поодаль от Маши села, в ту же сторону смотря, ожидая машину Космоса. - Я в институт не смогла поступить и устроилась приёмщицей в прачечную, - белобрысая монолог начала, будто исповедоваться захотела, а Романова вид продолжала делать, что одна здесь, но слушала и запоминала каждое её слово, - Зарплата копеечная была, а отец пил сильно. Ещё мама заболела. Потом через год отец умер и мы переехали. Я потом долго новое место работы искала и устроилась в итоге гладильщицей. Но там хозяин глаз на меня положил. Многое себе позволял, а я терпела. С мамой же надо было на что-то жить. А потом... - она запнулась на полуслове и Романова повернулась к ней, понимая, о чём речь пойдёт. - он предложил мне кое что. Зарплату обещал повысить и работа чистая будет. Я потом часа три думала, сначала в отказ пойти хотела. Ну, а утром я уже сидела в приёме заказов. Романова нос сморщила, будто картину эту, как Елисеева в чужую машину садиться и в отель едет, своими глазами увидела. - А потом появился приятель хозяина, модельер. Наобещал мне многое, и обманул, гад. Но деньги, что давал, вполне хватало, и стало уже всё равно на обещания. А потом всё дальше и больше. Разные попадались. Торгаш, валютный спекулянт, хозяин чебуречной... - господи, она же и вправду не брезговала мужиков менять и деньги за это получать, - Но я не жалела. Прощение ни от кого мне было не нужно. Жизнь круто повернулась, в хорошую сторону, яркую. Маша слушала жизнь Елисеевой за последние два года и понять не могла, то ли жалость к ней проявить, то ли блевать рядом, от мерзости поступок. Может, она узко мыслит и не знает по настоящему, что такое голод, нищета. Но Ленке помочь могли. А она в гордости молчала, но зато, когда начальник мразотный, предложение ей шлюшье сделал, она про гордость свою резко забыла. За деньгами пошла от простого. Всё таки права была она в одном, Романова её не поймёт. После истории такой, тело тяжёлым сделалось, и в душ захотелось, мочалкой до крови кожу растирая. Всё через себя пропустила. Только не эйфорию жизни, как Елисеева, а мерзость и грязь. Елисеева со скамейке вскочила, когда фары вдалеке только показались, а Маша на месте осталась сидеть, лишь спину выпрямила, в напряжении ожидая, как встреча сейчас пройдёт. Уговаривать её уйти от сюда, ради Саши хотя бы, не стала. Не имеет право лезть. Белов подавлен будет, но точку во всём поставить нужно. И забыть белобрысую. «Линкольн» неторопливо подкатил к беседке. Разом распахнулись все двери, и из машины высыпали радостно галдящие друзья. Белов выгладил пугающе. Заплывший глаз, разбитая бровь. Но ощущал себя именинником. - Слышь, Сань, он тебя цепурой душит, а я чувствую - седею, блин. Космос балагурил, сразу понятно, всё прошло в пользу Саши. И Маша, позволила себе расслабиться наконец, облокотилась на скамейку, успокаивая сердце ноющее. - А я стою и думаю: так, гроб тыща, оркестр, ещё пятьсот. - Витя смеялся, подхватывая настрой Космоса. Холмогоров багажник открыл и вытащил из бездонного чрева «Линкольна» увесистый, весело позвякивающий баул. - Ну что, Сань, пивка для рыка, а? Лицо Саши окаменело, от радостной улыбки не осталось и следа. Он, как заворожённый, смотрел на Елисееву. Космос обернулся в ту же сторону и от досады чуть не выматерился. Ленка смотрела так же неотрывно на Белова. Виновато и испугано. Пчёлкин на Марусю свою посмотрел, что сзади сидела, брови хмуря. Обвёл её глазами, понять пытаясь, всё ли хорошо. Но выглядела она спокойно, губы не кусала. Девушка улыбку ему отправила, заставляя парня спокойно выдохнуть. - Я не понял, а ты что здесь делаешь? - Космос решительно направился к девушке. - Ты что здесь делаешь, я спрашиваю? Ну ка, давай отсюда. Лена не двигалась с места, она даже не взглянула на говорившего, совершенно не обращая внимания, на сколько близко парень к ней подошёл. - Космос, остынь. - Космос обернулся, недоуменно пожал плечами. - Нет, Сань, я что то тебя не пойму. Может, ты ещё и женишься на ней? Белов молчал и недовольный Холмогоров, еще раз демонстративно пожав плечами, отошёл к Маше притихшей. - Пойдём. - коротко бросил, наконец, Саша девушке и, не оборачиваясь, зашагал к роще по соседству. Витя с Валерой прошли в беседку устраиваясь по местам. Романова поцелуй в висок от Пчёлкина получила и в умиротворении, голову на плечо положила, за руку хватая. Космос закурил в раздражении, всё в след уходящим смотря, под нос себе что то бурча. - А что вы тут разговаривали, Машунь? - Фил, спокойным тоном поинтересовался, не показывая никаких отрицательных эмоций особы пришедшей. - Рассказала, как стала такой. - она поёжилась от воспоминаний, крепче к Вите прижимаясь - Ни о чём она жалеет. Космос ругаться опять захотел, но глаза зелёные, лазерами сделались, поток мата останавливая. - Отпустить её надо. Саша быстро себе хорошую найдёт. - А мы поможем. - Холмогоров бутылки пива стал раздавать, без Саши пить начиная. - Знаю я, как вы поможете. Нет, он сам должен. - в задумчивости на руки сплетённые стала смотреть. - Может научиться чему, измениться. - Например? - Валера любил слушать, когда подруга философствовать начинала, внимательно слушая. - Ну например, на измену не пойдёт. Знает же, как это больно. Надеюсь. Витя девушку в макушку поцеловал, щекой прижимаясь. А ведь когда то, и он позволял себе делать так больно другим. И даже не чувствовал за это ответственности и укол совести. Просто был таким. Но сейчас, как представит, что на другую посмотрит, как Маша в истерики биться будет от измены, сразу удушиться захотелось. Рвотные позывы начинаются, от миража прикосновения к тем местам, где Романова уже, как год касалась. Он всё сделает, чтобы Маруся слёзы от горя не проливала. Даже если через себя переступить придётся, но всё сделает.